— Папа, я не знаю, как ты к этому отнесешься, но я должен тебе кое в чем признаться: я гей. Можешь лишить меня наследства, если хочешь...
— Альбус Северус, тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса...
Вечеринка по поводу релиза Пёстрого нефрита проходит в роскошном зале Хаммерстайн в Манхеттен-центре. Тысячи людей, собравшихся в Большом бальном зале, слушают, как виолончелист исполняет песни группы, в то время как женщины, загримированные под нефритовые статуи, разносят зеленые коктейли в нефритовых стопках. Тысячи воздушных шариков всех оттенков зеленого висят под высоким потолком, по углам расставлены нефритовые фигуры, а посреди зала возвышается огромный центральный элемент композиции. Дженсен узнает в нём копию знаменитого японского идола: богиня с восемью руками, две из которых держат микрофон, как будто она поёт, две другие ─ гитару, еще две играют на басу, и последние две сжимают барабанные палочки, словно отбивают ритм. Её сделали по заказу Майка специально для этого мероприятия. Дженсен задается вопросом, что они будут делать с ней, когда вечеринка закончится. Неужели весь тур собираются таскать за собой идиотскую штуковину и выносить на сцену на всех выступлениях?
Дженсен с галереи наблюдает, как внизу немыслимая толпа мужчин в смокингах и женщин в дорогих блестящих вечерних платьях чокается бокалами и рюмками, смеясь и болтая.
Он замечает Джастина; белокурые волосы блестят, темные глаза полны смеха, и, обхватив рукой ножку бокала, он разговаривает с высокой рыжеволосой девушкой.
Рука опускается Дженсену на плечо, рядом появляется чье-то тело.
─ Нет настроения тусоваться?
Дженсен пожимает плечами, поправляя галстук-бабочку.
─ Уже слегка перебор.
─ Ты платишь мне не за то, чтобы выглядеть местечковым гитаристом, ─ ухмыляется Майк, и огни мягко переливаются на гладкой, маслянистой поверхности его лысой головы.
Дженсен кивает, глядя, как рыжая наклоняется, шепча что-то Джастину на ухо.
─ Просто будь готов выйти на сцену через… ─ с преувеличенной пунктуальностью Майк смотрит на часы. ─ Через два часа и двадцать минут.
─ Я всегда готов выйти на сцену.
─ Вот что я люблю в тебе, Джен. ─ Майк улыбается и хлопает его по плечу. ─ Задашь им жару, а?
Дженсену ничего не остаётся, как ухмыльнуться в ответ. Толпа слишком действует ему на нервы, но сегодня группа выпускает новый альбом, впервые исполняя его живьем, так что игнорировать это повисшее в воздухе радостное возбуждение, это напряжение он не может.
─ Само собой, босс.
Для ровного счета Майк хлопает его по спине еще раз и направляется к лестнице.
─ Привет, Розенбаум, ─ кричит кто-то снизу, и этот голос почти тонет в шуме.
─ Да иду я, Джим, кончай орать, ─ вопит Майк в ответ и сбегает по лестнице, на ходу застёгивая смокинг.
На вкус Дженсена, для менеджера Майк слишком хитрый и от него чересчур разит Голливудом, но шарма у него не отнимешь.
Он вздыхает, потягивая пиво, и оглядывает толпу. Вон Сэнди, она идеально упакована в элегантное вечернее платье из розового шелка и улыбается своей миллионваттной улыбкой какому-то вышедшему в тираж продюсеру. Чад ошивается неподалеку, поднимая тост за Саманту, и, черт побери, почему бы и нет? Она им такой мощный промоушн сделала.
Сегодня их звездная ночь.
Он должен праздновать, решает Дженсен, допивая остатки пива.
*
Его ловят, как только он проходит за бархатный шнур внизу лестницы, и охранник кивает ему, снова закрепляя заграждение.
─ Дженсен! Где ты прячешься? ─ Крис обхватывает Дженсена руками, крепко обнимая, и Дженсен улыбается, обнимая его в ответ.
─ Многовато народу для тебя? ─ с понимающей улыбкой спрашивает Крис, когда он отстраняется.
Хмыкнув, Дженсен кивает.
─ Так как ты, черт побери, поживаешь, дружище?
─ Нормально. Я в порядке. Бизнес идёт хорошо. Да вот как раз нанялся менеджером в группу The West Coast Prophets, только начинают подниматься. Слышал о них вообще?
─ Еще нет. Но, зная тебя, не сомневаюсь, что очень скоро услышу.
Крис смеётся.
─ Знаешь, Джен, когда-нибудь ты поменяешь своё мнение обо всей этой звездной ерунде, ─ говорит Крис, оглядывая комнату. ─ Ты знаешь, где меня найти.
Дженсен кивает.
─ Я скучал по тебе, чувак. ─ Крис не настолько вхож во влиятельные круги, как Майкл, но он и не занимается подобным гламурным дерьмом. Дженсен то и дело скучает по более уравновешенному стилю Криса, но их группа уже переросла его уровень.
─ Я тоже. Будем держать друг друга в курсе, давай?
─ Дженсен! ─ вопит кто-то, и он поворачивается как раз вовремя, чтобы почувствовать руку на своём плече. Джастин разворачивает его и выталкивает к фотографу.
─ Твоё здоровье, малыш, ─ говорит Джастин, чокаясь бокалом с бутылкой Дженсена. Он уже завёлся, щеки пылают, глаза ярко блестят, и Дженсену никогда не надоедает смотреть, как Джастин вот так возбуждается. Дженсен тоже улыбается, чокается своей бутылкой с бокалом Джастина, и поворачивается так, что они оказываются прижаты щеками друг к другу, глядя прямо в камеру.
Бутылка уже пустая, ну и черт с ней.
─ За тебя, ─ расплывается в улыбке Дженсен, когда раздается хлопок вспышки.
*
Когда зажигаются софиты, в Дженсене уже восемь бутылок пива. Он одет в черные кожаные штаны и черную же жилетку поверх белой футболки, и при полном раскрасе ─ лицо напудрено, глаза подведены. Тысячи людей хлопают и выкрикивают их имена.
Под огнями рампы Дженсен всегда чувствует себя Богом. Толпа визжит, скандирует, и он скользит пальцами вверх и вниз по грифу гитары, без мыслей, только инстинкт.
Они начинают песней Cold Contagious, Джастин поёт громко, голос разбухает в микрофоне, Сэнди наяривает на басу, а Чад ─ по барабанам.
"Где бы ты ни был,
ты будешь нести всегда
правду о шрамах
и тьму своей веры"
Дженсен дергает плечом, извлекая из гитары низкие звуки, подёргивая в такт бедрами, двигаясь в ритме песни.
"Медленно двинем дальше,
Как мы попали сюда?
Всё пошло не так,
сила тяжести требует всех твоих слез...
Всё выглядит сейчас намного лучше,
выглядит намного лучше сейчас"
Он не может думать о том, что эти слова значат, не здесь, не сейчас, на глазах у всей толпы, в первый раз играя эти песни живьем, и это лучшее, что может сейчас быть.
Джастин завывает в микрофон, и его кожа в лучах прожекторов блестит красным, желтым и синим.
“Ты получишь своё,
Ты получишь своё,
Ты получишь своё”
Слова эхом отдаются в голове Дженсена, выстраивая ощущение песни, и пальцы сами складываются в идеальную позицию, рождая звуки, которые вторят голосу Джастина.
“Ты не имеешь права
Спрашивать меня сейчас,
Когда тебя не было рядом со мной”
Дженсен полностью отключает сознание от звучащих стихов, вытанцовывает несколько шагов вперед, и прислоняется плечом к плечу Джастина, наклоняясь вниз и извлекая звук тремоло-системой.
Джастин прислоняется к нему уже вспотевшим под черной майкой в тонкую сеточку телом, и Дженсен играет, задирая гитару от бедра и удерживая подбородок на плече Джастина, когда они с жаром вступают в припев вместе.
Получается невъебенно классное шоу.
*
Они летят в Колорадо, откуда на следующее утро начинается их тур, у всех похмелье; Джастин спит, развалившись поперек сиденья рядом с Дженсеном и положив голову ему на плечо.
─ Какого черта мы начинаем с Колорадо, чувак? Мы должны стартовать в Лос Анжелесе.
