Последний из Наблюдателей

Ремус слушал звуки тишины коридора Хогвартса. Он послушно держал все, что могло потребоваться Сириусу для того, чтобы зарисовать эту часть третьего этажа. Он боролся со сном, не понимая, как Сириус может так долго бодрствовать. Джеймс бессовестно дрых в башне, заявив, что эта карта ему вообще не нужна, он и так отлично знает, когда девчонки пойдут в душ. Это высказывание показалось Ремусу неприятным, но он промолчал. Сириус в принципе реагировал флегматично на половину предложений Джеймса. Но он все равно взял сумку, альбом и велел Ремусу следовать за ним, нарушая комендантский час. Ремус устало опустился вдоль стены. Садиться было нельзя, ведь если бы пришлось бежать, это здорово бы задержало его, но он больше не был в состоянии удержаться на ногах. Он здорово устал за этот день, начиная с заклинаний, которые давались ему с трудом, заканчивая зельеварением, в котором он вообще ничего не понимал. Ремус сидел на полу и смотрел на Сириуса, уверенно водящего карандашом по листу. Он задумался так, словно отсутствовал мыслями здесь. Ремус прислонился к холодной каменной стене. Скорее бы в башню, спать.

— Я тебе разрешал садиться? — Ремус вздрогнул, просыпаясь. Черт возьми, он задремал прямо здесь! Он похолодел, увидев Сириуса прямо перед собой. Ремус покачал головой, не зная, что ответить. Сириус имел над ним власть, какой точно не было у Джеймса — власть страха. Ремус его боялся. Боялся того, что не мог прочитать на его лице ни единой мысли. — Вставай, мы закончили на сегодня, — сказал он так, словно был разочарован Ремусом. Разочарование он перенесет. Это не так пугает, как его ярость. Ремус поспешно принялся вставать, но отсидел ногу и не смог удержаться, перенося на нее свой вес. Он замахал руками, в панике ища, за что зацепиться. Он проклял себя три раза, прежде чем грохнуться на пол и утянуть за собой Сириуса. Он может попрощаться со своей чертовой жизнью. Он хотел начать извиняться, не обращая внимания на боль во всем теле. Боль в локтях и вовсе свела его с ума, заставив его отключиться на пару секунд. Было больно дышать, учитывая, что весь вес Сириуса пришелся прямо на него. Ремус замер, боясь даже закрыть глаза. Он ждал, когда Сириус врежет ему. Сириус медленно поднялся, опираясь на руку. Длинные волосы скрыли его лицо, и Ремусу отчаянно хотелось бежать. Наконец Сириус убрал волосы с лица, смотря на него тяжелым взглядом. Лицо его было слишком близко, чтобы Ремус мог хоть как-нибудь себя успокоить. Секунды тянулись, словно часы. Ремусу показалось, что он уже умер. Сириус склонился над ним, опираясь руками о пол по обе стороны от его головы. Его кудрявые пряди слегка щекотали Ремусу лицо. Задушит. Точно. Задушит.

Ремус оглушительно сглотнул. Сириус изучал его с минуту, буквально концентрируя страх Ремуса.

Ремус закрыл глаза, не в силах выдержать его давление. Его можно считать трусом.

Он едва не задохнулся. Рефлекторно вцепившись в мантию Сириуса, он не знал, что ему делать. Он не был готов к такому ни в одной чертовой реальности. Страх не заставил его сердце биться чаще, но сейчас оно грозило остановиться от чрезвычайного напряжения. Его разум отказал. Его тело отказало. Он лишь лежал и убеждал себя, что слишком сильно стукнулся головой. Ни в одной чертовой реальности не могло случиться их поцелуя, его целовал Сириус Блэк, да что ему черт возьми, делать? Он осторожно вздохнул. Губы Сириуса сжали его нижнюю губу, скользнув по ней языком. Ремус вздрогнул. Он никогда никого целовал. Никто в здравом уме не может целовать его. Он не мог сопротивляться. Он не знал, зачем. Зачем Сириус целует его? Его рука вдруг оказалась в волосах Ремуса, больно дернув за них, и Ремус дернулся. Сириус воспользовался этим, скользнув языком по его языку. Ремус в ужасе открыл глаза. Сириус смотрел на него с усмешкой в глазах. Ремус все еще не мог нормально дышать. Тело горело. Он загипнотизированно прижался к его губам, не понимая, почему это все еще продолжается. Он не чувствовал боли и холодного пола. Все его сознание было затоплено Сириусом Блэком. Он не выдержал. Он отпихнул от себя Сириуса, осознав, что он возбужден. Сириус откровенно ухмыльнулся.

