Драко объявился на следующий день. Он объяснил свое отсутствие многодневным бдением у ног Тёмного Лорда. Снейп поинтересовался у крестника, обсуждают ли до сих пор в ближнем кругу происшествие в клинике Святого Мунго. Драко подтвердил, что разговоры идут, но никто ничего толком не знает.
Гермиона покосилась на Северуса, недовольная тем, что он ей ничего не сказал.
– Ты не спрашивала, – вывернулся Северус, правильно истолковав ее взгляд. – Кстати, Тёмный Лорд при мне назвал тебя неизвестным гением, – добавил он.
Драко нервно хихикнул, а Гермиона поморщилась:
– Какая честь для меня! – Она помолчала и задумчиво спросила: – А твоя тетка присутствовала на вашей «вечеринке»?
Драко замялся и кивнул.
– И она не вспомнила про Мглу Лестранжей? – поинтересовалась Гермиона.
– Ты плохо знаешь Беллатрикс, – заметил Снейп. – Если она и догадается, то будет приберегать информацию до особого случая или скажет Лорду наедине.
– Чтобы тётя Белла рылась в старых книгах! – воскликнул Драко. – Я вас умоляю! Всем темным заклинаниям, которые она знает, её обучил Тёмный Лорд – она сама хвасталась маме. Не думаю, что с этой стороны тебе чего-нибудь угрожает.
– Хорошо, если так, – выдохнула Гермиона.
Северус прищурился.
– А с другой стороны что ей угрожает? Ты сказал: «с этой стороны».
Драко пожал плечами.
– От Тёмного Лорда можно ожидать чего угодно, – изрёк он, избегая взгляда крёстного.
– Драко! – Снейп повысил голос. – Давай, рассказывай, что еще там случилось.
– С чего ты взял?
– У тебя всё на лице написано. Я жду чёткого и подробного изложения событий.
Драко вздохнул.
– Ну, у тёти Беллы был такой довольный вид, что Лорд просто не мог не заметить…
– И?
Драко нерешительно посмотрел на Гермиону, и она начала догадываться, о чём пойдет речь. Она кивнула, чувствуя, как внутри всё холодеет.
– Тётя похвасталась, что у них новая Старшая ведьма, которая творит чудеса с Силой. Лорд заинтересовался, и она… она назвала твоё имя.
У Гермионы подкосились ноги. Она до последнего надеялась, что Вулвертон что-нибудь предпримет, и Беллатрикс не сможет ничего рассказать Волдеморту. Выходит, всё, что Свидетель ей обещал – ложь? Хотя Северуса спасти удалось, в этом Вулвертон не соврал.
– И что Лорд? Какова была его реакция? – быстро спросил Снейп.
– Он… он удивился. Очень. Тётя сильно испугалась, что сболтнула лишнего и принялась ныть… Ну ты знаешь, про свою преданность и всё такое, дядя Рудольфус, видно было, тоже приготовился к самому худшему, но Лорд перевёл разговор на другую тему.
Гермионе больше всего сейчас хотелось устроить скандал Вулвертону, чтобы хоть как-нибудь заглушить липкий страх, который отвратительной медузой распластался в груди.
– И что мне теперь делать? – жалобно спросила она Северуса.
Снейп взял ее руку и стиснул. Гермионе очень хотелось прижаться к нему, но здесь был Драко.
– Ты – Лестранж, – неуверенно сказал Малфой. – Лорд старается не трогать чистокровных. И дядя Рудольфус просил за тебя.
– Он же меня никогда не видел, – удивилась Гермиона.
– Он любит свою дочь, – заметил Северус. – Они с Беллатрикс часто ссорятся из-за неё. Возможно, Рудольфус Лестранж еще помнит, что ты вытащила его дочь из Мунго.
– Надеюсь, его слова имеют вес для Вол… Лорда, – вздохнула Гермиона. Хорошо бы Драко ушел, и она смогла бы хоть как-нибудь отвлечься. Северус, кажется, догадался, о чём она думает.
– Ты уже виделся с матерью, или сразу к нам? – спросил он у крестника.
Слово «нам» звучало так… так хорошо, что Гермиону немного отпустило.
– К вам. Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.
Северус дёрнул ртом.
– Как видишь. С тебя сняли обвинение?
– Не знаю, – пожал плечами Драко. – Мама должна была вчера встречаться с одним человечком из Министерства.
– Так иди и узнай! – недовольно сказал Северус. – Чего ты медлишь?
Драко замялся, изучая лицо Гермионы.
– В ближайшие дни ты будешь здесь или в Воклюзе? – спросил он, резко меняя тему.
С чего бы ему интересоваться её планами, подумала Гермиона.
– В среду собираюсь туда. Если только дотерплю до среды, – вздохнула она.
– Дотерпишь, – пообещал Снейп, а Драко непонимающе моргнул.
Гермиона невольно улыбнулась, глядя снизу вверх на решительный профиль Северуса.
– Что у вас тут происходит? – недоуменно спросил Драко.
– Я тут обнаружила, что привязана к дому Лестранжей больше, чем ожидала, – начала объяснять Гермиона. – Наверное, это влияние обряда. Представляешь, Драко, я хочу туда, и в то же время не хочу. Это такое странное ощущение – как раздвоение личности. Полный раздрай!
– Да, попала ты, Грейнджер, – пробормотал Малфой себе под нос. – И не одна ты…
– Что ты имеешь в виду? – встрепенулась Гермиона.
– Ну мне пора – мама ждет в «Короне и палочке», – вдруг засобирался Драко. – Навещу вас завтра или послезавтра. Надеюсь, Северус, скоро ты сможешь к нам переехать.
Снейп кивнул.
Позже, когда Гермиона лежала в постели, прислушиваясь к ровному дыханию Северуса, её одолевали противоречивые чувства. Северус будет в безопасности. Северус уйдет. Она обвиняла себя в эгоизме, но думать о том, как она будет утром просыпаться одна, а вечером бродить по опустевшей квартире, было тяжело.
***
В ночь со вторника на среду Гермионе приснилась Мон-Ванту. Она поднималась на гору между двух виноградников, за ней кто-то шёл, и этот кто-то время от времени брал ее за руку, но лицо во сне она, как это часто бывает, разглядеть не могла. По ощущениям это был не Северус – его бы она узнала всегда.
Гермиона проснулась. Кажется, было еще рано. Она повернулась к Северусу; он не спал и глядел в потолок. В предрассветном сумраке он казался старше и угрюмей, чем обычно. Гермиона нашарила под одеялом его руку, длинные пальцы сразу же сжали ее ладонь, она придвинулась ближе, зарывшись лицом ему в шею. Было хорошо лежать и слушать биение его сердца, вдыхать запах его кожи. Странный сон стал забываться. Через пять минут она могла вспомнить только вид с горы, и то смутно.
– Сварить тебе кофе? – спросила она. – Мне-то скоро уходить. Хочу успеть в Воклюз к завтраку. Одри любит, чтобы мы с Николь завтракали с ней – кажется, ей не хватает ощущения «вся семья в сборе». Она жалуется, что мальчики не балуют её вниманием. А я, признаться, очень рада этому обстоятельству: плохо представляю, как я бы сидела с ними за одним столом. Какие они?
Снейп пожал плечами:
– Рудольфус неразговорчив и вечно в подавленном настроении – полная противоположность своей жене, Рабастан – тот поживее…
– Гарри сказал, что это они и Крауч-младший…
Гермиона почувствовала, как напрягся Снейп.
– Поттер вечно лезет, куда не надо. Мы обязательно должны говорить об этом в постели? – он аккуратно отодвинулся от нее, разжав пальцы.
Гермиона накинула халат и пошла на кухню. Наверно, она действительно дура – портить настроение любимому мужчине с самого утра. Но у кого она еще могла узнать, чего ей ожидать от новых родственников?
Она поставила турку на огонь и уставилась в никуда. За окном было еще темно и хмуро, несмотря на март.
– Насколько я знаю, тогда с Лонгботтомами усердствовала Белла, остальные трое просто смотрели, – сказал у нее за спиной Северус. – Но похитили их именно братья Лестранжи. Мальчишка Крауч же сам не знал, куда влез… Так что садиться за стол с ними я тебе не советую. Смотри – у тебя сейчас кофе сбежит!
***
Гермиона переместилась по каминной сети в Сиреневую комнату в доме Лестранжей. Глуми появился буквально через минуту, низко поклонился ей и заверил, что кроме Одри и Николь, в доме никого нет.
– Хозяйки уже встали и завтракают. Желаете присоединиться, или подать завтрак в вашу спальню? – осведомился у нее домовик.
Как она может чувствовать себя здесь свободно, если ей приходится все время опасаться Лестранжей и их гостей?
Настроение начало стремительно портиться. Подобострастный вид эльфа раздражал. Ей осталось всего несколько дней с Северусом, а она теряет время здесь.
Честно говоря, Гермионе не хотелось видеть ни Николь, ни Одри – она устала от их неискренности. Но Вулвертон будет недоволен, если она будет их намеренно избегать. Гермиона вздохнула. Именно для этого она сюда сегодня заглянула – соблюсти формальности.
– Спасибо, Глуми, я позавтракаю вместе со всеми.
***
Николь явно обрадовалась, когда Гермиона появилась в столовой. Но Гермионе виделась в ее радости какая-то фальшь.
– Я ненадолго. У меня встреча в Авиньоне с Нев… с одним знакомым, – оборвала ее восторги Гермиона. – Одри, передайте, пожалуйста, мармелад.
