Картинку, возникшую в испарениях его выгорающей крови, Сэм не разглядел. Кеннет так распорол ему руку, что пришлось бинтовать ее всерьез, с прицелом на наложение швов позже. А когда Сэм закончил возиться с бинтами, облачко над жаровней уже стало бесформенным и приобрело багровые прожилки. Он так никогда и не узнал, что Кеннет в нем видел. И не специально ли сделал так, чтобы этого не видел Сэм.
Вскоре стало совсем темно, поляну освещало только синеватое пламя прогорающего сухого горючего, делая лицо некроманта каким-то неживым. Его кровь потихоньку капала в жаровню из неплотно пережатой трубки катетера, и больше ничего не происходило. Сэм смотрел время от времени на часы, подкидывал в огонь таблетки и ждал.
Ждать оказалось невероятно трудно. Наверное, сложнее всего из пережитого Сэмом за последние четыре месяца. Если не за всю жизнь.
Как ни странно, стало легче, когда Кеннет завалился со своего стульчика на траву и прохрипел подскочившему, но не решающемуся нарушить его же запрет на вмешательство Сэму:
- Руку… Руку держи. Кровь…
Сколько после этого прошло часов, Сэм не знал. Он крепко держал постепенно холодеющую кисть некроманта над жаровней и следил, чтобы кажущиеся черными капли продолжали падать в нее в прежнем ритме. Дважды приходилось ослаблять зажим на трубке.
Больше ничего не менялось. Кеннет еще дышал. Сэм время от времени щупал пульс у него на горле – на запястье найти не удавалось. Было страшно.
Надежда таяла вместе с отступающей темнотой, над деревьями занимался самый настоящий рассвет, Сэм уже и о предстоящих похоронах думать перестал, мозги просто отключились, когда вернулся Дин.
Сэм даже не сразу понял, что это случилось. Слышал какие-то хрипы, шорохи и не реагировал. И только когда к звукам, доносящимся из раскопанной могилы, добавились характерные щелчки зажигалки, до него дошло.
Он не думал о договоре, честно. Он вообще ни о чем уже не думал. И все-таки сначала плотно пережал катетер и только потом бросился срывать крышку гроба.
Дин был живой, целый, теплый – по крайней мере, под мышками, куда Сэм сунул руки, помогая брату выбраться из ямы, могилой Сэм ее больше не называл даже в мыслях, которых вдруг стало очень много и все бестолковые, Дин был весь перемазан землей и кашлял, и требовал воды, и называл его Сэмми…
Сэм искал воду, он точно помнил, что она была, и не мог найти куда дел бутылку, размазал соль, нарушая защиту, но, слава Богу, никого не было, слава Богу за все, Дин сидел, опираясь на крест и свесив ноги в яму, и обливался водой от жадности, потому что Сэм наконец ее нашел.
А потом Дин спросил:
- А это еще кто?
И только тогда Сэм вспомнил про Кеннета.
Привести некроманта в чувство оказалось ничуть не проще, чем объясниться с Дином. То есть ни того, ни другого у Сэма не получилось.
Дин, как и следовало ожидать, на него наорал. И насчет сделок со всякой нечистью, и насчет того, что он представляет себе, чего это Сэму стоило, и как они теперь будут с этим разбираться, и почему Сэм такой идиот, одного оставить нельзя, и какого хрена Сэм ему врет про некроманта, если Дин уже в семь лет знал, что они только мертвяков поднимать могут…
По крайней мере, у Сэма отпали последние сомнения в том, что к нему вернулся настоящий, взаправдашний Дин.
Заткнулся он, только когда Сэм, не выдержав, спросил, бросят ли они Кеннета подыхать здесь, или Дин все-таки поможет дотащить его до машины и отвезти в больницу.