— Я почему-то думал, что Поттер уже воспользовался тобой. — И с этими словами он поправил мантию и развернулся, скрываясь в соседнем коридоре.

****

Драко приходил в себя слишком медленно. Он видел только потолок, на котором плясали солнечные блики. Затем он помнил, как глубоко вздохнул. Этот же вдох оглушил его. Слух возвращался следующим — теперь он слушал тишину и чье-то дыхание. Тело не слушалось. Драко бессильно требовал от тела поднять хотя бы руку, после чего осознал, что она не двигается потому, что привязана. Он был связан по рукам и ногам. Кости ныли. Мышцы раздирало пульсирующей болью. Боль топила его сознание по частям, одна за другой, не давая ему времени привыкнуть. Драко вздохнул еще раз. Боль была сильной, и, хотя Драко никогда не испытывал раньше ничего подобного, он мог ее терпеть. Он лежал и думал, хочет ли он вспоминать то, что сохранилось в его сознании за эти три дня, или не хочет. По всем признакам выходило, что нет. Свело челюсть. Драко медленно качал головой из стороны в сторону, возвращая мышцам тонус. Наконец он смог повернуть голову. Увиденное потрясло его. Гарри свернулся в кресле клубочком. Его руки, его лицо было сплошь покрыто красными шрамами. Он дышал? Черт, Драко не мог увидеть, дышит он или нет! Паника внезапно придала ему сил. Драко рванул руку и с легкостью освободил ее, оторвав ткань от кровати. За считанные минуты он вырвался, бросаясь к Гарри. Тело его не слушалось, и он полетел на пол, больно ударившись ладонями и коленями. Нужно встать. Что, если Гарри не дышит? Откуда эти шрамы? Неужели это он, Драко? Неужели это он убил Гарри? Ему хотелось кричать. Отчаяние и боль дало ему сил еще раз, и он неловко добрался до Гарри. Он встал, с трудом удерживая себя на руках, опершись руками о подлокотники кресла. Гарри дышал. Господи, Гарри дышал.

Драко тут же облегченно съехал на пол, вниз. Он коснулся лица — кажется, что-то случилось с его лицом. На пальцах краснела кровь. Драко задрал футболку: нет, шрамов не было, только гематомы ужасающих размеров. Впрочем, их боль терялась в одной общей. Драко провел языком по пересохшим губам: очень хотелось пить. Тут он вдруг осознал, что Гарри проснулся.

— Эй, — услышал он тихий призыв посмотреть на Гарри. Драко поднял взгляд. Черт, неужели это сделал он? Ему было больно видеть шрамы на лице Гарри, как будто они были его собственными. Он смотрел на них, не замечая, что Гарри смотрит на него точно так же. — Как ты? — Драко пожал плечами, потом помотал головой. Какая разница, если он сделал это с Гарри? Он ненавидел себя. — Ты все еще не можешь говорить? — Драко посмотрел ему в глаза. Гарри смотрел на него так, словно его волновало все, что Драко сможет сказать. Любой звук. Он вдруг почувствовал теплую волну тихого удовольствия. Чей-то голос нашептывал ему непонятные слова в его голове. Драко не слушал их. Он был целиком и полностью под властью взгляда Гарри.

— Могу, — прошептал он едва слышно. В горле все страшно пересохло. Каким-то образом Гарри осознал его проблему и тут же достал откуда-то стакан с водой. Руки не слушались Драко. Он беспомощно посмотрел на Гарри, не понимая, как долго еще останется такой обузой для него. Гарри почему-то не разозлился. Он помог ему выпить всю воду, поддерживая его голову и руку. — Я… сделал это? — с трудом спросил он Гарри, смотря на его шрамы.