– Только появилась и опять исчезаешь! – надулась Николь.
– Здесь у вас весна, не то что в Лондоне… Хочу подышать свежим воздухом.
– Ну и жила бы здесь, раз такая любительница свежего воздуха…
– У меня есть, где жить, – отрезала Гермиона, яростно намазывая мармелад на хлеб.
– Старшая ведьма должна жить в семье, – вступила в разговор до того молчавшая Одри.
– Этого в условиях сделки не было!
Одри тяжело вздохнула и промолчала.
– Мы, значит, для тебя только условие сделки, и если бы не обряд, ты бы здесь не сидела?! – обиженно спросила Николь, рассерженно столкнув с колен свою пучеглазую левретку. Та возмущенно тявкнула и спряталась под столом.
– Не надо изображать из себя капризную маленькую девочку! Если ты думаешь, что тебе это идёт, то ошибаешься, – буркнула Гермиона. Можно подумать, Николь на самом деле волнует её присутствие или отсутствие...
– Ну что с ней опять такое?! – Николь повернулась к Одри. – Вроде бы в последнее время все наладилось, и вот опять она словно чужая, даже не смотрит в мою сторону.
«Что за дурацкая манера говорить о присутствующих в третьем лице!» – подумала Гермиона и сердито откусила от тоста.
Николь не унималась:
– Разве я отказалась помочь, когда вам с Драко понадобилась моя кровь? – Гермиона смутилась – действительно, в пылу обиды она как-то позабыла об этом. Николь уловила ее замешательство: – Ну, давай, скажи мне, на что ты обижаешься!
– Не притворяйся, что не понимаешь. Ладно Одри – она себе не хозяйка, но ты, Ники, ты-то могла бы мне сказать!
– Что я должна была тебе сказать?! – воскликнула Николь. – Объясни по-человечески, я ничего не понимаю!
– О том, что главная обязанность старшей ведьмы – делиться силой с членами семьи.
Николь недоуменно моргнула:
– Откуда мне было об этом знать – Одри никогда не делилась со мной силой, – сказала она растерянно. – Скажи ей, Одри!
Старуха замялась.
– Вообще-то делилась, – тихо сказала она. – Просто ты, Николь, с младенчества привыкла к этому и не замечала. Я отдавала понемножку и незаметно – когда приходила желать тебе спокойной ночи перед сном или просто обнимала. Ей же много не нужно, – пояснила она Гермионе.
На лице Николь читалось искреннее изумление, и у Гермионы отлегло от сердца. Кажется, Ники действительно ничего не знала.
– И ты не хочешь делиться с нами, – задумчиво проговорила Николь. – Тебя можно понять, – она зябко обхватила плечи руками, хотя в комнате было тепло. Одри ласково погладила её по спине.
– Не с вами, а с твоей матерью, – сказала Гермиона.
– Из-за того, что она служит Лорду? Чем ваш аврорат лучше пожирателей смерти? У меня до сих пор волосы выпадают от веритасерума, который они в меня вливали литрами... Твоя принципиальность нелепа. Они все по большому счету одинаковы – что Лорд и его компания, что ваше Министерство.
Одри согласно кивнула. Судя по выражению её лица, выпавшие волосы двоюродной внучки ее волновали больше, чем прошлые и будущие жертвы Беллатрикс Лестранж.
Гермиона вздохнула:
– Можешь считать меня нелепой или еще какой, но я не хочу, чтобы мою магию тратили на пытки людей!
– Магглов? – растерянно переспросила Николь.
– И магглов, и магов – помнишь, я тебе рассказывала про Лонгботтомов?
– Они были аврорами – это другое дело, – неприязненно сказала Николь. – Это как солдаты на войне. Потери были и с той, и с другой стороны.
Разумеется, Ники пытается найти оправдание матери. Вполне естественная человеческая потребность, успокаивала себя Гермиона, чтобы не взорваться от возмущения.
– Если продолжать твое сравнение, тогда магглы – это мирное население, – сказала она как можно спокойнее, – но Беллатрикс их тоже не щадит. Мне тяжело сознавать, что я тоже косвенно принимаю в этом участие, понимаешь, Николь?
– Да откуда ты вообще это взяла?! – с нотками зарождающейся истерики спросила Николь.
– Так оно и есть, – вдруг подала голос Одри. Она виновато смотрела на внучку.
У Николь затряслись губы.
– Я вам не верю! – всхлипнула она. – Что, и папа тоже?
– Я не знаю, – соврала Гермиона. – Знаешь что, Ники, не хочешь вместе со мной отправиться в Авиньон? Погуляем, покажешь мне интересные места – я же ни разу там не была, хотя теперь вроде как провансалка.
– Чтобы считаться провансалкой, надо прожить здесь по крайней мере всю жизнь, – улыбнулась Одри, с готовностью поддержав попытку Гермионы увести разговор в сторону.
Николь хлюпнула носом:
– Ты же там встречаешься с каким-то парнем, зачем я вам?
– Ничего, встречусь с ним в другой раз. Пошлю потом сову с извинениями.
Николь просияла.
– Да, давай! Я давно никуда не выбиралась! – она выскочила из-за стола, словно боялась, что Гермиона передумает. – Я побежала одеваться. Что там на улице, Одри?
– Солнышко, плюс двенадцать – довольно тепло для начала марта. Но перчатки все равно возьмите, а то будете, как магглы – с красными руками и цыпками.
Гермиона фыркнула, а Николь унеслась одеваться.
– Спасибо, – тихо сказала Одри. Гермиона пожала плечами. – Прости, что я тебе ничего не сказала о самой важной обязанности Старшей ведьмы – я была уверена, что ты знаешь, и считала, что Адриан обо всем позаботится сам.
Гермиона сцепила руки в замок и сказала, глядя в стол:
– Если для вас и вправду важно построить со мной хорошие отношения… – Одри кивнула, – тогда скажите мне, только честно: вам же Свидетель запретил мне рассказывать?
Одри замялась и отвела глаза:
– Ну, не запретил, но... – она осеклась и оглянулась на дверь.
– Я так и знала! – желчно сказала Гермиона. – Он ловко обвёл меня вокруг пальца! Знал, что я на все пойду ради Северуса, и воспользовался этим. И про Мглу наверняка знал. Интересно, что бы он сделал, если бы Беллатрикс не устроила Снейпу ловушку?
– Придумал бы что-нибудь еще, – вздохнула Одри. – Он и мысли не допускал, что ему придется искать другую кандидатуру. Только ты. Я не отрицаю твоих достоинств, Гермиона, но всё равно не понимаю, почему именно ты. Почему только ты?
– Как вы думаете, Одри, – Гермиона понизила голос до шёпота, – может, Вулвертон способен предвидеть будущее?
Одри нахмурилась:
– Нет, не думаю. Нет. Я бы заметила – за семьдесят лет знакомства. Подозреваю, что его огромный жизненный опыт отлично заменяет ему дар предвидения. Ведь лет-то ему очень много…
– Очень много – это сколько? – быстро спросила Гермиона.
– Точно не могу сказать… Он однажды упомянул, что помог нашим предкам перебраться в Прованс во время гонений тамплиеров. А было это, как ты знаешь, в начале XIV века. Я бы не удивилась, если бы выяснилось, что он знаком с самой Мелюзиной – от него всего можно ожидать.
– Женщина-змея? Разве это не средневековая легенда? – спросила Гермиона, подумав, не заговаривается ли старушка.
Одри улыбнулась:
– Как я слышала, в озере рядом с твоей школой в Шотландии водятся русалки. Почему бы тогда не существовать женщине-змее?
– Вулвертон мог просто… пошутить, – осторожно предположила Гермиона. – Насчет своей помощи вашим предкам.
– Казнь на костре – это не шутки! – отрезала Одри. – Утверждение, что маги не испытывают боли в огне, далеко от действительности.
– Но в Истории магии написано, что Венделина Странная четырнадцать раз…
– Это ложь, – прервала её Одри, – придуманная, чтобы не ранить детскую психику и не взращивать в детях с ранних лет ненависть к магглам…
– Значит, Свидетелю не менее семисот лет? Подумать только! И он не выглядит уставшим от жизни.
– Да, – кивнула Одри, прикусывая губу. – Довольно часто я чувствую себя старше его.
– Я готова! – Николь влетела в комнату, сияя в предвкушении прогулки.
«Удивительная способность быстро забывать всё неприятное!» – с завистью подумала Гермиона.
***
В Авиньоне они аппарировали прямо под опору моста. До воды было чуть меньше метра.
– Если бы ты чуть-чуть промахнулась, мы бы искупались в Роне! – проворчала Гермиона, чувствуя, как каблуки увязают во влажном песке.
– Может, я не умею варить всякие вонючие зелья, но аппарировать я умею. Могу приземлиться прямо на парапет моста. Меня папа учил! – гордо сказала Ники.
– Готова поспорить, у тебя нет лицензии на аппарацию!
– Мы во Франции, дорогая моя, здесь никто этим не заморачивается.
– У нас за домом точно такой же. Не заметила? Ну да, тебе же вечно некогда...
– Скоро я буду часто бывать у вас…
– У нас, а не у вас, – поправила её Николь.
– Я уволилась из клиники, и мне нужно место, где можно заняться зельеварением. Одри сказала, что во флигеле есть подходящее помещение. В Лондоне моя домохозяйка все запрещает – домашних животных, котлы, подключаться к Кружаной сети. У нее настоящая паранойя! С другой стороны, у нее дешево...
