Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Дорогой Альбус!
Не удивляйся столь странному обращению: я имею полное право так тебя называть. Ты ведь очень дорого мне обходишься, как и твоя смешная подпольная организация. На тебя и твоих восторженных детишек приходится тратить гораздо больше сил и денег, чем на чиновников. Министерских шишек легко купить – причем не обязательно всех сразу, достаточно нескольких толковых, которые делают погоду. И совершенно не обязательно объяснять голубкам, кто им платит. Большинству это безразлично, а с немногими любопытными можно решить вопрос так или иначе. У меня неплохие агитаторы, устойчивое финансовое положение и прекрасная боевка.
Твои возможности гораздо меньше, поэтому наше противостояние продлится недолго. Голый энтузиазм – это, конечно, хорошо. Но когда самых рьяных твоих детишек перебьют, остальные поостерегутся вступать в опасный для жизни Орден. Никто не хочет быть лузером, понимаешь ли.
Так что исход нашей битвы предрешен заранее. Он настолько очевиден, что мне вообще непонятно, зачем ты все это начал. Неужели тебе нравится проигрывать? Или дело в том, что ты хочешь проиграть мне?
У меня нет ответов на эти вопросы. Я вообще знаю о тебе очень немногое, дорогой Альбус. И меня весьма удручает, как мало мне о тебе известно Я предпочитаю знать все о тех, с кем приходится иметь дело, а ты – настоящая Terra Incognita.
Дорогой Альбус, ты преподаешь в Хогвартсе уже несколько десятилетий. За это время ты видел ВСЕХ магов и волшебниц Британии и некоторых чародеев из других стран. При желании ты мог бы заручиться поддержкой самых влиятельных людей нашего времени. Для этого тебе не пришлось бы поступаться принципами – потребовалось бы лишь установить со студентами простые человеческие контакты. Но ты этого почему-то не сделал.
Я бы мог понять твое поведение, если бы ты не умел общаться – есть такие бедолаги, которые в разговоре с незнакомцами словно проглатывают язык. Но ты способен быть совершенно очаровательным, когда нужно, и противостоять тебе очень трудно. Так почему ты не использовал свое обаяние в жизненно необходимых ситуациях, хотя делал это в случаях не столь важных? Я не понимаю, дорогой Альбус.
Ты смог завербовать наивных мальчиков и девочек – они сейчас гибнут группами и поодиночке, потому что доверились тебе. Но ты не можешь не понимать: если бы ты привлек на свою сторону в два раза меньше бескорыстных энтузиастов, но добавил в их компанию нескольких банкиров и влиятельных чиновников – жертв в твоем опереточном Ордене было бы гораздо меньше, и побеждал бы ты, а не я.
Откуда у тебя такая странная избирательность, дорогой Альбус? Можно было бы подумать, что ты боишься общаться с людьми волевыми и влиятельными, которые способны покуситься на твое лидерство. Но те же Мародеры – парни толковые и энергичные, хотя слишком молодые. Попытаться сместить тебя с руководящего поста они если и попробуют, то нескоро…
Неужели дело только в этом, дорогой Альбус? Ты так боишься перестать быть главным, что вербуешь или слабаков, или детей? Ты себя недооцениваешь! Поверь, есть немало сильных, энергичных людей, которые охотно подчиняются лидеру и с радостью выполняют его распоряжения. Конечно, порой случаются эксцессы, но на одного недовольного всегда приходится масса энтузиастов, так что конфликт разрешается просто.
Впрочем, стратегия и тактика кукольного Ордена – твое личное дело, дорогой Альбус. Пишу я тебе совсем по иному поводу. Помнится, в приватной беседе на одной вечеринке ты говорил, что создание хоркруксов – процесс необратимый, он навсегда разрушает душу. Неважно, откуда я это знаю, – как я уже говорил, возможности у меня широкие.
Дорогой Альбус, ты неправ. Создание хоркруксов – это не разделение, а умножение души! Сейчас меня уже… несколько (не буду уточнять количество, дабы не упрощать тебе жизнь). И я – тот я, который пишет это письмо, – не чувствую себя ни ослабевшим, ни ущербным, ни разделенным. Наоборот, я полон сил и энергии, как никогда прежде. А мои новые сущности, которые пока не участвуют в активной жизни, проживают со мной все, что испытываю я. Каждую радость делит со мной несколько меня, о каждом горе скорбит несколько меня! Разве это не прекрасно? Разве не об этом мечтало человечество испокон веков – о верных и преданных друзьях-соратниках-родичах? А кто может быть ближе себе, чем ты сам? Мои новые сущности вернее и преданнее мне, чем любые родичи, друзья и любимые. И, заметь, все мои новые «я» действуют только в моих интересах – потому что это и их интересы тоже.
