Свой первый заход они совершили стремительно и сумбурно, но оба остались чрезвычайно довольны достигнутым результатом. Глубокий, счастливый, беззаботный смех возлюбленной долго потом дразнил и бередил его…
Губы, губы, губы, язык, язык, губы – больше Малфой ничего не помнил об их поцелуе. Мягкие, не сладкие или какого-то другого определённого вкуса, а именно того волшебного, какой он представлял себе всегда, мечтая о близости с Гермионой и о том, как согреет её упрямый ротик своим поцелуем… Кто кого грел сейчас – Драко не мог бы поручиться…
Обычно умевший великолепно контролировать свои движения во время секса, Малфой, всегда стремившийся оставлять о себе у партнёрш самые благоприятные впечатления, как о невозмутимом профессионале, на этот раз действовал до безобразия беспорядочно, сбивчиво и слишком нервно. Хуже мальчишки-девственника. Гермиона тоже, казалось, не вполне понимала, что и как следует делать. Желание захватило их с головой и не оставило не малейшего шанса что-то планировать и предвидеть. «Никогда не чувствовал себя таким неопытным идиотом!» - «Даже в первый раз с Роном я не теряла контроль!» «Я так хотел её все эти годы. В чём же дело? Вот она! От чего в башке такой хаос?» - «Слишком сильные чувства. Не справляюсь. Так хочу его!»
До кровати перевозбуждённые любовники так и не успели добраться. Драко, правда, сделал неловкое движение, подталкивая Гермиону к шедевру мебельного мастерства, но быстро понял, что у него нет сил ни только поднять её на руки, но и самому устойчиво стоять на ногах. Много времени они потратили на обоюдное освобождение от одежды. Очень много времени… С полураздетым Драко оказалось немного легче, но и он умудрился запутаться и в рукавах рубашки и в брючинах, растерял запонки и долго сталкивал с ног ботинки. Про Гермиону и вовсе нечего говорить: под её платьем, которое не было порвано нетерпеливыми мужскими руками лишь каким-то чудом, оказалось одето столько всяких красивых, но жутко мешавших вещей, что не на шутку разъярённый Малфой, срывая их, кажется, неисправимо испортил все эти произведения бельевого искусства.
Наконец-то оказавшись голыми друг перед другом, они громко синхронно с облегчением вздохнули и поспешно принялись навёрстывать время, столь неразумно потраченное на слишком затянувшуюся прелюдию. Время, которого у них оставалось слишком мало, о чём недвусмысленно намекали их нервные окончания, готовые в любой момент взорваться от чувственного возбуждения… У Драко мелькнула мысль, что он с удовольствием посмотрел бы на стройную аппетитную фигурку любовницы хоть несколько секунд. Но стоило обнажённой Гермионе тряхнуть своей каштановой блестящей гривой – и в мозгу и прочих органах Малфоя не осталось ни одной мысли, кроме «Хочу!» А её бесстыдный взгляд, задержавшийся у него в паху, и пьяная улыбка влажных, чуть приоткрытых губ, вообще отключили последние тормоза его благоразумия и хладнокровия.
Со стороны, да и им самим, это занимательное зрелище наверняка показалось бы настоящей рукопашной схваткой… Не найдя опоры у изящного столика, сбив в любовном запале еду и вино на пол, слишком страстные любовники перемазались соусом, подавили виноград, растолкли по ковру клубнику. Лёд из ведёрка с шампанским только подхлестнул их разгорячённые тела и желания.
На ласки вовсе не осталось ни сил, ни времени. На поцелуи тоже. Яростное желание заставило Малфоя грубо развести ей ноги, бросить опасный взгляд на разжатое женское лоно, манившее сильнее любого волшебного приворота, и войти резким рывком жёстко и глубоко, изо всех сил давя на её согнутые колени и ловя искры боли в обезумевшем умоляющем карем взгляде. И только протяжный громкий крик Гермионы вынудил Драко неимоверным усилием воли взять себя в руки и сменить рваные мощные торопливые толчки в податливую горячую женскую плоть на менее глубокие и размеренные.
Её всхлипы сменились стонами такими бархатными и чувственными, что Драко с трудом удержал свой оргазм на самом краю. Руки Гермионы переместились на его плечи, пальцы сжались до боли, Драко хрипло выдохнул и поймал её плывущий взгляд под полу-сомкнутыми ресницами… Сам он даже не представлял раньше, что можно испытывать такое удовольствие в женщине… Не удовольствие вообще, сильное, горячее, пьянящее, а именно такое сильное, настолько горячее и до того пьянящее.
Кончили они почти одновременно. Драко задержался лишь на секунду. Он сначала увидел, как задрожали её плечи и груди, потом почувствовал, как затряслись колени Гермионы, член сдавило судорогой её тела – и Драко больше не сдерживал свой финал! Выплеснулся в неё так мощно, что сам испугался её широко распахнувшихся глаз и громкого возгласа, ни то болезненного, ни то сладостного…
С мокрого липкого пола они поднимались с трудом, Драко так хотелось поддержать любимую, но его сил хватило только на то, что бы пару раз рывком подтолкнуть её и удержать, пошатывающуюся и смеющуюся, за руку и под ягодицы. Сам он долго не хотел позволять себе идиотского смеха, крепился и давился улыбкой, но звонкий колокольчик женского голоса был так волшебен, что без труда заразил его колдовством и пронзительным счастьем случившегося…
- Теперь есть повод вместе принять душ, - Драко снял кусочек сыра с высокой женской груди и вытер с бедра Гермионы розовые разводы – клубничный сок, перемешанный ни то с пряным соусом, ни то с его спермой. Он потянулся языком к её испачканному виноградом соску, но Гермиона строго отстранилась:
- То есть? – прищурилась она. – Повод есть потому, что мы так по-свински перепачкались? Или потому, что только что переспали?
- Значит, у нас есть два повода, чтобы вместе принять душ, - воодушевился Малфой, потянулся к ней, но благоразумно ограничился лёгкими объятиями, ибо эрекция его, в отличие от находчивости, нуждалась в отдыхе.
- Нет, нет, - увернулась Гермиона, нырнула под его руку и побежала к ванной. – Я первая, а ты не смей мне мешать. Мы с вами, мистер Малфой, ещё не так хорошо знаем друг друга, чтобы стоять под одной душевой лейкой, - бросила она взгляд, полный шутливого пренебрежения, и защёлкнула дверь ванной на замок.