– Да откажись от квартиры вообще – ты же можешь переночевать у родителей, если потребуется остаться в Лондоне.
– Пока не могу: адрес этой квартиры указан в моем деле в аврорате. Если я сейчас съеду, это будет выглядеть подозрительно.
– А зачем тебе вообще сдалось это зельеварение? – спросила Ники. – У нас в соседней деревне неплохая аптека...
– Я буду готовиться к поступлению в Академию. Второй раз они так просто от меня не отделаются!
– В какую еще академию?! – вытаращила глаза Ники.
– Сравнительного зельеварения. В Стокгольме. В прошлый раз меня не взяли из-за магического истощения. Теперь-то с этим проблем не будет.
– Не понимаю я тебя, Гермиона, – вздохнула Николь. – Зачем сушить мозги и дышать всякой дрянью? Работать тебе не надо – семейного состояния Лестранжей тебе хватит до конца жизни – ну, если не будешь скупать драгоценности и редкие артефакты, и коллекционные гоночные метлы.
– Дело не в деньгах. Как бы тебе это объяснить…. Я люблю, когда есть над чем поломать голову – так уж я устроена.
– Не понимаю, но верю, – вздохнула Николь. – Уже двенадцать… Знаешь что? Давай пойдем на площадь к этому твоему знакомому. Давно я не заводила новых знакомств!
Гермиона задумалась. Ей было неудобно перед Невиллом – назначить свидание и не прийти. К кому-нибудь другому – ладно, но Невилл и так не очень-то уверен в себе. Не хотелось его обижать. Хотя знакомить его с дочерью Беллатрикс Лестранж представлялось не лучшей идеей…
– Он тебе не понравится, – сказала она Николь. – Он не особо разговорчив и помешан на своей работе.
– Ну и что? Мне нравятся увлеченные люди.
– Если бы он был укротителем драконов, или взломщиком чар, или квиддичной звездой, его интересно было бы слушать – согласна. Но он герболог.
Николь искоса посмотрела на Гермиону.
– Интересно, почему ты меня так рьяно отговариваешь? Личный интерес?
– Не говори глупостей! Ладно, если ты так хочешь, я вас познакомлю. Но есть одно условие: не называй свою фамилию.
– Почему?
– Ты поймешь, как только я тебе его представлю.
– Ладно, пусть будет Доусон, - поморщилась Ники.
***
Хотя здесь, в Авиньоне, уже уверенно наступила весна, но ветер с реки каким-то непонятным образом через узкие улочки проникал на площадь, и было холодно. Невилл поднял воротник куртки и поёжился. Гермиона опаздывала уже больше чем на четверть часа. Возможно, это означало, что она вообще не придёт.
Невилл не так уж и хотел с ней встречаться – непонятно, что на него нашло на приёме у Флинтов, – но почему-то не мог решиться развернуться и уйти. Он с большим удовольствием прогулялся бы по городу один – чтобы смотреть по сторонам, спутники ему не требовались. Невилл привык к одиночеству, и необходимость приспосабливаться к другим людям частенько напрягала его. О чем он будет с ней говорить? Вспоминать «веселые школьные деньки»? Едва ли они у него были такие уж веселые – вспомнить хотя бы того же Снейпа. Для большинства школьников он был «тот парень с жабой». Компании он ни с кем не водил, с некоторой завистью посматривая на гриффиндорское трио: у них всегда были какие-то тайные дела, и они понимали друг друга с полуслова. Но на четвёртом курсе, когда Гарри появился на стадионе с трупом Седрика Диггори и Невилл взглянул на его перекошенное лицо, он резко перестал им завидовать. Каждому – своё.
Одно время Невиллу казалось, что он немного влюблен в Гермиону, но это быстро прошло. Слишком уж она была напориста – рядом с такими людьми Невилл чувствовал себя неуютно. И чего ему взбрело в голову – мог бы отказаться под благовидным предлогом! Но у Флинтов он, пока стоял один, выпил бокал шампанского, и всё сразу стало казаться проще… Он подумал тогда, что будет приятно побродить с ней по Авиньону. Сожаление пришло сразу же – когда Гермиона перепугалась из-за его предложения аппарировать за ней к ее родственникам. Невиллу стало неприятно – она его стесняется.
И вот теперь она опаздывала. Он посмотрел на часы: двадцать минут первого. Несмотря на то, что был не сезон, туристов на площади всё прибывало. Большие скопления магглов нервировали его. Ну хватит, сказал он носам своих ботинок. И тут его окликнули:
– Невилл, привет!
Он поднял голову и увидел Гермиону. А рядом с Гермионой… её.
Причудливо заплетенные гладкие волосы, не скрывавшие лба, отчего скуластое лицо девушки казалось открытым и незащищенным, немного припухшие глаза – кажется, она плакала, губы – не такие как у Гермионы, вечно сжатые в упрямую полоску, а чуть приоткрытые, расслабленные, тонкая до синевы кожа на висках…
– Ники, это Невилл Лонгботтом, мой одноклассник.
Глаза незнакомки расширились, потом она нахмурила свои аккуратные бровки и бросила непонятный взгляд на Гермиону. Та чуть заметно пожала плечами и сказала:
– Невилл, это моя кузина, Николь Доусон.
– Доусон? Вы больше похожи на француженку, чем на англичанку, – выпалил Невилл вместо того чтобы сказать, как ему приятно с ней познакомиться, или что там еще говорят воспитанные молодые волшебники.
– У меня мама из Прованса, и я считаю себя француженкой. Так что вы не ошиблись, Невилл, – девушка мягко улыбнулась, но в глазах застыло какое-то странное беспокойство.
– Извини, что мы опоздали, – подала голос Гермиона, – Ники слишком долго выбирала, что ей надеть.
– Прекрасный выбор! – сказал он, едва ли замечая, что на ней надето.
– Благодарю вас. Я думала, англичане не умеют говорить комплименты.
– А я и не умею. Но особые обстоятельства обнаруживают в человеке неожиданные способности, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. И откуда что взялось? Ему казалось, что говорит не он, а какой-то другой человек – более смелый, более раскованный.
Теперь Николь Доусон улыбалась уже по-настоящему.
– Давайте проверим, не удастся ли нам пробудить в вас, Невилл, еще что-нибудь неожиданное, – с этими словами она взяла его под руку. – Вы тоже первый раз в Авиньоне, как и Гермиона? – Он кивнул. – Тогда я покажу вам свои любимые места!
***
Как-то так получилось, что Невилл с Николь шли впереди, а Гермиона отстала от них, когда искала фотоаппарат, чтобы сфотографировать понравившееся ей здание. Эти двое были настолько поглощены друг другом, что даже не заметили ее отсутствия. Гермиона улыбнулась: такой прыти от Невилла она совершенно не ожидала. Да и что Николь, избалованная мужским вниманием, вдруг заинтересуется таким парнем, как Невилл, было неожиданно. Возможно, со стороны ее кузины это была обычная вежливость или игра, но так или иначе мадемуазель Доусон трещала, не умолкая. Невилл восхищенно внимал ей – иного слова не подберешь. Похоже, что он влюбился с первого взгляда. Вот это было уже не так весело. Вряд ли он может рассчитывать на взаимность, хотя прямо сейчас Гермиона наблюдала, как Николь поправляет ему воротник, что выглядело со стороны довольно интимно.
– Гермиона, не отставай, – крикнула Николь, обернувшись.
Они пообедали в кафе. Невилл рассказывал о своей работе, Гермионе было скучно, а вот Ники внимательно слушала, словно ее действительно интересовало выращивание экзотических растений в теплицах Кью Гарденс.
Глядя на их довольные лица, Гермиона решила, что она вполне может удалиться – семейный долг на сегодня перевыполнен.
– Мне уже пора, – сказала она. – Приятно было пообщаться, – Гермиона посмотрела на Невилла. Он моргнул, словно только сейчас обнаружил, что за их столиком есть кто-то третий.
– Жду тебя завтра, поболтаем, – многозначительно сказала ей Николь.
***
Лондон
Теперь Драко появлялся у них чуть ли не каждый день. Непривычно молчаливый, он просто сидел и слушал, как Гермиона с Северусом обсуждают очередную главу из учебника продвинутых зелий. Оказалось, что она изрядно подзабыла теорию (практические навыки остались при ней) – словно по памяти прошлись ластиком. Северус сначала решил, что она его разыгрывает, но, увидев испуганное лицо Гермионы, предположил, что это – результат травмы, которую она получила, спасая Николь Лестранж.
Сегодня Драко успел к завтраку, и им пришлось расположиться в гостиной – кухня была маловата для троих, да и Малфой неодобрительно относился к их, как он один раз выразился, плебейской привычке есть на кухне.
– Давно ты в последний раз виделась с младшим Уизли? – невпопад спросил Драко. Северус удивленно поднял бровь.
– Последний раз на Рождество в Норе, а что?
– Так у вас с ним все закончено? – последовал новый вопрос.
– Еще до тебя, – буркнула Гермиона.
Снейп демонстративно уткнулся во вчерашний вечерний выпуск Ежедневного пророка, но шелеста страниц не было слышно.
– Значит, кто-то в Мунго? Этот твой Фишер?
Из-за газеты послышался странный звук.
У Гермионы кончилось терпение.
– Драко, чем вызван такой интерес к моей личной жизни?
