Времени неподвластно

Рик Гриффиндор сидел в мастерской и вертел в руках какую-то деревяшку, поминутно заглядывая в свиток с расчётами. С момента начала его учёбы у магистра магии Игностуса Певерелла минуло три года с гаком. Высокий пятнадцатилетний парень выглядел на все шестнадцать, а то и семнадцать лет, раздался в плечах – постоянные тренировки с мечом укрепили его мышцы. На красивого юношу с пшенично-медовыми волосами ниже плеч, яркими зелёными глазами и дерзкой улыбкой заглядывались не только служанки в поместье и дочки окрестных вилланов и сервов, но и знатные дамы, и девицы. В чём ему не раз и не два пришлось убедиться, когда этим летом Учитель брал их с Зари ко двору. Они пробыли там месяц, и за это время, пожалуй, ни разу Рик не ночевал в выделенной им комнате. Что уж говорить о его похождениях в поместье? На юного мага плотоядно поглядывали и мужчины, но он был слишком горд и дерзок, чтобы согласиться на роль чьей-нибудь постельной игрушки. Правда, несколько раз он делал исключения, но немедленно разрывал любые отношения при попытках диктовать ему условия. Положение личного ученика Главного Королевского Мага заставляло потенциальных мстителей и рогоносцев скрежетать зубами от бессильной злобы, так как жаловаться на него королю не имело никакого смысла. Убить наглеца исподтишка тоже не получалось – он и его друг-зельевар были слишком осторожными, чтобы попадать в ловушки – да и связываться с чародеями было себе дороже. Ведь снять наложенное ими проклятие было под силу только их учителю, а тот не отличался благотворительностью и милосердием. В общем, из дерзкого племянника лорда Гриффиндора вырос вполне самостоятельный молодой человек, талантливый маг и… записной сердцеед. Только в последнее время этому сердцееду было не до похождений. Кроме дел, которые поручал ему Певерелл, он дорабатывал парочку придуманных им самим боевых заклятий, а в последнее время ещё и загорелся одной идеей. Вот её-то он сейчас и пытался воплотить, но то, что так легко выходило на пергаменте, претворяться в жизнь никак не хотело.
Тяжёлая дверь мастерской скрипнула, но шагов вошедшего человека слышно не было. Оторвавшись от своего занятия, Рик с улыбкой обернулся и встретился взглядом с чёрными глазами своего лучшего друга:
- Привет, Зари. Где тебя всё утро носило, я тебя везде искал.
- Учитель отправил меня в соседнюю деревню: там кое-что произошло с колодцем.
- И что там такого страшного случилось? Крыса утонула, или какая-нибудь бабка порчу на соседский колодец навела? Ой! Нет! Я понял! Жаба поселилась, и эти суеверные болваны боялись подойти к колодцу? Я прав? Что, с этим Саймон или Рендольф справиться не могли? Они же у нас вроде как подмастерья. У нас-то ещё нос не дорос. Вот и отправились бы, жирок растрясли, дармоеды.
- Да нет, дело посерьёзней – гриндилоу пошаливали.
- А-а, тоже не бог весть что. Зачем Учителю тебя было посылать?
- Вот и я понять не могу. Только зачем-то ему это надо было. Он ведь никогда ничего просто так не делает, - хрупкий юноша со связанными в хвост непослушными чёрными волосами подошёл к другу поближе и заглянул ему через плечо. - Что это?
- Понимаешь, мне всё не даёт покоя одна идея. Вот, смотри, у Мерлина был посох, который концентрировал его магию и помогал усилить действия накладываемых заклинаний. Беда многих нынешних магов в том, что они порой не могут сконцентрироваться. У тех же Саймона с Рендольфом, заметь, во время чародейства только малая часть силы идёт на заклинание, а остальная бесполезно клубится вокруг них. Вот я и решил…
- Эк ты замахнулся! Кто такой Мерлин, а кто они? Это же небо и земля. А ты в курсе, что создать посох и пользоваться им может только очень сильный волшебник, потому что это требует огромной магической мощи? Даже магистру Певереллу это далось бы с большим трудом. Что уж говорить об остальных.
- Я и не собираюсь создавать посох! Вот, смотри, - Рик пододвинул другу свои черновики, - палочка не длиннее пятнадцати дюймов, она будет концентрировать силу волшебника, в результате чего и чары будут срабатывать более точно и эффективно.
- Хм-м, интересная идея. И что здесь не так?
- Не понимаю! Я перепробовал все сорта дерева: палисандр, сосну, кедр, яблоню, лиственницу, ясень, дуб, даже осину, но ничего не выходит.
- А если вымочить дерево в специальных зельях, или, к примеру, драконьей крови?
- Да хоть в желчи мантикоры! Я в этом я ничего не понимаю!
- Упаси тебя Моргана! Какая желчь мантикоры? Ты с ума сошёл? Она же смертельно ядовита! Хм-м, а само дерево как-то влияет на работу этой… палочки?
- Разумеется!
- Вот и надо подобрать такое сочетание, чтобы дерево и пропитывающее его вещество не противоборствовали бы в палочке, а усиливали действие друг друга. Так, ты мне дай характеристики… скажем, пяти пород деревьев, а я постараюсь подобрать к ним зелья, или ещё что-нибудь.
- Только учти, твои зелья должны быть стойкими и сохранять свои свойства не один год.
- Ты ещё будешь меня учить зельеварению? – темноволосый хрупкий паренёк, едва достигающий среднего роста, дёрнул за буйную гриву волос, рассыпавшуюся по плечам своего атлетически сложенного друга, но тут же отдёрнул руку. - Ладно, я подумаю, что можно будет сделать… - проговорил он уже другим, совсем невесёлым тоном и быстро вышел из мастерской.