─ Столько народу просило… ─ Майк качает головой и пожимает плечами. ─ Они заплатили больше всех, чтобы мы начали именно оттуда, малыш, ─ говорит он, целуя Чада в лоб.
На этой сцене веки Дженсена слипаются.
*
Премьерное шоу в Боулдере было не менее классным, чем дебютное на Манхеттене, и Дженсен всё еще в поту, всё еще на пике эмоций от адреналина, когда Майк торопит их обратно в отель.
Дженсен опускается на кожаный диван в гостиной люкса, втиснувшись рядом с Сэнди и Чадом. Джастин подходит сзади, из-за спинки обхватывая его руками за шею.
─ Новости MTV, всего десять минут назад, ─ говорит Майк, включая пятидесятидюймовый телевизор.
Внизу экрана появляется логотип MTV и изображение их группы позади Курта Лодера.
─ Ну, блин, какой придурок дал им этот кадр, Майк, ─ рычит Чад. ─ Я выгляжу как чертов зомби.
─ Ты всегда так выглядишь, ─ говорит Майк, толкая Чада локтем. ─ А теперь заткнись. ─ И прибавляет громкости.
─ Абсолютно никого не удивило, ─ начинает Курт, ─ что новый альбом T Minus Zero под названием Painted Jade дебютировал сегодня на вершине музыкальных чартов. Don’t Believe You, первый сингл из нового альбома, последний месяц находился в ротации радиостанций по всему миру и был продан в количестве почти миллион копий.
─ Предыдущий альбом группы, Nascent Descent, был продан в количестве шестнадцати миллионов экземпляров по всему миру, опередив Appetite for Destruction группы Guns n’ Roses как наиболее продаваемый альбом рок-группы за последние сорок лет. Guns n’ Roses удерживали этот титул без малого двадцать лет подряд.
Курт произносит последние слова с такой серьезностью, что это звучит почти комично, и Дженсен не может удержаться от смешка.
Джастин смеётся, крепче стискивая шею Дженсена.
─ Давай, Дженни, я знаю, ты думаешь, что Курт сексуальный.
─ Да он гребанная мумия, ─ парирует Дженсен, поворачивая голову.
─ Ага, ─ ухмыляется Джастин. ─ Давайте склоним головы и почтим минутой молчания память Guns n’ Roses. Что за чушь это всё?
─ Это краеугольный камень твоей карьеры, ─ с нажимом произносит Майк и выключает телевизор.
─ Тогда почему мы не празднуем, Майки? ─ спрашивает Джастин, вскидывая руки вверх.
─ Как раз собирался. ─ К Майку спешат двое парней, держащих за ручки ведёрко, наполненное льдом и полутора десятками бутылок с шампанским. Когда ведёрко оказывается на полу, Майк выхватывает оттуда бутылку. ─ Леди и джентльмены, ─ произносит он с улыбкой. ─ Мои поздравления. Мы первые. Опять. ─ Майк вынимает пробку, шампанское рвется наружу, выплескиваясь на пол.
─ Да, черт побери! ─ вопит Чад, и Джастин смеётся, откидывая назад голову, которую Майк поливает шампанским, и часть его попадает Джастину в рот. Дженсен отклоняется от ручейка холодной жидкости, плещущего ему на плечо, и Майк с ухмылкой качает головой.
─ Открой, Джен.
Дженсен скалится, откидывая голову.
─ Попади мне в рот, сукин сын. ─ К его чести, Майк пытается, но шампанское в результате всё равно течёт у Дженсена по подбородку, и он смеётся, потому что пузырьки щекочут в носу.
Чад охотно открывает рот и делает несколько глотков, пузырьки струятся по щекам, когда он смеётся и глотает. Майк с полупоклоном вручает бутылку Сэнди, и та принимает её, поднимает к лицу и, откидывая голову назад, льёт себе в рот, при этом широко улыбаясь.
Все радуются, кричат, смеются, облитые шампанским, и вскидывают руки в воздух.
Открыты еще бутылки, шампанское уже везде, и Майк бросает в воздух конфетти, протягивая пакет каждому, кто оказывается достаточно близко, чтобы зачерпнуть пригоршню. Все вымокли в шампанском, звездочки из фольги липнут к коже, золотые, серебряные и черные. Кто-то включает музыку и врубает звук на максимум.
─ Чуть не забыл, ─ говорит Майк, скручивая между большим и указательным пальцами почти идеальный косяк. ─ Специальное угощение для дорогих гостей.
─ Ты самый лучший, мужик, ─ Джастин берёт Майка за подбородок и целует в щеку.
Майк только ухмыляется.
─ Для того я и здесь. ─ Майк проталкивает косяк между губами Джастина и прикуривает ему.
Джастин делает глубокую затяжку и улыбается.
─ Это не исключает того, что ты лучший, ─ говорит он, выпуская дым с каждым словом.
Майк подмигивает Джастину и движется сквозь толпу, раздавая остальные “угощения”.
Комната наполняется дурманящим дымом, вокруг жарко от потных тел. В проигрывателе Cowboy Junkies играют свою Sweet Jane, и Дженсену классно, тепло и кайфово от дебюта и шампанского в желудке. Джастин, держа горящий косяк в руке, обходит диван и улыбается Дженсену. Тот улыбается в ответ, поднимает бутылку с шампанским, которую оставил ему Майк, и делает глубокий глоток. Он ставит её на столик и оглядывает Джастина с головы до ног.
Песня меняется, теперь фоном слышно Don’t Believe You, и тут Дженсен столбенеет.
Дерьмо.
Джастин же, сжимая пальцы, лишь долго смотрит на него с тяжелым и нечитаемым выражением в глазах.
“Ты возвысил меня, а потом столкнул вниз.
Ты играл дурака, пока я был паяцем.
Мы идем в ногу под бой старого рабского барабана.
Ты поднимаешь мои надежды, а потом поднимаешь разногласия.
Ты говоришь, что я слишком много мечтаю
Теперь я отбываю срок в разочаровании”
─ Лучше бы я никогда не писал эту гребанную песню, ─ говорит Дженсен.
─ Ничего уже не поделаешь, ─ бормочет Джастин. ─ Забей. Давай, Джен. ─ Джастин забирается на колени к Дженсену, тихо нашептывая, обхватывая его ногами, прислоняясь лбом к его лбу. ─ Давай праздновать, а? Я хочу оторваться. ─ Большие томные карие глаза, горячее тело, прижимающееся к нему. Дженсен кладет ладони на изгиб бедер Джастина. Тот переворачивает косяк, просовывает ему между губ, и Дженсен открывает рот, вдыхает дым, а Джастин берёт в рот другой конец косяка. Легкие Дженсена наполняются теплом, а Джастин забирает у него изо рта косяк, потом выдыхает целое облако дыма ему в лицо. Джастин открывает рот, всасывает и ухмыляется, трётся губами о губы Дженсена, запустив пальцы одной руки ему за пояс.
Он так безнадежно охуительно прекрасен.
Дженсен чувствует, как дым оседает на его костях, как разглаживаются мышцы, расслабляясь, а тело растекается по дивану. Джастин прижимается к нему грудью, и Дженсен обхватывает руками его плечи, притягивает и впивается в губы. Губы открываются, выдыхая дым из легких туда, где встречаются их языки. Бедрами они вжимаются друг в друга, Дженсен выдыхает через нос, кладет одну руку на шею Джастина и притягивает его еще ближе для поцелуя.
“Я больше не верю тебе...
Я тебе не верю”.
Джастин отстраняется, его губы раскраснелись, а глаза блестят сильнее, чем от наркотиков.
─ Нужно найти комнату. Деловые звонки, ─ ухмыляется он, в последний раз прикасаясь к губам Дженсена. Он суёт косяк Дженсену в руку, встаёт на ноги и уходит прочь.
─ Никогда не могу просечь, вы на этой неделе вместе или нет? ─ говорит Чад, выхватывая косяк из рук Дженсена и падая рядом с ним на диван. Он быстро и глубоко затягивается, и конец самокрутки горит ярко-оранжевым огнём.
Дженсен следит взглядом, как Джастин идёт через комнату, на ходу уже флиртуя с шикарной брюнеткой, которая, должно быть, модель или кинозвезда.
