Самый лучший папа

Признание Гарри что-то неуловимо изменило в отношениях. Они не стали предупредительнее или проще, нет, просто во всех словах Гарри, в каждом его движении Северус пытался разглядеть второй смысл, какое-то сообщение, адресованное лично ему. И чем больше он наблюдал за Гарри, тем больше ему казалось, что тот пристально наблюдает за ним. Или не казалось?

Вопросы Эдриана перед сном становились все каверзнее, но, слава Мерлину, касались только общепознавательных тем. Если бы он заговорил об отношениях или начал пересчитывать своих пап, Северус бы точно растерялся. Но до сих пор все шло просто замечательно, а на прогулке, пока никто его не видел, Северус даже немного пробежался по дорожке, как давно хотел, и очень надеялся, что сбившееся дыхание его не выдало.

По вечерам, прощаясь, и Северус и Гарри почему-то испытывали смущение, не зная, что следует сказать. Это был, пожалуй, самый неловкий момент за день, но потом Гарри в дружеском жесте касался его плеча, и они улыбались друг другу. И теперь каждый раз, вернувшись к себе, в темную пустую квартиру, остро пахнущую пылью и одиночеством, он мечтал о следующем утре. А ночами с ним творилось что-то непонятное. Нереализованное томление искало выход и находило его в крайне смущающих воображение снах. Хуже всего было то, что он не мог определиться и решить, прежде всего для самого себя, чего же он на самом деле хочет от отношений с Гарри. С одной стороны, Северус опасался предпринимать какие-то шаги, боясь нарушить шаткое равновесие, а с другой, альтернатива, в которой Гарри начинает устраивать свою личную жизнь без его участия, страшила еще больше. Временами ему казалось, что у них может получиться стать друг другу ближе и, быть может, даже жить всем вместе одной семьей, но... Это «но» было огромным. Северус вдруг явно ощутил собственную эмоциональную ущербность. Он никогда раньше не начинал отношений и очень боялся показаться глупым и даже смешным. Гарри демонстрировал явную заинтересованность, но совершенно точно не собирался делать первых шагов. Поразительная выдержка! Было бы куда проще, если бы он...

Серебристый олень появился под утро:

— Северус! Пожалуйста...

Ощущение беды выбивало почву под ногами. Оделся он мгновенно и тотчас же аппарировал на знакомое до боли крыльцо. Дверь была не заперта, и Северус, холодея от ужаса, шагнул в гостиную.

У побледневшего Гарри подрагивали губы и заметно дрожали руки, когда он протягивал записку.

«Мистер Поттер, я прошу вас как отец отца — помогите. В ваших силах повлиять на судебное решение. Меня устроит депортация из страны.

P.S. Ребенок у меня. Мне почему-то кажется, что это облегчит принятие вами правильного решения».

Подписи не было, но адресат не стремился сохранить свое инкогнито, и это было очень плохо. Значит, он продумал все до мелочей и готов идти до конца.

— Когда суд?

— Уже завтра...

— Ты знаешь подробности дела?

— Нет... абсолютно...

— Кого-нибудь в суде?

— Нет...

— Адвоката?

— Нет.

— Твою ж мать...

— Ты его лучше знаешь, на что он способен?

— Загнанный в угол? Как видишь, на все...

Гарри принялся раскачиваться на стуле, обхватив голову руками:

— У нас мало времени... Ты можешь попасть в менор?

— Могу, но Люциус не стал бы так подставляться... Он считает, что до завтра мы его не найдем...

— А если...

— Гарри, ты должен быть в суде и сделать все...

— Я понимаю, а вдруг не получится?

— Поэтому моя задача найти Эдриана.

Они замолчали, потом Гарри виновато взглянул на Северуса:

— Я хочу позвать Гермиону с Роном... Она работает в юридическом департаменте, а он — аврор. Ты не будешь...

— Зови! Встречу с ними я как-нибудь переживу...

Чета Уизли появились почти сразу, словно они только и ждали, когда их позовет Гарри. Если бы не вымораживающая внутренности тревога за Эдриана, Северус бы порадовался многообразию эмоций своих бывших учеников. Хотя, они же присутствовали при его «трагической смерти»... Первой смогла заговорить бывшая Грейнджер:

— Как?! Что... Гарри... — она беспомощно уставилась на друга.

Гарри сжал руки в кулаки и, прикрыв глаза, сказал:

— Эдриана похитили.

— Кто?

Вместо ответа Гарри протянул ей записку. Она читала, закусив губу и некрасиво морща нос. Уизли продолжал таращиться на Северуса, пока не получил существенный тычок в бок от собственной супруги. Терпение у Гарри кончилось:

— Ну?

— Малфой заигрался с акциями. Не знаю, как ему это удалось, может, Конфудус или зелье Доверия, но банки лихорадит... упали цены на нефть... Я понимаю, почему хотят его крови.

— И почему же?

— Гарри, но, во-первых, это огромные деньги, которые могут потерять хозяина, а во-вторых, наше правительство готово на многое, чтобы замять скандал. Смотри, — она раскинула руки ладонями вверх, изображая весы: — Вот это — Малфой, а вот это — большие, очень большие деньги и репутация... Как думаешь, что перевесит?

— И как я могу этого гаденыша спасти?

Гарри, похоже, отчаялся, но здесь оживился Уизли:

— А если зайти с другой стороны и спасать Эдриана?

Северус с уважением посмотрел на бывшего ученика. Все-таки Рональд умел думать. Иногда...

— Рон, это само собой. Предлагаю разделиться: мы с Гарри занимаемся делом Малфоя, а вы с профессором отыщете ребенка.

Что Северусу всегда в ней нравилось, так это умение взять себя в руки и не дать волю эмоциям. Ну и, конечно, в логике ей не откажешь. Но оставался еще один немаловажный вопрос, ответ на который покажет, действует ли Люциус в одиночку или у него есть сообщники.

— Гарри, а как все произошло?

Черт! Да... не он ожидал такой реакции друзей Гарри на его имя — даже бывшая Грейнджер подавилась воздухом, что уж говорить о слабонервном Уизли. А Гарри, казалось, не замечал ничего особенного. Подумаешь, бывший профессор, которого все считали мертвым, внезапно обнаруживается у героя в спальне... ну, не в спальне, конечно, но очень близко...

— Я крепко спал, когда услышал, что в дверь кто-то стучит. Мне показалось... — он покраснел и отвел взгляд. — Это неважно! Я выбежал на крыльцо, и внезапно стало темно... Перуанский порошок мгновенной тьмы, помните такой? Я почувствовал, как мимо меня кто-то прошел. Я бросился за ним, но тщетно... пока я натыкался на вещи, он прошел на второй этаж, взял Эдриана и ушел с ним через окно... Когда тьма рассеялась, я нашел на кровати Эдриана эту записку.

Малфой действовал в одиночку... нагло... отчаянно... пошел ва-банк, и теперь его ничто не остановит... Вот ведь гадство! За эти годы Гарри стал параноидально осторожным, и чтобы вот так открыть дверь среди ночи... Сердце сжало словно тисками... неужели он ждал... его?.. Вот только Малфой этого знать не мог! И на что только рассчитывал? Хотя... похоже, он тоже не ожидал, даже обошелся без Ступефая... Где же искать эту сиятельную сволочь?

— Я могу стащить досье Малфоя-старшего, — подал голос молчащий Рон, — там наверняка есть адреса...

— Тащите все, что найдете по Малфоям, — разрешил Северус, и отвечая на недоуменный взгляд Гермионы пояснил: — Нам понадобятся любые зацепки!

Уизли только кивнул и немедленно вышел. Возможно, он не так безнадежен, как Северус считал в школе. Гермиона взглянула на часы:

— Черт! Не успеваем...

— Что?

— Нам нужна пресса...

— Ты хочешь?

— У Скиттер поистине волшебное перо, но мы не успеваем в утренний выпуск... Нам нужна сенсация... за завтраком маги верят каждому слову...

— Герми...

— Гарри, игры кончились! Он должен увидеть, что ты не бездействуешь, чтобы ему не захотелось тебя... простимулировать...

— Как?

— А вот об этом мы не будем даже думать!

В словах Гермионы была огромная доля истины... И действительно, о некоторых вещах лучше не думать! А бывшая Грейнджер разошлась не на шутку:

— Гарри, сейчас ты приводишь себя в порядок и надеваешь парадную мантию!

— Зачем?

— Чтобы представительно выглядеть на колдофото! И побыстрее... — прокричала она вслед убегающему вверх по лестнице Гарри и повернулась к Северусу: — А вы, профессор, до поры до времени нигде не показываетесь, будете нашим козырным тузом в рукаве...

— И как вы намереваетесь меня... разыграть?

— Не обессудьте, но как получится! — она лучезарно улыбнулась: — Спасибо вам!

— За что?

— За Гарри!

— Мисс...ис Уизли, а вы ничего не путаете?

— Нет!

Она загадочно улыбнулась и замолчала, а появление Гарри в парадной мантии не позволило продолжать этот разговор. Бывшая Грейнджер развила нешуточную активность. За какие-то пятнадцать минут она написала пять писем, разослав их с помощью экспресс-почты. Уизли появился через два часа. Его довольное лицо было расцарапано, словно после нападения толпы диких книзлов.

— Достал?

И это любящая супруга? Ни трогательного квохтанья над окровавленными ранами, ни целительских заклинаний, ни даже просьбы рассказать, что, собственно, случилось... Сказать, что Северус был поражен, это не сказать ничего! А Уизли только расплылся в довольной улыбке:

— А то!

Получив от любящей супруги поощрительный поцелуй, он вытащил из складок мантии свиток. Северус присвистнул — бравый аврор, похоже, обнес канцелярию Министерства, место самое загадочное и непредсказуемое, откуда ответа на официальные запросы можно было ждать годами, а то и десятилетиями.

— Как вам удалось? — не выдержал он.

— Так я и сказал! Считайте это, профессор, моим профессиональным секретом.

Северус поморщился при упоминании бывшего звания:

— Так уж и быть, Рональд Уизли, разрешаю звать меня по имени, — Северус помолчал и решил уточнить: — Но без излишней фамильярности... Вас, Гермиона Уизли, это тоже касается. И оговорюсь сразу — за руки не хватать, за рукава не дергать, в бока не тыкать. Понятно?

— Да никто и не собирался, — буркнул Уизли, во взгляде которого было откровенное желание проделать это все с некогда грозным профессором зельеварения.

Гермиона развернула свиток, укладывая его на журнальный столик, и, не задумываясь, наколдовала десяток свечей для лучшей видимости. В высшей степени странная команда по спасению ребенка склонилась над зачарованным пергаментом. Им было над чем подумать...