Пленники пространства

— Гарри, сынок, подъем!

Мама уже пять минут колотила в дверь, но Гарри, которому снилась грозовая ночь, только сейчас смог понять истинное значение этого невообразимого шума и открыл глаза.

— Иду! — сонно проворчал он, разыскивая штаны и футболку.

На кухне кипела работа: четыре котла — три больших и один средний — бурлили на огне, две скалки раскатывали по столу тесто, посудная щетка в раковине натирала сковородку, разбрызгивая клочья пены. Посреди всего этого пестрого оркестра в позе дирижера стояла Лили.

— Проснулся? — улыбнулась она и поцеловала Гарри в лоб. — Что такое с твоей царапиной? Никак не проходит. Помазать?

— Не надо, ерунда… — помотал головой Гарри. — Что мне делать?

— Займись мясом, — распорядилась Лили. — Обработаешь и поставишь жариться, сковороду возьми из мойки.

Но тут в кухню ввалился Джеймс. Его еще более, чем обычно, взъерошенный затылок еле виднелся из-за огромного букета желтых лилий.

— Любовь моя! — крикнул он из этого экзотического куста.

— Джеймс! Милый! Ты не забыл! — Лили перехватила из рук мужа букет.

— Забудешь тут… Ты меня вчера весь вечер сверлила взглядом! — пытаясь поцеловать ее сквозь цветы, засмеялся Джеймс.

— Гарри, поставь в воду. Мясом займется папа.

Наугад таща куда-то огромный букет, Гарри пытался сообразить, что за повод случился, из-за чего весь сыр-бор? К счастью он еще в прошлый свой визит заприметил в углу гостиной огромную вазу, так что цветы пристроил быстро. На кухне работа кипела теперь в два раза жарче: Джеймс разделывал мясо вручную, не доверяя это дело волшебной палочке.

— Лили! Поменьше лука! Сириус не выносит лук! — пытаясь перекричать шум котлов, говорил отец.

— Я ему приготовлю отдельно! — возражала мама, высыпая на сковородку нарезанный мелкими ломтиками лук.

Гарри замер в дверях. «Сириус? Мы ждем гостей?» — хотел спросить он, но вовремя прикусил язык: если сегодня намечаются какие-то семейные посиделки, настоящий сын своих родителей должен быть осведомлен о ней и не задавать глупых вопросов.

Наскоро позавтракав, семейство продолжило свою деятельность. Гарри отправили погулять, и он засел в своей комнате со стопкой квиддичных журналов. Некоторое время апатично листал их, прислушиваясь к шуму и запахам снизу, а потом так и задремал. Разбудили его громкие голоса. Потягиваясь, Гарри вышел на лестничную площадку и замер, расширившимися глазами уставившись вниз. В маленькой прихожей стояли рядышком сияющие родители, а рядом с ними профессор Люпин в строгом костюме и Сириус в мотоциклетной куртке. Сириус — живой, невредимый, темные волосы по плечам, улыбка до ушей. У Гарри потемнело в глазах, и, чтобы не упасть, мальчик сильнее вцепился в перила. Словно почувствовав на себе его взгляд, крестный медленно поднял голову.

— Привет! — сказал он.

Гарри не помнил, как скатился с лестницы. Это произошло в какую-то секунду, и, уткнувшись в ребра крестного, вцепившись пальцами в его куртку, Гарри уже плакал, как девчонка.

— Сынок? Что случилось? — беспокойно спросила Лили, но Сириус осторожно отстранил ее.

— Все нормально. Мы с Гарри немного пройдемся, начинайте без нас, — и вывел крестника на крыльцо. Отстранившись, Гарри втянул носом воздух и смотрел на Сириуса. Тот протянул ему носовой платок.

— Порядок? Теперь рассказывай, что случилось! — потребовал он. Живой, настоящий Сириус… С нахмуренными бровями: готовый покарать любого, кто посмел обидеть его крестника. Такой же, как раньше… Все такой же…

— Сириус… — срывающимся голосом прошептал Гарри. — Мне так не хватает тебя…

— Я тоже по тебе скучаю, — похлопал его по спине Сириус. — Но дела, сам понимаешь…

— Сириус! — не слушая, перебил Гарри. — Ты не знаешь… Это ужасно… пусто… и больно… и… я так тебя люблю!