─ Неважно, ─ пожимает плечами Дженсен. ─ Под конец дня опять будем вместе.
─ Со средней школы до бесконечности, да? ─ спрашивает Чад, выдыхая. Он передает косяк Дженсену. ─ Ну ты сказал, чувак. Навсегда? Это жутко долго.
Дженсен издает сдавленный, не похожий на смех звук, и кивает.
─ Кто бы говорил, ─ отвечает он, и затягивается.
*
Автобус делает остановку, и Дженсен просыпается, разбуженный сбоем в ритме движения. Он зевает, поворачивается в своем отсеке, и видит, что напротив него мирно спит Чад. Он натягивает джинсы под одеялом и садится, опуская ноги на жесткий пол, затем наклоняется за рубашкой, которую отшвырнул перед сном. Он видит, глянув в окно, что это Денвер, остановка на отдых.
Несмотря на позднюю весну здесь, в Денвере, все еще прохладно, и выходя из автобуса, Дженсен чувствует, как под тонкой тканью рубашки по коже бегут мурашки. Ночь ясная, звезды ярко светят на небе. Он достаёт из кармана штанов потрепанную пачку Мальборо и зажигает сигарету.
Резкий, обжигающий вдох дыма, медленное тепло растекается в легких, давая облегчение, и в такие моменты, как этот, когда первая затяжка никотина попадает в кровь, он, закрыв от наслаждения глаза, удивляется, что вообще собирается бросить это навсегда.
Караван грузовиков и автобусов поменьше выстроился на стоянке позади него, вереница парковочных огней теряется вдали, и Дженсен может разглядеть только очертания водителя ближайшего автобуса, прислонившегося к боковому стеклу, чтобы ухватить несколько ценных минут сна, пока Джефф что-то делает под капотом главного автобуса.
Вокруг тихо, если не считать урчания моторов, и Дженсен потягивается, выгибает спину, представляя себе, как все остальные сейчас, наверное, матерятся, ворочаясь в своих постелях. Еще очень рано, судя по тому, как темно и тихо на стоянке – кроме них тут нет ни души.
Он снова зевает, делает еще одну затяжку и откидывает голову, наклоняя её то к одному плечу, то к другому, чтобы размять мышцы. В городе завтра будет большой концерт, а они прошлым вечером в Боулдере сильно выложились, да потом еще тусили до потери пульса. Он делает несколько шагов в сторону от автобуса, шаркая босыми ступнями по асфальту, в направлении здания стоянки.
Звук автобусного мотора немного стихает, и Дженсен улавливает другой звук, поднимающийся в спокойном утреннем воздухе. Похоже… как будто кто-то поёт. Тихо и низко. Он подходит ближе к источнику звука, прищуриваясь, и слушает, поворачивая голову.
Голос глубокий, бас чистый и сильный даже при такой небольшой громкости, звук идёт будто из самой души. Кто бы это ни был, это чертовски хорошо звучит.
“Я знаю девчонку из бара, что так боится скучать, она всегда от чего-то бежит, забыв про отца и про мать…”
Дженсен узнает песню, конечно, но то, как её поёт этот парень, делает солиста 311 похожим на Эрика Картмана. Он поёт так, словно он в хоре, и это прекраснее оригинального исполнения. Западает в душу, думает Дженсен, и мурашки снова бегут по коже.
Парень просто огромен, он сидит на низкой стене, ограждающей стоянку, положив локти на колени. Дженсену не видно его лица в неровном свете парковочных огней, и длинные, темные, лохматые волосы падают на лицо, скрывая его. Фигура выделяется на фоне резкого света, под курткой проступают мускулы, в волосах мерцают и переливаются огни, а голос разносится по округе.
Вот это голос.
Дженсен подходит ближе, чувствуя под пятками асфальт, ощущая пространство вокруг, и свежий утренний ветерок ласкает его кожу. Дженсен чувствует момент, когда парень замечает его присутствие: он замирает и поднимает голову, чуть распахнув глаза.
Господи. Он еще и офигенно сексуален. Ореховые глаза, широкий рот и высокие скулы.
─ Ты очень хорошо поешь, ─ говорит Дженсен и знает, что это еще преуменьшение.
Пару секунд парень выглядит удивленным, потом улыбается и становится еще привлекательнее. Как будто всё в нем вдруг ожило, плечи дернулись, подбородок поднялся, зубы ярко блеснули белым на фоне загорелой кожи, глаза почти засверкали на свету.
─ Спасибо, чувак.
Дженсен не узнаёт его, как не узнаёт, наверное, половину своей собственной команды; говоря по правде, они всё время меняются. И всё же он уверен, что запомнил бы этого парня, если бы видел его раньше.
─ Мы знакомы? ─ спрашивает Дженсен, выдыхая клуб дыма.
─ Не-а. Я новенький. ─ У парня легкий техасский акцент, притаившийся среди гласных, слова звучат чуть дольше, чем нужно. ─ Я Джаред.
Джаред. И имя отличное.
─ Роуди?
─ Ага. Меня Чад позвал на эту работу.
Для этой работы у парня прямо-таки подходящее телосложение. На нем потертая джинсовая куртка, плотно облегающая массивные плечи. Она не скрывает его великолепной фигуры.
─ Можно у тебя спросить? ─ Дженсен садится на стену рядом с Джаредом. Тот смотрит на Дженсена с легким изумлением, и это не потому, что рядом с ним звезда. Дженсен гадает, чего тот набрался. ─ Какого черта ты работаешь роуди с таким-то голосом?
Джаред минуту молчит, а потом пожимает плечами.
─ Я не Джастин Хартли.
Дженсен хмыкает и делает последнюю затяжку.
─ Таких, как Джастин, нет. – Дженсен слышал певцов лучших, чем Джастин. В сотню лучших певцов всегда входит один или два покруче него, и еще один сидит здесь с ним, прямо сейчас. Но у Джастина есть имидж, шарм и энергия. Он знает, как работать на толпу, и выкладывается перед ней на все сто.
Дженсен расставляет колени и наклоняется вперед, бросая сигарету на землю между ногами. Она рассыпается дождем оранжевых искр.
─ Я всегда мечтал уметь петь. Знаешь, это лучше, чем стоять на бэке.
Джаред смеётся.
─ Почему? Чувак, ты играешь на гитаре как чумовой.
─ Ну да, ─ Дженсен пожимает плечом. ─ Но научиться играть на гитаре может кто угодно. А пение ─ это дар, который у тебя или есть с рождения, или нет.
─ Играть на гитаре как ты ─ это и есть дар, ─ настаивает Джаред. Когда Дженсен скептично хмыкает, Джаред качает головой, недоверчиво глядя на него. ─ Ты знаешь, что занимаешь двадцать второе место в мире?
Дженсен фыркает, поворачивая голову к собеседнику.
─ Неужели? Двадцать второе?
─ Во всем мире. Из всех гитаристов, которые сейчас живут на Земле, в каждой стране. Не вижу ни фига смешного, чувак.
Дженсен смотрит на него, секунду обдумывая его слова.
─ А откуда ты это знаешь?
─ Ну да, ладно, это звучит немного по-фанатски, ─ улыбается Джаред, отстраняясь и по-прежнему держа руки на коленях. ─ Ну типа, раз собираешься работать роуди в группе, так узнай о ней побольше. Я погуглил, чувак.
Дженсен потер ладони и посмотрел на них, не зная, что сказать дальше.
─ Я всегда хотел играть на гитаре, ─ тихо признался Джаред.
Дженсен кивнул, подняв глаза.
─ Прикинь, мы все хотим того, чего не имеем.
Джаред пожевал нижнюю губу, и это было так мило.
─ Ну да. ─ Он кивнул, сменив позу. ─ В том-то и вся херня, да?
Дженсен какое-то время разглядывает Джареда, понимая, что говорят они о разном, но суть одна и та же. Дженсен странно любопытен. Он почти никогда не был любопытным. Но ведь большинство людей стремится вывалить на тебя свою историю жизни, как будто они блюют по команде, стоит тебе дать им повод.
─ Такое ощущение, что у тебя есть опыт в этой сфере, ─ делает первый ход Дженсен.
Джаред качает головой.
─ Ничего особенного. Не больше, чем у любого другого, ─ добавляет он, поднимаясь на ноги.
О боже, он обалденно высокий.