- Зари… - Рик хотел было поинтересоваться, что творится с другом последний месяц, но того уже не было в комнате. - Да что с ним такое?
Он решил, что выяснит у Зара, что произошло вечером, когда они вернутся в свою комнату. Но день был так насыщен учёбой, тренировками и работой над боевыми заклятиями, что Гриффиндор дополз до своей спальни только затемно и, кое-как приняв душ, завалился спать, даже не потушив горевшие в комнате свечи. Зар явился ещё позже: они с Учителем весь вечер проработали в лаборатории, и юноша был вымотан не меньше своего друга. Вернувшись из ванной, где у них как у личных учеников магистра был собственный душ и маленькая ванна, он застыл на пороге. В комнате было жарко, и Рик во сне скинул одеяло, оставшись совершенно обнажённым. По телу юного Слизерина прокатилась горячая волна, заставившая покрыться румянцем нежную, ещё не знакомую с бритвой, кожу лица. «Да что это со мной такое творится последнее время?» Нет, Зари не был монахом, да и в те времена юноши его возраста, как правило, уже были достаточно посвящены в радости секса. К тому же, для мага такого знатного происхождения, как у него, вообще почти не было запретов. Но Рик был его другом, единственным другом, и мальчик не хотел терять его из-за своих внезапно пробудившихся желаний. Зар давно понял, что женщины возбуждают его слабо. Нет, ему приятно было покувыркаться на сеновале с хорошенькой служанкой и нравилось ловить на себе заинтересованные взгляды знатных дам. Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что он получил в объятиях своего бывшего наставника, мастера Шейли, который ещё полгода назад посвятил его в радости секса с мужчиной. Правда, в отличие от Рика, который свои похождения скрывать не собирался, Зари, свои не афишировал. И вот, стоило Артуру Шейли месяц назад уехать куда-то в Шотландию, чтобы там стать личным магом какого-то знатного вельможи, как у юноши начались проблемы. Во всяком случае, Слизерин старался объяснить своё влечение к другу именно этим, благоразумно опуская тот момент, что к Рику его тянуло ещё до отъезда любовника. С этим надо было что-то делать. И срочно, пока наблюдательный друг не заподозрил неладного и не отшатнулся от него. Этого бы Зари не вынес. Он с улыбкой вспоминал, какой скандал разразился, когда этот старый хрыч, Ланселот Гриффиндор, узнал, с кем подружился его племянник. Бедный Годрик после его «внушения» больше недели сидеть не мог, а если бы не зелья, сваренные Заром и Учителем, не смог бы ещё дольше. В памяти всплывали сотни приключений, в которые они попадали за эти три года. В основном они были заслугой Рика, который притягивал неприятности и опасности, как мёд мух, но Зари на него не обижался, в конце концов, как сказал Учитель: «Всё, что вас не убивает, делает только сильнее». И он был полностью с этим согласен. Они с Риком за эти три года стали очень сильными магами, а уж если Гриффиндору удастся воплотить в жизнь свою идею, то равных им по силе в королевстве просто не будет. Ну, если не считать Учителя, конечно. И терять друга, а вместе с ним и полную приключений и событий жизнь из-за банального вожделения Зар вовсе не хотел.
Прекратив глазеть на спящего Годрика, юноша улёгся в постель, но сон не шёл. Он мысленно перебирал, кто же из учеников и подмастерьев магистра, а также из воинов-магов их охраны мог подойти ему в качестве любовника. Подумав как следует, Зар с сожалением отверг взрослых воинов. Те попытались бы диктовать свои условия, а парень не хотел никому подчиняться. Подмастерьев он тоже отверг довольно быстро, хотя, к примеру, Саймон не раз намекал ему на… возможность более близких отношений. Но что поделать, если юношу просто передёргивало при мысли, что придётся заниматься сексом с этими… деревенщинами. А вот среди учеников была пара-тройка юношей почти одного с Зари возраста, к которым он испытывал некоторый интерес. И больше других ему импонировал шестнадцатилетний датчанин Торн. Среди магов как-то меньше, чем среди магглов, распространялась вражда между саксами и норманнами*, и Салазар не имел ничего против, если его будущий любовник будет принадлежать к этому народу. Единственное, в чём не сознался даже сам себе юный Слизерин, это то, почему из трёх одинаково привлекательных парней он выбрал именно светловолосого и светлоглазого Торна, а не тёмного Дьюи, и не рыжего Элрика.