Дорогой Альбус, пожалуйста, поверь мне. Я знаю, о чем говорю, потому что испробовал это на собственном опыте. Дорогой Альбус, узаконивание права на создание хоркруксов будет величайшим – ВЕЛИЧАЙШИМ – благодеянием для человечества за всю его историю.
Исчезнет страх смерти – каждый человек сможет возрождаться снова и снова, со всеми своими знаниями и опытом. Если маглы научились создавать протезы, так неужели мы не научимся выращивать новые тела?
Кроме того, после узаконивания хоркруксов исчезнет само понятие одиночества. Человек перестанет быть один. У него появится постоянный, внимательный и понимающий собеседник – вторая сущность! Разве это не прекрасно?
А изучение свойств хоркруксов открывает новый путь в науке. Именно опыт в умножении сущностей натолкнул меня на идею о Черной Метке. Можешь мне поверить, дорогой Альбус, это совершенно уникальная штука! Все, кто получили ее, связаны со мной наикрепчайшими узами, которые не до конца понятны и мне самому.
Я постоянно чувствую всех своих сторонников, носящих Метку. Уверен, то же самое испытывают и они ко мне. Это, конечно, несопоставимо с единением с собственными умноженными сущностями, но гораздо ярче, чем отношения с остальными людьми. Кстати, человечество всю свою историю мечтает именно о таких крепких, нерушимых узах, которые объединяли бы любящих независимо от расстояния и разлук. Я готов дать людям это счастье.
Но, как я уже говорил, сила Метки ничтожна по сравнению с тем, что связывает человека с его умноженными сущностями. И каждому из своих верных сторонников – умным и глупым, счастливым и одиноким – я однажды сделаю самый прекрасный подарок – вручу его второе «я». (Разумеется, все чужие хоркруксы я буду хранить у себя, во избежание разных эксцессов.) Но поверь, дорогой Альбус, у каждого верного мне человека однажды появится его вторая сущность! Ради этого я борюсь долгие годы, ради этого сражаются и погибают мои соратники. Пусть они не знают всех деталей, но интуитивно чувствуют главное – мою правоту. А ради чего умирают твои детишки, дорогой Альбус? Ради своего вечного одиночества? Ради смерти каждого человека в этом проклятом мире? Ради твоей нерушимой, но тайной власти? Подумай об этом, пожалуйста.
Сейчас общему одобрению практического бессмертия препятствует лишь один предрассудок – страх перед убийством. Но эта трудность легко преодолима! Во время войны с Гриндевальдом добрые, хорошие люди убивали своих врагов, защищая правое дело. И если бы каждый из этих благородных убийц немедленно создал себе хоркрукс, то полководцы получили бы бессмертную армию верных, порядочных и неустрашимых бойцов. А ведь новых сущностей можно сотворить и несколько: солдаты на войне убивают не единожды. В этом не усматривают ничего аморального даже самые высоконравственные люди. Значит, и создание хоркруксов в подобной ситуации вполне допустимо.
В мирной жизни хорошие люди тоже порой убивают, – авроры, например. И если разрешить смертную казнь (точнее, снова доверить ее людям, отобрав это право у дементоров), то убийство – и, значит, создание хоркруксов – будет разрешено законом. А право вершить правосудие можно предоставлять самым достойным членам общества, заслужившим бессмертие… Так что все морально-этические проблемы легко разрешимы – было бы желание преодолеть предрассудки.
Поверь, я не лгу тебе, дорогой Альбус. Если бы я лгал, то не написал бы дальнейшего, а я пишу. Помимо легко решаемых внешних трудностей есть одна настоящая проблема. Мои умноженные сущности порой очень уж ярко выражают гнев, тоску и недовольство из-за того, что активной жизнью живу только я, а они лишь следят за ней, не имея возможности вмешаться в происходящее.
Но в каждой семье порой случаются ссоры и проблемы. Даже с родным братом можно поссориться на всю оставшуюся жизнь, правда, дорогой Альбус? А уж с посторонними людьми договориться гораздо сложнее. Порой это вообще невозможно.
А все мои сущности точно знают: однажды придет и их черед. Люди, увы, смертны, и однажды та часть меня, которая пишет это письмо, отправится в путешествие, откуда никто не возвращался. Тогда новый я продолжит мою жизнь – тот же самый лорд Волдеморт, с моей памятью, моими знаниями и опытом! Так что, несмотря на временное недовольство, у всех моих сущностей есть весомейшая причина помогать тому мне, который пишет это письмо. Вот истинное братство и родственная любовь, о которых мечтает человечество испокон веков! Очень скоро все люди поймут это, – точнее, почувствуют, – и поддержат меня. А ты останешься один, дорогой Альбус, со своими несчастными детьми, которые гибнут быстрее, чем бабочки в пламени.
