Като Неймодия

Оби-Ван невольно поднял руку и провел по волосам за правым ухом: временами ему отчаянно хотелось вновь почувствовать под пальцами упругое плетение падаванской косички, разом сбросив с плеч непосильную ношу застарелого горя и тяжелой обязанности. Все чаще и чаще у него возникало стойкое ощущение того, что учитель стоит у него за спиной – и стоит только оглянуться, чтобы встретиться взглядом со знакомыми ласковыми и мудрыми голубыми глазами. Не всегда в силах подавить в себе это безумное желание, влекомый необъяснимой надеждой, Кеноби оборачивался порой, кинув взгляд через плечо, но, разумеется, самое большее, что представало перед его глазами, была донельзя удивленная физиономия Анакина, упорно не понимавшего, кого ищет взглядом магистр, смотревший как будто сквозь него.

Объяснения такому своему поведению Оби-Ван не давал никогда, и именно по той же самой причине предпочитал уединяться ото всех в часы ставшего редким теперь отдыха, потому что видения и сны были постоянными спутниками далеко не одного юного Скайуокера. Удивительно четкие и яркие образы, больше похожие на картины реальной жизни, приходили во сне на смену дневному ощущению постоянного присутствия, и Кеноби никому не хотелось давать в этом отчет. Долгое время он терпеливо убеждал Анакина, снедаемого ночными кошмарами о матери, в том, что видения со временем уходят, стираясь из памяти, чтобы никогда больше не возвращаться; и, кажется, эта идиоматическая истина подтверждалась жизнью, но только не для самого Оби-Вана. И, говоря от чистого сердца, Кеноби от всей души страстно не хотелось, чтобы видения покинули и его тоже, оставив в совершенном одиночестве.

Рука скользнула по коротко стриженому затылку, и пальцы джедая с сожалением не нащупали даже пушистых прядей мягкой прически, спускавшейся почти до плеч магистра еще месяца три назад. Остричься рыцарю пришлось вовсе не из-за того, что он по какой-либо причине воспылал неожиданным уважением к соответствующим требованиям Кодекса Ордена, но по банальной неосторожности бестолкового ученика, которому Оби-Ван неоднократно устраивал головомойку за то, что Анакин обычно делал что-нибудь, идя на поводу у внезапно возникшей идеи, а потом уже начинал думать, к каким последствиям могут привести его действия; а временами, как можно было заключить из ворчания учителя, вторая стадии процесса отсутствовала у Скайуокера напрочь.

* * *

Тогда, двенадцать недель назад, оба джедая велением Совета были посланы на задание, аналогичное сегодняшней прерванной поездке, выполняя традиционную для представителей Ордена роль парламентеров-миротворцев. Путь их лег в систему Беспин, на единственной населенной одноименной планете которой шла успешная добыча высококалорийного топливного газа тибана, удовлетворявшего нужды как государственного, так и частного секторов экономики Галактической Республики. Представители Галактического Сената и Совета Джедаев хотели во что бы то ни стало заручиться поддержкой и заверениями в верности руководства маленькой планеты, официально входившей суверенным образованием в состав Республики, но жившей своей собственной жизнью, беспрестанно сменяя сомнительных хозяев, выигрывавших систему друг у друга в азартные игры и куда больше уповавших на доходы от теневой стороны торговли, чем от государственных заказов.

Молодой джедай, как всегда сопровождавший наставника, отнюдь не горел энтузиазмом по поводу деликатной и небезопасной миссии, которую Совет без колебаний доверил Оби-Вану, едва в ней возникла необходимость. По мнению Скайуокера, было в высшей степени безрассудно отправиться в мирок, жители которого с завидной стойкостью придерживались ровно одного жизненного принципа: работать на того, кто больше платит. Анакин был далеко не уверен в благоприятном исходе всего дела и с досадой бросал косые взгляды на Кеноби, который, казалось, чувствовал себя как рыба в воде, несмотря на крайнюю зыбкость почвы, на которую вступала их немногочисленная делегация.