У Малфоя в этот момент было редкое для него выражение лица: неуверенность, смущение… и страх?
– Я тут подумал, – он попытался взять легкомысленный тон, но голос задрожал, выдавая волнение, – я подумал: почему бы нам с тобой не пожениться?
Рука Гермионы дернулась, и несколько капель чая попало на стол. Снейп вынырнул из-за газеты и уставился на крестника.
– Зачем? – изумилась Гермиона.
– Ты не знаешь, зачем люди женятся? – Драко изобразил удивление.
– Зачем люди женятся, я знаю, но зачем это делать нам с тобой, мне непонятно.
– Мы с тобой давно знакомы, знаем недостатки друг друга, ты – Старшая ведьма из хорошей семьи, я – единственный наследник Малфоев, мы оба уже в том возрасте, когда надо устраивать свою судьбу, интеллектуально мы друг другу подходим, разве мало?
– Мало.
– Не хотел упоминать, но вот еще один довод: мы вполне подходим друг другу… м-м-м… в сексуальном плане.
Гермиона кинула быстрый взгляд на Снейпа. Выражение лица у того было не самое приятное.
– Скажешь, нет? – настаивал Малфой.
Ей очень не хотелось отвечать на этот вопрос при Снейпе. На секунду она почувствовала раздражение: Северус мог бы догадаться оставить их вдвоем.
– Отвращения ты у меня не вызывал, – выдавила она. – Но ведь этого мало…
– Чего же ещё тебе надо?! – раздраженно дернул плечом Малфой. На шутку это не было похоже – Драко явно нервничал.
– Ощущения, что я не могу без тебя жить! – выпалила она, злясь, что он втянул ее в этот нелепый разговор.
Малфой пару минут молчал, затем протянул руку и дотронулся до ее пальцев.
– Наверно, это придёт со временем… Не так ли, Северус?
– Понятия не имею! – рявкнул профессор и раздраженно зашуршал газетой.
Эти попытки убедить её в чем-то, во что сам Драко не верит, выглядели все более странно. Проще всего было обозвать происходящее нелепостью и прекратить разговор. Но она видела, что Малфой о чем-то умалчивает. Гермиона была слишком привязана к нему, чтобы сделать вид, будто ничего не заметила. Драко уже никогда не будет ей чужим, и никогда она не сможет просто взять и отмахнуться от его проблем.
– Драко, что происходит? – мягко спросила она, сжимая в ответ его пальцы.
Он странно сморщился и опустил голову.
– Драко?
Он поднял взгляд, глаза странно блестели.
– Он хочет, чтобы я на тебе женился.
– Ч-ч-что?!
– Вбил себе в голову, что в постели ты разболтаешь мне все поттеровские планы. Что я смогу на тебя влиять в нужном ему ключе. Кроме того, слова тёти Беллы о том, что ты – отличный проводник магической энергии, произвели на него впечатление. Кажется, он считает, что ты можешь быть ему полезна и сама по себе. Он даже не настаивает на темной метке – с мужем без метки моя жена будет чувствовать себя более раскованно и скорее поведает мне все секреты. Я высказал предположение, что проще было бы подвергнуть тебя легиллименции, – тут Драко виновато отвел глаза, – но Лорд сказал, что это не подходит – ты не должна подозревать, что тебя используют.
– Но ведь ты не обязан подчиняться ему, раз у тебя нет метки? – полувопросительно сказала Гермиона.
Драко со Снейпом тоскливо переглянулись.
– Мне предложен выбор: либо я женюсь на тебе, либо в аврорате появятся неопровержимые доказательства принадлежности Нарциссы Малфой к ближнему кругу.
– Разве она приняла метку? – спросила Гермиона.
– Нет, слава Мерлину! Но существует некая переписка, которая весьма откровенно говорит о политических взглядах моей матери. Письма были написаны двадцать лет назад, однако срок давности в данном случае не имеет значения.
– Скажи ему, что я наотрез отказалась! Скажи, что я терпеть тебя не могу, что я скорее уйду в монастырь, чем выйду за тебя замуж.
– Гермиона, я понимаю, что это не твои проблемы, но… прошу тебя, помоги мне, – глухо проговорил Драко.
– Я не могу, понимаешь, не могу! – она обнаружила, что почти кричит.
– Но почему? – спросил Драко. – Не думал, что я тебе так неприятен...
– Не в этом дело, – вздохнула Гермиона. – Ты не понимаешь!
– Но ведь у тебя сейчас никого нет? – осторожно спросил Драко.
Гермиона беспомощно покосилась на Снейпа.
– Драко, мы должны всё взвесить и обдумать ситуацию всесторонне, прежде чем принимать поспешные решения, – сказал профессор, теребя воротничок сорочки.
Малфой хотел что-то сказать, но его отвлек внезапный шум с улицы. За стеклом нетерпеливо перетаптывалась когтистыми лапами по карнизу сова. Гермиона смотрела, как Северус открывает окно и впускает птицу, к лапе которой была привязана газета. Скорее всего, утренний номер Ежедневного пророка.
Драко задумчиво разглядывал содержимое своей чашки с кофе.
– Никогда не думал, что окажусь в такой нелепом положении, – сказал он тоскливо. – Вот будь я на твоём месте, я б себя послал куда подальше.
– Правда? Ты так убедительно доказывал, что мы подходим друг другу, – невесело усмехнулась Гермиона, ежась от холода и наблюдая за профессором. Снейп потянулся захлопнуть окно за совой, но застыл, уставившись в газету.
– А что мне оставалось делать? – Драко поставил локти на стол и зарылся пальцами в волосы. Гермиона прежде не видела у него этого жеста. – Закрой окно – холодно же! – сердито бросил он Снейпу.
Профессор на резкий тон крестника никак не отреагировал. Не отводя глаз от передовицы, он закрыл створку и повернул ручку.
– Что там, Северус? – окликнул его Драко, обнаружив, что Гермиона его больше не слушает, а смотрит на Северуса. Тот поднял голову и прищурился.
– Сейчас узнаешь. Мисс Грейнджер, не будете ли вы так любезны прочитать нам передовицу?
Гермионе стало неуютно. С какой стати он снова обращается к ней на «вы»?
– М-м-м, да, – кивнула она.
Северус подошел к столу и бросил ей газету. Гермиона вздрогнула и недоумевающее посмотрела на профессора. Драко выразительно поднял белесую бровь, но промолчал.
– Читайте же, мисс Грейнджер. И ничего не пропускайте, – велел Снейп.
Гермиона разгладила Пророк, и взгляд ее упал на заголовок. Между буквами вспыхивали разноцветные фейерверки. Но не это заставило её затаить дыхание.
ПОТРЯСАЮЩЕЕ ОТКРЫТИЕ ПРОФЕССОРА ФИШЕРА
– Читайте же, – холодно сказал Снейп.
Британское общество зельеваров (БОЗ) имеет честь сообщить, что 20 февраля сего года Рою Бэзилу Фишеру за выдающиеся заслуги и беспрецедентные клинические результаты в области целительства ликантропии единогласным решением Совета Общества присвоено звание, – голос Гермионы дрогнул, – звание почетного члена британского общества зельеваров.
Комментарий редакции: Мистер Фишер проделал огромную работу по модификации ликантропного зелья, и теперь у тысяч наших соотечественников появилась надежда на исцеление. «После того, как я выпил экспериментальное зелье, меня больше не волнует, в какой фазе сегодня луна, – поделился с нашим корреспондентом мистер N, который страдает ликантропией уже восемь лет. – Я снова чувствую себя человеком».
– Северус, а разве не ты… – начал Драко, но Снейп оборвал его, рявкнув:
– Дальше, Грейнджер!
Гермиона подняла глаза и бросила на него умоляющий взгляд, но на его окаменевшем лице ничего не отразилось. Только ноздри расширились и побелели.
За вклад в борьбу против распространения ликантропии Министерство Магии присудило почетному члену БОЗ Рою Бэзилу Фишеру премию имени Парацельса в размере десяти тысяч галеонов, – читала Гермиона, чувствуя, что каждым словом забивает очередной гвоздь в крышку своего гроба. – Редакция Ежедневного Пророка со своей стороны от всей души желает профессору Фишеру дальнейших успехов, новых научных открытий и дарит ему годовую подписку на утренний и вечерний выпуски газеты.
– Можно, я не буду читать дальше? – чуть слышно пролепетала Гермиона, не смея поднять глаза.
– Нельзя. Читай.
Департамент образования Министерства Магии информирует, что Рою Бэзилу Фишеру предложен грант на написание учебного пособия по зельеварению для учеников школы чародейства и волшебства Хогвартс, – ее голос упал до шёпота.
– Громче, мисс Грейнджер, – сказал Снейп.
– Северус, пожалуйста…
– ГРОМЧЕ!
Общество защиты волшебников, пострадавших от магических укусов, приглашает на благотворительный бал в честь выдающегося ученого нашего времени, почетного члена британского общества зельеварения Роя Бэзила Фишера. Бал состоится в Атриуме Министерства Магии 4 марта 1997 года. Собранные средства предполагается направить на установку бронзового бюста мистера Фишера на его малой родине – Малом Висельтоне.
– Бронзовый бюст! Ничего себе! – присвистнул Драко.
Снейп бросил на него негодующий взгляд, и Малфой притих.