Встречи Салазара и Торна не остались тайной для Рика и Учителя, но они лишь посмеивались, желая младшему Слизерину приятных ночных похождений. А через два месяца магистр Певерелл вновь взял мальчишек с собой ко двору. Оба юных мага были представлены королю, слухи об их делах и изобретениях достигла его ушей раньше, чем они прибыли. И всё вокруг них закрутилось, как на карусели. Ещё бы: сильные маги знатного происхождения из таких… скажем, непростых родов – это либо потенциальные «невесты» для овдовевших знатных магов, либо женихи для честолюбивых девиц. А ещё лучше – любовники для приближённых короля, пытающихся любыми силами занять место кукловода за троном слабого и подверженного чужому влиянию монарха. Годрику и Салазару приходилось всё время быть настороже и не доверять никому. Только за те три дня, что они прожили при дворе, им пять раз пытались подлить Приворотное, три раза Амортенцию, и шесть раз хотели просто похитить. Вот тут-то и пригодились знания и хитрость юных магов. Во всяком случае, пока победа была на их стороне. Но однажды в гости к представителю герцога Нормандии графу д΄Эврё были приглашены только магистр Певерелл и юный Слизерин. Что, собственно, никого и не удивило: всем было известно, что дядя Годрика – лорд Ланселот Гриффиндор - нормандцев на дух не переносит, и они платили ему той же монетой. Уходя на встречу в покои, выделенные королём нормандскому послу, Мастер Игностус строго-настрого наказал оставшемуся в их комнатах Годрику никуда не выходить до их возвращения. Старый маг и подумать не мог, что юноша уже назначил свидание не обременённой нравственностью молоденькой жене одного знатного тана и собирался пойти на него, что бы ни случилось. Одного не знал храбрый юноша. А именно того, что старый тан был не так уж слеп и использовал похождения своей жены для собственной выгоды. Ательстан давно наблюдал за юным Гриффиндором, изучал его привычки, сильные и слабые стороны, и знал, что этот потенциально могущественный маг ничего не смыслит в зельеварении. Ну, а дальнейшее было лишь делом хитрости и ловкости подручных тана. Амортенцию они достали у одной придворной ведьмы, заплатив ей кругленькую сумму, а личная стража саксонского вельможи должна была окружить спальню и не дать уйти будущему личному магу тана. Неверная жена тоже принимала в этом участие - муж пообещал ей, что не будет препятствовать её дальнейшему «общению» с юношей. В общем, для Годрика Гриффиндора была организована грандиозная западня. Вот только они одного не рассчитали. Рик был гораздо более могущественным магом, чем хотел показать окружающим, и сила воли позволила ему, даже одурманенному Амортенцией, отказаться от предложения знатной красавицы служить её мужу в качестве личного мага и уйти, прокляв по дороге всю стражу тана вкупе с ним самим. Раненый и страдающий от сильнейшего возбуждения, он, чтобы не натворить бед, забрался в их с Заром комнату и забился в дальний угол, пытаясь унять возбуждение, хотя даже его познаний в зельях хватало, чтобы знать, что облегчение опоенному Амортенцией может принести только другой человек. Самоудовлетворение в данном случае не помогало.
Магистр Певерелл и Салазар Слизерин вернулись с приёма у нормандского посла только через час. Юному ученику чародея там тоже пришлось несладко. Нет, опоить его ничем не пытались, но вот соблазнить – это другое дело. Похоже, граф д΄Эврё, даром, что не имел магической силы, был очень проницательным человеком. За столом Салазара окружали исключительно юноши из знатных семей, а прислуживали им хорошенькие пажи. Догадаться, кому и зачем он был обязан такой милостью, не составляло никакого труда. Нормандец тоже хотел иметь неограниченное влияние на слабого и нерешительного английского короля. Но он не на того напал - юноша впитал холодность и невозмутимость с молоком матери и мог дать фору любому придворному манипулятору в искусстве лгать и изворачиваться. Только с Годриком он позволял себе быть настоящим. В общем, охота на талантливого мага для нормандского посла закончилась ничем. А видевший насквозь все эти подковёрные игры магистр Певерелл только посмеивался себе в бороду: он-то великолепно знал, что его ученики не лыком шиты и не позволят кому бы то ни было манипулировать собой.
Когда Зар с Учителем возвращались в свои покои, их заинтересовал шум, доносившийся с противоположного крыла здания, но они не стали вникать в произошедшие там события, а напрасно. Обиженный таким категорическим отказом служить ему знатный тан отправился к королю, чтобы подать жалобу на наглого юного мага, неизвестно с какими намерениями проникшего в его покои и наложившего проклятие на его людей. И не миновать бы Годрику крупных неприятностей, но как раз в тот момент, когда маг с учеником подошли к отведённым им комнатам, начальник личной охраны короля вызвал магистра Певерелла к своему господину.
Зари проводил Учителя задумчивым взглядом. Во дворце ощущалась какая-то нервозность, что-то должно было произойти, но интуиция парня молчала, а это значило, что по большому счёту магов эти события не касались. Юноша пожал плечами и отправился в свою комнату. Общение на приёме всё же довольно сильно вымотало его, и единственное, чего он сейчас хотел - это дойти до своей постели, наложить на себя Очищающие чары и провалиться в сон. Зар брезгливо передёрнулся: «Королевский дворец, называется. Ни ванных, ни душевых - одна моечная на всех, да и ту вельможи посещают раз в месяц». Его всегда поражала эта разница в отношении к гигиене. Маги, какого бы происхождения они ни были и где бы ни находились, всегда заботились о своей чистоте. Чего нельзя было сказать о магглах. И вот здесь, в королевском дворце, привыкшему к ежедневному мытью юноше приходилось довольствоваться Очищающими чарами. Это напрягало. Тяжело вздохнув ещё раз и пытаясь не думать о том, чем же сейчас занимается его любвеобильный друг, Зари скользнул в освещённую только светом камина комнату и направился к своей постели. На полпути он замер, почувствовав в помещение чьё-то присутствие. Один взгляд в сторону кровати Годрика показал, что она пуста. Юноша сконцентрировался и холодно спросил:
- Кто здесь?
Ответа не последовало.
- Я бы не советовал вам прятаться, - тело юного мага автоматически заняло боевую стойку, а в правую руку скользнул кинжал. Зар вновь поморщился - теперь уже собственным мыслям. Он так ведь и не стал хорошим фехтовальщиком: меч был слишком тяжёл для его руки, чтобы долго продержаться в бою, а вот кинжал или дага – в самый раз.
- Это я… - приглушённый голос, полный муки, прозвучавший из самого тёмного угла комнаты, заставил юношу кинуться к другу.
- Что случилось? Ты ранен?
- Не подходи! Прошу тебя, не подходи! – Рик выставил вперёд руку, останавливая порыв друга, а сам спрятал лицо в подтянутых к груди коленях.
- Ты ранен, у тебя кровь на рубашке. Позволь мне тебя осмотреть.
- Я заживил рану, ничего страшного – обычная царапина, - он ещё дальше отодвинулся в угол, спасаясь от медленно подходившего к нему друга.