Анакин вообще относился с величайшим подозрением к заданиям, не подразумевавшим применения оружия, и результат которых зависел исключительно от умения заговорить зубы противной стороне. В таких обстоятельствах юный Скайуокер чувствовал себя до крайности неуверенно и неуютно, несмотря на то, что спорить с собственным учителем молодой человек мог до бесконечности, пока Оби-Ван не прекращал перепалку, начиная полностью игнорировать запальчивые речи юного спорщика, притворяясь оглохшим и доводя тем самым падавана до белого каления. Что касается Кеноби, то магистр, обычно предпочитавший хранить молчание, казалось, только рад был случаю поговорить, с величайшей охотой отправляясь в дипломатические миссии и успешно представляя Орден за столом переговоров.

Впрочем, с некоторых пор до Анакина потихоньку стала доходить та очевидная истина, что, при всей цельности натуры наставника, единственного Оби-Вана не существовало: он мог быть бесконечно разным, смотря по обстоятельствам и по тому, с кем конкретно общался джедай в данный момент. За год Клонической Войны Скайуокер, к неимоверному своему неудовольствию, более чем когда-либо убедился, что такой простодушный и открытый с виду ясноглазый рыцарь полон непредсказуемых сюрпризов: уже неоднократно случалось так, что, прилетев на какую-нибудь затерянную между звезд планетку, джедаи обнаруживали в портовом городке кого-то из знакомцев магистра былых времен, которых война вытряхнула на белый свет дня, предоставляя возможность выжить, как правило, тем, кто мог постоять за себя. Любая из таких встреч знаменовалась быстрым обменом взглядами: пристально-внимательным со стороны Кеноби и косо-подозрительными со стороны какого-нибудь гуманоида или негуманоида, крутившегося вокруг джедаев. Следующим шагом существа было либо с радостным воплем раскрыть объятия светловолосому рыцарю, либо схватиться за оружие, оказываясь в последнем случае всегда чуть менее расторопным, чем взмах запевшего в воздухе синего клинка.

И на сей раз одетый во все черное юноша не питал ни малейших иллюзий относительно того, по какой причине поползли вверх брови на лице Оби-Вана, в то время как учитель, сошедший по трапу корабля, совершившего посадку на одной из платформ затерянного в облаках города, зорко вглядывался в лица небольшой делегации, вышедшей встречать высоких послов. Анакин, хмуро топтавшийся за спиной наставника, уныло подумал, что если учитель водит дружбу с двухметровой рептилией, держащей закусочную в портовом квартале столицы, то почему бы, для разнообразия, магистру не быть причисленным к кругу знакомых здоровенного детины, вышагивавшего во главе группы встречающих. Опасения Скайуокера подтверждало и изумленное выражение физиономии этого остепенившегося джентльмена удачи, левую щеку которого пересекал от уха до подбородка глубокий шрам.

Обменявшись низкими официальными поклонами, Кеноби и подозрительный тип, помедлив мгновение, обменялись еще и вежливым рукопожатием. Анакина передернуло: он не понимал, что за удовольствие может находить магистр Ордена в подобных знакомых, хотя, без сомнения, широчайший круг друзей и врагов, а также сведений, почерпнутых от них, позволяли голубоглазому джедаю мгновенно и безошибочно сориентироваться в любой ситуации, куда бы их ни занес слепой случай или воля Совета.

Но о себе самом Анакин Скайуокер, бывший, если верить старинному пророчеству, Избранным, призванным принести равновесие в Великую Силу, твердо и однозначно решил, что его путь будет иным, исключительным, хотя пока ни он, ни кто бы то ни было другой не мог сказать, каким. Отмахиваясь от тех из наставлений учителя, которые не были подкреплены догматами Ордена, падаван как-то раз напрямую заявил Кеноби, что не видел нигде в Кодексе Джедаев даже малейшего упоминания о жизненной силе, о которой постоянно толковал учитель; и тем более не видит, какая необходимость для познания этой области светлой стороны существует в поддержании теплых отношений с зубастой четырехрукой тварью по имени Декстер.