– А теперь, мисс Грейнджер, я хотел бы услышать ваши предположения, каким образом мои работы могли оказаться в распоряжении мистера Роя Бэзила Фишера, – последние три слова Снейп буквально выплюнул.
– Я… я просто… – выдохнула Гермиона, чувствуя, как от Северуса исходят волны ярости. Как бы ей хотелось сейчас оказаться где угодно, только не здесь. – Я просто встретила Нимфадору Тонкс, – в глазах отчаянно щипало, – и она сказала, что Ремусу стало хуже, и он не может найти работу… И я подумала, что несправедливо, когда есть решение проблемы, но о нем никто не знает, потому что автор разработки объявлен вне закона. Ведь твоё открытие спасет жизнь очень многим людям…
– Нееет, – издевательски протянул Снейп, – уже не моё открытие. Открытие мистера Фишера – вы постарались!
Драко переводил взгляд то на крёстного, то на Гермиону:
– Ты что, отдала разработки Северуса этому типу?! – Гермиона молча кивнула. – Ну ты даёшь!
– Мне и в голову не пришло, что он выдаст рецепт за свой!
– Лжете, Грейнджер! – рявкнул Снейп. – Вы наверняка допускали такую возможность, но это вас не остановило. Ну-ка посмотрите мне в глаза!
Гермиона послушно подняла голову и буквально обожглась яростью Снейпа. Так он не смотрел даже на Гарри!
Вряд ли он способен разозлиться еще больше…
– Ладно. Я подозревала, что он может так поступить, но решила, что игра стоит свеч.
– Ты решила! – Снейп вскочил и, опершись руками на столешницу, угрожающе навис над Гермионой. – Да кто тебя просил решать за меня?! – прошипел он. – Она, видите ли, решила! По части наглости ты переплюнула даже Поттера!
Гермиона отпрянула и прижалась к спинке стула.
– Северус, мне очень жаль…
Он подался вперед. Его перекошенное гневом лицо было совсем близко. Совершенно другой человек…
– Тебе жаль?! И это всё, что ты можешь мне сказать?!
– Что ты хочешь от меня услышать, Северус? – что бы она ни сказала дальше, он в таком состоянии все равно не услышит.
Он стиснул челюсти и презрительно искривил губы.
– Больше ничего не хочу. Ни-че-го. Пойдем, Драко, мне тут больше нечего делать.
Драко явно чувствовал себя неуютно.
– Тебе пока к нам нельзя. Поместье до сих пор под аврорским надзором. Его отменят, когда закроют моё дело.
– Тогда к Яксли. Он мне кое-чем обязан – я не раз вытаскивал его задницу из неприятностей.
Гермиона пыталась поймать его взгляд, но безуспешно.
– Ты уверен, что у него безопасно? – осторожно спросил Драко.
– В наше время ни в чем нельзя быть уверенным. Но здесь я не желаю оставаться ни секунды.
Снейп развернулся и пошёл к двери.
– Северус, подожди, – крикнула Гермиона ему в спину, но он сделал вид, что не слышит ее, и покинул комнату.
Вот так. Так просто. Было и нет.
Драко некоторое время молча смотрел на нее, потом сказал:
– Да не убивайся ты так! Я с ним поговорю.
Она всхлипнула и кивнула.
***
Потом она долго пыталась заснуть, но ей несколько раз чудилось, что открывается входная дверь, и она вскакивала с постели и бежала в коридор проверять, не вернулся ли Северус. Через какое-то время она забылась, но даже во сне ей снилось, что он возвращается. Затем ей причудилось, что Северуса опять поймали, и она проснулась в холодном поту. Сердце учащенно билось, а под ночной рубашкой по позвоночнику бежала холодная струйка пота. Она долго лежала и смотрела в потолок, но сон больше к ней не шёл.
В ночной тишине она слышала, как в соседской квартире часы отбили час ночи, затем два. Собственная подушка была влажной и душной. Она рывком передвинулась на его часть кровати и ткнулась носом в его подушку, вдыхая его запах. Стало чуть легче. Она поджала коленки к груди, обхватив их руками, и таращилась на темную стену, пересеченную полоской света от уличного фонаря. Может быть, если долго смотреть на эту полосу, ей удастся заснуть…
Часы пробили три.
Она пошла на кухню, чтобы выпить тёплого молока. В раковине стояла немытая кружка. Его кружка.
Нет, не заснуть.
Сейчас, в четвертом часу ночи, все вокруг казалось чужим и убогим. Она решила, что всё-таки переедет отсюда. Эта квартира никогда ей не нравилась.
Гермиона быстро оделась, обновила охранные чары и вышла на улицу. За соседними домами проходила довольно оживленная дорога, но антиаппарационный барьер вокруг дома скрадывал звуки. Она в нерешительности остановилась у крыльца. Если сейчас податься к родителям, то придется объяснять, что с ней – они не будут спрашивать, но их встревоженные взгляды не дадут ей промолчать. Лгать не хочется, а рассказывать всё это мучительно. И они наверняка скажут, что она была не права. Отчасти это так, но если вспомнить тоскливые глаза Тонкс… Бывают ситуации, когда правильного решения нет.
Значит, остаётся Воклюз.
***
Прованс
Во Франции никакого снега не было и в помине. Пока Гермиона дошла от места аппарации до входа, она успела взмокнуть в своей зимней куртке. У двери ее встретил Глуми.
– В доме только мадемуазель Одри и мадемуазель Николь, посторонних нет, – доложил он, кланяясь. – Вы сможете спокойно отдохнуть – вам это сейчас необходимо, – добавил он, скользнув взглядом по её лицу, и сразу же втянул шею в плечи, видимо, решив, что переступил черту дозволенного. С тех пор, как Гермиона стала Старшей ведьмой, ее эльф стал еще услужливее.
– Спасибо, Глуми, – улыбнулась она, и эльф облегченно выдохнул. Можно подумать, она его когда-нибудь наказывала! Наверное, это у них в крови, и никакими увещеваниями из них это не вытравишь.
Она тихо прокралась по коридору – у Одри, как и всех пожилых людей, сон был чуткий – и юркнула в спальню к Николь. После того, как она полночи провозилась в пустой постели у себя в Лондоне, оставаться одной не хотелось. Она нырнула к сестре под одеяло и обняла её.
– Ники, это я, – шепнула Гермиона, услышав, что у Ники сбилось дыхание. – Я побуду здесь, ладно?
– Нет проблем, – сонно пробормотала Николь по-французски, и через минуту ее дыхание снова выровнялось.
Гермиона улеглась поудобнее, приготовившись пролежать до утра не смыкая глаз. Но стоило ей прижаться щекой к прохладной подушке, как сознание куда-то поплыло, все мысли рассеялись, и через две минуты она уже спала.
***
Как ни странно, утром Гермиона проснулась отдохнувшей. Во всем теле была приятная истома, и она сладко потянулась, сквозь ресницы глядя на сияющий прямоугольник окна. И тут она вспомнила.
При свете дня всё представлялось не таким безнадежным. После вспышки бывает откат, ведь так?
– Гермиона, ты куда? – спросила Николь, открыв один глаз.
– Домой. Мне надо домой, – отмахнулась от нее Гермиона. Сестра поджала губы и обиженно перевернулась на другой бок.
Плохо. Но с Ники Гермиона как-нибудь помирится – младшая Лестранж хотя и была обидчива, но быстро отходила.
***
Гермиона почему-то убедила себя, что когда она вернется, то обязательно найдет у себя Северуса. Но нашла квартиру пустой.
Возможно, в эту минуту его снова допрашивают в аврорате. Если этот Яксли оказался ненадежным человеком.
Чтобы отвлечься, она взялась за учебник зельеварения, но обнаружила, что, читая следующую строчку, уже не помнит, о чем шла речь в предыдущей. С каждым часом надежда, что он вернется, становилась все слабее.
Хлопнула входная дверь, и Гермиона пулей вылетела в коридор. Это был всего лишь Драко. Она вздохнула и вернулась в комнату.
– Даже не поздороваешься? – спросил он.
– Привет. Извини.
Он прошел вслед за ней в комнату.
– Вот объясни мне, чего ты так переживаешь? Съехал он, и хорошо. Тебе же спокойнее.
Она повернула к нему заплаканное лицо.
– Да я готова терпеть такое беспокойство до конца жизни, как ты не понимаешь!
У Драко округлились глаза.
– Только не говори мне, что ты влюбилась в Северуса. Это было бы глупостью…
Гермиона сердито пожала плечами.
– Не вижу в этом ничего сверхъестественного. И глупого. И сам он тоже не находил в этом ничего странного.
Драко присел рядом с ней.
– Вот как, значит… Не замечал, чтобы он когда-нибудь интересовался женщинами.
– Мной интересовался совершенно точно, – всхлипнула Гермиона. – До того, как эта проклятая птица притащила эту распроклятую газету!
Драко с сомнением посмотрел на нее.
– Я понимаю – отличницы влюбляются в своих преподавателей, и всё такое… Хотя, надо сказать, Грейнджер, вкус у тебя странный… Но крёстный… Он вообще вряд ли помнит, что с женщиной можно не только обсуждать расписание на семестр…
– Он всё прекрасно помнит, Драко! – выкрикнула Гермиона и окончательно разревелась.
Малфой неловко приобнял её.
– Он до сих пор зол, но я постараюсь уговорить его тебя выслушать, – вздохнул он. – Если ты хочешь.
– Конечно, хочу! – Гермиона схватила его за руку и крепко её стиснула. – Пожалуйста, придумай что-нибудь, Драко.