— Не ты. — Драко ему не верил. — Волк. Твой… волк. — Гарри поставил стакан на стол. Он устало потер глаза. — Было трудно, но я рад, что ты жив.

— Ты все это время был здесь? — Драко пытался встать. У него получалось плохо, как, впрочем, и говорить. Слова царапали горло. Ноги дрожали. Он ухватился за кресло, чтобы не упасть назад. Черт, его руки никогда не обладали такой силой. Что произошло?

— А где же мне еще быть? — удивленно спросил его Гарри. Он аккуратно помог Драко встать, позволив опереться на себя. Драко чувствовал себя еще более ущербным, чем прежде.

— Слава богу, живой.

Драко посмотрел в сторону двери. Вид Ремуса заставил его вздрогнуть, но затем он вспомнил, что Ремус больше не является тем монстром, что укусил его. Теперь он сам чертов монстр. Пока Драко этого не ощущал. Легкое жужжание в голове заставило его отвлечься от реального мира, но он все еще не мог ничего разобрать. Он смотрел на Ремуса чуть внимательнее. Почему-то время пошло медленнее. Слух Драко перешел на какой-то иной уровень. Гарри говорил что-то, но его слова растянулись и затихли фоном. Этот свист…

Драко выбросил руку вперед. Лезвие ножа остановилось в сантиметре от груди Гарри. Тот мгновенно замолчал. Звуки снова стали нормальными. Драко в шоке смотрел на нож в своей руке, который он поймал как раз в области рукояти. Он даже не знал, что происходит. Все случилось… само по себе. Он осознал, что Гарри угрожает опасность, почувствовал это, а тело сделало все, чтобы его спасти.

— Боюсь представить, что будет, когда ты принесешь клятву, мальчик. — Сириус потребовал жестом обратно свой нож. Драко отдал его ему, похромав пару метров самостоятельно. Сириус смотрел на него с каким-то подозрением, но ничего не сказал.

— А кидать в меня ножи, значит, нормально? — едко спросил Гарри. Драко вдруг осознал, что пострадало не только его лицо, но и одежда. Все его тело! Драко затошнило. Он думал, что будет защищать его. Как сейчас. Он не хотел причинять ему боль. Жужжание в его голове сложилось в слова. Они звучали красивым напевом, который мгновенно приелся Драко. Кто-то шепнул ему непонятные слова, но смысл их вдруг открылся Драко картинкой. Он должен подойти к Гарри. Должен произнести это. Это все исправит. Это Волк, осознал Драко. Это Волк хочет извиниться.

Драко похромал к Гарри. Он коснулся руками его груди, незнакомые слова сами складывались в напев. Шрамы Гарри вдруг засияли золотым светом и начали… исчезать. Гарри не издал не звука, только лишь смотрел на его руки.

— Ты что, тоже так умел? — раздался голос Сириуса за спиной Драко. — Лечить?

— Он не лечит. — Драко вдруг понял, что не участвует в процессе… этого. Его тело само делает то, что нужно. Избавляет Гарри от боли. Он лишь смотрит на это как бы со стороны. — Он возвращает время назад. В отдельно взятом участке пространства. В теле Гарри.

Драко увидел, как глаз Гарри приобретает золотой оттенок. Красивая татуировка оплела его левый глаз. Восторг Драко вдруг усилился во много раз. Он зачарованно смотрел на Гарри, готовый исполнить все, что он скажет. Это были… его чувства, но они преумножались сами по себе. Драко было слегка неудобно это ощущать, но он, по крайней мере, больше не причинял Гарри боль. Наконец ему было позволено отступить. Гарри смотрел прямо на него. Драко ощутил себя полностью открытым. Он действительно не был против отдать Гарри все, что он только потребует, но сейчас это больше напоминало… собачью преданность. Драко раздраженно помотал головой. Неприятно чувствовать себя так.

— Драко, твоя Нить. Она… она стала сильнее. Ярче. Но на ней все равно остались эти… черные… полосы. Только полосы. Они как… выемки. Нет, это какие-то части твоей Нити. Они не пульсируют, они все еще здесь. — Гарри вдруг протянул руку к нему. Драко пошатнулся, не понимая, что толкнуло его. И вдруг он ощутил это. Ощутил его в себе. Это было слишком сложно осознать, но возникало ощущение, будто Гарри держит его за что-то, спрятанное глубоко внутри. Он стиснул зубы. Его толкало все сильнее и сильнее, но Драко старался удержаться. Наконец Гарри отпустил его. Драко упал на колени, задыхаясь.