- Ты многого еще не знаешь о Великой Силе, мой юный ученик, - терпеливо повторил свой обычный ответ Оби-Ван.

- Это не Великая Сила, учитель, а Ваша бредовая прихоть, - грубо оборвал его Анакин. – Каждый из джедаев имеет право идти своим путем. Я не собираюсь, в отличие от Вас, уподобляться бродячему контрабандисту.

От слов ученика Оби-Ван вздрогнул, как будто его ударили, и, закусив губу, отвернулся. Постояв так несколько секунд, джедай мягко пожал плечами и негромко сказал, так и не повернув головы:

- Извинишься вечером, Анакин.

После этих слов магистр легкой поступью удалился, даже не поинтересовавшись, что там делает ученик. Больше рыцарь никогда даже не заикался при Скайуокере о своих собственных делах и не предлагал тому сопровождать его в прогулках, не имевших прямого отношения к делам Ордена. Поэтому теперь Анакину оставалось только гадать, при каких обстоятельствах познакомились эти двое.

- Берт Крайтон, если я не ошибаюсь?

- Магистр Кеноби? Я рад.

- Взаимно, - с легкой улыбкой откликнулся Оби-Ван. – Надеюсь, этот факт позволит обойтись без лишних проволочек: время дорого.

Оба собеседника еще раз раскланялись; учителю, похоже, это не доставляло ни малейшего неудобства, в то время как Скайуокер лишь с трудом мог заставить склониться свою непокорную голову, в результате чего нередко получал замечание от Кеноби за недостаток вежливости в поведении и обращении. Юный джедай попытался недавно расставить все точки над “i” в этом вопросе, напомнив Оби-Вану в очередном споре, что аналогичный недостаток собственного учителя Кеноби не вызывал у того ни малейших возражений. Необычно холодно посмотрев на ученика, Оби-Ван коротко отрезал:

- Ты не Куай-Гон, - и, как ни в чем не бывало, продолжал распекать Анакина при первой возникавшей необходимости.

Теперь Скайуокер мрачно тащился позади Кеноби и его собеседника, немедленно перешедших к обсуждению условий требуемого соглашения, даже не видя при этом нужды дождаться прибытия в зал переговоров, что отметил со свойственным ему легким смешком магистр:

- Пожалуй, мы с Вами сперва уладим все дела, а после уже насладимся плодами Вашего гостеприимства.

Берт задумчиво почесал сомнительное украшение на щеке и, приторно улыбнувшись, изъявил согласие со словами джедая.

В зале переговоров Анакин с тоской слушал цветистые уклончивые речи обеих сторон, периодически теряя нить рассуждений и предпочитая помалкивать, наученный горьким опытом, когда его не к месту ляпнутая фраза внезапно ставила под угрозу не только благополучное выполнение задания, но и их с Оби-Ваном личную безопасность. Судя по всему, противники, знакомые друг с другом, как выяснилось, в основном понаслышке, не считая двух-трех мимолетных встреч на летных полях миров на Дальних Рубежах, получали неизъяснимое удовольствие от беседы с тем, кого считали вполне равным себе по части умения, говоря много, не сказать ничего.

Два достойных соперника вели изящную словесную игру, в которой непохоже было, чтобы ясноглазый джедай с открытым лицом хоть в чем-то уступал видавшему виды владельцу Беспина, чья хитрющая физиономия прожженного плута красовалась напротив рыцарей за столом. Где обучился изящной словесности пресловутый Берт Крайтон, откопавший-таки в Галактике место, где он мог чувствовать себя относительно комфортно, так и осталось загадкой; в то время как Оби-Ван изучил искусство осторожного разговора и ненавязчивого убеждения на собственном опыте, вволю попрактиковавшись в этом деле, извлекая хоть такую пользу из постоянной необходимости предоставлять доклады в Совет Джедаев, требовавшей не менее бережного обращения, чем корзина с тухлыми яйцами.