***
Конечно, глупо было надеяться, что Драко сможет выполнить свое обещание в тот же день, но Гермиона на всякий случай никуда не выходила. В первом часу ночи ей пришлось наконец признаться себе, что сегодня Северус уже не появится.
Она легла. Но, похоже, ко всем ее напастям прибавилась новая – бессонница.
Надо возвращаться домой, решила она и похолодела: когда это поместье Лестранжей успело стать для нее домом? Наверно, очередная магическая штучка Вулвертона, сказала она себе. Думать так было гораздо проще, чем заниматься самокопанием.
***
Воклюз
– Перепутала наш дом с гостиницей? Появляешься только, чтобы поспать! – проворчала Ники, но одеялом поделилась, а утром притащила кофе и рогалики прямо в спальню.
Пытаясь поскорее покончить с завтраком, Гермиона обожглась кофе и насыпала крошек в постель. Николь молчала, но смотрела на нее с жалостью.
– Он хоть заслуживает таких жертв? – спросила она, когда Гермиона натягивала на себя свитер.
– Заслуживает, не заслуживает – какая разница! Главное, что мне он нужен как воздух.
Николь неодобрительно дернула плечом:
– И ты, наверное, уже сто раз дала ему понять, насколько он тебе нужен…
– Да, а что? – Гермиона замерла с вытянутой рукой, которую она в этот момент просовывала в рукав свитера.
– Ну и дурочка, – заявила Николь. – Зачем ему с тобой церемониться, если ты и так преподнесла себя на блюдечке с голубой каемочкой?
– Ты ничего не знаешь о наших отношениях! – бросила Гермиона, поправляя воротник.
– Да тут и знать ничего не надо! – фыркнула Николь. – Если ты себя не ценишь, кто будет тебя ценить?
– Когда у людей настоящие отношения, никакие хитрости не нужны, – отрезала Гермиона. – Если повезет, я сегодня на ночь сюда не вернусь.
***
Лондон
В квартире кто-то был. Сердце подпрыгнуло и замерло. Она скинула куртку и вбежала в гостиную.
Северус стоял у окна, заложив руки за спину.
Гермиона резко затормозила, жадно ловя его взгляд и пытаясь понять по лицу, в каком он настроении.
– Драко сказал мне, что ты хочешь со мной поговорить, – сказал он ровным тоном.
Гермиона молчала. Эти два дня она думала, что как только увидит его, то будет знать, что надо сказать. Но его равнодушный взгляд словно выморозил все мысли из ее бедной головы. Одно хорошо – он хотя бы снова обращался к ней на «ты», это давало крохотную, но надежду.
– Наверно, ты хочешь попросить у меня прощения за то, что разбила мои надежды на стабильное будущее? – подсказал он.
Гермиона моргнула:
– Стабильное будущее? – переспросила она.
– Деньги, Грейнджер, деньги. Я мог бы продать рецепт украденного тобой зелья за очень приличную сумму. Не думаю, что мне нужен бронзовый бюст на родине, но доход от зелья пришелся бы в самый раз, – с каждым следующим словом тон его делался всё раздраженнее. – Возможно, тебе нет необходимости помнить о деньгах – Лестранжи люди не бедные, но мне приходится задумываться, на что покупать сырье для зелий и чем платить за квартиру. Такова жизнь.
– Я… понимаю, – пробормотала она. – Но ведь наверняка ты изобрел не одно это зелье…
– Счастлив, что ты так трогательно веришь в меня! – процедил Снейп. – Но это почему-то меня совсем не утешает! Какого черта ты это сделала? Как тебе только это в голову пришло?!
– Я же объяснила, как, – чуть слышно сказала Гермиона. Кажется, они пошли по второму кругу. – Я хотела помочь Ремусу.
– Ремусу?! – рявкнул профессор. – С чего ты взяла, что меня волнует Люпин? Ты думаешь, что, упоминая это имя, сможешь оправдаться?
Оправдаться? Её терпение лопнуло.
– Знаешь что, Северус, – медленно проговорила Гермиона, – даже если бы в моем распоряжении был хроноворот, я бы не стала ничего менять! В той ситуации это было обоснованное решение. А ты мог бы быть снисходительнее ко мне, помня то, что мне иногда удавалось сделать для тебя и что-то хорошее. Вывести тебя из Мунго было нелегко, и многого мне стоило – ты знаешь. По-моему, меня можно простить…
Северус прищурился и презрительно бросил:
– Я не просил тебя об этом – даже отговаривал тебя, если помнишь.
Вот, значит, как… Было страшно обидно и больно от разочарования.
– Извини, что нахально навязала тебе свою помощь! – желчно сказала Гермиона. – Ладно, я поняла, что простить меня совершенно невозможно. Продолжать этот разговор не имеет смысла.
– Абсолютно с тобой согласен. Счастливо оставаться.
Гермиона услышала, как закрылась входная дверь. Если бы она не была сейчас так рассержена, наверно, она бы завыла.
***
Было совершенно ясно, что он даже не пытается ее понять, что болезненная гордость, старые обиды, которые он проецирует на окружающих, мешают ему ее простить. В следующий раз надо влюбиться в кого-нибудь попроще, подумала она. Казалось, что из этого тупика взаимоотношений нет выхода. Но... но ведь он пришел сегодня к ней, прислушался к просьбе Драко, это хороший знак? И разговор начался неплохо, но в какой-то момент он снова завелся. Гермиона мысленно перебрала свои реплики. Какая из них подлила масла в затихший было огонь? Ремус. Вот оно! Как только упомянула профессора Люпина, Северус слетел с катушек. Ей не стоило о нем говорить... Но могла ли она представить, что старая ненависть всё еще тлеет. Могла – если вспомнить события в Хижине. Если Северус помнил нанесенные обиды пятнадцать лет, глупо было рассчитывать, что за последние пять он вдруг научится прощать своих врагов. Обстановка явно не способствовала воспитанию великодушия... Ей следовало бы помнить, что за человек Северус. А она растаяла – последняя неделя казалась раем и воздаянием за все ранее перенесенные тяготы. Она любила и не хотела замечать те черты, которые в любом другом человеке вызвали бы у нее неприятие. Общаться с Северусом Снейпом – всё равно что идти по минному полю: один неверный шаг, и взрыв. Почему она решила, что он будет к ней снисходителен всегда? Оказывается, полное взаимопонимание в постели вовсе не гарантирует взаимопонимания в иных ситуациях. Нежность и осторожность, с какой он ее любил, не означает, что он пощадит ее, если она оступится. Даже если они помирятся, хочет ли она, живя с таким человеком, все время держать в голове, что можно говорить, а что нельзя; постоянно быть в напряжении, пытаясь угадать, как могут быть истолкованы её слова. Это ад. Какая любовь это выдержит?
***
Оказывается, просидеть неподвижно можно очень долго. Ничего не хотелось, ничего не было нужно. Даже потянуться за пледом, чтобы накрыться, казалось непосильной задачей. На нее словно нашло какое-то оцепенение. В коридоре раздался хлопок двери. Охранные чары молчали. Значит, кто-то свой. Это не может быть Северус, твердо сказала она себе, к чему бы ему возвращаться…
Знакомые шаги. Драко.
Он подошёл к ней вплотную.
– Привет.
Гермиона подняла голову. У него был какой-то растерянный вид, словно он не знал, как перейти к делу.
– Ну что? – спросила она, когда ей надоело ждать. – Я тут… отдыхаю, и если тебе нечего сказать, то оставь меня в покое. Зачем ты пришёл?
Драко вздохнул:
– Как же вы меня достали: и ты, и Северус! Один все время рычит, а другая изображает вселенскую скорбь.
Гермиона пожала плечами.
– Я сейчас не в настроении разговаривать, извини.
– Я так понимаю, свидание провалилось, – проговорил Драко.
– Это еще слабо сказано! – горько рассмеялась Гермиона.
– Чем ты его так вывела из себя? – спросил Драко. – Он вернулся злющий как не знаю кто, хотя когда уходил к тебе, был более-менее спокоен.
– Да просто сказала, что не жалею о том, что сделала.
Драко вытаращил глаза.
– Мне казалось, ты хотела с ним помириться, а не доводить до белого каления… Почему бы тебе, Грейнджер, не действовать чуть более тонко…
– Я решила, что не желаю под него подлаживаться.
– То есть ты отступишься?
– То есть я не буду больше пытаться помириться с ним. Всё равно ничего хорошего не выйдет. Знаешь, я будто взлетела, а потом упала... И это больно. Я так больше не хочу.
– Значит, всё это было не так уж и серьезно, – сделал вывод Драко. Гермиона не стала его разубеждать. Пусть думает, что хочет.
– Тогда, может быть, ты всё-таки поможешь мне? – осторожно спросил Драко.
Да, действительно – эта проблема никуда не делась.
– Мне надо подумать, – сказала Гермиона.
***
Со всеми своими жалкими переживаниями она совершенно забыла, что ухитрилась привлечь внимание Волдеморта. И если она хоть что-нибудь понимает, он не отступится. Так или иначе он добьется своего. Не хотелось даже думать, как. Уж лучше брак с Малфоем – от него хотя бы знаешь, чего ожидать.
Еще и эти новые обязанности Старшей ведьмы… Как же тошно! На секунду у нее мелькнула малодушная мысль бросить всё, уехать на другой конец света и больше никогда не возвращаться. Но она подозревала, что если не Волдеморт, то Вулвертон уж точно и там найдёт. И что-нибудь для неё придумает – вроде того, что придумал для Минервы Макгонагалл.