— Кажется, первые сто раз ты улетал в стену, — задумчиво произнес Сириус Ремусу.

— Драко, мне нужно с тобой…

Драко покачал головой. У него было ощущение, что его щадят. Что он вскоре все узнает, все, что нужно. Только не сейчас. Кто-то шептал что-то о том, что Драко не должен слушать неидеального носителя. Драко повторил это вслух.

— Что значит неидеального Носителя? — спросил, нахмурившись, Гарри. Драко потерялся в этом жужжании. Он перестал понимать, что происходит. Он был дезориентировал. — Драко, — остановил это жужжание голос Гарри. Драко смог оглядеться, осознавая себя в этой комнате. Он покачал головой. Ответа на вопрос он не знал.

— Я думаю, до сих пор никто не хотел стать Носителем Волка для конкретного Наблюдателя, — раздался в полной тишине голос Ремуса. — Может быть, ты первый идеальный Носитель Волка для последнего из Наблюдателей.

— И что это значит? — хрипло спросил Драко, прокашлявшись. Его голос поразил обоих.

— Это значит, что я понятия не имею, насколько масштабны твои возможности.

***

Регулус постучал пальцами по столу. Он посмотрел на Сириуса и Ремуса, прежде чем ответить:

— Вы шутите. Малфой не станет этого делать.

— Вообще-то, уже дал свое чертово согласие. — Сириус перекатил через стол к брату свиток. Регулус задумчиво смотрел на него несколько секунд, прежде чем развернуть. Прочтя, он усмехнулся:

— Чья идея?

— Драко. — Ремус потер плечо. Ему все еще не верилось, что в его теле нет постороннего — Волка. Он чувствовал себя таким легким, словно воздушный шарик. Он искоса посмотрел на Сириуса. Нет, тепло внутри от присутствия его рядом никуда не делось. Облегчение накрыло Ремуса с головой. Он действительно свободен.

— Мальчик умен. Конечно, вряд ли вы сделали это, чтобы оставить его в мэноре. Мне показалось, Гарри слишком привязан к мальчику. — Регулус убрал короткие кудрявые пряди с лица. — Значит, вы собираетесь штурмовать поместье. Учитывая, что мальчик — наследник, да еще сбежавший, мэнор станет крепостью, бог знает, впрочем, зачем. Что-то в этом мальчике есть более важное. Ну да ладно, вы здесь, чтобы просить меня о помощи.

— Нет! — рявкнул Сириус.

— Да. — Ремус успокаивающе положил свою руку на его. — Я думаю, тебе стоит послушать историю Драко. Нам всем стоит ее послушать от начала и до конца.

— Хорошо. Я послушаю. После этого я сообщу свое решение, — заключил Регулус. — И да, Ремус, поздравляю тебя.

— С тем, что обрек мальчика на превращение в монстра? — грустно спросил его Ремус. Сириус поднялся на ноги с кресла, поднимая Ремуса за собой. — Ни один из нас не знает до конца, кто такие Наблюдатели и зачем они нужны. Но мы знаем, что он остался один. Я поступил эгоистично, отказавшись от своих обязанностей сейчас, когда имя Волдеморта снова звучит.

— Ты поступил правильно, позволив мальчику стать... истинным носителем, как мы тут уже выяснили. Ты не хочешь отдавать за него жизнь и любить его тоже не хочешь, что я считаю вполне обоснованным. Ты отдал обязанности тому, кто молод, полон сил и уже привязан к Гарри без всяких условий. Это лучший исход.

Регулус проводил их до двери. Сириус хранил тяжелое молчание, буравя брата взглядом.

— Я все еще считаю, что мы можем обойтись без этого заносчивого придурка, — почти прорычал он, выходя в коридор. Его не заботило, что Регулус мог это слышать. — И участвовать в спасательной операции я тоже не намерен, я хочу свою свободу, свой дом и тебя. Без всяких чертовых детей.

