В полях, под снегом и дождем,
Мой милый друг,
Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг,
От зимних вьюг.
А если мука суждена
Тебе судьбой,
Тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой,
Делить с тобой.
Пускай сойду я в мрачный дол,
Где ночь кругом,
Где тьма кругом, —
Во тьме я солнце бы нашел
С тобой вдвоем,
С тобой вдвоем.
И если б дали мне в удел
Весь шар земной,
Весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной,
Тобой одной.
Роберт Бернс
Фоукс дремал, спрятав голову под крыло. Его хозяин мерил шагами кабинет, лицо сосредоточено, серебристые брови нахмурены. Преподаватель зельеварения сидел в кресле и молча наблюдал за директором. Он только что вкратце пересказал ему содержание беседы с Малфоем. Неожиданно директор подмигнул Снейпу.
— Северус, о мисс Димпл, я думаю, вы позаботитесь сами. Попрошу вас только не пользоваться каминами и порталом. За ними ведётся наблюдение. Да, и у маглов нет иммунитета от огня… Вас ни в коем случае не должны видеть, ведь для Малфоя вы — Упивающийся Смертью.
— Догадываюсь, — сухо процедил мастер зелий и мрачно посмотрел на директора.
— В зельях, Северус, я целиком полагаюсь на вас. Важно как можно быстрее разобраться в этом вопросе. Удачи.
Поняв, что это всё, профессор зельеварения, холодно попрощавшись, покинул директорский кабинет. Мда… тот оказал ему просто “неоценимую помощь”… ничего не скажешь…
* * *
Джоан стояла у окна, положив голову и руки на широкий каменный подоконник. Прическа, сделанная больше суток назад, растрепалась, тёмные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Не было желания ни приводить себя в порядок, хоть для этого в её темнице и были все условия, ни даже просто поесть, хотя тарелки сами по волшебству наполнились едой, а в золотом кубке, которым она пыталась разбить окно, теперь темнела какая-то жидкость. “Может, яд?” — с тоской подумала женщина и сделала большой глоток. Нет, это оказалось густое, терпкое вино. “Ну, хоть напьюсь…” Джоан подошла к окну и устремила взгляд на проплывающие облака. “Тоскливо и… страшно. Это только дураки не боятся. Что хорошего можно ждать от этого человека, если у него такой сын? Конечно, младший Малфой мог пойти характером не в отца, а скажем, в прабабушку… Чего я себя успокаиваю? Ясно же, меня не в гости пригласили. Так, девочка, думай. Для чего ты могла понадобиться этому белобрысому волчаре? С целью выкупа?” Джоан сразу же отмела эту мысль, как абсурдную. Малфой, судя по всему, сказочно богат, а она бедна, как церковная мышь. Да и некому заплатить за неё выкуп. Родители умерли. Братьев, сестёр не было. Мужа или постоянного молодого человека — тоже. Так, было несколько коротких интрижек, ничем путным не окончившихся, но всё это в прошлом… В качестве сексуальной игрушки, слава Богу, блондина она не интересует. Что же ещё? У неё ничего больше нет… Кроме жизни…
Джоан стало зябко. Она почувствовала, как смерть накрыла комнату чёрным зловонным саваном. Смерть стояла у неё за спиной, обдавала шею хриплым ледяным дыханием, не позволяя ни обернуться, ни пошевелиться. Смерть жила в этой комнате, в её древности и роскоши, в складках тяжёлого пыльного бархата, в неподвижном, душном, наполненном густыми, странными запахами холодном воздухе…
“Может быть, это какая-то секта, вроде сатанистов, и они хотят принести меня в жертву?… Не знаю… Я не спросила у Северуса, придерживаются ли волшебники какой-либо конфессии...”
Северус… Это имя больно резануло по сердцу. Умереть сейчас, только повстречав человека, которого она полюбила по-настоящему! Это же так нелепо, так обидно! Сейчас, когда её жизнь, наконец, изменилась!
Пожалуй, если бы её заперли в этом замке несколько недель назад, до встречи с Северусом, она бы не переживала так за своё будущее. Хотя, кто знает? Жизнь — она одна, умирать никому не хочется. И потом, что она в этой жизни видела? Кому она нужна? Ни семьи, ни друзей. Как она вообще умудрилась дожить до двадцати восьми лет, так и не завязав ни с кем близких отношений? У неё просто талант к одиночеству. Вот девчонки на работе, тоже с личной жизнью проблемы, но у них у всех подруги. Пойдут, поплачутся друг дружке, изольют душу, и всё опять ОК. А она так не может. Хочется, правда, иногда… Но как чужому человеку открыть то, сокровенное, что у тебя на душе? Нет уж, лучше одиночество. “Да и потом… если честно, Джоан, ведь ты не любишь людей…” “Не всех, — поправила она саму себя. —Я люблю Северуса Снейпа”.
“Се-ве-рус — имя, как музыка. Холодное, но согревает сердце… Может, и на этот раз он меня спасет…”
“Размечталась, как же! Дуре скоро тридцатник, а всё принца ждёшь на белом коне. Так все и кинулись тебя спасать! Надо было выходить за Гарольда Бишопа, когда он тебе предлагал, не тряслась бы сейчас здесь от страха, а была бы женой владельца магазина канцелярских товаров. Теперь уже всё, поздно пить Боржоми! Крашеная курица Мэгги Страйз из отдела поставок вовремя подсуетилась, и теперь она миссис Маргарет Бишоп, ей не надо ходить на эту дурацкую работу — как я от неё устала, и она целыми днями важная, как индюшка, дефилирует по центральному парку с детской коляской… Джоан, будь честна хоть сама с собой. Ты ей просто завидуешь… Да, я знаю, этот кретин Бишоп тебе до лампочки. Но ты же всегда хотела семью, детей… А теперь тебя убьют, и вместе с тобой погибнут дети, которых ты могла бы родить в будущем…”
“А как бы я хотела стать матерью детей Северуса… Впрочем, что это я кисну? Успокойся, дурочка. Пока ещё рано себя хоронить. Может быть, ещё всё хорошо кончится. Чем ныть, лучше воспользуюсь здешней ванной и отведаю блюд местной кухни. Даже если мне удастся отсюда благополучно выбраться, вряд ли мне когда-нибудь ещё доведётся поесть с золотых тарелок”.
Джоан прошла в ванную комнату. Сама ванна и стены были из розового мрамора, пол — из чёрного. Краны были из золота. Вообще, обилие в интерьере этого благородного металла уже начало порядком раздражать девушку. Похоже, хозяева замка кичились своим богатством. На мраморной полке, тянущейся вдоль ванны, Джоан обнаружила огромное количество разных баночек и бутылочек с всевозможными шампунями, маслами, морской солью, пенами и бальзамами. Открыв краны и раздевшись, женщина огорчённо посмотрела на своё отражение в высоком, от пола до потолка, зеркале в золотой (опять!) раме. “Круцио”, мягко говоря, не красит женщину. Всё тело в ссадинах, синяках и кровоподтёках. На левой ноге длинная, через всё бедро, красная опухшая царапина. “Зря мой родственничек рассыпался в благодарностях персоналу. Что-то не вижу следов трогательной заботы о моей персоне. Могли бы хоть зелёнкой царапину обработать”.
Лицо выглядело не лучше. Серое, усталое, под глазами тёмные тени. На нижней губе запеклась кровь. Наверное, она прокусила её, корчась от боли, когда её пытали эти подонки. Тёмно-каштановые, почти чёрные волосы спутались и спадают на грудь длинными лохматыми космами. “Неудивительно, что блондин пришёл в ужас, представив меня в своей постели. Кстати, я же ничего не говорила вслух! Похоже, он умеет читать мысли… Хорошо, что при нём я не думала о Северусе. Надо будет следить за своими мыслями в его присутствии. Надеюсь, он не может узнавать их на расстоянии”. Почему-то Джоан решила, что об их отношениях с Северусом Снейпом человеку по имени Люциус Малфой лучше ничего не знать.
* * *
Мастер зелий тщательно спланировал свою “спасательную миссию”. Похищение Джоан Димпл из Малфоевского замка намечалось на ночь тех самых суток, когда он узнал от самого Малфоя об ожидающей её участи.
Снейп наложил на себя заклятье дезиллюменции, а на свою метлу – чары невидимости и аппарировал в поместье Малфоев, где ему раньше часто приходилось бывать. Мастер зелий специально выбрал этот поздний час. Заклинание делало его не невидимым, а малозаметным — этаким человеком-хамелеоном. Профессору совсем не хотелось быть обнаруженным при попытке проникновения в замок “соратника по борьбе”. Тёмнота обеспечивала ему надёжное прикрытие, по крайней мере, на улице. Ночь подарила своему рыцарю ещё одно преимущество: в окнах замка горел свет, и снаружи было отлично видно, что происходит в комнатах.
Снейп оседлал свою невидимую метлу и начал облёт замка с самой высокой башни, по очереди заглядывая во все окна. Он молился только, чтоб Малфой не догадался упрятать девушку в подземелье, это значительно затруднило бы его планы.
Мастер зелий обследовал уже почти все окна. Некоторые, правда, были темны, и их приходилось освещать с помощью волшебства, что было весьма рискованно, но до сих пор Снейпу везло.
Не обнаружив нигде Джоан, он уже обдумывал, как лучше проникнуть в обширное подземелье замка, которое тянулось под всем поместьем на многие сотни метров и вглубь насчитывало несколько этажей, как вдруг заметил в освещенном окне первого этажа знакомую тонкую фигурку. Сердце дрогнуло, сбившись с ровного ритма, — она показалась такой родной… Девушка стояла у окна и смотрела куда-то вдаль. Профессор резко спикировал и оказался напротив. Джоан, не заметив, глядела сквозь него в чёрное ночное небо. Губы сжаты, на бледном лице горят тёмные глаза, сухие, без единой слезинки.
Снейп произнёс заклинание исчезновения, и оконное стекло, разделяющее их, исчезло. Подумав, что Джоан от неожиданности может закричать, он быстро направил на неё палочку и, прошептав: “Силенцио”, влетел в комнату. Очевидно, девушка почувствовала движение воздуха, которое он вызвал, к тому же из открытого окна в комнату струёй полилась ночная прохлада. Джоан, настороженно озираясь, просунула руку в пустой проём и со страхом и восторгом ощутила, что стекла больше нет. Как кошка, она молниеносно вскочила на высокий подоконник, оттолкнулась ногами, но чьи-то сильные руки схватили её и удержали от прыжка. Девушка испуганно закричала, но не услышала собственного голоса. Она принялась отчаянно вырываться, изо всех сил колотя, царапая и лягая своего противника. Тот и не пытался её утихомирить, только крепко держал, обхватив за колени, не давая броситься в чёрный провал.
— Полагаю, сейчас не самый подходящий момент для самоубийства.
Узнав голос, Джоан снова беззвучно вскрикнула, но дёргаться перестала и недоумённо уставилась на мастера зелий — ей никогда не приходилось видеть, чтобы человек перенимал цвет окружающих предметов.
Снейп подхватил её на руки и снял с подоконника. Она доверчиво прислонилась к его груди, глаза светились от счастья.
— Ты мне столько синяков наставила, за месяц не пройдут, — проворчал мастер зелий, но в голосе угадывалась нежность.
Джоан озорно улыбнулась, похоже она не чувствовала за собой никакой вины. Ёе приоткрытые губы уже тянулись к его, словно рядом с этим мужчиной опасности не существовало в принципе. Но Снейп был другого мнения. Мягко, но настойчиво отстранив девушку, он помог ей устроиться на метле. Джоан села позади своего спасителя, крепко обхватив его за пояс руками. Мастер зелий оттолкнулся от холодного мрамора пола мрачного замка Люциуса Малфоя, и невидимая метла с тихим свистом растворилась в чернильной глади ночного неба. Напоследок маг послал замку прощальный взмах палочкой, и оконное стекло вновь заняло своё законное место, только теперь в нём зияла огромная дыра, а многочисленные осколки устилали землю внизу и подоконник. Пусть дружище Люциус напрягает мозги, гадая, как магле удалось разбить стекло, несмотря на его заклинания!
