Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
В тот вечер Люциус Малфой рисовал обнажённую натуру. Делал он это вдохновлённо и страстно, засучив кружевные рукава жемчужно-белой сорочки и поминутно сдувая со лба длинную серебристую прядь. Творчеством глава почтенного аристократического рода занимался давно — точнее, последние минут пятнадцать. Обнаженная натура была ещё не закончена, но уже неприятно ухмылялась с холста. Она была выполнена в лучшем духе старых мастеров — именно так, как рисует на клочке пергамента первокурсник, чтобы с глупым смешком передать застенчивому соседу и прошептать: «Глянь, сиськи!» Внушительный бюст примерно седьмого размера вызывал некоторые сомнения в жизнеспособности нарисованной прелестницы, но всё равно нахально радовал глаз.
Как раз в тот момент, когда Люциус отошел от холста на пару шагов, чтобы оценить ход работы и прикинуть, не лишней ли была татуировка в виде чайки и надпись «За Вас!» на левой тазовой косточке, дверь гостиной громко хлопнула. Камин полыхнул пламенем, занавеску тронуло ветром, известка на потолке осыпалась. В комнате появился Северус Снейп и отрепетировано взмахнул мантией, только слегка опалив её в камине, зацепившись за занавеску и вывалявшись в известке.
— Я тут подумал, — высказался Снейп, поджигая занавеску от тлеющей мантии.
— Да ну... — глубокомысленно отозвался Малфой, прикидывая, почему с этого ракурса левая грудь кажется больше правой и можно ли списать это на перспективу.
— «Да ну» буду говорить я Поттеру, потому что для него «подумал» — действительно эпохальное событие. А вот я думаю, что... О, сиськи.
— Нравится, да? — Люциус выпятил живот и гордо почесал кисточкой нос. На носу появилось красное пятно, которое, безусловно, только подчеркнуло неземную красоту мужчины.
— Вот как раз об этом я и подумал, — Северус с вожделением посмотрел на нос собеседника, но собрался и сосредоточился на разговоре.
— Ты думал о сиськах?! И это после пятнадцати, ну ладно четырёх лет совместной жизни?!!
— Не то что бы о сиськах, скорее об их обладательнице. Хотя и не то что бы обладательнице...
— Я понял, Сев, ты снова решил пооскорблять мою бывшую жену. И тебя по-прежнему не останавливает, что о мёртвых или хорошо, или ничего, — Люциус в гневе бросил кисть оземь, то бишь об пол. Красные пятна на бежевом ковре теперь навевали мысли о том, что в комнате кого-то били. Возможно, ногами. Возможно, об ковёр.
— Да, Люци, но ведь тебя же ничто не останавливает от того, чтобы говорить о ней, как о мёртвой, когда она, между прочим, живет себе припеваючи в двух домах отсюда, и позавчера заходила к нам на чай! — тщательно уложенная прическа профессора зельеваренья несколько растрепалась, окончательно испорченную мантию пришлось эротично скинуть. Сейчас Снейп выглядел так, будто бы это он выдержал неравную схватку с ковром. Или не выдержал.
Но не это было страшно. Страшно было то, что профессор ощущал себя беспомощной песчинкой в суровом и беспощадном мире, слезинкой в красном глазу жизни, сопелькой в большом мохнатом носу вселенной... Короче говоря, профессору было немного не по себе.
— Мне кажется, сегодня ветрено. Возможно, пойдёт дождь, — выдал окончательно струсивший Снейп, пытаясь проигнорировать изумленно ползущие по лбу Люциуса брови.
— Тааак, — недобрым шёпотом заметил Малфой. — Иногда я думаю, что лучше бы это действительно был Поттер. У него хотя бы не хватит фантазии на всё, что выдумываешь ты. И что на этот раз? Забыл добавить два грамма мелиссы в зелье, и теперь будешь отрабатывать долг жизни у всех стариков, что успели купить твой настой в аптеке? Раскаялся во всём содеянном и решил провести остаток жизни в Азкабане? Встретил девушку своей мечты и заделался натуралом?
— Нет, но понимаешь, Люциус, я как раз доваривал третью порцию Глотка Живой Смерти и вдруг у меня появилось это чувство, что ты можешь вернуться к Нарциссе, и я побежал сюда, и зелье видимо уже выкипело, и я был совершенно уверен, что ты прямо сейчас уже собрал вещи, и жаль немного Питтерса, который у меня на отработке, потому что зелье уже взорвалось, разумеется...
— Северус, за...
— Да, я знаю, ты хочешь спросить, зачем бы тогда ты тратил на меня три года своей бесценной жизни, и наша любовь никогда не увянет, и даже безвременная смерть Питтерса не сможет разрушить...
— Северус, заткнись. У нас с Нарциссой был исключительно деловой союз. Произвести впечатление, продолжить род, оправдать ожидания — смекаешь? У неё свои мальчики, у меня свои.
— Да, но за восемнадцать лет семейной жизни ты не мог не оценить по достоинству все прелести этой женщины. Ну, я не имею в виду грудь. Зато её умения в постели наверняка не оставили тебя равнодушным...
— Нарцисса с самого начала прекрасно знала, что я гей. И вообще, количество раз, когда мы с ней занимались сексом, можно пересчитать по пальцам одной руки!
— Ноги, — подвякнул Снейп, неспособный оставить последнее слово за собеседником.
— Ноги, — легко согласился Люциус, — задней ноги тестрала.
— Ты трахал свою жену одно копыто раз?
Малфой попытался сделать серьезное лицо, но у него не получилось.
Однако следующий вопрос Снейпа ему очень помог:
— Хорошо, тогда почему ты бросаешь меня?
Тут Малфой задумался. Проржался и задумался ещё раз. Через 43 секунды напряженного размышления он командным тоном бросил:
— Раздевайся.
Северус Снейп в позе «кошка на пляже» смотрелся у окна очень органично. Сорванный Люциусом холст с недорисованной девицей мято и обиженно подглядывал из дальнего угла. На мольберте красовался новый шедевр, выполненный в приятной чёрно-эээ... чёрной гамме. Стандартная грудь седьмого размера навевала мысли о трафарете. «За Вас!» на левой тазовой навевала тошноту от семейного счастья.