— Гарри нужна наша помощь, и мы поможем. А насчет дома… Может быть, я продолжу легенду этого места и проработаю здесь только год. — Ремус неловко замер посреди коридора. — Я… не против. Тебя и нашего дома.

— У меня столько денег в этом чертовом Гринготтсе, что ты можешь не работать ни дня. — Сириус слишком сильно сжал его руку. Ремус ойкнул и отнял ее, не понимая, почему это теперь причиняет ему боль. Он стал слабее, заметно слабее. — Ты ничего не должен этому месту и этим детям. Ты должен мне. Шестнадцать лет жизни.

— Сириус, я же только начал работать здесь, — возмутился Ремус, смотря прямо ему в глаза. Если Сириус будет свободен… Эта мысль не укладывалась в его голове. — Хотя бы до Рождества. Пожалуйста. Я... хочу понять, что мне нравится, а что нет.

— Я — да, школа — нет. — И хотя его выражение лица было совершенно серьезным, Ремус улыбнулся против воли. Он все еще не мог привыкнуть к обилию своих чувств к нему. Их было слишком… много, они топили сознание Ремуса и не давали ни в чем разобраться. Если он останется наедине с Сириусом сейчас, то он может все испортить просто потому, что не знает, какие из этих чувств важнее всего. Он вздохнул. Через десять минут у него начинался урок, а он совсем не подготовился к нему. Ему было стыдно за это. Придется придумывать на ходу.

— Мне пора, — чуть слышно произнес он. Сириус протестующе сжал его плечи. Ремусу почему-то не хотелось уходить, хотя они и раньше расставались на то время, что Сириус работал. Но он понимал, что прежде всего здесь он профессор.

— Помнишь этот коридор? — вдруг спросил его Сириус. Ремус оглянулся и слегка покраснел. — У меня ностальгия, аж душу рвет. Думаю, стоит отдаться воспоминаниям. — Он толкнул Ремуса к стене маленького закутка. Ремус пытался вырваться, впрочем, не уверенный в том, что действительно этого хочет. Воспоминания были ничем по сравнению с его нынешней смесью чувств страха и бешеного, нечеловеческого желания.

— У меня же занятие, — простонал он, ощущая губы Сириуса на своей шее. Прикосновение языка Сириуса заставило Ремуса похолодеть. Студенческий коридор. Он профессор. И в данный момент у него стоит так, как будто ему семнадцать, и их вот-вот застанет дежурный по коридору.

— И что, хочешь пойти на занятие вот так? — Его рука легла поверх ширинки, нарочито медленно ее расстегивая.

— Ненавижу тебя. — Ремус буквально сгорал от стыда и одновременно — от прилива адреналина. — Будешь саботировать меня, пока меня не уволят? — Он старался не обращать внимания на Сириуса, но это было сложно, учитывая, что одна из самых уязвимых частей его тела в данный момент находилась в руке Сириуса. Чертовой движущейся руке.

— До сего момента я об этом не думал, — усмехнулся Сириус. — Я должен был найти жертву для твоего чертового волка давным-давно, — произнес он слишком серьезно. Это помогло Ремусу отвлечься. Еще немного, и он бы начал подаваться навстречу его руке.

— С чего… вдруг? — сумел спросить Ремус, сохраняя голос максимально спокойным. Что за чертово мучение. Его рука сжимает слишком слабо, двигается слишком медленно. Он не станет просить. Ремус закусил губу.

— Из-за Поттера я столько лет не видел тебя таким. — Сириус поцеловал его, закончив изучать внимательным взглядом. Семейный проницательный взгляд. Ремус сжал его руки, пытаясь удержаться на ногах. У него все равно не получится стоя. Он слишком отвлекается на то, чтобы…

