Когда однажды Корнелиус спросил, хотел бы я, чтобы Пэвенси вернулись, я твердо ответил: «Нет». Тогда казалось, что их уход — лучшее, что могло случиться в моей жизни, и некоторое время мне даже удавалось в это искренне верить. Они ушли, оставив после себя воспоминания, как приятные, так и не очень. Вы спросите, почему так? А я отвечу: если кто-то когда-то говорил, что любовь способна воскресить из мертвых, он был прав только наполовину. Знайте: любовь способна убить — это могло случиться и со мной, останься Пэвенси в Нарнии еще хоть на какое-то время.
С момента их возвращения в Нарнию во время войны с тельмаринами меня не покидало ощущение, что Сьюзен не очень разбирается в происходящем, а Питер, наоборот, понимает слишком многое. Многое из того, чего ему понимать не следовало бы. А я считал, что люблю Сьюзен и буду любить всю свою жизнь, несмотря ни на что. Но эта вера резко пошатнулась, когда, отправившись в плавание, чтобы найти друзей моего покойного отца, я встретил Люси и Эдмунда.
— Кто-то за бортом! — прокричали на палубе, и я выбежал из каюты, чтобы узнать, в чем дело. В воде действительно были люди, я видел, как бирюзовые волны океана накрывают их с головой, и бросился им на помощь.
— Помогите! — раздался женский голос, и он показался мне смутно знакомым. На мгновение меня охватило чувство безграничной радости: наконец-то Пэвенси вернулись!
К своему ужасу, под словом «Пэвенси» я почему-то подразумевал в тот момент только… Питера. Тогда я впервые усомнился в том, что Сьюзен для меня по-настоящему что-то значила. Задумываться об истинных чувствах не хотелось. Да и были ли они хоть когда-нибудь?
Но я почувствовал легкое разочарование, увидев Люси, Эдмунда и их кузена Юстеса. Что ж, это было неудивительно, ведь Аслан предупреждал, что снова появятся в Нарнии только они. И все равно, с того самого дня, когда дети покинули мою страну, я надеялся, что Питер и Сьюзен тоже вернутся. Вернутся, несмотря ни на что. И не важно, что Аслан говорил, будто им больше нечему тут учиться! Не имеет значения даже то, что я убедил себя: будет лучше, если они уйдут.
— Каспиан! — Люси, как всегда, светилась от счастья. Когда детей подняли на палубу, мои друзья принесли им пледы из собственных кают, чтобы хоть немного согреть. Девочка, в насквозь промокшей одежде, дрожала от холода, но мужественно улыбалась. — Я так рада тебя видеть!
— И я рад, что ты снова здесь. С возвращением! — я приобнял ее за плечи. А она совершенно не изменилась! Осталась такой же веселой и добродушной.
Эдмунд сдержанно протянул ладонь для рукопожатия и что-то тихонько проговорил. Мне показалось, он был не очень рад меня видеть. Впрочем, скорее всего, Люси тоже радовалась больше самому факту возвращения на «вторую родину», как она иногда называла Нарнию, чем встрече со мной. Вряд ли они вспоминали принца Каспиана, сидя в своем, наверное, не очень волшебном Лондоне. Там, по рассказам Сьюзен, они ходили в школу, носили одинаковую форму вместо расшитых драгоценными камнями бархатных платьев и были самыми обыкновенными детьми; а когда зазнавались и начинали командовать, одноклассники, опять же по рассказам Сьюзен, набрасывались на Питера и дружно учили, как надо себя вести. Я усмехнулся, вспомнив рассказ Королевы и представив эту картину.
— Что ты улыбаешься? — Люси шутливо толкнула меня в бок.
— Я же сказал, рад видеть мою королеву.
Улыбка на лице Люси чуть дрогнула. Она немного помолчала и спросила:
— А как же Сью?
— Что Сью?
— Ее ты был бы рад видеть?
— Конечно, да! Жаль, что ее нет с вами. Аслан так жесток, — я пытался шутить, хотя что-то мне подсказывало, что девочка сейчас задаст тот самый вопрос, которого я боялся больше всего.
И Люси действительно спросила:
— Ты, наверное, скучаешь по ней, да, Каспиан? — девочка смотрела на меня с сочувствием и, желая утешить, слегка поглаживала по руке. — Не представляю, как это — когда тебя бросает любимый человек. Ты ведь ее любил, да?
Я поднял голову и взглянул на Эдмунда, потом на светловолосого мальчика, явно настроенного враждебно. Они смотрели в разные стороны, старательно делая вид, что не слушают наш разговор, но я не был до конца уверен, что им на самом деле неинтересно.
Я перевел взгляд на Люси. Она по-прежнему смотрела на меня с некоторым сожалением и терпеливо ждала ответа.
