Грег вернулся домой около семи (Майкрофт отказался зайти — и, скорее всего, правильно сделал), но весь остаток вечера возвращался мыслями в «Ветлы». Там было уютно, но одновременно был какой-то надрыв, и этот надрыв, Грегу казалось, был гораздо больше, чем скорбь по Уолли, какая-то замаскированная истерика. То ли потому, что Касси была слишком живая… Была ли это живость наркоманки или просто свойство натуры? В холле даже пепельниц нигде не было.
И если они не любят гостей со стороны, то почему вообще позвали его? Что, они приручают каждого инспектора, чтобы он потом прикрывал их темные делишки? Но кто бы что ни говорил про Кромптонов, про сомнительные дела в этих разговорах ничего не выплывало. Так что вряд ли. Им не хватает кого-то для танцев? Ну, во-первых, у Элейн «опять болит голова», во-вторых, явно могли бы пригласить кого-то помоложе, в-третьих, если сэр Дерек в таком состоянии, им тоже должно быть не до гостей.
Так что за чертовщина? Когда сэр Дерек позвал его, то считал, что они с Майкрофтом не знакомы. Значит, точно не Майкрофт был причиной этого приглашения. Ну, или Касси начиталась газет и решила, что он знаменитость, хотя, судя по разговору, его работа ее не очень-то интересовала и она прекрасно умела развлечь сама себя. Или то, что сэр Дерек позвал его, было для них неожиданностью, а они сэра Дерека опекают и решили, что стоит потакать его капризам? Но с чего бы сэру Дереку его звать, если Кромптоны, как подчеркнул Майкрофт, не зовут гостей? У них своя устоявшаяся тусовка. Касси — родственница, Майкрофт — друг детства Уолли и племянник соседа, кто этот майор Портер — непонятно, но явно, что тоже свой.
От этого непонимания, что происходит, хотелось взвыть. Работа — тоска смертная, да еще все эти интриги вокруг. Интриги, которые затягивали Грега, как паутина. Может, Майкрофт вообще его соблазняет по договору с Винни или тестем, и, когда Грег приедет в Ньюкасл, это запишут, снимут на пленку или еще что-нибудь? Ну, во всяком случае, посадить его теперь за это не смогут, подумал он. Это по согласию и не в публичном месте, так что у них не будет никаких шансов. Но вот примут ли дети? Стентона Рован слегка презирал, но было ли это из-за ориентации или просто характера Стентона, сказать было невозможно. Подобную скользкую тему они никогда не обсуждали. Итак, с одной стороны, что-то непонятное с Майкрофтом с его беззвучными выдохами, с другой — дети, один из главных смыслов существования Грега, и всего два дня на то, чтобы решить, ехать ли в Ньюкасл.
Но, с другой стороны, не сможет же Грег скрывать вечно… И такие отношения всегда ложь, которая разъедает, кажется, самую твою суть. Как измены Глиннис и его собственное притворство, что он не знает об этом, разъедали столько лет его самого и их брак. Конечно, благодаря этому есть Дюран. Она бы не родилась, если бы Грег не простил первый раз и не принял бы решение пытаться вновь. Он звал ее Дюран, потому что хотел, чтобы у нее было больше жизнеспособности и стойкости, чем у него или чем у того ребенка, которого Глиннис потеряла на пятом месяце перед ней. Дюран — потому что это был протест против лжи, которая медленно убивала его, против главного правила «делать вид, что все в порядке» солидного семейства. Да, черт возьми, даже против невозможности выбирать имена.
«Я не буду делать вид, что все в порядке, — решил Грег. — Если все это к чертовой матери выплывет — пусть выплывает. Я больше не буду врать».
Несколько мгновений он обдумывал мысль, каково будет Ровану и Дюран жить с клеймом, что они дети педика. Но потом подумал, что у каждого свой крест. Он дал им лучшее, что мог. Он учил их милосердию, доброте и справедливости. Если он не справился, если они видят это все по-другому, если они будут стыдиться его, значит, ему придется пожалеть об этом. Но если они не возьмут его пример честности, это не значит, что он перестанет его им давать. Может быть, когда-нибудь они пересмотрят ценности семейки Глиннис. Может быть, когда-нибудь.
«Я хочу Майкрофта, я хочу в Нюкасл, и я поеду туда».