— Только попробуй вытащить палочку, — предупредил его Сириус, стоило Ремусу просто подумать о том, что неплохо бы скрыть их интересное положение от возможных студентов. Сейчас, конечно, обед, но черт знает. Он протестующе поднял палочку. Его репутация не просто умрет, а сразу же восстанет из ада, если кто-то увидит его посреди коридора со спущенными штанами и серийным убийцей с его членом во рту. — Я же предупреждал, — покачал он головой. Его язык обманчиво скользнул по головке. Ремус не был в состоянии предсказать ни одну месть. Кроме, конечно, того, что Сириус с легкостью пережал его член у основания и тем самым сделал желаемый оргазм почти недостижимым. Ремус застонал. Его раздирала ярость и восторг, страх быть обнаруженным и немедленное желание пережить весь этот процесс как можно дольше. Он растерял способность думать вообще. Он смотрел на Сириуса сверху вниз, желая лишь одного: чтобы Сириус отнял руку. Его язык творил абсолютно невероятные вещи, во всяком случае, Ремус ощущал их именно так. Он вцепился в стену, чтобы хоть как-то удержаться на месте. Его было слишком хорошо, почти больно от прилившей и распирающей его член изнутри крови.

— Пожалуйста, Сириус, — наконец против его воли вырвалось у Ремуса. Ему было жарко. Жарко и хотелось, чтобы он наконец-то получил желаемую разрядку. — Сириус. Боже. Пожалуйста.

— Я почему-то тебе не верю. — Вибрации его голоса и сам факт того, что Сириус не особо отвлекается от процесса, разговаривая с ним, заставил Ремуса почти зарычать:

— Сириус!

— Вот скажешь, что любишь меня, и я позволю тебе кончить. — Сириус задумчиво прижался губами к головке. Ремус приложил руку ко лбу. Он тяжело дышал. Сказать это Ремус не мог так просто, он все еще был в этом не уверен… Сириус с легкостью создал вакуум в своем рту.

— Сириус, я тебя обожаю, только пожалуйста…

— Или любишь? — Сириус посмотрел на него снизу вверх. Ремус больше не мог этого выносить.

— Люблю, я люблю тебя, Сириус, — прошептал он. Сириус отнял руку и заставил его кончить меньше, чем за полминуты. Ему показалось, что он никогда не испытывал настолько сильного оргазма.

И точно никогда не произносил таких слов.

***

Драко щурился от солнца. Он сидел на земле, положив на землю теплую кофту. В лесу пахло свежестью и прелыми листьями. Кое-где лежал уже не таявший иней. Драко подул на ладони. Он интуитивно понимал, что почему-то не мерзнет, но упрямый мозг обманывал его снова и снова, сообщая, что он просто обязан мерзнуть. Он посмотрел на Гарри. Его слегка волновало то, что Гарри на таком холоде находится без верхней одежды, но он продолжал убеждать себя, что на его месте умирал бы от жары. На его месте Драко в принципе бы уже умер. Тренировка Сириуса была жесткой, на пределе возможностей, и Гарри терпел все его издевательства, сжав зубы и не жалуясь. Впрочем, Сириус словно тренировался сам для себя, а справляется Гарри или нет — его не волновало. Драко смотрел на Гарри. В его зрении что-то изменилось, ведь он стал видеть намного острее. Он даже мог разглядеть шрам на животе Гарри, старый, уже белеющий, каждый раз, когда Гарри опускался на вытянутых руках. Количество подтягиваний поражало воображение. Нет. Он бы точно умер, и от этой мысли его восхищение Гарри только возросло.

Драко потер лоб. Голова раскалывалась от жужжания. Он устал выносить его, но Ремус советовал потерпеть. Клятва изменит его. Клятва даст ему чувства, которые он должен принять. Он коротко сказал Драко, что после Клятвы никто другой никогда не будет значить больше, чем его Наблюдатель. Его Гарри. Драко думал над его словами, явно видя, что Ремусу эта тема причиняет боль. Сам он, впрочем, напуган не был. Гарри стал для него чем-то вроде маяка, дающего ему хоть какой-то свет и направление для того, чтобы двигаться дальше. С Гарри Драко не чувствовал себя… лишним. Определенно. Именно лишним Драко себя больше не чувствовал.

— Свободен. — Сириус спрыгнул на землю, выпуская ветку из рук. С его ростом подобная мышечная масса просто пугала. Гарри же выглядел куда более… пропорциональным. Он с радостью вытер раскрасневшееся лицо майкой. — Разленился, — кратко оценил Сириус достижения Гарри. Тот кивнул, мрачно разглядывая дерево.