- Тогда в чём дело? – у Зари появилось одно подозрение, но ему нужны были доказательства. Он опустился на одно колено возле сжавшегося в углу друга и, запустив руку тому в волосы, осторожно запрокинув ему голову, наклонился к самым губам, принюхиваясь.
Рик сдавленно застонал сквозь сжатые зубы:
- Уйди…
- Амортенция. Как же ты так попался, друг? – рука черноволосого юноши нежно погладила пшеничную гриву и отвела спутанные взмокшие пряди от лица.
- Я не заметил её в вине со специями… От этой дряни есть противоядие?
- Ещё и специи… они усиливают её действие и… прости, друг, но противоядия нет.
Рик вновь спрятал лицо в коленях и глухо проговорил:
- Тогда… Я прошу тебя, уйди. Уйди, пока я ещё за себя отвечаю! Я не хочу потерять друга, если… - сквозь стиснутые зубы прорвался мучительный стон. - Уйди, Зари, уйди!
Голос Годрика стал хриплым, и Салазар сглотнул вдруг возникший в горле ком. Этот голос сам действовал на него не хуже афродизиака.
- Нет. Я тебя в таком состоянии не брошу. Вставай! – Зар поднялся и протянул другу руку. Тот встал самостоятельно, стараясь не прикоснуться к Салазару и повернуться так, чтобы скрыть весьма ощутимую и уже приносившую боль эрекцию.
- Что ты задумал?
Зари схватил Рика за руку и подтолкнул к его постели:
- Ложись!
Не понимая, что же собирается делать друг, парень, тем не менее, повиновался. Горько усмехнувшийся Зари одним заклинанием избавил его от одежды и наложил Очищающие чары:
- Я думаю, о Заглушающих ты сам позаботился?
- Разумеется… что ты собираешься делать? – всё ещё недоумевая и пытаясь сдержаться, чтобы не накинуться на друга с поцелуями, Годрик лёг на постель и… едва не вскрикнул, когда гибкая черноволосая фигурка, так и оставшаяся в одежде, оседлала его ноги, и горячие губы накрыли его мучительно ноющий член.
- Что… - договорить он не смог: волна оргазма накрыла его с головой, заставив выгнуться на кровати, как можно глубже проникая в этот умелый ротик, и закричать – мучительно, сладко, не заботясь больше о том, услышит их кто-нибудь или нет.
Когда разноцветные круги перед глазами прекратили мелькать, а морской прибой в ушах стих, Рик приоткрыл глаза и успел ещё поймать шалый взгляд Зара и его язычок, облизывающий порозовевшие губы. Но через мгновение чёрные глаза выражали уже просто добродушную насмешку.
- Полегчало?
- Да. Зачем ты это сделал?
- Не хотел, чтобы мой лучший друг остался импотентом, - Зар поспешно слез с его кровати и, резко развернувшись, направился к двери, - А теперь, извини, но мне надо проверить нашу охрану. В замке неспокойно.
Он уже дошел до двери и взялся за ручку, когда сильная рука над его плечом упёрлась в толстую дубовую поверхность, отрезая ему путь к отступлению. Вторая рука легла на плечо Салазара и развернула его лицом к другу. Он оказался в ловушке между закрытой дверью и обнажённым телом его лучшего друга. Мускусный запах щекотал чувствительные ноздри юноши-зельевара, собственное возбуждение давало о себе знать и требовало разрядки. Он из последних сил сдерживался, чтобы не наброситься на Рика с поцелуями, а этот придурок приближался к нему всё ближе и ближе, как будто не понимая, как действует на Зара его близость.
- Почему, Зари, почему?
- Дай мне пройти! Что за шутки? – Салазар из последних сил оттолкнул Годрика, стараясь выпутаться из этого положения, но друг уже провёл ладонью по его едва умещающейся в узких парадных штанах эрекции, чем вызвал мучительный стон из горла хрупкого юноши.
- Зари… Зари… - Рик прижал его к двери и, приподняв рукой подбородок юноши, склонился и впился в его рот почти грубым поцелуем. Первые мгновения Салазар пытался вырваться, но потом наслаждение накрыло его с головой, и он ответил, ответил со всей сдерживаемой за последние месяцы страстью. Они разомкнули губы, только когда им стало не хватать воздуха.
- Рик, перестань! Опомнись! Это всё Амортенция! Ты сам себя потом возненавидишь!
- Но ты же хочешь меня?
- Я же не евнух! Ты так выгибался на кровати, что завёл бы и мёртвого! Рик, я не хочу терять друга… Позволь, я крикну к тебе какую-нибудь смазливенькую служаночку.
- А ты?
- Ну-у, смазливые пажи тут тоже имеются, - попытался перевести всё в шутку Салазар, но Годрик не выпускал его из объятий, прижимая к двери.
- Рик… - договорить ему не дали. Губы опять накрыли его рот, а когда выпустили, горячее дыхание обожгло его левое ухо, и хрипловатый шёпот чуть не заставил застонать.
- Ты довёл меня до оргазма… я тоже хочу видеть, как кончишь ты. Сделай это для меня, Зари!
- Пре-екра-атиии! – но проворные сильные пальцы уже распутывали шнуровку на гульфике парадной одежды, сдвигая вниз парчовую ткань и находившееся под ней бельё, высвобождая на волю напряжённый и болезненно пульсирующий член Салазара. - Не-ет! Рик! Не-ет!
Но его раскрытый в крике рот грубо накрыли поцелуем, терзая уже и без того припухшие губы, а затем отпустили так же внезапно, как и напали. Застывший в какой-то прострации Зар почувствовал, как прижимавшееся к нему тело опускается перед ним на колени, и… в следующее мгновение он едва сдержал громкий вскрик: Годрик накрыл его эрекцию губами, вбирая чуть неумело, но глубоко и очень нежно.