Да, определенные проблемы морально-этического порядка в отношениях со своими сущностями имеются все равно. Но, дорогой Альбус, ты намного старше меня и воспитывался родителями. Скажи, ты знаешь хотя бы одну абсолютно счастливую семью? Совсем-совсем счастливую, без споров и разногласий, без принуждения и наказаний? Семью, в которой ВСЕГДА равно учитываются интересы ВСЕХ членов, даже самых маленьких и непослушных?
За годы моей борьбы я видел много людей – и друзей, и врагов. Но такая абсолютно счастливая семья не встретилась мне ни разу.
Да, небольшое ущемление интересов умноженных сущностей налицо. Но ценой этой сравнительно небольшой жертвы я могу подарить людям счастье, которого они не знали с начала времен, – истинную духовную близость и почти полное согласие со своей второй сущностью. Ведь с собой в любом случае гораздо проще договориться, чем с другими в силу причин, которые я указал выше. Так почему ты пытаешься меня остановить?
Неужели проблема в том, что ты по-прежнему не хочешь признать меня равным себе? Или боишься, что я догадаюсь о твоих чувствах, если ты перестанешь враждовать со мной и начнешь нормально общаться?
Дорогой Альбус, я знаю о твоих чувствах ко мне с самого начала. С нашей первой встречи. Ты очень хороший окклюмент, но в приюте я привык считывать мысли людей в шумной толпе. Тогда я просто не знал, что официальная легилименция считает это невозможным. А мыслил ты… очень знакомо.
Я никому об этом не рассказывал, дорогой Альбус, но тебе, если хочешь, расскажу.
Ты задумывался когда-нибудь, почему я, несмотря на все свои способности, ни разу не пытался сбежать из приюта? На самом деле я мечтал об этом с тех пор, как себя помню. А не сбегал потому, что не хотел, чтобы меня поймали. Я видел позорное возвращение и суровое наказание всех беглецов и не собирался повторять их судьбу.
При этом я не сомневался, что есть на Земле место, где меня любят и ждут, место, похожее на картинки в книжках сказок, место, где я буду не безродным приемышем, а настоящим принцем. (Как видишь, предчувствие меня не обмануло: все мои мечты сбылись.)
Проблема имелась только одна: в раннем детстве я не знал, как попасть в это чудесное место. Но я все же надеялся, что узнаю его, если окажусь там случайно. Поэтому я долго готовился – собирал одежду, еду, карты и деньги, чтобы припасов хватило на длинное путешествие. Было нелегко, но я старался.
И однажды, чудесным апрельским днем, я исполнил свою заветную мечту – ушел из приюта. Ни охранники, ни воспитательницы не обратили внимания на мое исчезновение: я уже научился заставлять людей забывать обо мне.
Мне тогда было восемь.
Я отправился в центр Лондона – почему-то мне казалось, что волшебная страна находится именно там. (Как оказалось впоследствии, я угадал место почти точно.)
Я шел по улицам, наслаждался свободой и одиночеством и разглядывал прохожих.
Денег у меня все равно было мало, и я понимал, что их нужно беречь. Но на одном из перекрестков продавали клубничное мороженое, и я не удержался.
У лотка мороженщика со мной и заговорил тот человек. Неважно, что он мне сказал – именно такие слова говорят некоторые взрослые одиноким детям.
Но я согласился пойти с незнакомцем не из-за слов – я почувствовал, как он радуется, что мы встретились. Мне показалось, это и есть мой потерянный отец. Смешно, правда?
А дальнейшее ты можешь угадать сам, дорогой Альбус. Странно, я начал это письмо, собираясь рассказать тебе, что тогда со мной произошло, но не могу подобрать нужных слов. Это единственный случай в моей жизни, когда я не могу найти нужных слов.
Нет, все закончилось и вполовину не так страшно, как можно было предположить: я все же волшебник. Никакого вреда этот подонок мне не причинил – не успел. Я ударил его раньше. Зеленой молнией. А потом ушел.
Долгие годы я считал, что убил его, потом засомневался. Сомневаюсь и сейчас. Все же маловато у меня тогда было сил… Не знаю.
Уйдя из проклятого дома, я вернулся в приют. Больше искать приключений мне не хотелось. По возвращении я узнал, что мое отсутствие уже заметили. Я мог бы попробовать стереть у воспитателей память о моем проступке, но предпочел принять наказание, потому что считал себя виноватым. Дорогой Альбус, я – винил – себя – в том, – что не позволил – этому гаду – сделать со мной – то, – что он хотел.