— Спасибо, — только и ответил Гарри, набрасывая на плечи кофту, а затем и мантию. Он подошел к Драко и сел рядом с ним прямо на землю. От него исходил ощутимый жар. Он потер глаза, после чего произнес:

— Чертовски хочу спать. — Драко кивнул в знак согласия. Темнело так стремительно, словно кто-то просто закрывал дверь в темную комнату. Гарри предложил ему руку, чтобы подняться, но Драко ждал, пока уйдет Сириус. Тот оправдал ожидания, перекинувшись в Бродягу и побежав в сторону замка. — Что-то не так?

— Я должен сделать это сейчас, — тихо произнес Драко, поежившись. — Хочу сделать это сейчас. Хочу быть уверен, что…

— Я не оставлю тебя, даже если ты не станешь давать эту клятву. — Гарри мрачно посмотрел на него. — Я не хочу, чтобы ты стал моим рабом. Ты мой друг, Драко.

— Я знаю, но это не рабство, это моя… обязанность. Моя потребность. Пожалуйста, Гарри, прими ее. — Драко взял его за руку, поднимаясь. Он смотрел куда-то в район шеи Гарри, после чего закрыл глаза. Они придут.

— Если ты этого действительно хочешь, — с сомнением произнес Гарри. Драко вздохнул. Жужжание в его голове становилось громче. Он вздохнул. Эти слова пришли к нему.

— Praesidio. — Это не должна была быть фраза, эти слова были отдельным, замыкающим их связь звеном. Это слово заставило гореть его грудину. Он стиснул зубы, стараясь терпеть это ощущение. Он открыл глаза, видя, что Гарри тоже испытывает не самые приятные ощущения. Драко по наитию коснулся участка кожи за его ухом. Так стало легче. Обоим. — Servus. — Неприятный, но правильный огонь вспыхнул на предплечье Драко. Боль была невыносимой и почему-то нужной. Он сам ставил себе клеймо, добровольное клеймо принадлежности Гарри. Его рука дрожала, но Драко упорно продолжал: — Scientia. — Он верил в свои слова. Он сможет отдать Гарри все, что только сможет, передаст ему любые знания. В его жизни больше не было ничего, что помогало бы Драко жить дальше. Кроме Гарри. Тонкие огненные линии пронеслись по его грудной клетке, уходя на спину. Драко терпел. Он чувствовал, что вся эта боль скоро закончится. Ничего, кроме чертовой боли, он не ощущал, но так было нужно. Он опустился на колени, ведомый этим странным, рычащим голосом в своей голове. Без Наблюдателя ты ничто, Драко. Без Наблюдателя ты не имеешь права существовать. — Werewolf, — прошептал он, закрывая глаза. Боль исчезла. Он чувствовал только биение своего сердца. Шли секунды, но ничего не происходило — ничего из того, о чем говорил Ремус. Он дышал. Сердце работало.

— Qui nisi sunt veri, ratio quoque falsa sit omnis (Если чувства не будут истинны, то и весь наш разум окажется ложным), — ответил Гарри. Или не Гарри? Драко поднял взгляд. Гарри смотрел на него словно сразу двумя глазами, и своим, и Наблюдателя. Он взял Драко за руку. Нити на ней волшебной татуировкой переплелись в его имя. В имя Гарри. — Praesidia, — произнес он мягко. Драко изумленно смотрел на него, ничего не понимая. — Cura (Забота), — добавил он еще тише. Его левый глаз горел ярким золотом, гипнотизируя Драко. Гарри опустился на колени напротив него, положив руку на его щеку. Драко едва ли мог дышать, он не понимал ничего ровно так же, как и Волк внутри него. Его жужжание смолкло. Они ждали оба. Гарри прислонился лбом к его лбу, заставляя Драко смотреть только лишь ему в глаза. — Amore saucius (Любовью пленен), — шепотом закончил он. Драко словно ударили в грудь, заставляя выпустить весь воздух. Волк внутри него взвыл, оглушая его. Драко хотел зажать руками уши, но был словно связан по рукам и ногам, он завороженно смотрел, как Гарри закрывает глаза. Драко поспешно закрыл свои. Он все еще ничего не понимал.

Губы Гарри коснулись его губ.