- Нет, Годрик, нет! – ещё шептали зацелованные губы, но руки, уже не слушаясь разума, зарывались пальцами в пушистые медово-пшеничные волосы, привлекая голову Рика всё ближе. Оргазм не заставил себя ждать.
Очнулся Зари у себя на кровати полностью одетым. Неподалёку сидел на стуле сгорбившийся Рик. Разметавшиеся волосы скрывали его лицо. Услышав шевеление со стороны друга, блондин посмотрел на него виновато, и в душе Салазара что-то оборвалось.
- Прости, Зар. Я… я не подумал… прости… - Рик отвернулся, вновь пряча лицо.
- Вот этого я и боялся. Знал, что ты потом пожалеешь. Не волнуйся, ничего же не произошло. Это всё Амортенция. Забудь, - фразы получались рубленными и грубыми, но Слизерину сейчас было не до этого, он всеми силами пытался наладить отношения с другом, и если для этого надо было всё забыть, он собирался сделать это.
Рик неуверенно улыбнулся ему и хотел что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали, Запирающие чары слетели, и на пороге появился хмурый и не выспавшийся магистр Певерелл:
- Так, орлы, собирайтесь немедленно, я сказал, что вы покинули королевский дворец час назад, сразу после моего возвращения от нормандского посла.
- Что случилось?
- А это тебя, Годрик нужно спросить! Сколько раз я говорил, чтобы ты не наставлял рога вельможам? Лорд Ательстан пожаловался королю на тебя.
- Пожаловался? Да он со своей женой-шл….й сам напоил меня Амортенцией, чтобы перетянуть на свою сторону!
- Это твоё слово против его. Как думаешь, чьё слово будет весомее?
Рик опустил голову, сжав зубы:
- А Салазара-то за что?
- На него тоже охотятся. Кроме того, у меня есть для вас поручение. На королевском совете было решено завтра на рассвете напасть на датчан, живущих в городах и поселениях, и перебить их сонными, - увидев возмущённые взгляды обоих юношей, Учитель жестом остановил их готовые сорваться с губ вопросы. - Вы знаете, что представляет собой король. Сейчас на него имеет огромное влияние нормандский посол, и таны уговорили Его Величество на эту… авантюру.
- Но Вилобородый обязательно отомстит! На что они надеются?
- Насколько я понял, на помощь Нормандского герцога.
- Идиоты, - Салазар презрительно скривился, - Герцог не пошевелит и пальцем, пока не будет заключён законный брак между королём и его дочерью.
- Вот именно. Нам не с руки встревать в их дрязги, но, подчиняясь королю, я вынужден буду убить своих студентов-данов… если они ещё окажутся в поместье к моему возвращению, - старый маг многозначительно поглядел на своих лучших учеников, - У нас слишком много королевских глаз и ушей, поэтому вы должны как можно быстрее добраться туда, а лучше всего - аппарировать. Главному конюху передадите мой устный приказ. Он болтать не будет и подготовит вам лошадей и провизию в дорогу. Больше ни одна живая душа вас заметить не должна, - и, увидев возражение в глазах парней, добавил: - Не знаю, как вы это сделаете, но таков мой приказ. Осторожно выведите из поместья Торна, Свена и Хейдена и проводите их до границы с территориями, населёнными данами. Вот вам рекомендательные письма. Кстати, Торн – сын владельца этих земель, поэтому не думаю, что вас тронут. Но осторожность всё же не помешает. Я вернусь домой через десять дней, вы уже должны быть там. И упаси вас Мерлин, чтобы кто-нибудь пронюхал о моём задании.
- Хорошо, Учитель.
- Выметайтесь! Чтобы через полчаса духу вашего в замке не было. Конюхам и стражникам не забудьте глаза отвести.
- Не волнуйтесь, Учитель.
Пока он отдавал им последние распоряжения, парни сноровисто переоделись в ничем не привлекающую к себе внимания дорожную одежду, собрали свои вещи и, услышав напоследок пожелание удачи, бесшумно выскользнули из отведённых чародеям покоев.

Убраться из королевского замка удалось без труда, даже глаза отводить не пришлось. Зар пошарил Легилименцией в мозгах валяющихся пьяными конюхов и обнаружил, что они дрыхнут часов с девяти, а значит, и видеть, во сколько выехали из дворца ученики чародея, не могли. Стража… хмм… да за такую «охрану» Игностус Певерелл им бы шкуру спустил. В общем, их не видела ни одна живая душа. Добравшись до ближайшей деревеньки, они поручили своих коней двоим внешне похожим на них паренькам и, заплатив тем неплохие деньги, отправили вместо себя в путешествие к поместью. Встретиться договорились через восемь дней в известной им всем деревне, а сами аппарировали в один им известный по приключениям уголок неподалёку от дома магистра. Пробраться в конюшню не составило труда, а пока Рик давал поручение главному конюху, Зари осторожно прокрался в комнату к датчанам, разбудил их и велел собираться, предварительно наложив на них Заклинание Головного Пузыря. Проделал то же самое с собой и распылил сонный порошок собственного изобретения на остальных обитателей ученической спальни. Их исчезновения, как и появления, никто не заметил. Магией в пути они старались не пользоваться: и у саксонских танов, и у нормандских наёмников короля были чародеи, которые могли бы их выследить, а парни чётко помнили наказ учителя, что никто не должен был узнать, кто помог датским ученикам придворного мага скрыться. Через два дня путешествия лесными тропами Рик с Зари, сопровождаемые тремя спасёнными ими юношами, достигли территорий, населённых данами. А вот пробиваться в поместье отца Торна пришлось с боем. Не так-то просто предъявить рекомендательные письма, когда тебя встречают неграмотные варвары, да ещё и пытаются убить при этом. Парням пришлось применить все полученные в ученичестве знания да и тройку-другую своих собственных наработок. Хорошо, хоть Торн с приятелями понимали, что нападающие не будут интересоваться, кто из них к какому народу принадлежит, а убьют всех, и палок в колёса Салазару с Годриком не вставляли. Наоборот, по возможности принимали участие в схватках. Правда, испытывать их преданность друзьям долго не пришлось: попав в две схватки подряд, Годрик Гриффиндор, как самый сильный и опытный боевой маг из всей компании, взял командование маленьким отрядом на себя и увёл его в леса. Благо дело, в лесах они, как всякие уважающие себя маги, ориентировались превосходно. Проникнуть в хорошо охраняемое поместье Орина Свенсона было не в пример труднее, чем сбежать из королевского дворца. Пришлось и иллюзии накладывать, и глаза отводить, и память стирать, но к вечерней трапезе прямо пред светлые очи отца Торна явились пятеро магов, в одном из которых он с удивлением узнал… своего младшего сына.