Тут ей пришло в голову, что Свидетель может запретить ей выходить замуж. Хотя он говорил, что не настаивает на безбрачии Старших ведьм, но Гермиона уже ничему не верила.
***
Воклюз
– Одри, как мне позвать мистера Вулвертона? Мне нужно с ним поговорить.
Старушка окинула ее обеспокоенным взглядом:
– Надеюсь, ты не собираешься опять с ним спорить? Или просить, чтобы он тебя отпустил?
– Можно подумать, он отпустит, если попросить! – хмыкнула Гермиона. – Нет, я хочу поговорить о другом. Драко сделал мне предложение, и я склонна его принять.
– Драко очень хороший мальчик из достойной семьи, лучшего жениха и пожелать нельзя, но… – с сомнением проговорила Одри.
– Но? – Гермиона вопросительно посмотрела на собеседницу. – Вы предназначали его для Николь? – догадалась она.
Одри улыбнулась и погладила её по руке.
– Не в этом дело. Когда Николь только родилась, мы думали об этом… Но они – двоюродные брат с сестрой, это уже не очень хорошо… Но важно еще и другое: и Ники, и Драко довольно избалованы и капризны – как не баловать единственного ребенка в семье! – и они не ужились бы вместе. Николь нужен кто-нибудь спокойный, чтобы уравновешивать её импульсивность. И Рудольфус со мной согласен, мы как-то говорили об этом, и он сказал, что Драко – это не вариант.
– Значит, я не нарушаю ничьи матримониальные планы?
– Конечно, нет. Ты думаешь, я беспокоюсь только за Ники? – с упреком спросила Одри. – Это не так. Ты уверена, что хочешь замуж именно за Малфоя? Разве ты не испытываешь склонность к месье Снейпу? Разве не ради него ты согласилась на Обряд?
– Моя… моя склонность осталась в прошлом, – ровно ответила Гермиона. – Да, я была в него влюблена, но он оказался не таким человеком, каким я его себе представляла.
– Конечно, месье Снейп – полукровка и совершенно неподходящая партия, но мне не хотелось бы, чтобы ты под влиянием обиды наделала ошибок, которые потом будет трудно исправить. К тому же Драко не заслуживает быть заменой другого человека.
– Месье Снейп никогда не заикался ни о каком браке, хотя мы и были с ним близки, – Гермиона понадеялась, что Одри достаточно старомодна, чтобы это сообщение произвело на нее нужное впечатление.
– Вот как? – Одри поморщилась. – Ну раз так… я думаю, что про этого джентльмена лучше забыть.
– Одри, можно попросить вас никогда больше не заговаривать о нём? Если честно, я чувствую себя… использованной и не хочу больше о нем вспоминать.
Одри придвинулась к ней ближе и обняла ее.
– Наверно, ты думаешь, что мы тебя тоже использовали, – расстроено сказала она.
– Вы вернули мне магические силы, приняли в семью и… – всхлипнула Гермиона.
– … и готовы тебя полюбить, если ты сама нам это позволишь, – прошептала Одри и ткнулась сухими губами в щёку Гермионы.
– Я постараюсь… Одри, мы с Драко знаем друг друга лучше, чем вы думаете, не беспокойтесь. И он в курсе моих отношений со Снейпом. Всё будет хорошо.
Одри вздохнула:
– К сожалению, это вовсе не означает, что он никогда тебя не попрекнет этими отношениями. Но идеальных мужей не существует, так что приходится иметь дело с теми, кто есть.
Гермиона улыбнулась этой попытке пошутить.
– Осталось только узнать мнение мистера Вулвертона. Он мне говорил как-то, что не против браков Старших ведьм, хотя потом он порой так странно вёл себя… словно… ох, простите, Одри!
– Он ищет подход к тебе, тем или иным способом… – пожала плечами старушка. – Я всегда догадывалась, что не одна у него, но предпочитала об этом не задумываться. Успокойся, принуждение не в его стиле.
Гермиона могла бы много чего сказать по этому поводу, но сейчас это было не ко времени.
– Так как мне его позвать?
– Просто подумай, что очень хочешь его видеть. Этого будет достаточно. Не было ни одного случая, чтобы он не появился, когда я его звала. Иди в Сиреневую комнату – там вам будет удобнее.
***
В коридоре, затворив за собой дверь, Гермиона прислонилась к ней спиной и, представив себе лицо Свидетеля, мысленно назвала его имя. Она прошла дальше по коридору и через десяток шагов очутилась у двери в Сиреневую комнату. Свидетель был уже там, чрезвычайно довольный тем, что его позвали.
– Так быстро?! – вырвалось у Гермионы.
– Так быстро, – улыбнулся Вулвертон, но когда он присмотрелся к ней, улыбка сползла с его лица. – Сядь и рассказывай.
– Я выхожу замуж.
– М-м-м… Значит, это были слёзы счастья? У тебя глаза заплаканы.
– Конечно, счастья – не каждый день мне делают такие предложения…
Вулвертон задумчиво потер подбородок:
– Никогда бы не подумал, что Северус так быстро решится на это…
Гермиона глубоко вздохнула и деревянным голосом ответила:
– При чем тут мистер Снейп? Предложение мне сделал Драко Малфой. И я собираюсь ответить согласием… если только вы не будете категорически против.
Похоже, ей удалось его удивить.
– Мне послышалось, или ты сказала, что твой избранник – Малфой?
– Именно это я и сказала.
– Надо признать, это несколько неожиданно, – пробормотал Вулвертон. – Чем тебе не угодил Северус? Вспомни, как трогательно он всего несколько дней назад защищал тебя от меня. Просто был готов придушить!
– Он смог бы это сделать? – холодно поинтересовалась Гермиона.
– А сама как думаешь? – фыркнул Вулвертон. – Если бы каждый разгневанный муж или любовник Старшей ведьмы был способен меня придушить, то меня да-а-а-авно бы не было на этом свете.
– Но вы были напуганы… Или только делали вид?
– Расстроен, а не напуган. Вашей двойной ненавистью. Для моей обостренной эмпатии отрицательные эмоции, направленные на меня, все равно что физическая боль.
Гермиона лишь пожала плечами.
– Так что можешь не рассказывать мне, будто безмерно счастлива, что тебя позвали замуж. Мне не надо даже лезть в эту лохматую голову, чтобы почувствовать, как в тебе клокочет обида и отчаяние. Что случилось?
– Мы расстались, – буркнула Гермиона.
– Это я уже понял. Можно узнать, в чем причина разрыва?
– Я не хочу это всё вспоминать! Люди тоже испытывают душевную боль, вы не знали?! – её выдержка куда-то испарилась. – Просто дайте мне согласие и не мучайте расспросами…
– Значит, с Северусом покончено?
– Да, – упрямо бросила Гермиона.
– Посмотри на меня и скажи: «Я не люблю Северуса Снейпа», – велел Вулвертон.
Гермиона молчала.
– Я жду.
Она подняла голову, встретилась с ним взглядом и вдруг поняла, что никак не сможет солгать, не предав саму себя.
– Я… я люблю Северуса Снейпа, – пробормотала она.
– Это хорошо, – уголки его губ дёрнулись. – Тогда, может, не надо за Малфоя? – мягко спросил Вулвертон. – Подожди немного – Северус хоть и упрям как осёл, но ума у него не отнимешь.
– Нечего ждать – Северус меня ненавидит! – крикнула Гермиона и всё-таки заплакала, хотя давала себе обещание держаться в присутствии Свидетеля.
Вулвертон придвинул свое кресло ближе и ласково сказал:
– Глупости! Да за что тебя можно ненавидеть?!
Мучительно искать несуществующие в языке слова, чтобы донести до него всё, что она чувствует – все равно как заново пережить все, что случилось, всё равно как рану расковырять… Помнится, совсем недавно она клялась себе, что никогда по собственной воле не пустит его к себе в голову.
– Адриан, посмотрите сами, я не в силах все это рассказывать.
– Можно? Ты не пожалеешь потом? – переспросил Вулвертон.
– Как я могу заранее знать, о чем потом пожалею? – вздохнула Гермиона. – Смотрите.
– Хорошо, – кивнул Вулвертон. – Пожалуй, тебе лучше в это время поспать. Чтобы не вспоминать лишний раз, – он потянулся к ней и осторожно коснулся пальцами висков. Перед глазами все поплыло…
***
Ей показалось, что спала она совсем мало – минуту или две, не больше: закрыла глаза и сразу же снова открыла. Но впечатление было обманчивым: за окном смеркалось, под затылком ощущалась диванная подушка, ноги были укрыты пледом.
Гермиона повернула голову и увидела Вулвертона, сидящего в кресле у камина. Он взял из ведерка кочергу и поворошил прогорающие поленья.
– Сколько я спала?
Он вернул кочергу на место, встал и с хмурым видом облокотился о каминную полку. Лоб прорезала морщина.
– Около трех часов. Плохо спишь ночью?
Гермиона откинула плед, спустила ноги на пол и поправила волосы.
– Ложусь и смотрю в потолок. Час, два… Вы всё видели? – с замиранием сердца спросила она.
Свидетель озабочено потёр переносицу и кивнул.