Рассеянно смотревший в окно Скайуокер, на которого зрелище окутанного розоватыми облаками города навевало ощущение эфемерности, вдруг понял, что разговор затих. Обернувшись, он увидел, что собеседники, встав из-за стола, снова кланяются друг другу, обмениваясь заверениями в добрых отношениях. Однако после этого, вопреки ожиданиям юного джедая, послов Ордена препроводили не на посадочную площадку, где их ожидал корабль с командой, состоявшей из верных клонов, а в обширную гостиную, где им был предложен легкий ужин и место для отдыха. Анакин озабоченно поинтересовался у спокойного, как всегда, магистра:

- В чем дело, учитель? Разве переговоры не окончены?

Оби-Ван аккуратно сложил свой темный плащ в углу банкетки и с интересом приступил к осмотру содержимого вазы с фруктами неведомого происхождения и странного вида, небрежно отозвавшись на реплику Скайуокера:

- По сути дела, окончены. Но формальности требуют дождаться завтрашнего дна, - и с аппетитом захрумкал какой-то маленькой зеленой ягодой, взятой с подноса.

Анакин с невольным раздражением подумал, что Кеноби, по его мнению, ведет себя временами более чем легкомысленно. Возле ноги юного рыцаря пискнул R2D2 – и Скайуокер тихо порадовался, что прихватил с собой этого металлического попутчика, оснащенного стараниями хозяина по последнему слову боевой техники и успешно взламывавшего любые информащионные сети, что маленький дроид незамедлительно подтвердил, встроившись одним из манипуляторов в компьютерный разъем над плинтусом и вступив в оживленную беседу, состоявшую из попискиваний, подвываний и металлического скрежетания, с местной сетью. Анакин продолжал стоять столбом посреди комнаты, мысленно просчитывая, откуда можно ожидать нападения, если неправдоподобно гостеприимные хозяева решат проявить характерное для людей без моральных принципов вероломство, когда услышал негромкое замечание голубоглазого магистра:

- Сядь, Анакин, отдохни немного. Переговоры прошли успешно: Беспин обещает сохранять нейтралитет и обеспечивать армию Республики тибаном по оптовым закупочным ценам. На большее не стоит и рассчитывать. Завтра у нас на руках будут все необходимые документы, а пока что наберись терпения.

Анакин взорвался:

- Какого терпения? Зачем? Как Вы только могли согласиться застрять здесь еще до завтра? Учитель, Вам не приходит в голову, что это может быть ловушка?

Яростно жестикулируя, Скайуокер метался по залитой солнечным светом полукруглой комнате, и полы его исчерна-коричневого плаща хлопали у джедая за спиной, как крылья хищной птицы, странно контрастируя с воздушными золотистыми драпировками, мягкими волнами ниспадавшими вдоль стен и разлетавшимися при любом легком дуновении ветра. Оби-Ван сидел на кушетке напротив Анакина и, задумчиво держа на ладони нечто, напоминавшее сушеный фрукт, бесстрастно ждал, пока ученик выговорится, поскольку урезонивать юношу было себе дороже, а рыцарь никуда не торопился. Анакин же продолжал свой бессвязный, но горячий монолог:

- Этот тип предаст нас при первой же возможности. Как Вы только можете верить словам такого человека? С чего Вы взяли, что этот Ваш Крайтон не сдаст нас сепаратистам, и что от нас не попытаются избавиться? Откуда вдруг такая уверенность, что нас не попытаются хоть бы и отравить? – запальчиво закончил ученик, тыча рукой в сторону причудливого сухофрукта, который учитель крутил в пальцах, очевидно, прикидывая, с какой стороны принято его есть.

Кеноби улыбнулся, и в его глазах заплясали лукавые огонечки. Покачав головой, он заметил с усмешкой:

- Нельзя все в жизни воспринимать только с мрачной стороны, мой юный ученик. Я ни в чем не уверен, Анакин, но могу сказать определенно: даже любители легкой наживы в Галактике следуют определенному кодексу поведения. Так что, если представители Торговой Федерации не побывали здесь раньше нас, выполнение соглашения нам обеспечено. Если же мы не первые, то скоро об этом узнаем: здесь дела не откладывают в долгий ящик.

В бешенстве от насмешливого спокойствия Кеноби, юный джедай пробежался еще раз по комнате, когда заметил, что учитель поднялся с места и, накинув на плечи плащ, двинулся к дверям.

- Вы куда? – буркнул Скайуокер.

- В город. Хочешь пойти со мной? – весело предложил наставник, который, казалось, напрочь забыл о раздраженной тираде ученика, затихшей какую-то минуту назад.

- Да, учитель, - нехотя согласился молодой джедай, исходя вовсе не из желания осмотреть Беспин, а из того, что ему не хотелось оставаться без соседства Оби-Вана на подозрительной планете.

В светлом коридоре не было ни души, и Кеноби без малейшего стеснения сунулся в первый же попавшийся офис, поинтересовавшись, где им найти ангар или администратора. Немало удивив столь странным сочетанием желаемого служащий персонал, джедай в самом скором времени имел удовольствие лицезреть самого потрепанного жизнью Крайтона, который лично решил провести для гостей ознакомительный полет над городом.

Пока голубовато-белый флаер неспешно парил над окутанными легкой облачной дымкой зданиями и описывал восьмерки между трубами промышленного квартала, Анакину оставалось только со скучающим видом глядеть по сторонам, временами прислушиваясь к оживленной беседе магистра и отставного пирата и удивляясь в несчетный раз запасу любознательности Оби-Вана, который еще ни разу не упустил случая подробно ознакомиться с той или иной планетой, куда они залетали с какой-нибудь миссией. Светловолосый джедай засыпал собеседника градом оживленных вопросов в лучших традициях юнлингов в Храме, денно и нощно осаждавших своими “как?” и “почему?” ушастого магистра Йоду; а Берт вынужден был давать подробные объяснения, втайне нахваливая себя за то, что так и не встрял в какие-нибудь неприятности с Орденом за всю свою долгую беспокойную карьеру, поскольку невероятный запас знаний, опыта, смекалки и живости ума, да еще и в сочетании с пресловутой таинственной Силой и с владением лазерным мечом, должны были делать Орден Джедаев организацией, с которой никому в здравом уме не захочется связываться, если все рыцари хоть отчасти походили на этого ничем не примечательного с виду молодого магистра.

Спустя три часа флаер, описав полный круг над городом, зашел, наконец, на посадку. Выразив благодарность за увлекательную поездку, джедаи в сопровождении астродроида возвратились в гостиную под самой крышей, напомнив любезному хозяину, что официальные акты должны быть полностью подготовлены к утру. Солнце еще не село в розовато-золотистые кучевые облака и заполняло длинными лучами обрамленное большими окнами помещение. Анакин тяжело плюхнулся в глубокое кресло, обтянутое палевым шелком, чувствуя себя больше утомившимся от непредвиденной экскурсии, чем от какого-нибудь более активного времяпровождения. Настроения у него не прибавилось, когда он заметил, что учитель, пожевывая, несмотря на ворчание ученика, забавный оранжевый фрукт из вазы на столе, копошится в дальней части комнаты, совершенно очевидно, вознамерившись устроиться там на отдых.