Гневно рявкнув на попытавшихся, было, напасть на пришельцев своих воинов, а также одарив многообещающим взглядом десятника, который отвечал сегодня за охрану укрепления, Орин Свенсон подошёл к вновь прибывшим. Торн поклонился отцу и представил своих спутников. При звуке имён спасителей в трапезной вновь поднялся возмущённый и гневный ропот, но сам конунг только удивлённо-вопросительно приподнял брови и, коверкая слова непривычного языка, поинтересовался:
- Гриффиндор? Слизерин? Вместе? Странно, - он жестом подозвал Торна и что-то тихо ему сказал. Рик и Зари, немного понимавшие их язык, ничего не смогли расслышать, но Торн повернулся к ним и, улыбаясь во весь рот, пояснил, что его отец приглашает их быть гостями в его поместье. Это насторожило друзей. Лучше владевший датским языком Годрик вежливо поблагодарил конунга за оказанное гостеприимство, но твёрдо отказался от длительного пребывания в поместье, объяснив это необходимостью срочно вернуться к учителю, направившему их спасать своих учеников. Орин улыбнулся, но ничего не ответил, повторив свой приказ проводить гостей в отведённые им комнаты.
На самом деле он был просто в восторге: его шпионы при английском королевском дворе не раз доносили ему вести о двух юных потенциально сильных магах, и он давно хотел переманить будущих могущественных чародеев к себе на службу, а тут такой подарок. К тому же и сына его они от бесславной гибели спасли, что тоже было плюсом. А ещё старого и хитрого конунга заинтересовали взгляды, которые его младший сын кидал на юного Слизерина. Ещё когда в Торне только начали просыпаться магические силы, Орин, посчитавший это хорошей приметой для себя, выяснил всё, что мог, об обычаях магов и великолепно знал об их бисексуальности. А также о возможности мужчины-чародея выносить и произвести на свет ребёнка. И сейчас в его голове зрел хитрый план – связать Салазара Слизерина со своим младшим сыном Торном, а Годрика Гриффиндора - со своей дочерью Эданой, чем обеспечить своей семье вливание мощной магической крови. Да к тому же, связанные с ним кровным родством юноши будут просто обязаны выступить на его стороне в назревающей войне.
Он только одного не учёл – упрямства этих сопляков. Ну, ладно, на деньги и обещания получить во владения отнятые у саксов земли они не купились. Но даже все старания Торна и первой красавицы здешних мест – Эданы - не имели никакого успеха. Не помогли ни приворотные зелья, ни Амортенция, ни слёзы и уговоры влюбившихся по уши отпрысков Орина. Проклятые сопляки стояли на своём: они должны вернуться у своему Учителю. Это вызвало чувство глубокого уважения и даже восхищения юношами со стороны старого Свенсона. Понимая, что удерживать магов против их воли чревато весьма неприятными последствиями, он предложил им сделку. Он отпускает их, а они, в свою очередь, обеспечивают его сына и дочь будущим потомством, обладающим магической силой. Юношей, которые выросли в семьях чистокровных магов, это не шокировало: такие сделки заключались довольно часто, особенно в этой части страны, где уважали древние верования и не считали колдовство грехом. Просчитав все последствия и поняв, что в этот уж раз Орин не отступится, друзья согласились, но потребовали от конунга дать им нерушимую клятву. Тот со вздохом облегчения согласился. Салазар сварил два специальных зелья: одно - для Торна, другое – для Эданы. А конунг при всех своих подданных объявил о свадьбе своей дочери с верным ему предводителем одного из своих отрядов. Будущую же беременность Торна собирались скрыть, отправив его в отдалённое поселение с преданными людьми.
Рик проснулся в роскошной спальне и потянулся, осторожно убирая с плеча головку обнимавшей его хорошенькой юной женщины. Тело наполняли приятная истома и усталость. Эта ночь была бурной. Он тихонько, чтобы не потревожить сон Эданы, протянул руку и, невербально произнеся диагностическое заклинание, провёл ею над её животом. Под ладонью возникло отчётливое синеватое сияние. Годрик улыбнулся и встретился взглядом с немного испуганными голубыми глазами:
- У тебя будет сын, - он нежно чмокнул её в кончик носа и вскочил с постели.
- А ты не можешь остаться? Отец отдаст меня тебе, и ты будешь его правой рукой. Зачем тебе уезжать обратно, ведь там ты не наследник своего дяди?
- Прости, малышка, но там… - он на мгновение замолк подбирая слова.