─ Мне надо возвращаться, ─ говорит Джаред, засовывая руки в карманы джинсов. ─ Джим бесится, когда меня долго нет.
─ Джим бесится, когда кто-то чихает. ─ Дженсен понимает. Но всё же он еще не привык, когда его бросают. Особенно когда треп становится интересным.
Джаред хмыкает.
─ Было… приятно познакомиться, Дженсен. ─ Джаред медлит мгновение, потом добавляет: ─ Ты не такой, как я думал.
─ А ты думал, какой я?
─ Высокомерный красавчик, слишком хорош, чтобы болтать с роуди. ─ Когда Дженсен таращит на него глаза, Джаред начинает громко смеяться. ─ По интервью складывается впечатление, что ты такой скромный парень, но слушай, кто верит всей этой ерунде? Это всё обговорено заранее, журналист объясняет, что нужно говорить.
─ Спасибо, ─ со скептическим видом отвечает Дженсен.
─ Это был комплимент, ─ Джаред слегка понижает голос и мгновение смотрит Дженсену в глаза. ─ Увидимся, Дженсен.
─ Угу.
Дженсен смотрит, как удаляется длинная фигура. Он склоняет голову набок и наблюдает, как задница Джареда движется в джинсах, которые, по мнению Дженсена, ну очень уж свободные.
Джаред. Ха.
*
В Денвере их ждут порядочные неприятности.
Джастин уже и накурился, и напился, чтобы справиться с похмельем, и он раздражен как сто чертей, пока не добирается до своего пузырька с кокаином, чтобы пару раз нюхнуть. После этого он не может заткнуться. И к моменту их выхода на сцену он уже в таком раздрае, что чуть не лезет на стены, а поёт нечисто и спотыкается. В довершение всего у Дженсена лопается струна на середине сета ─ посреди песни, черт бы её побрал, и он доигрывает на пяти струнах, пытаясь изобразить что-то, хоть отдаленно напоминающее оригинал, что ему не удается. Тогда он пробует нечто совершенно другое, заканчивая несколькими мощными аккордами и высокой нотой с тремоло-системой. По знаку Дженсена роуди ныряет на сцену, берет гитару и чинит её в две минуты, пока Джастин разговаривает с залом ─ а позволять Джастину разговаривать с залом, когда он под кайфом ─ это очень плохая идея.
К счастью, толпа уже достаточно взвинчена, так что не возражает против того, чтобы Джастин потрепался немного. Дженсен со вздохом облегчения забирает гитару, и они отыгрывают остаток шоу без каких-либо крупных неприятностей.
Чад после шоу надирается в стельку, и всё заканчивается тем, что на спор с одним из гитаристов группы разогрева он сбривает себе волосы.
Майк совершенно выходит из себя, когда Чад появляется перед ним с коротким ежиком на голове. Чад же просто поглаживает голову, выдыхает дым Майку в лицо и говорит, что будет работать над имиджем крутого парня. В конце концов Майк сдаётся, хватает бутылку Southern Comfort и упивается так же, как и Чад. Под конец ночи они вдвоем лежат друг у друга на плечах, пьяно раскачиваясь, и признаются друг другу в любви.
Дженсен сам уже изрядно набрался, он не видел Джастина с тех пор, как тот час назад отбыл вместе с гитаристом открывающей концерт группы, наконец, он выползает из кресла, где провёл всю ночь, и, спотыкаясь, идёт в сторону кровати.
─ Полегче, тигр, ─ Сэнди подхватывает его подмышки, помогая добраться до кровати. Сэнди почти так же пьяна, как Дженсен, потому что они спотыкаются и шатаются, а когда добираются до места, она падает рядом с ним. Дженсен обхватывает её за талию, прижимается лбом к ее лбу и уходит в отключку.
Когда он просыпается утром, Майк и Чад в отрубе сидят на диване с открытыми ртами и храпят в унисон. Дженсен фыркает и достает фотоаппарат, делая прекрасный снимок этой сцены, декорированной рядом пустых бутылок из-под спиртного, выставленных на журнальном столике. Парочка даже не шелохнулась, когда раздалась вспышка, и от этого Дженсен смеётся еще громче.
Джефф открывает дверь несколькими секундами позже.
─ Подъем, мальчики и девочки. Автобус отходит через полчаса.
Сэнди поднимается с постели, её волосы ничуть не растрепались, она подслеповато моргает, а Чад с Майком даже не шевелятся.
Джефф закатывает глаза и одаривает Дженсена понимающим взглядом.
─ Лучше сделай им кофе четвертой степени крепости и аспирин. ─ Дженсен кивает, и Джефф останавливается, оглядываясь вокруг. ─ А где чертов Джастин?
Дженсен хмурится, быстро оглядывает комнату и находит Джастина на полу рядом с кроватью. Он свернулся клубочком вокруг своих ботинок, обхватив их так, как будто отнять их можно только через его труп.
Дженсен едва не падает от смеха и делает еще один снимок.
*
Они едут из Денвера в Финикс, Чад и Майк полдня охают и стонут. Джастин и Дженсен, свернувшись вдвоем на скамейке напротив Чада и Майка, стебутся над ними до тех пор, пока Чад, расстроившись, не кидает в Джастина зажигалкой. Но, тем не менее, тринадцати часов, как показывает опыт, обычно достаточно для того, чтобы справиться с похмельем, так что они, въезжая в Финикс в 9 вечера, уже вполне пришли в себя.
Шоу проходит на стадионе, и он жутко огромный. Перед ними играли две группы, и вот они наконец добираются до сцены. Джастин, явно отдохнувший от вчерашнего облома, уже на взводе.
─ Приветствую, леди и джентльмены! ─ кричит он в микрофон, когда они занимают места на сцене. ─ Как дела сегодня вечером у вас всех в … Стоп, ─ говорит он с широкой улыбкой. ─ Не говорите. Я сам знаю. Мы в … ─ он направляет микрофон в толпу и делает жест «ну давайте» другой рукой, и зал взрывается, крича «Финикс» во всю силу своих легких. ─ Что такое? ─ спрашивает Джастин, прикладывая руку к уху. ─ Мне кажется, я вас не слышу. ─ Он указывает микрофоном на аудиторию, и фаны еще сильнее выкрикивают название своего города. Джастин смеётся и прикладывает микрофон к губам. ─ Финикс! ─ он поднимает другую руку в воздух. ─ Вы готовы оторваться? ─ Все ревут еще громче, и группа дружно начинает Cold Contagious.
Это хорошее, цельное шоу, и Джастин поглощен им полностью, регулярно общаясь со зрителями в перерывах между песнями. Когда они заканчивают, люди на поле, крича и визжа, забрасывают сцену футболками и лифчиками, и группа поднимает в унисон руки, делая совместный поклон.
Дженсен отделяется от группы, по пути в VIP-комнату заходит в туалет за сценой. Годы опыта научили его, что понадобится не меньше получаса, чтобы добраться до ванной в VIP’е, потому что его будут останавливать через два шага. На поверку оказывается, что в туалете не так пусто, как ему бы хотелось.
Там у стены из зеленого кафеля друг к другу прижимаются двое, и флуоресцентные огни сверкают на их волосах. Два парня, лицом к стене, тот, что сзади, тесно прильнул к другому, медленно и лениво толкаясь бедрами.
Дженсен отводит взгляд, стараясь не обращать внимания ─ не то чтобы он не видел такого миллион раз раньше ─ и тогда парень, прижатый к стене, поворачивает лицо, вжимаясь щекой в кафель: рот открыт в безмолвном стоне, веки крепко сжаты от удовольствия.
Джаред.
Дженсен отводит взгляд, и, повернувшись к ближайшему писсуару, приступает к делу. Джаред и группи, кажется, совсем не замечают его, а он не может удержаться и не смотреть.
Остекленевшими глазами Джаред смотрит прямо на Дженсена, прихватив зубами нижнюю губу, а группи продолжает вбиваться в него.
Даже представить невозможно, насколько сексуально это выглядит.
Джаред, наверное, сильно под кайфом, так что наутро даже не вспомнит, но прямо сейчас он уставился на Дженсена горящими глазами, и тот не может заставить себя отвернуться. Ему даже не стыдно, что он подглядывает, из-за того, как Джаред смотрит на него.