Тоже нашел время. Скайуокер порой поражался умению наставника спать в любое время суток в любой обстановке. В оправдание Кеноби можно было выдвинуть лишь тот факт, что водоворот бесконечных дел совершенно выматывал джедая, не давая ему ни минуты покоя. Однако Анакин продолжал считать, что спать надо по ночам, хотя в последнее время цеплялся за эту мысль из чистого упрямства, не желая признавать и в этом правоту учителя. Юный спорщик не раз ставил магистру на вид, что он сам вполне обходится отдыхом в темное время суток, невзирая на то, что участвуют они в одних и тех же миссиях; но в ответ Скайуокер не дожидался ничего, кроме невеселого взгляда усталых глаз и улыбки, сопровождаемой репликой:

- Я рад за тебя, Анакин.

Скайуокеру даже в голову не приходило взять в расчет себя самого, со своей буйной натурой, вечными спорами и непокорством мнению голубоглазого наставника. Ученик порой приводил в отчаяние магистра, все силы которого уходили на обучение и воспитание вспыльчивого, как порох, и не желавшего внимать ничьим советам мальчишки. С самого начала Кеноби понимал, что Анакину, привыкшему с детства ограничиваться только теми рамками, которые он устанавливал себе сам, не принесет пользы воспитание в том духе, что получил сам Оби-Ван – и джедай предпочел придерживаться в обучении падавана строгих методов магистра Йоды, сделав, как показал опыт, единственно правильный выбор.

В Ордене казалось, относились, как к чему-то само собой разумеющемуся, к тому, что к моменту вступления в звание рыцаря-джедая Скайуокер, взятый в ученики на восемь лет позже, чем полагалось по правилам, обладал всеми необходимыми навыками и умениями, а также получил полноценное разностороннее образование; и никто не задумывался над тем, каких трудов это стоило юному учителю, который сам не имел ничего против, чтобы еще продолжить собственное обучение. Слова сочувствия, как ни странно, Оби-Ван услышал именно от учителя Йоды, который некогда больше всех противился ученичеству Анакина и который лучше других понимал, что необычайно высокий уровень течения Силы в мальчике не только не способствовал облегчению задачи Кеноби, но, напротив, создавал множество дополнительных проблем:

- Юного Скайуокера воспитал ты превосходно, Оби-Ван. Трудная задача выпала Вам, магистр Кеноби, однако справились с ней Вы, так-то.

Трудная… Не то слово. Сколько раз после очередной дерзкой выходки Анакина молодой учитель с иронией ловил себя на горькой мысли, что такого падавана он не пожелал бы и злейшему врагу, если бы таковой существовал на свете. Чтобы сладить со строптивым и обидчивым учеником, нужно было, в первую очередь, держать в руках самого себя, и Оби-Вану, никогда не отличавшемуся терпением, пришлось воспитать в себе это качество, научившись ограничиваться легкой усмешкой в те моменты, когда хотелось от всей души треснуть падавана по шее или самому схватиться за голову от безысходности. Оби-Ван знал, что в этом состоит его долг, но вовсе не перед Орденом, ожидавшим от избранного Великой Силы паренька каких-то свершений, не перед Республикой и даже не перед собой, а перед тем, кого он потерял на далекой планете Набу одиннадцать лет назад. Он обещал учителю обучать и оберегать мальчишку с Татуина и собирался сдержать свое слово, чего бы это ему ни стоило.

Поэтому Кеноби был даже рад тому, что по истечении срока обучения Анакин не изъявил желания покинуть его и продолжал сопровождать Оби-Вана во всех заданиях Храма, не стремясь уйти от наставника в свободное плавание. С одной стороны, вложив всю душу в воспитание мальчика, молодой магистр не мог не испытывать к нему нечто, походе на чувство привязанности, хотя, скорее всего, это была сила привычки, позволявшая воспринимать Скайуокера, как непутевого младшего брата, который требовал постоянного внимания. С другой стороны, Оби-Ван откровенно опасался оставлять юного джедая без присмотра; и кому, как не ему, единственному во всем Ордене, кого Анакин слушался хоть отчасти, было пресекать необъяснимые вспышки гнева Скайуокера, которые небезобоснованно беспокоили терпеливого наставника.