«А в самом деле, что же держит меня там? Учитель? Дядя? Возможность изучать новые заклинания и получать знания? Или… Зари?». Хорошее настроение как-то сразу пропало. Мысль о друге заставило его вспомнить, чем же этот самый друг занимался сегодня ночью, и душу Годрика захлестнула… ревность. Юная датчанка даже отшатнулась, заметив полыхнувший в зелёных глазах гнев:
- Извини, я не хотела тебя расстраивать.
- Это не из-за тебя. Прости, но нам с Салазаром пора возвращаться к учителю, - он улыбнулся ей как можно очаровательней, пряча чувства за маской сердцееда, и пошутил: - Надеюсь, твой отец и муж доверят мне учить твоего сына?
Не дождавшись ответа, Годрик вышел из спальни юной женщины. Под дверью слонялся уже знакомый ему знатный воин. На мгновение глаза их встретились и… они склонили головы перед друг другом в знак взаимного уважения. Будущий муж Эданы понимал, что детей у них с женой может быть много, но только рождённый после этой ночи будет отмечен древними богами и станет магом.
Салазар уже ждал друга в отведённых им комнатах, вещи были собраны ещё накануне, Годрику оставалось только привести себя в порядок и переодеться. Слизерин молчал, отводя глаза, явно чем-то обеспокоенный и… очень недовольный. Рик не стал его расспрашивать, в чём дело, отложив разговор до тех пор, пока они не выберутся из этого чересчур гостеприимного дома. К тому же он не был уверен, что сейчас не сорвётся и не наорёт на Зари, настолько ему была неприятна одна только мысль об удовольствии, которое получил друг в объятиях Торна. Каково было бы его удивление, если бы он знал, что Салазар не заговаривал с ним по той же самой причине.
Они молчали почти всю дорогу до саксонских территорий, да и в последующие два дня пути перекидывались только уж вовсе необходимыми в дороге словами и короткими фразами. Боясь опоздать на встречу с Учителем, юные маги подгоняли уставших коней, делая только короткие привалы и почти не оставляя себе времени на сон, и вот наконец-то достигли условленного места неподалёку от деревни, в которую должны были прибыть нанятые ими вилланы с их лошадьми. Заплатив парням оставшуюся часть денег, Зар с Риком решили сделать большой привал: дать отдохнуть лошадям, да и себя привести в порядок. А то они выглядели так, будто не тихо-мирно ехали из столицы по обжитым местам, а шатались по лесам с разбойничьей шайкой. На полдороге от деревни к поместью магистра была одна полянка возле реки, там когда-то стоял жертвенник какой-то древней богини, чьё имя за давностью лет забылось, а защита, не позволявшая проникнуть туда простым магглам, осталась на месте. Кроме того, там было всё, что им необходимо. Удобное место для ночлега, небольшая заводь, где можно было выкупаться и привести в порядок одежду. К тому же желудки, уставшие в течение трёх дней питаться сухомяткой, требовали горячей пищи, а останавливаться на ночлег в деревне, привлекая к себе ненужное внимание, не хотелось.
И вот, усилив на всякий случай защиту, парни сняли упряжь с лошадей, выкупали их и стреножили., Затем, повесив над костром котелок с похлёбкой и наложив на него бытовые чары приготовления пищи, отправились плескаться в заводи. За три дня игры в молчанку они поостыли и разговаривали между собой, как ни в чём не бывало, опуская только события последней ночи, проведённой в доме Орина Свенсона. Зари, которому друг мерещился в эротических снах уже не меньше полугода, твёрдо решил держать себя в руках и не давать Рику заподозрить себя в каких-либо других чувствах, кроме дружеских. О чём-то подобном думал и Годрик. Вот только ничего у них не вышло. Пока они плескались в заводи, отскабливаясь с помощью мыла и мочалки от грязи трёхдневного путешествия, всё было нормально, но стоило только им начать обычную для них шутливую борьбу, заключающуюся в том, кто кого больше раз окунёт в воду с головой, как их будто молнией пронзило. Рик едва сдерживал желание притянуть к себе друга и вжаться восставшим членом в его тело, а Зару очень хотелось накрыть поцелуем смеющиеся губы Гриффиндора. Оба были возбуждены, но пока находили в себе силы держаться на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Салазару первому надоело плескаться, и он, не задумываясь о том, какое же впечатление производит на друга его выделяющаяся на фоне света костра стройная фигурка, шагнул на берег. Хрупкий юноша нашарил в дорожном мешке полотенце и стал вытирать мокрые длинные волосы, не замечая заворожённого взгляда приближавшегося к нему Годрика:
- Как ты думаешь, Рик, Учитель уже вернулся в поместье? Рик? – не услышав ответа, парень снял с головы мокрое полотенце и отбросил с лица спутавшиеся чёрные волосы. В заводи и возле костра никого не было:
- Рик? Где ты? Что слу…
Договорить он не успел - сильное гибкое тело прижалось к нему сзади, руки ласкали и исследовали грудь и живот юноши, а чуть хрипловатый голос Годрика раздался над самым ухом:
- Зари… Ты…
- Что? – тело Салазара плавилось под нежными прикосновениями, но голос ещё слушался. - Опомнись, Рик, ты потом пожалеешь… опять, - Зари передёрнул плечами, сбрасывая руки друга, но тот развернул юношу к себе лицом и притянул, вжимаясь всем телом. Через секунду тонкие губы запечатали его рот поцелуем, гася на корню все возможные возражения. Минуту руки Салазара, упиравшиеся в грудь Годрика, пытались оттолкнуть его, но потом взметнулись вверх, обнимая того за шею и прижимая ещё плотнее, ещё ближе, пропуская львиную гриву между пальцами, не в силах отпустить объятия. Они разорвали поцелуй, тяжело дыша и впиваясь в глаза друг другу полными страсти взглядами. Рик легонько провёл ладонью по скуле и щеке хрупкого невысокого юноши, ставшего ему уже не только другом, и прошептал, заглядывая в запрокинутое к нему лицо:
- Почему ты выбрал именно Торна?