Группи протягивает руку и залезает Джареду в штаны, и тот откидывает голову назад, прикусывает и тянет нижнюю губу, и его ресницы трепещут.
Дженсену нужно срочно убираться отсюда. Он стряхивает, убирает член и застегивает ширинку, пытаясь отвлечься от звуков, которые издает Джаред, когда кончает.
Когда дверь закрывается за ним, он пытается перевести дух. Какая ерунда. Он понятия не имеет, почему это так накрыло его. Не то чтобы он стал хуже думать о Джареде после этого ─ Дженсен и сам не раз и не два грешил сексом в публичных местах. Это просто… он этого не ожидал, вот и всё. Он даже не знал, что Джареду нравятся парни.
Он просто удивлен.
И, может быть, слегка возбужден.
Когда он открывает дверь в VIP, вечеринка в полном разгаре, громкий смех и шум разговоров резко контрастируют со сценой в туалете.
─ Дженсен. ─ Майк обхватывает его за плечо, таща глубже в толпу.
Проходя мимо, Дженсен осматривает присутствующих, разыскивая одно лицо.
Джастин прижат к стене в углу, басист Shinedown целует его так, как будто хочет трахнуть прямо там. И в этом опять нет ничего, что Дженсен не видел бы тысячу раз раньше, с той только разницей, что сегодня это Эрик Басс. Взгляд Майка следует за взглядом Дженсена.
─ Может, нам стоит взять его на PR, ─ предлагает Майк.
Дженсен хмыкает.
─ Да ладно. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
«Кое-кто» оказывается симпатичным блондинчиком педерастичного вида, который работает для какого-то музыкального журнала. Он хочет сделать интервью с Дженсеном, пока они не уехали из города. Может, чуть позже, если у Дженсена будет время.
─ Почему не прямо сейчас? ─ спрашивает Дженсен, оглядывая паренька с ног до головы, и Майк целует Дженсена в щеку и скрывается в толпе.
Гейб довольно милый, хотя и чересчур податливый, и Майк нашел им отдельную комнату.
Это полутемная комната с диваном, парой стульев и звуковой аппаратурой, расставленной вдоль стен.
Дженсен опускается на кожаный диван рядом с Гейбом, откидывается назад и вытягивает руки по спинке дивана. Мускул на лице Гейба дергается, когда до парня доходит, что рука Дженсена находится у него за головой, но он держится совершенно профессионально и включает диктофон. Он смазливый, сексуальный парень с резкими чертами лица и глазами цвета ореха, в которых довольно невинности, чтобы смотреться сконфуженным рядом со звездой, однако не настолько, чтобы быть похожим на малолетнего фаната.
─ Интервью будет коротким, я не отниму у вас много времени.
─ Я не спешу, ─ говорит Дженсен непринужденно. В конце концов, это халява; никто ни слова не скажет, даже если узнают, что они здесь, и они никогда больше не увидятся. Они оба в курсе, с какой целью уединились, но Дженсен ещё знает, что первым делом должна быть работа.
Рука Гейба слегка дрожит, когда он нажимает кнопку записи.
Судя по первым вопросам, интервью кажется стандартным, но затем Гейб меняет тактику.
─ В прошлом месяце Don’t Believe You ворвалась в чарты как ураган. Стихи к этой песне написали Вы, не правда ли?
─ Я.
─ Эмоционально они очень сильные. Вы не против рассказать нам, о ком они написаны?
Дженсен пожимает плечами, сдержанно улыбаясь.
─ Нам не нравится объяснять наши песни. Нам нравится, когда слушатели сами решают, что они значат.
─ То есть она не о вас с Джастином? ─ спрашивает Гейб, бросая на Дженсена взгляд своих светло-карих глаз. Для обычного вопроса интервью в нем слишком много подтекста. Но Дженсен в курсе: не факт, что это не опубликуют. Однако в любом случае говорить правду не собирается.
Не переставая привычно улыбаться, Дженсен вопросительно смотрит на Гейба.
─ Я знаю, некоторым из наших фанатов хочется думать, что наши песни обо мне и Джастине, а другие думают совершенно иначе. Я бы не хотел разочаровывать ни тех, ни других, отвечая на этот вопрос. ─ Под конец ответа Дженсен игриво подмигивает. Семь лет он этим занимается. Он знает, как это делается.
Гейб выглядит разочарованным, но переходит к следующему вопросу.
Когда они заканчивают, Гейб выключает диктофон и с сомнением смотрит на Дженсена.
─ Надеюсь, это то, чего вы ожидали.
─ По правде… я ожидал немного большего, ─ бормочет Дженсен, переходя в решительное наступление. Губы у Гейба мягкие, руками он неловко касается Дженсена, пока Дженсен не притягивает его к себе на колени. Мягко скользя языком, Дженсен лапает Гейба по всему телу, под рубашкой, дразня его соски, пока они не твердеют. Гейб задыхается, дергаясь, откидывая голову назад, у него нехилый стояк, он прижимается членом к члену Дженсена, бездумно таранясь в Дженсена бедрами снова и снова.
─ Эта часть не для печати. ─ Дженсен не спрашивает, а утверждает, лениво выгибая одну бровь, дразня ртом губы Гейба.
─ Ты шутишь? ─ только и может выговорить Гейб. ─ Можно подумать, мои боссы жаждут сообщить читателям, что я гей!
Дженсен улыбается, хватает прядь волос Гейба и сильно оттягивает его голову назад, кусая в горло.
Дженсен трахает Гейба сзади, притиснув к стене, одной рукой прижав за бедро, другой схватив за волосы.
Но мысленно он представляет себе, что это Джаред, такой, как он тогда выглядел, полностью в отключке.
Он сильнее трахает Гейба, думая о тех губах, которые скользили по кафелю, о ярких горячих глазах, уставившихся на Дженсена.
Тело Гейба сжимается вокруг него, когда Дженсен дрочит ему, и кулак скользит в сперме Гейба, когда тот кончает.
Дженсен может думать только о Джареде, о линии его горла, выгнувшегося аркой, о закрытых глазах, голове, перекатывающейся на плече групи.
Дженсен кончает от этой картинки, пульсирующей в мозгу.
*
Когда Дженсен возвращается в люкс, уже поздно и в комнате темно. Дженсен вздыхает, снимает свою футболку и кидает куда попало. Он уже начал расстегивать джинсы, заходя в гостиную.
Чад совершенно отрубился на диване, утонув лицом в пушистой подушке. Телевизор работает, издавая фоновое бормотание, вспыхивая светом в темной комнате. Дженсен бросает взгляд на экран и замирает, увидев себя рядом с Джастином.
Он помнит это интервью. Самое первое, которое они дали для VH1.
Господи. Они выглядят такими юными! Сидят вместе на диване, бессознательно касаясь друг друга коленями и плечами. На Джастине кожаная куртка, и волосы длиннее, чем сейчас, светлые, постриженные углом к лицу, они касаются щек; он одет в те самые, почти добела застиранные джинсы с рваными коленями, которые Дженсен миллион раз угрожал выкинуть. Прическа Дженсена тоже немного длиннее, волосы зачесаны назад не гладко, а как-то беспорядочно, и отдельные кончики торчат дыбом, на нем косуха и черные джинсы. Оба так легко улыбаются, практически светятся.
Они были так влюблены тогда. Всё было так ново и великолепно в тот первый год, и их карьера была на подъеме. Они были… совершенством.
Дженсен опускается рядом с журнальным столиком, берёт пульт управления и немного увеличивает звук.
Когда тур с альбомом Sonic Rebel Invasion закончился, было ли тяжело снова привыкать к жизни дома?
Джастин смеётся, откидывает голову назад, и волосы метут по щеке.
─ Мы оба родом из одного города, наши семьи живут в нескольких кварталах друг от друга, так что жизнь дома почти не отличается от жизни во время тура. Это не то, что «эй, обед готов». Это скорее «эй, Дженсен здесь, мы сейчас будем обедать!»
─ Я не мог спать. Мне пришлось поставить рядом с кроватью компрессор, чтобы звук был как будто я в автобусе, ─ хмыкает Дженсен.
Тогда всё было по-другому. В шоке обнаружив, что вознеслись на самый верх, они дорожили каждым фанатом, поспособствовавшим этому подъему. Дженсен качает головой, удивляясь, когда же это закончилось. Когда всё закончилось.