Сердито сдернув с себя широкий плащ, Анакин, не догадывавшийся, что основной причиной усталости учителя был он сам, перебросил через подлокотник кресла едва отличавшееся от черного полотнище и, похлопав по металлическому колпаку примолкшего астродроида, глуховато отпустил замечание:

- Учитель, я бы не был на Вашем месте так спокоен.

- Почему? – с веселым любопытством поинтересовался джедай, мурлыкавший себе что-то вполголоса возле обзорного окна, за которым в небо возносились легкие пики высоток, обрамленных витыми спиралями прогулочных дорожек и взлетно-посадочных платформ. – Если мы успели вовремя, то Крайтону вполне можно верить.

- Если он соблюдает свой кодекс так же, как Вы орденские правила, то навряд ли, - вполголоса буркнул хмурый ученик.

- Анакин, - с мягкой укоризной в голосе обратился к нему Оби-Ван.

- Да, учитель.

- Хватит на сегодня, - усмехнувшись в пшеничные усы, попросил магистр, словно бы подводя черту под разговором; и, не выражая ни малейшего намерения продолжать очередные препирательства, завернулся в свой немного выцветший плащ и, надвинув на голову капюшон, тихо устроился на узкой кушетке, нимало не обращая внимания на плясавшие у него на кончике носа и мягкой бородке солнечные лучики.

Анакин только рукой махнул и стал думать, чем заняться самому. Наконец, так и не излечившись от своих подозрений и временами не без зависти косясь на неподвижную фигуру учителя в глубине быстро погружавшейся в сумерки гостиной, юный джедай решил, что неплохо было бы на ночь глядя проверить защитные системы их маленького спутника, из уважения к магистру воздерживавшегося от привычного попискивания, ограничив свою активность перемигиванием единственного глазка. Открыв одну из боковых панелей дроида, Скайуокер принялся копаться в поблескивавшем нутре, радостно предавшись привычному занятию. R2D2 негромко урчал и подрагивал, пока молодой хозяин умело перебирал пальцами его сочленения и проверял запутанные соединения сложных электрических цепей, прятавшихся в сине-белом цилиндрическом корпусе.

Через некоторое время внимание Анакина привлекли разошедшиеся клеммы левого летного двигателя, превращавшегося при необходимости в портативный огнемет. Порывшись в поясной сумке, молодой человек извлек оттуда небольшой паяльник и, подключив его к собственной системе питания астродроида, рьяно принялся за починку неисправности. Для большего удобства пришлось аккуратно уложить тяжеленького дроида на бок, развернув его соплами от себя и стараясь одновременно ничем не звякнуть и не возбудить возмущенного верещания пузатенького аппарата, который твердо был убежден, что гораздо лучше чувствовать себя в вертикальном, а не в горизонтальном положении.

В свете круглых ламп, зажегшихся под потолком с наступлением темноты, одинаковым блеском отливали детали начинки корпуса астродроида и металлические суставы пальцев правой руки Скайуокера. Несмотря на неоднократные просьбы учителя прикрыть перчаткой поврежденную руку, Анакин продолжал разгуливать в таком точно виде, в каком вышел из медицинского центра после схватки с Дуку на Геонозисе, отпираясь от Кеноби тем, что еще слишком плохо владеет протезом, чтобы сковывать его движения перчаткой, что было не так уж далеко от истины; но отчасти молодому джедаю были далеко не неприятны взгляды окружающих, с опаской и уважением непроизвольно задерживавшиеся на странной конечности, больше напоминавшей сложный манипулятор дроида, чем человеческую руку.