Он торопился рассказать Сириусу все, что испытал, потеряв его. Торопился, пока крестный не растаял в осеннем воздухе, как призрак. Но Сириус не собирался таять. Он был рядом и обнимал Гарри, поглаживая его по спине. И хотя он не был тем Сириусом, которому предназначались слова, произнесенные Гарри, он был все-таки очень похож на него. Слишком похож, чтобы не поверить в счастливую иллюзию. Склоняясь к крестнику с высоты своего роста, он тихо спросил:

— Что случилось, малыш? Чем ты так расстроен? Поссорился с Северусом?

«О, Мерлин! Он что, тоже в курсе отношений со Снейпом?!»

— Нет, не поссорился… это все ерунда, — пытаясь успокоиться и взять себя в руки, Гарри крепче прижался к крестному. — Все это ерунда… Я просто очень скучаю по тебе.

— Послушай, я никудышный крестный, — виновато отозвался мужчина. — Сейчас пропустим с тобой по стаканчику и поговорим по душам, хорошо? Расскажешь, что там у вас приключилось.

Гарри кивнул и виновато улыбнулся. Сириус открыл дверь, пропуская его в дом.


* * *
Появление Сириуса гораздо сильнее выбило Гарри из колеи, чем все события минувшего месяца — будь то семья, отношения со Снейпом или смерть Дамблдора. Сейчас, несмотря на все уговоры крестного, Гарри сидел за праздничным столом как на иголках. Мама ни о чем не спрашивала, но он уже поймал на себе пару тревожных взглядов, за которыми неотвратимо должен был последовать вопрос «Что происходит?». Вряд ли ее сын когда-нибудь рыдал при виде Сириуса. Вынужденно принятая роль трещала по швам.

К счастью, Джеймс, Сириус и Ремус довольно быстро опустошили запасы огневиски, и принялись вспоминать свою бурную юность, отчаянно споря, кто лучше играл в квиддич.

— Маневр Вронского давался мне легче, чем заклинание Lumos, — стуча ладонью по столу, громыхал Сириус.

— А я ловил снитч еще до того, как судья успевал махнуть рукой и объявить начало матча! — хватая его за плечо, перебивал Джеймс.

— А по моей версии вас, олухов, вечно отстраняли с игры за выкрутасы! — невозмутимо уверял Люпин. Он выглядел самым спокойным из всех, и только покрасневший нос да дыбящиеся на затылке волосы свидетельствовали, что и он уже хорошо набрался.

— Я еще нисколько не утратил навык! — делая вид, что не слышит слов Ремуса, хвастал Сириус.

— Возможно, но тебе всегда было далеко до меня! — возражал Джеймс. — Пойдем, у меня в кладовке пылится пара метел, ты покажешь, на что способен!

— Мне будет любопытно взглянуть и на тебя, старая развалина. Играем?

Мужчины с шумом выбрались из-за стола.

— Джеймс, ради бога! Сириус! — воскликнула Лили, а Люпин только рукой махнул, мол, все равно не переубедишь.

— Выйдем на улицу? — предложил он. — Насколько я помню, у вас был отличный диванчик на веранде.

Лили зажгла на лужайке пару невысоких фонарей, над которыми с шумом и гиканьем тотчас закружились отец и Сириус на стареньких встопорщенных метлах.

Квиддич занял мысли Лили настолько, что она совершенно забыла о своем намерении выяснить, что происходит с сыном, поэтому Гарри безбоязненно устроился на диване возле напряженного плеча матери и давился хохотом.

— Так вот они какие, Мародеры! — воскликнул он и прикусил язык. К счастью, его слова, похоже, никого не удивили.

— Это Мародеры на пенсии, Гарри, — мягко заметил Люпин. На диван он так и не сел, вместо этого устроился у одного из столбиков веранды, за спиной Лили. Он исподлобья следил за друзьями и загадочно улыбался в усы. — Только добрый старый огневиски может заставить их припомнить былые дни. Все мы основательно протухли, Гарри… Сириус закопался в бумажках в Аврорате, твой отец вообще просиживает штаны дома, я занимаюсь маггловской недвижимостью, Северус преподает в школе…

— Северус? — перебил Гарри изумленно. Для того, чтобы перекричать отца и крестного, ему пришлось немного повысить голос. — Снейп что, тоже был Мародером?

