Дамблдор: С лимонными дольками.
Профессор Мак-Гонагалл: С достоинством.
Мадам Трюк: На метле.
Профессор Снейп: С ядами.
Как кто уходит?
Дамблдор: С тортом под мышкой.
Профессор Мак-Гонагалл: Вся растрёпаная.
Мадам Трюк: На носилках.
Профессор Снейп: Довольный.
Кто о чём думает?
Дамблдор: Неужели лимонные дольки были такими вкусными?
Профессор Мак-Гонагалл: Неужели он не позвонит?
Мадам Трюк: Не надо было делать мёртвую петлю в пьяном состоянии...
Профессор Снейп: Хм... Эксперимент на редкость удался! К кому бы ещё пойти в гости?
В этой жизни мне задавали много вопросов. Несколько недель назад один неглупый человек спросил меня:
- Северус, как вы считаете, кто выиграет войну?
- Войну? Какую войну? – ответил я, чем привёл своего собеседника в некоторое замешательство.
- Что вы хотите сказать?
Я пояснил:
- Нет никакой войны. Вы не сможете мне сказать, когда она началась. Может быть вчера, а может быть в начале мироздания. Когда кончится – вопрос еще более сложный. Ваши правнуки умрут, а она, скорее всего, продолжится. Война стала для нас жизнью, а в жизни нет победителей. Одни проигравшие.
Шпионы и вовсе войны не чувствуют. С годами они думают только о том, кому же отдали душу. Что с ней наделали. И, главное, за что.
Другой человек спросил, случилось ли со мной что-нибудь по-настоящему хорошее. Ему я не смог ответить. А что это такое, хорошее? Например, дружба с Лили Эванс. Подходит? Она умерла. Любимая в детстве дворовая собака, за одно слово о которой пьяный отец бил меня? Или мать, которую он заставлял на это смотреть? Что может быть хорошим, если в конце стоит смерть?
Меня спрашивали о том, кому я верен. И о том, почему я такой мерзавец. Спрашивали даже, есть ли у меня вообще сердце.
Но один вопрос сейчас важнее всех прочих. Я знаю, что сегодня меня спросят, доверяю ли я ей. Я отвечу:
- После всего, что с нами случилось, я бы вложил целую вселенную в ее ладони.