Перехватив паяльник в левую руку и старательно пытаясь накрепко соединить маленькие пластиночки контактов, увлеченный работой Анакин не заметил, как его металлическая кисть, не оснащенная чувствительными рецепторами, соскользнула по крышке отсека дроида прямо на переплетение оголенных соединений ремонтируемого двигателя. Результатом такой неосторожности стал мощный удар током в плечо от закоротившей схемы, неожиданно отшвырнувший Скайуокера к стене. Со стоном схватившись за саднившую руку, Анакин с трудом смог заставить себя сесть – и тут же заработал не менее сильный удар по левому уху от учителя, в которого, как оказалось, замкнувший контур неисправного двигателя плюнул огнем. Когда темнота перед глазами немного рассеялась, молодой джедай увидел, будто в тумане, со звеневшей от увесистой оплеухи головой, как Оби-Ван, уже успевший потушить начинавшийся маленький пожарчик, так и не произнеся ни слова, вышел из комнаты, перекинув через руку все еще дымящийся плащ.

Способность двигаться Скайуокер восстановил не сразу и, на скорую руку наладив R2D2, улегся спать. На душе было скверно. Серебристый свет, отраженный от узких полос перламутровых облаков, резал глаза, и Анакин промаялся всю ночь, так и не сумев толком заснуть, то видя сквозь пелену неглубокой дремоты лицо Падме, то мучимый запоздалым чувством неловкости и вины. Поэтому наутро, едва уловив легкий шорох раздвигавшихся дверей, молодой джедай подскочил и, одним прыжком оказавшись возле дверей, приготовился разразиться потоком неуклюжих извинений, но, чуть не столкнувшись нос к носу с вошедшим, замолк на полуслове.

- Простите меня, … учитель, - оторопело пробормотал Скайуокер, тупо уставившись на человека, стоявшего перед ним.

В дверях, без малейших на то сомнений, стоял Оби-Ван, но… Непривычно короткая стрижка из остатков опаленных волос с пробором сбоку, наподобие той, что носили дипломаты с Альдераана, и бородка клинышком делали магистра Кеноби лет на десять старше и, невзирая на отсутствие коричневого орденского плаща на плечах одетого во все светлое джедая, придавали наставнику даже несколько суровый вид. Откровенно говоря, Анакин с трудом узнал учителя, который, помедлив на пороге, обошел застывшего, как истукан, бывшего падавана и, положив на угол стола синюю, официального вида папку, протянул Скайуокеру узкий темный сверток.

- Надень, Анакин. Иначе ты убьешь меня раньше, чем дроиды Торговой Федерации, - полунасмешливо, но с выражением глаз, не терпящим возражения, обратился к юноше Кеноби.

- Я виноват, учитель, - с покаянным видом произнес Анакин, машинально разворачивая протянутый ему предмет, оказавшейся длинной и прочной черной кожаной перчаткой с тремя стягивающими ремнями.

- Я думаю, тебе будет в ней удобно. Трех креплений должно быть достаточно, чтобы она не соскальзывала: здесь немало умельцев, которые знают толк в таких делах. Можешь считать это подарком от нашего хозяина, - неторопливо объяснял Оби-Ван, внимательно просматривая документы в папке и словно бы не обращая внимания на слова юного джедая.

- Да, учитель. Спасибо. Простите меня, - забормотал Скайуокер, натягивая перчатку на металлическую ладонь.

- Ничего, но больше так не делай, - посоветовал Кеноби, отложив в сторону акты и помогая Анакину застегнуть крепления. – Вот так-то лучше. А теперь нам пора.

Скайуокер беспрекословно двинулся за учителем, легкой светлой фигурой шагавшим впереди; и по дороге потихоньку сжимал и разжимал свою неживую руку в новой, но сидевшей, как влитая, кожаной одежке. На взлетной площадке джедаев ожидал с прощальной речью сам украшенный шрамом глава администрации – и послы отбыли с наилучшими пожеланиями, благополучно увозя все необходимые соглашения о сотрудничестве. И уже не их вина была в том, что два месяца спустя на купающейся в облаках планетке началась сызнова правительственная чехарда, аннулировавшая все статьи подписанных договоров.