Майкрофт не написал день, но это должна была быть суббота. Грег не знал, получится ли у него сходить на службу в воскресенье — скорее всего, нет, и в субботу днем он прогулялся до церкви, надеясь застать там кого-нибудь и взять адрес викария. У миссис Мэддокс спрашивать не хотелось.
Прогулявшись по кладбищу, Грег обнаружил, что на могилах леди Кромптон и ее сына лежали свежие веточки аконита. У самого входа он натолкнулся на того, кого искал.
— Овца ищет совета? — спросил викарий.
Грег рассмеялся.
— Я пил чай у Кромптонов на этой неделе, — сказал он.
— И вы что-то от меня хотите услышать, инспектор? Вас что-то смутило?
Грег оглянулся. Вокруг никого не было.
Викарий пригласил его отойти на несколько шагов вглубь кладбища, обеспечив Грегу максимальный обзор.
— Я не понимаю, что происходит, — откровенно сказал Грег. — Я только понимаю, что что-то происходит.
— Возможно, вы просто чувствительны ко всякому злу, инспектор.
— А там есть зло? Леди Эвелин, вы это имеете в виду? Он избивал ее. Элейн и Касси в опасности?
— Я могу ошибаться, но думаю, что нет, — помолчав, ответил викарий. — И не думаю, что что-то угрожает там вам. Иногда мертвое или отмирающее нужно оставить в покое, какими бы несправедливыми ни казались некоторые вещи.
Ничуть не успокоенный, Грег вернулся домой и поехал в Ашингтон. Там оставил машину на платной стоянке, сдал брюки в химчистку и автобусом добрался до Ньюкасла. Чем ближе был вечер, тем сомнительнее казалась его затея. А вдруг он не найдет нужный дом? А вдруг за ним следят? А вдруг за Майкрофтом следят? А вдруг на самом деле нужно было в пятницу или в воскресенье? А вдруг Майкрофт не придет? А вдруг, а вдруг…
Немного отпустило его только тогда, когда ключ подошел к замку. Это была линия примыкающих друг к другу домов, но, к счастью, ему не пришлось искать слишком долго — нужный дом был крайний. В прихожей горел свет — уже темнело. Грег постоял у лестницы на второй этаж, потом заглянул в первую дверь — это оказалась кухня. На круглом обеденном столе стояли какие-то коробки.
— Майкрофт? — тихо спросил Грег.
Никто не ответил. Только сейчас он осознал, что это может быть совершенная ловушка. Никто не знает, куда он отправился. Убить его легче легкого.
В этот момент в глубине дома хлопнула дверь. Уйти уже не получилось бы. Грег сел на стул и принялся ждать. В прихожей послышались шаги.
— Грегори, — осторожно позвал Майкрофт.
— Я здесь, — отозвался он.
В это мгновение он понял, что для Майкрофта это был точно такой же риск. И у него, при его положении, причин опасаться было гораздо больше. Грег дошел до дверного проема и, схватив Майкрофта, крепко прижал его к себе.
— Грегори, ты меня помнешь, — с нервным смехом сказал тот.
Грег отпустил его, удивившись: Майкрофт был одет так, что весь его вид, довершаемый кепкой, говорил: этот человек из полукриминального района и с ним лучше не связываться.
— Никто на нас полицию не наведет? И где твой зонтик?
Майкрофт ловко закинул кепку на крючок через половину прихожей.
— Не подозревал у тебя таких талантов.
— А какие таланты ты у меня подозревал? — хмыкнул Майкрофт.
Даже речь его была развязной.
Грег вгляделся в него, ища следы того Майкрофта, которого успел узнать. А впрочем, что он действительно о нем знал? Помимо работы Майкрофта, разумеется. Что у них схожий вкус к пирожным?
Майкрофт зашел в кухню походкой вразвалочку и заглянул в холодильник, разглядывая банки с пивом.
— Ну так что с моими талантами, Грегори? — спросил он.
— Ну, у тебя очевидный талант по соблазнению. Талант угадывать, какой подарок будет приятно получить мне. Рассчитываю также, что у тебя есть сексуальный талант.
Майкрофт хмыкнул.
— Скотч или пиво? — спросил он.
— А ты что будешь?
— Скотч.
— Тогда я тоже скотч.