- Что? – затуманенный страстью взгляд чёрных глаз стал немного осмысленней.
- Почему? Не Свена, не Дьюи, не Стивена?
При звуке последнего имени Салазар брезгливо поморщился, но потом поднял на друга враз посерьезневшие глаза:
- Потому что он был похож на тебя. Всё? Ты узнал, что хотел? Теперь можешь меня отпустить! – юноша попытался вырваться из медвежьей хватки Гриффиндора, но тот только крепче сжал его в своих объятиях.
- А вот теперь, я тебя точно не выпущу. Ты забудешь их всех: и Торна, и мастера Шейли… Да, да! Ты думал, я не заметил взглядов, которыми вы обменивались? И всех остальных тоже!
Зар даже немного испугался, заметив, как потемнели глаза Годрика. Таким он его ещё не видел. По поляне прокатилась волна магии, и через секунду, Салазар осознал, что лежит распластанный на шикарной кровати с шёлковым бельём:
- Рик! Ты с ума сошёл!
- Не исключено! – Гриффиндор, придавивший его к постели весом своего тела, улыбался слегка насмешливо, но его загрубевшие от тренировок с мечом руки ласкали Зари очень осторожно и нежно. А потом лицо его приблизилось вплотную, заслоняя собой весь мир, и юноша потерял голову, подставляя свои губы, шею и грудь поцелуям и ласкам и даря такие же ласки в ответ. А когда прокладывающий по телу Салазара очередную дорожку из поцелуев Рик накрыл губами его сосок, втягивая напрягшийся чувствительный бугорок и легонько прикусывая его зубами… Зари окончательно сдался на милость любовника и закричал жалобно и протяжно, обвивая его тело стройными ногами и неистово прижимаясь напряжённым членом к не менее каменной эрекции Годрика. Поцелуи и ласки становились всё смелее. Зар сам поймал руку блондина и вобрал в рот его пальцы, посасывая. Его глаза при этом не отрывались от лица Рика, замечая, как расширяются его зрачки, трепещут ноздри и хриплый стон рвётся изо рта. Минута такой сладкой пытки, и парень вырвал свои пальцы из влажного плена, рывком разводя ноги Салазара как можно шире и открывая себе доступ к сморщенному отверстию. Зар опозорился, как мальчишка, кончив сразу, лишь только один палец Рика вошёл в него, задев простату. Виноватый взгляд чёрных глаз заставил блондина рассмеяться:
- Ещё не утро, Зари, ещё не утро! До утра я смогу получить от тебя всё, что ты мне сможешь дать. И поверь мне, этого будет немало.
- Ловлю тебя на слове, - улыбнувшись своей самой нахальной улыбкой, Салазар впился острыми зубками в нижнюю губу друга. Ласкающая лицо Рика ладонь нежно поглаживала отросшую за три дня щетину и, скользнув дальше, зарывалась во всклокоченные, ещё влажные после купания волосы. Член черноволосого парня вновь стал оживать. Годрик провоцирующее улыбнулся и ввёл в юношу сразу два пальца, поймав губами изумлённый вскрик. Он готовил Зара бережно и несуетливо, не обращая внимания на метания юного тела под ним и мольбы-ругательства, произнесённые таким родным чуть-чуть охрипшим голосом. А Салазар плавился от этой сладкой пытки и боялся, что вот-вот умрёт, не выдержав ощущений, захлестнувших его с головой. Когда же, наконец, Рик сжалился и медленно вошёл в него до конца, Зари выгнулся под ним дугой и пронзительно закричал. После этого их закрутило в водовороте и накрыло огненной волной оргазма.
Ночь пролетела как-то незаметно, и выспаться, естественно, они не успели. Рик задремал, утомлённый и пресыщенный, а Зари глядел в светлеющее небо и едва заметно улыбался. Внезапно он почувствовал направленный на себя взгляд и, повернувшись, увидел серьёзные глаза Годрика:
- Что? – он едва не опустил взгляд, опасаясь, что вот сейчас друг предложит забыть всё и жить по-старому, так, как раньше, но он ошибался. Рик привлёк его к себе, поцеловал бережно в припухшие губы и сказал:
- А ты знаешь, что я понял?
- Что?
- Я ведь люблю тебя.
- Я понял, что влюблен в своего друга, уже… полгода назад, только боялся себя выдать.
- Почему?
- Я думал, ты от меня отвернёшься.
- Ну, и кто ты после этого?
- Дурак.
- Нет, - Рик вновь привлёк любимого к себе и добавил почти шёпотом: - Ты мой любимый друг и партнёр. И я не успокоюсь, пока не добьюсь у дяди и твоего отца согласия на наш брак.
- Тебе долго придётся этого ждать, скорее всего, до смерти их обоих. Спи, у нас есть ещё пара часов, чтобы отдохнуть перед дорогой.
Годрик устроился поудобней, притянув к себе Салазара, и через несколько минут его дыхание стало глубоким и размеренным. Зари обнял сильную руку друга, прижимая её к своей груди, и едва слышно проговорил:
- Я люблю тебя, Рик, - он думал, что спавший Гриффиндор его не услышал, но тёплое дыхание зашевелило волосы на затылке юноши, и тихий голос ему ответил:
- Я знаю, Зари.

________________________________________________________________________
* Норманны - в данном случае это общее название для уроженцев Норвегии, Дании и окрестных земель, а не для жителей Нормандии.
О дальнейших приключениях талантливых учеников чародея читайте в фанфике «Времени неподвластно. Часть II. Из подмастерьев в мастера».