─ Как изменилась ваша жизнь с момента выхода Sonic Rebel Invasion?
Джастин и Дженсен смотрят друг на друга, ухмыляясь.
─ Стало гораздо больше охранников, ─ со смешком отвечает Джастин. ─ Мы не можем после выступления просто пойти в бар и оторваться с народом.
─ Стало гораздо меньше свободы, ─ кивает Дженсен. ─ Хотя это выгодная альтернатива. В каком-то смысле сейчас у нас больше свободы, чем когда-либо.
Джастин кивает, чуть сильнее толкая Дженсена в плечо, и Дженсен смотрит на него, улыбаясь.
Интервьюер ждет от него продолжения, и спустя несколько секунд Дженсен ловит намек.
─ Я имею в виду, теперь у нас больше творческой свободы, чтобы экспериментировать, пробовать то, чего мы не делали раньше.
Вряд ли кто-то за пределами группы когда-либо будет в курсе, но Дженсен сам узнает эту ─ только для Джастина ─ улыбку на своем лице: сдерживаемую перед лицом публики ухмылку одними уголками губ.
Как и предполагает название нового альбома, чувствуете ли вы, что вы в самом деле прибыли?
─ Название больше относится к поиску смысла слова «прибытие», чем к прибытию как таковому. Это как будто спрашиваешь: «Мы прибыли на место?─ Что-то не чувствуется, что да. ─ Что насчет сейчас? ─ Не-а». Это такая переходная вещь. Не знаю, чувствует ли кто-нибудь, что они на самом деле куда-то прибыли, ─ Дженсен пожимает плечами. ─ Ты всегда стараешься делать свое дело, отыграть следующее шоу, написать следующую песню.
─ Вы написали большую часть Essence of Arrival во время тура?
─ Джен сочинил большинство песен, пока мы были в туре, ─ кивает Джастин, склоняя голову, чтобы посмотреть на Дженсена, и заправляет прядь волос за ухо.
Это такой трогательный жест, по которому Дженсен скучал много лет с тех пор, как Джастин изменил прическу, и Дженсен видит, как он сам, тот, что на экране, реагирует на это, в его глазах появляется мягкость. Потом он переводит взгляд на интервьюера и начинает говорить.
─ Уже на середине тура мы знали, что хотим, чтобы у нашего нового альбома был немного другой звук. Не такой тяжелый и быстрый, как у Sonic. Мы немного выросли с тех пор, как написали его, и хотели показать это в следующем альбоме. Совсем небольшое изменение, но довольно значимое для нас.
Они еще не были вместе, когда Дженсен написал большую часть Sonic Rebel Invasion. Этот альбом был полон страсти и безнадежного желания, горьких лет тоски. Essence of Arrival стал итогом их самого счастливого года и половины совместной жизни. Дженсен моргает, долго и медленно, думая о том, не выключить ли телевизор.
Среди фанатов довольно много говорят о том, что немало песен в этих двух альбомах написано об одном конкретном человеке. Можем ли мы рассчитывать, что вы расскажете нам, о ком именно?
Джастин и Дженсен опять глядят друг на друга, и Дженсен облизывает губы, слегка пожимая плечами.
─ Мы стараемся писать нашу музыку так, чтобы песня что-то значила для каждого. Каждый влюблялся, каждый терял любовь, мы все знаем, каково чувствовать это, это общечеловеческие эмоции, так что песни объединяют всех.
─ Когда вы пишете песню вроде I’m the One или A Step Behind, вы думаете «вот он, хит!»?
─ Джастин говорит, это хит.
─ Я называю все наши песни хитами и вижу будущее, ─ говорит Джастин и ухмыляется, показывая на свои виски.
─ Для хитов у него есть особый танец, ─ говорит Дженсен, подпирая ладонью подбородок, и с нежностью смотрит на Джастина, повернув голову в его сторону. ─ Иногда он так вызывает дождь.
─ Иногда я их путаю, ─ кивает Джастин.
Дженсен смеётся.
─ Не танец дождя, нам нужен танец хита!
Они оба смеются, там, и это … так беззаботно, что разрывает Дженсену сердце. Он берет пульт и выключает телевизор, прерывая Джастина на середине фразы.
Как по сигналу, дверь гостиничного номера открывается, и вваливается Джастин. Дженсен видит его четкий силуэт в дверном проёме мгновение до того, как Джастин закрывает дверь и включает свет.
─ Джен. ─ Джастин явно не ожидал его увидеть ─ и да, он сидит на полу в темноте.
─ Привет, ─ голос Дженсена мягок, слишком мягок, и он прочищает горло, отводит взгляд, отправляя пульт на стол. ─ Как раз выключил телевизор.
─ Да? А что ты смотрел? ─ спрашивает Джастин, делая несколько неуверенных шагов вглубь комнаты. Он скорее падает, чем садится рядом с Дженсеном, практически наваливаясь на него, когда тянется мимо за пультом, и Дженсен хватает его за плечо, придерживая.
Джастин нажимает кнопку пуска на пульте, и Дженсен делает глубокий вдох.
Джастин минуту наблюдает за происходящим, и Дженсен смотрит на его лицо, лишь бы не в экран.
─ Вы предпочитаете дорогу студии?
─ Мы делаем записи в своем доме в Лос-Анджелесе, так что нам пришлось немного задержаться на месте, но никто из нас не чувствует себя там как дома.
─ Это тяжело, ─ говорит Дженсен. ─В студии определенно сложнее. Я думаю, потому, что делая прогон в студии, только вы решаете, хорошо получилось или нет. Не то, что на концерте, где двадцать тысяч человек прыгают вверх-вниз и визжат каждый раз, когда вы играете.
─ Говори за себя, ─ смеётся Джастин. ─ Я себе это не так представляю.
─ Солист, ─ поддразнивает Дженсен.
Дженсен уверен, что в точности помнит гримасу, которой Джастин одарил его, высунув язык. Сейчас же лицо Джастина совершенно спокойно, глаза затуманены, но, не мигая, смотрят на экран.
─ Но, по крайней мере, мы всегда вместе, ─ бормочет Джастин одновременно с голосом на экране.
─ Вы дружите еще со средней школы, вместе создаете и распускаете группы уже много лет. На что это похоже?
─ Это потрясно, ─ шепчет Дженсен в унисон с юным собой.
Джастин убирает звук и поворачивается к нему. Даже в неярком свете телевизора Дженсен может увидеть в его темных глазах всё. Чешуя, которая наросла за эти годы, облетает в долю секунды, прочь все года, все шрамы. Это больше, чем Дженсен в силах видеть ─ больше, чем, он думал, там можно увидеть.
─ Как прошло интервью? ─ спрашивает тихим шепотом Джастин, и Дженсен ощущает исходящий от него запах виски.
─ Отлично, ─ отвечает Дженсен, и его голос ломается. ─ А как Эрик?
Джастин закрывает глаза, качает головой, наклоняется к Дженсену и устраивает голову в изгибе его шеи.
─ Давай спать.
*
Дженсен просыпается раньше остальных, все еще крепко сжимая руками Джастина, твердым теплом прижавшегося к Дженсену, с головы до ног. Он просыпается, как всегда просыпался, от стихов, горящих в мозгу, закольцовывающихся бесконечной чередой, снова и снова, и сердцем чувствуя, что они хороши.
Тем не менее, какое-то время он валяется в утреннем солнечном свете, заполняющем комнату, слушает дыхание Джастина, чувствует, как тот переплел свои пальцы с его пальцами, крепко сжимая их даже во сне.
Дженсен скрипит зубами и медленно отстраняется. Натягивает штаны и, спотыкаясь, выходит в гостиную.
Чад все еще спит на диване, и Дженсен проходит мимо, направляясь к обеденному столу.
Там стоит пакет из коричневой бумаги, немного жирный от еды, которую в нем вчера принесли. Дженсен отрывает от него кусочек, разглаживает на столе и берёт в руку ручку.
Опуская ручку на бумагу, он даёт волю словам.
Некоторое время он смотрит на строки, и тяжелая злость ложится на сердце. Он отбрасывает ручку, хватает кусок бумаги и мнет его. Он замечает на кухне мусорное ведро, и его занимает только одно: попадёт он в него отсюда или нет.