— Ты разве не знал этого? — в свою очередь удивился Люпин, а Лили с нервной улыбкой заметила:

— Гарри же не видел его верхом на метле или в гуще битвы на кулачках… А между тем, твой Северус стоил всех прочих Мародеров…

— Мы приняли его в команду после того, как он набил Джеймсу морду… — томно проговорил Ремус.

— За что? — ошарашено спросил Гарри.

— Джеймс тогда обидел Лили… Она не любит вспоминать это…

— Это глупо! — с досадой тряхнула головой мама.

— Расскажите! — потребовал Гарри.

— Это смешно. И глупо, — повторила Лили, и тотчас принялась рассказывать: — Джеймс частенько дразнил меня, потому что не умел иначе выразить свои чувства… и однажды довел до слез. Северус вступился за меня, хотя мы с ним совершенно не общались. Он тогда здорово поколотил твоего отца безо всякой магии… Джеймс был шокирован, ведь Северус всегда слыл таким тихоней…

— Твой папаша вообразил, что Северус влюблен в Лили, — встрял Люпин. — Он едва не рехнулся, а мы с Сириусом замучились советовать ему пойти поговорить со Снейпом с глазу на глаз. Через две недели страданий Джеймс все-таки вызвал Северуса на разговор…

— Мы до сих пор не знаем, о чем они там говорили! — быстро вставила Лили.

— Но нам точно известно одно: Северус убедил Джеймса, что интересуется им куда больше, чем любой девочкой, даже если это Лили… И что, возможно, не будь Джеймс таким говнюком…

— Да, он так и сказал ему: «я бы даже повозился с тобой, не будь ты таким говнюком», — рассмеялась Лили. — Кажется, это сразило Джеймса…Северус не побоялся открыто бросить ему вызов, и Джеймсу это понравилось.

— Северус закрыл в команде пустовавшую нишу, — подмигнул Ремус. — Его великолепные знания по зельеварению легли в основу многих наших шалостей… Жаль, что впоследствии он пошел в педагогику, а не в науку. Из него получился бы прекрасный ученый…

В глазах Люпина отражались золотые лампочки фонарей, освещающих двор и веранду.

Из-за деревьев с гиканьем появились Джеймс и Сириус и, на ходу спрыгнув с метел, покатились по траве в шуточной рукопашной. Лили вскрикнула и с досадой произнесла:

— Как дети!

И, зябко передернув плечами, поднялась с дивана.

— Гарри, сегодня я положу тебя в комнате Ненси, — сказала она. — Твою займет Сириус. Ремус, ты, как обычно, в гостевой.

— Это прекрасно! — отозвался Люпин, наблюдая за тем, как его друзья, пыхтя, поднимаются с травы. — Кстати, а почему, собственно, нет Северуса?

Он обращался к Гарри, но Лили выручила сына, сказав, что Снейп явится в следующие выходные, поскольку в эти очень занят.


* * *
Этой ночью Гарри не спалось. Лежа на кровати Ненси в свете ее ночника с розовым абажуром, он смотрел в потолок и думал. Все так сильно запуталось, что он уже не знал точно, где заканчивается его жизнь и начинается чужая, на что он имеет право претендовать, а что лучше сразу выкинуть из головы, как ему не принадлежащее.

А каким был бы он сам, если бы ему довелось родиться здесь, в этом доме, в этой семье? «Я был бы счастливым. Беззаботным. Зубрил бы зелья, уплетал мамины пироги и спал со Снейпом. Не видел бы смерти Седрика и Сириуса, не узнал бы предательства… не сражался бы с Василиском… не влюбился бы в Джинни… И никогда в жизни не научился бы ценить то, что мне дано. Я был бы… просто Гарри».

У Ненси на тумбочке стояла рамка с колдографией, и Гарри задумчиво взял ее в руки. На крыльце сидели рядышком Лили и Джеймс, отец держал на коленях маленькую Ненси, мама — маленького Гарри.

Мальчик задумчиво поставил рамку на место. Ему было удивительно неприятно думать, что это не его жизнь и что он не имеет на нее права.