– Ну и наворотила ты дел! Хотя твои мотивы мне понятны – помочь всем, кому можешь. Северус, конечно, предпочёл бы быть единственным, кому ты рвешься помогать – он собственник, запомни это на будущее. Он с детства мечтал иметь что-нибудь свое, только для себя, но не судьба…
– Вы так уверенно говорите…
– Не забывай, именно я учил его легилименции и окклюменции. А защищать свое сознание он научился далеко не сразу.
Гермиона невольно поёжилась. Можно ли надеяться, что Вулвертон проявил щепетильность, просматривая её воспоминания?
– Не волнуйся: остались еще вещи, которых я о тебе не знаю, – усмехнулся Вулвертон. – Так вот… У нас с Северусом есть кое-что общее: мы одинаково тяжело переносим, когда нас предают. По сути, ты обманула его доверие, отдав человеку, которого Северус презирает, плоды многолетней работы. Получается, что он тратил время впустую…
– Почему же впустую?! – воскликнула Гермиона. – Люди выздоравливают после приема его зелья!
Вулвертон вздохнул.
– Всё это так, но ты смотришь на ситуацию своими глазами. Попробуй представить себя на его месте: он опять остался ни с чем. Я думаю, Северус хотел бы запомниться людям как ученый, а не как преступник, за голову которого обещано шестьдесят тысяч галлеонов. Ты вернула его на исходные позиции – сколько еще лет потребуется ему, чтобы придумать что-нибудь сравнимое по значению с разработкой реально действующего ликантропного зелья?
– Я думала об этом, – пробормотала Гермиона. – Разве интересы многих не важнее интересов одного человека? Когда бы еще он смог опубликовать свои работы…
– Твоя логика безупречна. Но не логики мы ждем от любимой женщины, а преданности.
«Но чего женщина ждет от вас, вас совершенно не интересует!» – подумала Гермиона. В памяти снова всплыло презрительное лицо; глаза, в которых еще совсем недавно светилась нежность, смотрели холодно. Обида снова захлестнула её. Она вскочила с дивана, сжав кулаки.
– А мне кажется, что я избаловала его своей преданностью – раз он не может простить мне ошибку! Он буквально швырнул мне в лицо эту мою преданность! Вы же видели: «Я не просил вас об этом!» Бесчувственный, неблагодарный чурбан, вот он кто! Он не хочет меня видеть! Это я не хочу его видеть!
– Сколько страсти! – рассмеялся Вулвертон. – Завидую Северусу… Вот что я тебе скажу: за Малфоя идти тебе явно рановато. Давай вернемся к этому разговору, например, через месяц. Если твое настроение не изменится, я дам своё согласие.
***
Лондон
Она обнаружила, что не может есть на кухне: было пыткой сидеть за столом и смотреть на пустое место напротив. Всего какая-то неделя, и она привыкла к присутствию Северуса за кухонным столом – почему-то это место нравилось им обоим. Может быть, в тупике Прядильщиков, где Северус провел детство, кухня была самым безопасным местом? Она никогда не спрашивала, а он не говорил прямо, но по некоторым его оговоркам Гермиона поняла, что Северус не ладил со своим отцом.
Гермиона сделала себе большой сандвич, налила чаю и потащила все это в гостиную. Было как-то странно – за последнее время она разучилась есть в одиночестве. Она откусила от бутерброда и уставилась в окно, бездумно глядя на плывущие облака. Интересно, как долго будет её донимать это грызущее душу чувство, что она сама все испортила... и еще более страшное подозрение, что на самом деле она очень мало значила для Северуса. «Из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить", – вспомнились ей чьи-то слова. Наверно, Северус всего лишь позволял… От этой мысли стало так тошно, хоть вой.
Из коридора послышался звон сигнальных чар. Гермиона отставила чашку и пошла открывать, гадая, кто бы это мог быть: судя по характеру звука, это не Гарри, Драко, Николь, Панси или Северус – на них чары были настроены.
На лестнице с весьма недовольным видом стояла ее домохозяйка. Гермиона мысленно прикинула, какой грех могла совершить. Арендную плату вносит вовремя, не шумит, в местах общего пользования своих вещей не оставляет, зелий не варит, домашних животных не держит… Про Северуса миссис Дэвис узнать никак не могла…
– Если бы я знала, что вы водите дружбу с такими людьми, ни за что бы не сдала вам квартиру! – сердито выдала домохозяйка.
– Простите?
– На улице ошивается какой-то тип и утверждает, что он к вам. Пьян настолько, что на крыльцо подняться не может. Запах-то он как-то отбил, но меня не проведешь: он еле языком ворочает! Безобразие! Пойдите и срочно заберите его оттуда – у меня приличный дом и приличные жильцы!
– Уже иду, миссис Дэвис! – заверила ее Гермиона и опрометью бросилась вниз по лестнице.
– Еще раз такое повторится, и вам придется съехать отсюда, – крикнула ей женщина вдогонку.
Она выбежала во двор и увидела Драко Малфоя, который нетвердо стоял, обнимая фонарный столб. Увидев ее, он сделал шаг вперед, оторвавшись от опоры, но его ноги подогнулись, и он упал на колени. Гермиона кинулась к нему, подхватила подмышки, и он завалился на нее всем весом. Малфой оказался тяжелее, чем был на вид – Гермиона еле устояла на ногах.
– П-п-прости, Гр-гр-грейнджер, – проговорил он, вцепляясь ей в плечо трясущейся рукой. – К маме не х-х-хочу в т-т-таком виде.
– Круциатус? – догадалась Гермиона.
Драко кивнул.
Они с большим трудом поднялись по лестнице – Малфой спотыкался на каждой ступеньке. Миссис Дэвис до сих пор стояла там, где Гермиона её оставила, и неодобрительно взирала на них.
– Мой друг очень болен, – быстро сказала Гермиона, толкая незапертую дверь плечом.
– Ну да, ну да, – хмыкнула женщина и сделала попытку последовать за ними, но Гермиона захлопнула дверь у нее перед носом.
Она доволокла обессилевшего Драко до дивана, сняла с него ботинки и уложила.
– Кто это сделал?
– Л-л-лорд. Д-д-дай попить.
Бóльшая часть воды вылилась на мантию – Гермиона хотела ему помочь, но Драко взглядом остановил её.
– Мне бы полежать… тётя с-с-сказала, что пара круциатусов – мелочь, не то, что с-с-серия, – пробормотал он. – И что я – нытик.
– Давай, поспи, – сказала Гермиона, накрывая его пледом, – а я схожу в аптеку в Лютном переулке, куплю что-нибудь подходящее.
Он ухватил её за руку:
– Не надо в аптеку, лучше посиди со мной.
Гермиона села на пол и привалилась спиной к дивану.
– Он рассердился на тебя? Из-за меня? – спросила она, боясь услышать подтверждение.
– Он не поверил, что можно отказать М-м-малфою, – Драко горько рассмеялся и сразу же втянул воздух сквозь зубы. – Проклятье, я никогда не д-д-думал, что это так больно!
– Сейчас дам тебе обезболивающее.
Она принесла пару таблеток.
– Что это?! Маггловская отрава?! – возмутился Драко.
– Пей! Другого у меня нет.
Видимо, он настолько устал от боли, что дальше спорить не стал. Через четверть часа лекарство подействовало, и он уснул.
Гермиона тихо сидела рядом. Во сне Драко вздрагивал и что-то бормотал. Смотреть на него было больно.
***
Через полтора часа он начал стонать и проснулся. Видимо, действие обезболивающего закончилось.
– Помоги мне аппарировать к Яксли, – выдохнул Драко, морщась от боли. – У него есть нужные зелья.
– Драко...
– Только переместишь меня и сразу вернешься обратно. Яксли тебя не знает, так что все будет хорошо.
– Может, я лучше схожу в аптеку? – с сомнением проговорила Гермиона. Ей не хотелось столкнуться там с Северусом. Еще решит, что она его преследует.
– Ты мне предлагаешь пить бурду, которая продается в аптеках! – оскорбился Малфой. – Ну уж нет, спасибо. Я и так уже съел эти круглые штучки – неизвестно, что теперь со мной будет.
– Вон тот дом с флюгером в виде кошки, – с усилием проговорил Драко, пытаясь удержатся на ногах самостоятельно. – Дай только мне сначала передохнуть.
***
Последние несколько метров она волокла его буквально на себе.
Им открыл домовик, который, увидев, в каком состоянии Драко, переполошился и громко заохал. Из темноты дверного проема появился Снейп, оттолкнул растерявшегося эльфа и подхватил Драко из рук Гермионы.
– Иди за мной, – бросил он ей и, закинув руку Драко себе на шею, потащил его по коридору. Гермиона не решилась его ослушаться.
В комнате Снейп уложил крестника на кровать и принялся водить над ним палочкой.
– Очень серьезно? – спросила Гермиона.
– Будь он магглом, полгода пролежал бы, не вставая. А так за неделю должно пройти. Что ты ему давала?
– Маггловское обезболивающее, – призналась Гермина. – У меня больше ничего нет, ты же знаешь.
– Таблетки? Тогда неделей не обойдётся, – сказал Снейп. – Но к следующему вызову Лорда оклемается, думаю.
– К-к-к следующему вызову? – пролепетала Гермиона. – Но Драко же так долго не выдержит!
Северус промолчал.
– С тобой он так же обращался? – тихо спросила она.
– Всякое бывало... – Он посмотрел на Драко, потом перевел взгляд на нее. Глаза его потемнели. – Ты знаешь, что надо делать, Гермиона.