В конце концов Дженсен кладет бумажку в карман, стискивая и комкая её в кулаке.
*
Они грузятся рано и отправляются в сторону Лос-Анджелеса, проведя в дороге полдня.
Миновал полдень, и группа собралась в сидячей части автобуса. У Джастина в руке бумаги. Он зол, его карие глаза сверкают, а пальцы так сильно стискивают бумагу, что листы мнутся. Майк сидит рядом с ним, опершись о кожаную спинку и расслабленно положив руку Джастину на плечо.
─ Да ты мне, блядь, какую-то ерунду на уши вешаешь, Майк. Ебанутые Fall Out Boy открывают шоу? Они даже, блядь, играют не рок. Тогда такого хера эти эмо будут открывать шоу перед нами?
─ Они считаются поп-панком, ─ рассудительно говорит Майк, берет стакан со скотчем со стола и отхлебывает. Он весь такой гладкий и скользкий в своем черном костюме от Армани.
─ Еще лучше, ─ насмешливо отвечает Джастин, швыряя бумаги в воздух. ─ С каких это пор долбанный поп-панк на разогреве у рок- группы? ─ вопрошает он.
─ С тех самых пор, как количество денег, которые мы получаем, стало выше крыши. ─ Майк наклоняется ближе, глядя прямо в глаза Джастину. ─ Ты понимаешь, сколько народу заплатило за это шоу? Сколько тел упакуют под завязку этот стадион? Memorial Coliseum, только мест на трибунах больше девяноста трех тысяч, плюс еще все билеты на поле, которые они продают.
─ Он прав, Майк. ─ Дженсен опирается на стену и складывает руки на груди. ─ Нам нужно помогать себе самим.
Джастин поднимает голову, яростно скрещивает с ним взгляд и кивает.
От этого… как-то хорошо. Как в старые времена, когда они были едины, они вдвоем против всего гребанного мира.
─ Только одно шоу, Джен. Мир не будет судить о вас по одному шоу. ─ Майк ставит свой стакан обратно на стол и улыбается. ─ Кроме того, это покажет, что вы доступны, открыты для других видов музыки, и не такие элитарные, что не можете играть с теми, у кого другой стиль.
─ Не думаю, что наши фанаты так этим озабочены, ─ фыркает Дженсен.
─ Но подумай обо всех тех фанатах, которых ты таким образом привлекаешь. Совершенно другая аудитория, чем та, которая есть сейчас. ─ Майк поднимает руку в воздух, сжимая пальцы. ─ Подумай о фанатах, которых вы можете приобрести.
Возможно, он прав… и все равно это принципиально для них. Он смотрит на Джастина, и Джастин отвечает ему таким же неуверенным взглядом.
Дженсен поворачивает голову в другую сторону комнаты, где сидят Чад и Сэнди, молча наблюдая за происходящим.
─ А вы, ребята, что думаете?
─ Я думаю, что всё это кусок дерьма, ─ сразу закипает Чад. ─ На деле Пит, мать его, Вентц может отсосать мне за это плаксивое эмо-дерьмо. ─ Чад заводит руки за голову и откидывается обратно на сиденье. ─ Он и, мать его, Джерард Вэй.
─ Джерард Вэй не играет в Fall Out Boy, ─ быстро сообщает Майк.
─ А ты? ─ спрашивает Чад, поднимая руку из-за головы, затягивается сигаретой и с вызовом смотрит на Майка.
─ Сэнди? ─ спрашивает Дженсен.
Она задумчиво хмурится, скрестив ноги и обхватив руками одно колено.
─ Я не понимаю всей этой проблемы с жанрами, ─ говорит она, откидывая волосы с плеч, и коллекция золотых чешуек у нее в ушах звенит при этом. ─ Но. Это же Fall Out Boy. Это хорошая возможность показать себя новым фанатам.
Дерьмо. Et tu, Сэнди?
Сэнди с ними с самого основания T Minus Zero. На сцене она играет на басу не хуже любого парня, миниатюрная электростанция, вырабатывающая мощную игру, с темпераментом под стать тому, который она приносит на сцену. И она, должен признать Дженсен, умнее их всех. Самая объективная и трезво мыслящая. Её слово кое-что да значит, и именно после сказанного ею в комнате повисает молчание.
─ Дерьмо, ─ произносит Джастин, запустив обе ладони в волосы. Затем он убирает руки, и пряди становятся дыбом; Дженсену нравится, когда они такие растрепанные и естественные. Джастин исподлобья бросает взгляд на Дженсена, всё еще злясь.
─ Джасти, ─ говорит Майк, наклоняясь вперед, обхватывая плечи Джастина. Дженсен чувствует, как под кожей остро вспыхивает гнев, когда слышит это прозвище. Дженсен ─ единственный, кто когда-либо звал Джастина так.
─ Хотелось бы чего-нибудь поубедительнее, Майк. ─ Джастин качает головой.
─ Сейчас будет тебе поубедительнее, детка. ─ Желтая таблетка, как по волшебству, появляется у Майка между пальцами. Квайлюд; Дженсен сразу узнаёт, что это такое.
Дженсен изучает лицо Джастина, ждёт, когда тот взглянет на него еще раз, но Джастин не делает этого. Он лишь тяжело вздыхает и поворачивается к Майку, разлепляя губы.
─ Я лучше трахну Пита Вентца, ─ говорит Джастин так, как будто это угроза.
Майк лишь улыбается, засовывает пальцы Джастину в рот и кладёт таблетку на язык, хватает пиво и вручает ему, чтобы тот мог запить.
─ Я постараюсь это организовать.
Джастин закрывает глаза, глотая, прикончив пиво несколькими глубокими глотками.
Дженсен вздыхает и уходит к голове автобуса.
*
─ Мы выступаем вместе с Fall Out Boy, ─ сообщает Дженсен Джеффу, садясь с ним рядом.
Джефф вписывается в поворот хайвея и кивает.
─ Никуда от этого не денешься.
Дженсен склоняет голову набок, встречаясь взглядом с Джеффом в зеркале заднего вида.
─ Что ты имеешь в виду?
─ Два генератора успеха, ─ пожимает плечами Джефф, стиснув руками руль. ─ Поместите оба в одну комнату, и вы получите больше денег и потенциальных фанатов, чем вы когда-либо видели.
─ Именно это и сказали Майк и Сэнди, ─ кивает Дженсен.
─ Но ты не согласен, ─ понимающе произносит Джефф, быстро бросая взгляд на Дженсена в зеркало.
─ Нет, ─ качает головой Дженсен.
─ Милый, ты слишком глубоко погрузился в философию по этому поводу. Ты об этом не знал? Если ты хочешь верности основам, то надо идти в другую группу. Вы уже далеко от рок-н-ролла; вы иконы.
─ Знаю, ─ Дженсен склоняет голову, кивая. ─ Знаю. Просто иногда… я скучаю по дням, когда всё было ради музыки и не ради звездности.
─ Ты и весь остальной мир, ─ кивает с проницательным видом Джефф. ─ Ты и весь остальной мир.
Дженсен делает вдох.
─ Джастин с этим согласился.
Джефф кивает, стиснув зубы.
─ Это меня не удивляет.
─ Еще три года назад он бы ни за что не согласился, ─ настаивает Дженсен.
─ Знаю, ─ соглашается Джефф мрачным голосом.
─ Ты меня ничуть не успокаиваешь, ─ жалуется Дженсен, встречаясь взглядом с Джеффом.
Джефф горько усмехается.
─ Ты мне платишь не за это, парень.
─ А ты сделай вид, что я плачу тебе не за вождение автобуса.
Джефф некоторое время размышляет.
─ В какой-то момент ты должен принять решение; ты за любовь к музыке или за карьеру? Некоторые люди счастливо получают и то, и другое. Но их мало. Ты должен спросить себя: это то, чем я хочу заниматься? Это всё, чего я когда-либо хотел? И если ответ положительный, то тогда ты самый счастливый человек на планете. ─ Джефф качает головой. ─ А если нет? Тогда ты или смиряешься с этим, или решаешь, что настало время это менять. Всё просто.
─ Не просто, ─ произносит Дженсен, сжимая ладони.
─ Это пока, ─ говорит Джефф, послав Дженсену улыбку в зеркало заднего вида.