Правда, за жаровню и прочее «оккультное дерьмо», которое Сэм прихватил с собой, ему влетело дополнительно. И за ай-под в импале – тоже. Спорить и оправдываться сил уже не было, поэтому Сэм только пожимал плечами, пока Дин не замолчал окончательно, обидевшись. Или разозлившись. Сэм и забыл, как трудно порой считывать его эмоции.
В больнице пришлось врать, что они нашли Кеннета уже в таком состоянии, с катетером в руке – вытаскивать его самостоятельно Сэм побоялся, - в мотеле, где они остановились на ночь. Да, милях в тридцати отсюда. Нет, название гостиницы он не запомнил. И понятия не имеет, кто это мог сделать и зачем. Кеннет не вышел к завтраку, и они забеспокоились. Вошли к нему номер – было не заперто, он уже был без сознания. Пожалуйста, скажите, с ним все будет в порядке? Это же просто кровопотеря… Нет, он не знает наверняка, он просто предположил. Других повреждений же не видно. Нет, он не знает какая у Кеннета группа. Простите…
- Я, правда, идиот, - повинился Сэм, когда медсестра, наконец, закончила заполнять карту и ушла. – Уж про группу крови-то можно было догадаться спросить… Знал же, что он много крови потеряет. Но почему он сам не сказал?!
- Что у тебя с рукой? - не в лад отозвался Дин. Он вообще смотрел на Сэма… странно.
- Вена вскрыта, - неохотно сказал Сэм, ожидая очередного выговора. – Моя кровь тоже была нужна. Надо швы наложить, наверное.
- Так скажи врачу.
- Нет. Лучше потом, в другой больнице. Или ты меня заштопаешь. А то сейчас вопросов не оберешься. Еще полицию вызовут…
- И что? Тебя зашьют, и мы сразу свалим. А полиция пусть с некромантом твоим разбирается.
Ну вот. Приехали. А чего ты ожидал, Сэм Винчестер?
- Я не могу.
- Прости? – нарочитая улыбка Дина выглядела… почти пугающе.
- Я не могу, Дин, - Сэм всей шкурой ощущал, как жалко и по-детски это звучит, но по-другому просто не получалось. – Я не могу его бросить.
- Что ты ему продал, Сэм? – тихо, очень тихо спросил брат.
- Ничего.
А что еще он мог сказать? «Это не то, что ты думаешь?»
- Отлично. Едем.
- Нет.
На какую-то секунду Сэму показалось, что брат его ударит. Но Дин только сжал зубы – по скулам явственно прокатились желваки, - развернулся на сто восемьдесят и вышел.
Сэм остался сидеть на жестком металлическом кресле в приемном покое.
Через пару часов к нему подошел врач, сказал, что после переливания крови Кеннет пришел в себя, но что с ним произошло в мотеле – не помнит, только боль в руке и ощущение чужого присутствия. Вероятно, ему сразу вкололи какое-то снотворное, или вообще набросили марлю с хлороформом на лицо. По крайней мере, так считает полиция.
Полиция явилась следом, в лице молоденькой женщины-офицера, и Сэм выдал ей свою историю на бис, присовокупив щенячий взгляд, сработавший на этот раз в точности, как надо. Офицер сочувственно похлопала его по руке - хорошо, что по здоровой, - и удалилась.
Врача в поле зрения уже не наблюдалось, и Сэм решил обратиться к дежурившей в приемном покое медсестре.
- Извините, пожалуйста, доктор сказал, что Кеннет Хирш пришел в себя и стабилен, могу я его увидеть?
Девушка сверилась со своими записями и подняла голову:
- В его состоянии посещение разрешено только родственникам. Вы родственник?
И именно в этот момент, ни раньше, ни позже, вернулся Дин. Сэм боковым зрением видел, как тот решительно шагает по коридору, явно намереваясь вправить наконец мозги непутевому младшему брату, и останавливается буквально в двух шагах от него, дожидаясь окончания разговора.
На секунду Сэм малодушно прикрыл глаза, потом взглянул на ожидающую его ответа медсестру и сказал:
