Антимагическое мышление

Не знаю, сколько времени прошло вот так, в тишине, нарушаемой лишь моими судорожными всхлипами. Не знаю, что надо было сделать, чтобы успокоить себя. Что-то. Но явно не то, что гениальным образом пришло мне в голову. А в голову мне пришло эту самую голову поднять и вновь посмотреть в зеркало. Там все так же стояли мои родители, теперь чуть расплывчатые в своих очертаниях, потому что очки лежали на полу, сломанные, к тому же, последние соленые капли вытекали из уголков моих глаз, мешая четко видеть картину.
Я судорожно вздохнул, чувствуя, что слезы закончились.
-Удивительное зеркало, не правда ли, мистер Поттер? – услышал я голос где-то справа от себя. Резко повернув голову в сторону звука, я увидел рядом с собой Кровавого Барона. Что он здесь делает? Знал ли он, что я буду здесь, или же случайно забрел сюда? То, что он знал о зеркале раньше, можно было логически вычислить, ведь он спрашивал меня о нем неспроста. Такое просто так не спрашивают, я уверен. А может, он специально искал меня?
-Ээээ… - совершенно неинтеллектуально отозвался я, хотя бы просто для того, чтобы дать привидению понять, что услышал его. Глазницы у Барона были пусты, поэтому я всегда пытался понять, издевается он или говорит серьезно, по голосу. Чаще всего его голос был насмешливым, сейчас же в нем смешивались странные нотки печали и как будто бы ностальгии. Я внимательно посмотрел на него и подумал: а что видит в зеркале он? И может ли он что-то там видеть в силу отсутствия глаз и призрачности натуры? Да и, как известно, “ничего не хотят только мертвецы”. Он ведь может в какой-то степени считаться мертвецом? Или же у него есть какие-то желания? У него же, как я понимаю, нет потребностей: ни в еде, ни в справлении нужды, ни в сексе…
Я уже хотел было спросить его, но вместо этого чихнул. Да так громко, что, видимо, тем самым вывел призрака из задумчивости. Его голова повернулась ко мне, пустые глазницы притягивали, заставляя не отрывать от них взгляда, в то время как призрачные губы едва заметно шевелились:
-Я советую Вам вернуться обратно, мистер Поттер.
-Куда обратно? – сначала не сообразил я. Кажется, его пустые глазницы действуют на меня отупляюще.
-Туда, откуда Вы только что пришли, - решив не называть конкретного места, с усмешкой ответил Барон.
Я вздрогнул и вспомнил о Северусе, который наверняка заметил мою пропажу, а потому рвет и мечет. Сейчас, вероятно, бесится и думает, как же я смог сбежать из-под его бдительного надзора? А вот смог, смог ведь! Хотя сам думал, что это невозможно. Пусть знает мир на моем личном опыте: невозможное возможно!
Впрочем, как бы то ни было, следовало вернуться. Призрак был прав: лучше не играть с огнем. Особенно если этим огнем, в буквальном смысле, являлась злость моего декана. Не к добру это, я ведь еще даже отмазку не придумал.
-Ну, - снова не самым интеллектуальным образом отозвался я. И почему я всегда выгляжу, как кретин, когда со мной разговаривает этот Кровавый наследник титула на букву “б” (не думайте матерного)? - Мне пора идти, что ли. Приятно было пообщаться, ага.
Он ничего не ответил. Но, если бы у него были глаза, я бы мог с уверенностью сказать, что его пристальный взгляд сверлит мне спину. Это ощущение не покидало меня до самой двери. А когда я уже подошел к двери, то вспомнил про очки, вернулся за ними и нацепил на нос. Обзор был не так, чтобы очень, и, признаться честно, не очень, чтобы так. Все-таки трещины сделали свое дело: картина была нечеткой и раздваивалась, а то и растраивалась. Ну-ка, в какую дверь мне лучше будет выйти? Выйду-ка я в правую, доверившись интуиции.
Интуиция меня нахально подвела (правду, черт возьми, говорят, интуиция – женское умение угадывать с первого раза): на месте ручки ничего не оказалось, и пальцы сжали лишь воздух. Тогда я зашел в левую дверь. И потерпел фиаско. Ну, как известно, Бог (пусть я и не набожный человек) любит троицу, поэтому, когда я выбрал дверь, что была посередине, добился нужного результата. Я даже не хотел думать о том, как безмолвно смеялся надо мной Барон.
Итак, я шел по коридорам этажа, номер которого я не запомнил и не вычислил путем логической цепочки. Сейчас мне было не до того. Надо было придумать отговорку, чтобы Северус не растерзал меня, словно коршун – свою долгожданную добычу.
Я невольно сглотнул: не самая приятная перспектива. Что же сказать-то, что сказать этому вредному человеку, без умолку повторявшему, что я должен оставаться в кровати? Удивительно, что при таком раскладе я вообще умудрялся есть. Впрочем, есть за одним столом с ним мне теперь было непозволено. Не знаю, почему. Неужели он так боялся заразиться? Если что, мы бы хоть были на карантине, ему бы не пришлось бегать от меня, словно я заразный. Собственно, почему это “словно”? Интересно, смогу ли я напугать его своим приближением?
Так вот, что касательно еды: еду мне теперь, по распоряжению Северуса, приносил Типпи и неизменно, заикаясь и опуская взгляд, желал мне приятного аппетита. Засунул бы он себе этот приятный аппетит… Настроение мое было испорчено, потому что я вдруг понял, что уже чертовски сильно привык к этим совместным трапезам и даже его чертовым придиркам по поводу того, чтобы я ровно держал спину, не чавкал слишком громко и не кормил свой нос наравне с остальным организмом. И мне все равно никогда не было страшно, что он выгонит меня из-за стола, как он всегда грозился, “из-за моего неподобающего поведения”. Он бы фактически лишил меня еды. Он не стал бы этого делать. Он наказал бы меня как-нибудь по-другому. Он мог это сделать. Но почему-то никогда не делал. То ли потому, что я под конец его тирад начинал вести себя, как подобает “молодому человеку моего возраста”, то ли потому что у него кончался запас слов, которыми он мог бы пафосно призвать меня к порядку. А мне просто лень из раза в раз отвечать ему, что я ребенок, и ответ “бе-бе-бе” я считаю не менее достойным, чем все его высокие речи и заумные словечки, которые он нередко употребляет, вроде “лексикон”, “фразеологизм” и прочая дурь, всей уже и не упомнить. Досаднее всего было осознание того, что я скучал по тому времени, когда я мог сидеть напротив него и болтать под столом ногами, а он видел мое ерзанье и нетерпение, но ничего не говорил. То ли он развивал в себе терпение, то ли решил поупражняться в актерском мастерстве, пытаясь сделать вид, что он этого не замечает. Я скучал по тому времени, когда он был со мной в одной комнате. И это было так непохоже на меня, что я чувствовал себя словно бы не в своей тарелке. Это так странно – привязываться к кому-то, желать, чтобы он был рядом. Так странно хотеть, чтобы он разделил с тобой общее, на двоих время, хотеть заполучить его внимание. Быть может, поэтому я провоцировал его на различные выпады по отношению ко мне? Я никогда раньше так тщательно не разбирал свои мысли и поступки по полочкам. И почему, черт меня побери, я делаю это только сейчас? Разве не следовало разобраться с этим после окончания первого полугодия обучения? Чтобы не было больше такого беспорядка в голове. В мыслях. В… чувствах?
Но размышления пришлось прервать, потому что я внезапно обнаружил, что стою в своей собственной комнате. Очевидно, ноги сами принесли меня сюда, пока я занимался уборкой в своем мозгу. Я даже не помню, как пробормотал пароль, входя в личные покои зельевара. И, если он слышал, как захлопнулась за мной дверь, то должен был немедля прибежать сюда и попытаться выяснить, в чем дело.
Я уже засунул мантию-невидимку обратно под кровать и теперь, как полный лох, стоял в одной пижаме и тапочках, которые пережили со мной путешествие по множественным коридорам Хогвартса, и думал, что же мне сказать Снейпу, который наверняка будет долго и упорно пытать меня в искреннем желании выяснить правду от самого начала до самого конца.
-Поттер, - констатация факта. Ну, Поттер я, и что дальше? Фамилия это моя – Поттер, что теперь с меня взять?
-Где Вы были? – Ну, что я говорил?
-Я… - что бы такого сказать, во что легко было бы поверить. – Я…
-Я понял уже, что Вы, продолжайте, пожалуйста, - нетерпеливо попросил он. Я внимательно посмотрел на него, и говорить мне резко расхотелось. Ей-Богу, если бы я знал, что заставлю его так волноваться, наверное, ни за что бы больше не ушел. Он выглядел каким-то растрепанным и явно не выспавшимся, а у меня наверняка были красные, опухшие после слез глаза. Халат его (на сей раз, я полагаю, это действительно был халат) казался немного мятым, и сам мужчина был каким-то… новым для меня в своей смеси беспокойства и раздражения от моей медлительности.
-Я гулял во сне, - выпалил я, не зная, что еще сказать ему такого, что он посчитал бы за разумное объяснение.
Профессор выгнул брови и усмехнулся, во взгляде его сквозняком гуляла порядочная доля недоверия:
-Вы страдаете сомнамбулизмом, Поттер?
-Сомна-что?.. – озадаченно переспросил я.
-Сомнамбулизм, по сути, то же самое, что лунатизм – болезнь, выражающаяся в каких-либо, чаще всего опасных для здоровья человека, действиях, совершаемых во сне.
-Да, именно, - очнувшись от легкого замешательства, согласился я. – Страдаю. Просто до сегодняшней ночи я об этом даже не подозревал.
-Не поранились? – обманчиво участливо спросил Северус, оглядывая меня с ног до головы.
-В этот раз повезло, - так же обманчиво беззаботно ответил я.
А он вдруг вздохнул и спросил:
-И почему Вы не хотите подчиняться простым правилам?
-А зачем? – недоуменно поинтересовался я.
-Потому что так надо.
-А кому?
-Мне, например.
-Ну, ты же стерпишь мое позорное бегство от всякой возможности эти правила соблюсти или этим страшным правилам подчиниться, правда?
-Почему Вы не хотите принять нормы общественности? Просто сделать то…
Я не дал ему договорить:
-А почему я должен хотеть их принять? Чего в них такого привлекательного?
-Их принимают все, - последовал незамедлительный, но довольно-таки сердитый ответ со стороны моего непривычно растрепанного собеседника. Одна прядь выбилась из общего беспорядка на его голове и теперь нагло лезла ему в лицо, чего он, кажется, слишком занятый в ожидании моей следующей реплики, совершенно не замечал. Как занятно… А я бы долго мог так простоять, рассматривая его.
-А я не хочу быть, как все, - выйдя, наконец, из оцепенения, хмыкнул я и простодушно пожал плечами.
Декан Слизерина уставился на меня так, словно вместо меня прямо сейчас по полу растекалась лужица какого-нибудь розоватого цвета и приветливо улыбалась ему. Он едва не открыл рот от удивления, застывший в растерянности и замешательстве, а я так и не мог врубиться, какого бельмеса он удивлен. Что такого необычного я сказал? Что так удивило его?
-Ложитесь спать, Поттер, - вернув себе прежний вид, строго приказал он и развернулся, направившись к двери. Уже когда дверь, слегка скрипя, захлопнулась за ним, мне показалось, что я расслышал что-то вроде: «”Я не хочу быть, как все”. Вот тебе и весь разговор, Северус… Наглый мальчишка!» Я хихикнул в подушку и, довольный, повернулся на правый бок: в такой позе я всегда быстрее засыпал.
Проснувшись поутру, я с досадой подумал, что надо было сказать Северусу, будто меня украли инопланетяне и проводили надо мной жестокие опыты, а потом стерли памяти (о том, что мужчина мог задаться вопросом, откуда тогда я все это помню, я как-то не подумал). Не так обидно, сколь досадно, ну да ладно. Буду верить, что моя смекалка больше никогда не подведет меня в самый нужный момент.
Но сейчас не о том. Мне надо было достать сигареты. Я испытывал просто страшнейшую ломку, руки чесались почиркать кремнем зажигалки, но этот гад, Снейп который, как назло, куда-то ее подевал. Я точно знаю, что это он, потому что никто больше не мог ее с**здить. Домовой эльф просто не решился бы на этот гадский, поистине подлый поступок. Особенно учитывая, что он-то никогда не говорил мне, что курение мешает почувствовать запах какого-либо зелья. А зажигалку я в последний раз видел у себя в верхнем ящике тумбочки, где теперь присутствовало ее отсутствие. Короче говоря, ее там не было.
Теперь оставалось только понять, зачем он это сделал. Я ведь не курил в последнее время. Запах табака он почувствовать не мог. Так какой ему в этом резон?
Вообще-то, если подумать, то с моей памятью могли быть проблемы. Типа в бреду, после болезни, у меня могло что-то попутаться. Надо бы вспомнить, когда я курил-то вообще в последний раз. Когда я получил метлу (а это было уже на Новый Год) и на этой метле полетал, а потом спустился вниз, у меня была идея покурить. Что с этой идеей стало? Воплотил ли я эту затею в жизнь? Кажется, нет, ибо я тогда с усмешкой вспомнил, что курил еще в прошлом году. То есть... то есть… то есть…
Черт, никак не могу вспомнить! Что за напасть-то, а? А руки чешутся, ну, просто невыносимо! Может, я сам куда эту зажигалку подевал, только вот не могу сосредоточиться, мысли разбегаются, и в голове полный бардак. Ладно, черт с ними, с сигаретами, плевать я на них хотел, как-нибудь обойдусь.
Заботливый Типпи принес мне завтрак. Я поблагодарил его, взял тарелку в руки и уставился на ее содержимое апатичным взглядом. Есть мне, если честно, совершенно не хотелось. И Северус постоянно говорил, что это признак болезни, потому что в болезнь теряется аппетит. А если меня, вибратор в чужую задницу, мутит уже от извечной яичницы с беконом?! Что ж я теперь делать-то должен, а? Повеситься мне, что ли? Утопиться? Вилку в горло воткнуть? Вены себе вилкой вскрыть? Море вариантов, а умирать из-за такой ерунды не хочется. Совсем.
-Приятного аппетита! – проорал я профессору. Выходить из своей комнаты к нему мне было строго-настрого запрещено. Вместе с выдыханием углекислого газа я выдыхал в среду его обитания микробов, способных проникнуть в его организм и ослабить его иммунитет, объяснил мне этот умник в черной мантии (правда, непонятно тогда, почему он понесся ко мне, как обалделый, ведь причина узнать, где я был, не может быть настолько веской). Я речью не проникся, но, обидевшись, ходить к нему перестал, хотя возможность заразить его и потом наблюдать, как он ходит по своим личным покоям, чихает и сморкается, казалась мне весьма и весьма соблазнительной. Но, черт знает, что задумает этот садист, если я не буду ему подчиняться. Не уверен, что он способен всерьез меня запугать или лишить чего-то необходимого. Еды и одежды он меня не лишит, а всего остального у меня и так не было.
Ответа, как обычно, я не дождался.
Джил все еще была в спячке. Заняться было совершенно нечем. Зато по вечерам я снова убегал в ту комнату. К зеркалу. Я не помнил дороги, я двигался наобум, но неизбежно приходил туда. Подолгу сидел я там, на холодном, каменном полу, даже и не думая о том, что могу все себе отморозить, и, не отрываясь, смотрел на своих родителей. Они всегда тепло улыбались мне, и я снова и снова открывал сходства между нами. Разрез глаз, их цвет – от мамы, плохое зрение, растрепанная шевелюра и (я так думаю) неугомонность – от папы. Быть может, когда я вырасту, я буду его точной копией. Джеймс и Лили Поттер. Я помню их имена из разговора Альбуса и Северуса.
А потом опять объяснять декану, где я пропадал.
-Я был в Хогвартсе, - честный и простой ответ. Логично. Куда я мог уйти за его пределы? Если только в ту деревушку Хогсмид. Но что мне там делать? Какой смысл мне уходить далеко? Зачем? Я никуда не собираюсь бежать. Я не хочу возвращаться в (как они там его называют?) маггловский мир, мне и здесь неплохо живется. Кормят, одевают, обучают, заботятся.
Он не мирился с моим ответом, но, судя по всему, и не знал, что сделать с моим упорством, моим молчанием. А я не хотел ему говорить. Опять заладит, что мне не следует гулять, пока я не выздоровлю. Все мои слабые возражения о том, что я уже не чувствую слабости в теле, как прежде, температуры не наблюдается, соплей нет, кашля тоже, а головные боли и вовсе перестали беспокоить, кажется, вообще им не воспринимаются. Тоже, что ли, обиделся?
Однажды вечером мое уединение с родителями вновь нарушил Кровавый Барон. Он неспешно просочился сквозь дверь и подплыл к зеркалу. Призрачные пальцы почти коснулись рамы зеркала. Я увидел его боковым зрением, но не придал факту его присутствия особого значения.
-Я не в первый раз вижу Вас здесь, мистер Поттер, - проговорил он, растягивая слова. Мне всегда было интересно узнать, чем разговаривают призраки, если у них все нематериальное? У них вряд ли может двигаться язык, он не может касаться зубов, создавая нужный звук, их голосовые связки неподвижны. Я не знал об этом ровным счетом ничего, я просто от нечего делать слушал Северуса, когда он рассказывал мне, что происходит с моим речевым аппаратом, когда я говорю. Это не входило в курс общеобразовательных предметов, которые он преподавал мне летом, он просто как-то заметил, что человек отличается от животного тем, что обладает речью. Ну, и понеслась лекция от грудной клетки, в которую втягивается воздух, чтобы потом выдохнуть (потому что все слова можно произнести только на выдохе) и до самого последнего молочного зуба…
-И что? – безразлично поинтересовался я, даже не посмотрев на него, все свое внимание отдавая только родителям.
-Вы всю жизнь собираетесь приходить сюда по вечерам? – продолжил он как ни в чем не бывало.
-Какая тебе разница? – пожал плечами я.
-Мне просто досадно видеть, как Вы бежите от реальности, спасаясь в иллюзиях…
Это прозвучало так лирично, что мне даже захотелось похлопать ему и воскликнуть что-то вроде: “Да тебе бы в писатели!” Но только звучало бы это издевательски.
-А разве так не делают дети? Выдуманный мир подчас куда-то привлекательнее того, что реально. Мечты приятнее действительности, не находишь?
Я не помню, когда мы перешли на “ты”, сейчас это было уже неважно. Я хотел понять, почему он так настойчиво отговаривает меня. Ведь именно это он и пытается сделать, правда? Отговорить меня ходить сюда?
-Но Вы не двигаетесь вперед, у Вас нет цели в жизни, - а у него, похоже, мешок аргументов. А я вдруг начинаю злиться:
-Могу я, черт возьми, хотя бы в одиннадцать лет не определять цель всей своей жизни, а?! На меня и так, судя по всему, повесили клеймо приманки для какого-то там ВолдырьЖорта! Что, думаешь, приятно?! Сам вот узнай в одиннадцать лет, что ты волшебник и тебя хочет убить какой-то псих! Я бы на тебя посмотрел! Наверное, не светился бы, как лампочка, от счастья!
Привидение удивленно посмотрело на меня, едва заметно пожало плечами:
-Все равно Вы его скоро здесь не увидите, - и удалилось прочь.
А я озадаченно посмотрел ему вслед и со всей силы саданул рукой по стене. Что же они все так настойчиво лезут в мою жизнь?!
Я вернулся в комнату и отрубился даже раньше, чем Северус-Растрепанный-Халат ворвался в мою комнату.