*
К моменту их выхода на сцену зал уже настолько заведен, что Джастину даже не нужно ничего говорить ─ толпа взрывается ревом, вскидывая в воздух руки, огни рампы полыхают на лицах.
Группа заканчивает шоу песней God of Wine ─ к полной неожиданности для Дженсена. Раньше они исполняли ее всего раз, на вечеринке по поводу выхода альбома, это финальный трек их нового диска. Было необходимо сыграть ее здесь, и хотя с новой песней выступать довольно тяжело, это ощущение померкло перед тем, что они находятся на виду у тысяч и тысяч внимательных слушателей. Но сейчас, когда Джастин стоит под софитами, откинув назад голову, закрыв глаза, и поет, стискивая микрофон так, как будто хочет раздавить его, Дженсен чувствует, что слова ударяют его поддых.
"На каждую мою мысль, в которой я раскаиваюсь,
У тебя находится еще одна несыгранная фишка,
И ты размениваешь их все.
С чего нам начать,
Чтобы начать все сначала,
Мы можем начать все сначала? "
Он не может об этом думать. Не здесь. Не сейчас. Дженсен сдвигает гитару, пальцы берут ноты с автоматической точностью.
"Я возвращаюсь домой наедине с тобой,
И с твоим извечным настроением,
Иногда ты впускаешь меня,
И потом я за это расплачиваюсь.
Я не могу начать все сначала.
Я хочу знать,
Можем ли мы начать все сначала?"
Джастин поворачивает голову, когда поёт припев, и пожирает Дженсена глазами.
"Я не могу всё воедино свести,
Я знаю... знаю… знаю… я не могу воедино свести.
И песня сирены в твоем безумном мозгу,
В ней правда, которую мне не убить,
Вся на твоем лице"
Господи, как Джастин поёт! Так проникновенно и страстно, голос поднимается ввысь на фоне инструментов, так одиноко, так тоскливо… так точно попадая в настроение, с которым Дженсен писал эти строки; такой потерянный… такой одинокий.
Джастин поёт, вкладывая всю душу, и Дженсен понимает; за все эти годы он достаточно хорошо узнал Джастина, чтобы понять. Так Джастин говорит ему «прости». «Прости» за то, что согласился играть с Fall Out Boy, прости за… За всё.
Иисусе. Сердце Дженсена сжимается от боли. Он прикусывает нижнюю губу, пытаясь сконцентрироваться на аккордах.
"Бог Вина просил у меня прощения,
Ты подвел меня,
Я сказал ─
И теперь со мной покончено,
А тебя даже рядом нет.
И я сказал нет...
Я не могу всё воедино свести,
Я знаю... знаю… знаю… я не могу…"
Дженсен закрывает глаза, не в силах слышать безнадежность в голосе Джастина, поющего эти строки.
"И в воспоминании я,
Гляжу в окно
И вижу тебя.
Ты ищешь что-то,
Что не смогу тебе дать я,
И есть кто-то, кто понимает тебя,
Больше, чем могу я.
Тоска, что мне не убить.
Вся на твоем лице."
Гитара умолкает с последним звуком голоса Джастина, всё еще дрожащего в воздухе, и огни гаснут, и Джастин стоит, склонив голову, закрыв глаза, обеими руками обхватив микрофон. Он выглядит великолепно, картинно, как будто поглощен молитвой.
Зал встаёт, мелькают горящие зажигалки в поднятых вверх кулаках, и люди кричат, переполненные чувствами.
А Дженсен… Дженсен просто не может. Он поворачивается и идёт со сцены, звуковая аппаратура двоится и троится у него в глазах.
Перед ним возникает фигура. Громадная, слегка пугающая, но это точно кто-то из обслуги или работников сцены.
─ Чувак. Ты в порядке?
Дженсен уже знает, кто это, еще до того, как поднимает взгляд. Он немедленно узнаёт этот голос.
─ Да, парень. Всё отлично, ─ говорит он, крепко стискивая кулаки. ─ Позаботься о ней для меня, сделаешь, да? ─ Он передаёт Джареду гитару и шагает за сцену.
*
Люкс пуст. Дженсен знал, что так и будет после той стычки по поводу совместного с Fall Out Boy выступления. Майк может быть хитрым, голливудского типа, барыгой, но он не настолько туп, чтобы после всего этого пригласить кого-либо в их апартаменты.
Дженсен знает, что остальные сейчас в VIP’е, чокаются и поздравляют друг друга. В воображении он представляет Джастина, швыряющего Пита Вентца на диван.
Дженсен сдирает кожаные штаны, которые прилипли к телу и не желают с ним расставаться. Снимает через голову футболку и направляется к кровати, задержавшись по дороге, чтобы открыть тумбочку. Пакет с травой, папиросная бумага, чашка, зажигалка; у него всё наготове, если только он не захочет взять кальян из шкафа. Он медленно, тщательно загибая бумагу, сворачивает себе косяк, не торопясь, облизывает край и заклеивает.
Чад приходит где-то в половине четвертого утра, вваливаясь в дверь, когда Дженсен докуривает последний косяк.
─ Какого черта, Дженни? Развлекаешься в одиночку?
─ Ага, ─ коротко и резко отвечает Дженсен, теребя косяк в руке. Он лежит на кровати, едва ли не с головой укрытый одеялом, свет притушен, комнату освещает только настольная лампа.
─ Чувак. Никто не должен торчать в одиночку, ─ говорит Чад, падая на кровать рядом с ним. У него гитара Дженсена, которая при падении тяжело бьет Чада по животу.
─ Дерьмо, ─ смеётся Чад. ─ Не привык таскать такие тяжести. ─ Он тянет за ремень гитары.
Дженсен молча передаёт ему косяк.
─ Последняя песня тяжелая была, а? ─ спрашивает Чад, пристально разглядывая то, что Дженсен вручил ему, прежде чем сделать глубокую затяжку.
─ Угу, ─ выдыхает Дженсен. ─ Да всё хорошо уже, ─ быстро добавляет он. ─ Это просто музыка.
─ Я бы согласился, если бы…─ Чад выдыхает, возвращая косяк Дженсену. Он берет ремень обеими руками, снимает его с шеи и передает гитару хозяину. ─ Роуди отдал её мне, когда я вышел за сцену. Тебе бы быть поаккуратнее, Джен.
─ Джаред клёвый, ─ уверяет Дженсен, проводя рукой по волосам и потом по гитаре. Он ставит ее рядом с кроватью, аккуратно прислоняя к тумбочке.
─ Да ну? ─ Чад поворачивает голову к Дженсену.
─ Ты должен знать. Ты же устроил его на работу, ─ ровным голосом отвечает Дженсен, глубоко затягиваясь, прежде чем отдать косяк Чаду.
─ Ах да, ─ кивает Чад, тоже глубоко затягиваясь. ─ Джаред ─ один из моих лучших друзей, ─ добавляет он, обхватив пальцами горящий кончик. ─ Но ты этого не знал. Или знал?
─ Нет, ─ хрипит Дженсен, выдыхая и забирая окурок у Чада из рук.
─ Тогда зачем ты ему отдал?
Дженсен посасывает конец, чувствуя, как дым заполняет легкие. Всё такое медленное, красивое и замечательное. Он откидывает голову, задерживает дыхание, а потом выпускает длинное облако.
─ Иногда… ты просто чувствуешь людей.
─ Чувствуешь, ─ эхом отзывается Чад, кивая. ─ Ну да. Типа когда ты вручаешь свою гитару стоимостью двадцать тысяч баксов роуди и веришь, что он не сбежит с ней и не продаст за сумму большую, чем ты заплатишь ему за три года. Конечно. Я понял.
Дженсен молчит.
─ Ты в курсе, что он мог бы загнать её за сто штук на ebay просто потому, что она твоя?
─ Она столько не стоит, ─ смеётся Дженсен, давясь дымом.
─ Для кое-кого стоит, ─ кивает Чад. ─ И таких достаточно, ─ добавляет он, глядя на Дженсена.
─ Чад. ─ Дженсен нащупывает подушечками пальцев окурок, отстраненно чувствуя, что кожа начинает гореть. ─ Какого черта он работает роуди с таким голосом?
Чад забирает горящий окурок из руки Дженсена и гасит его о пепельницу.
─ В другой раз расскажу, спроси как-нибудь еще.