Майкрофт закрыл холодильник, пошарил в одном из шкафчиков и принес бутылку и стаканы. В коробках оказались сэндвичи, пончики и пирожные.
— Почему именно здесь? — спросил Грег, сделав первый глоток.
— Потому что здесь хорошая звукоизоляция, а вдобавок в соседнем доме живет семья глухих.
— То есть если кто-нибудь из нас будет орать в полный голос?..
— Именно так.
Член Грега это явно заинтересовало.
— А ты умеешь орать?
— У меня не было случая проверить, — усмехнулся Майкрофт. — Но мне интересно, сможешь ли ты заставить меня.
— Я хочу, чтобы ты сел ко мне на колени, — сказал Грег.
— В брюках?
— Нет. Без них.
Майкрофт издал короткий полувздох-полустон.
Грег сбросил плащ и стянул брюки вместе с трусами, оставшись в одной рубашке. Майкрофт, отводя взгляд, принялся раздеваться тоже.
— Нет, только низ, — сказал Грег, когда пальцы Майкрофта коснулись рубашки.
Майкрофт вздрогнул и, сбросив ботинки, стащил брюки и трусы. Грег откровенно разглядывал его. Он чувствовал, что Майкрофта это одновременно и смущало, и заводило.
— Покажи-ка мне твою задницу, — сказал он, когда Майкрофт сделал шаг к нему. Грег не знал, откуда в нем взялись эти командные нотки, но он знал со стопроцентной уверенностью, что Майкрофт будет играть в эту игру.
И Майкрофт повернулся.
— Наклонись.
Тот сделал это.
— Разведи. Я хочу лучше видеть.
Нелепо уперевшись ногами, Майкрофт развел половинки, выставляя напоказ плотно сжатую розовую дырочку с редкими завитушками волос. Попа у него была отнюдь не тощая, прямо скажем аппетитная, и на ней тоже были участки со светлыми волосками; Грег созерцал ее затуманенным взором, не понимая, что делать дальше.
— Ты хотел, чтобы я сел к тебе на колени, — заметил Майкрофт, распрямляясь, но не поворачиваясь.
— Вряд ли ты сможешь сделать это сейчас, когда у меня так стоит.
— У меня есть средство исправить это недоразумение.
Майкрофт опустился рядом с ним на колени и потянул член Грега в рот. Грег застонал, запрокидывая голову. Это было слишком, слишком… Он инстинктивно положил руку на голову Майкрофта, пытаясь заставить того взять глубже, но, испугавшись своего порыва, отвел ее. Майкрофт, однако, сам сделал, как он хотел. Он брал глубже снова и снова, в какой-то момент Грег поймал ритм и принялся трахать его, не глубоко, но жестко. Поначалу он думал еще, не подавится ли Майкрофт, удобно ли ему, но в конце концов забыл обо всем, движимый одной только идеей ебать этот насмешливый рот, и так его выебать, чтобы этот высокомерный говнюк думал только о нем и подчинялся только ему. Он выплеснулся на лицо Майкрофту, даже не заметив, как подошел к концу.
— Ебать-колотить, — сказал Грег, вытирая пот с лица.
Майкрофт смотрел на него, кажется, в полном ошеломлении. Потом выплюнул волос, стер со щеки потек спермы и засунул палец в рот.
— Вкусная? — поинтересовался Грег.
— Недостаточно данных для анализа, — в тон ему ответил Майкрофт.
— Иди сюда, я о тебе позабочусь, — позвал Грег.
Как-то очень медленно Майкрофт добрался до него. Грег поцеловал его сначала в губы, потом, когда Майкрофт сел к нему на колени, — в шею.
— Челюсть устала?
Майкрофт неопределенно повел плечами.
— Спасибо, — сказал Грег, прижимая его к себе.
— Лучше примени свои руки по назначению, — сухо заметил Майкрофт.
Грег рассмеялся. И применил. Майкрофт коротко застонал, прежде чем кончить, и спрятал лицо у него на плече.
— Какие-то мы совсем не громкие, — отметил Грег.
— Не уверен, что это меня не устраивает.
— Как бы хотелось жить в таком месте, где не приходилось бы прятаться.
— Мы живем в том месте, — возразил Майкрофт. — К сожалению, не в том времени. Пойдем наверх.