Дальнейшая моя судьба складывалась спокойно, только кошмары иногда мучили. Мне снилось, что тот подонок остался жив и пришел в мою спальню, чтобы закончить то, что не успел тогда. Просыпаясь, я успокаивал себя тем, что он давно мертв, а даже если и жив, то не сможет войти в приют, который хорошо охраняется. Но кошмар возвращался снова и снова. Я почти забыл о своей волшебной стране и надеялся только на то, что однажды вырасту и смогу справляться со всеми, кто захочет меня обидеть.
Лишь один человек казался мне лучше других. Ее звали Эми Бенсон. Но она сохла по белокурому громиле Деннису Бишопу. Однажды, когда нас повезли на морскую прогулку, я с помощью магии доставил их обоих в пещеру на острове. Я был уверен, что Эми оценит красоту этого места и мою силу и станет дружить со мной, а не с Бишопом, тем более что он испугался как девчонка. Но Эми заплакала и попросила меня вернуть их на берег. Идиотка… Впрочем, жизнь отомстила ей гораздо лучше, чем это мог бы сделать я. Вскоре после окончания школы она вышла замуж – не за Бишопа, за другого. Сейчас у Эми пятеро детей и восемь внуков, это обрюзгшая, вульгарная, уродливая старуха.
А потом в мою жизнь пришел ты, дорогой Альбус. Конечно, ты скрываешь свои мысли в присутствии всех людей – даже одиннадцатилетнего мальчишки, который вырос у магглов. Но ты не знал моей силы, не знал, что я слышу чужие мысли даже в толпе. Поэтому ты не слишком таился, и я почувствовал знакомые… эмоции. Они напомнили мне то, что я хотел забыть, но не мог.
Сначала я не очень испугался – все-таки к тому времени я уже кое-чему научился, а притворяться умел всегда. Но потом я понял, что ты такой же, как я. И вот тут мне стало жутко до полного одурения, до паралича. Я сидел на кровати, словно кролик, загипнотизированный удавом, и ждал, что ты со мной сделаешь. На помощь приютских воспитателей и охранников надежды не было: я уже понял, что ты умеешь отводить людям глаза, как и я.
Когда ты сказал, что готов пойти со мной в Косой переулок, я захотел умереть. Я уже знал, чем заканчиваются такие прогулки. К моей неизъяснимой радости, ты согласился отпустить меня одного, а потом ушел.
Но легче мне не стало. Я расспросил воспитательниц и охранников и понял, что они тебя не помнят, дорогой Альбус.
С того дня мои кошмары изменились. Место подонка, лицо которого я уже успел забыть, занял ты, дорогой Альбус. И я уже не мог успокоить себя тем, что ты не сумеешь проникнуть в приют. Тебе это было вполне по силам, дорогой Альбус, как и многое другое.
Иногда мне кажется, что ты все же сделал со мной что-то в день нашей первой встречи, а потом стер мне память. Я не параноик и точно знаю: в Хогвартсе ты на такое не решился бы. Но в приюте, среди маглов, все гораздо проще, не так ли?
Я много раз проверял свои воспоминания о знакомстве с тобой и обо всех днях и ночах, которые прожил с нашего первого разговора до моего отъезда в школу. Впрочем, ничего подозрительного так не обнаружилось.
Однако это меня не успокаивает. Ты великолепно умеешь обращаться со своими и чужими воспоминаниями, дорогой Альбус, и с одиннадцатилетним мальчишкой справился бы наверняка. Но следов вмешательства в мою память я так и не нашел, поэтому дальше пишу о том, что помню.
Отправляясь по указанному тобой адресу, я трясся от страха как осиновый лист. Все время оглядывался, боялся, что ты на меня нападешь.
Обнаружив, что волшебный мир действительно существует, я сначала расплакался от счастья, а потом еще больше испугался. Ты подарил мне новую жизнь, дорогой Альбус, – а за такие подарки рано или поздно приходится расплачиваться.
Я читал волшебные газеты, слушал разговоры на платформе 9 ¾, осторожно расспрашивал однокурсников, надеясь понять, что ты за человек, дорогой Альбус. Слухи о тебе ходили, но темные и смутные, а внешне ты был совершенно чист.
Однако я не позволил себе расслабиться и, как оказалось, был прав. В беседах один на один ты тщательно следил за собой, но на уроках, за едой в Большом зале и на трибунах стадиона ты не скрывал свои мысли. Я не сразу, но догадался, о ком ты думал, дорогой Альбус. Любовь к величайшему темному волшебнику ХХ века – довольно странное занятие для самого светлого мага Британии, ты не находишь? Не знаю, что ты сам думаешь о своих чувствах, но со стороны виднее. Ты любил Гриндевальда, даже когда призывал весь волшебный мир сплотиться для борьбы с ним. Думаю, ты любил Геллерта, даже когда победил его и отправил в тюрьму до скончания времен. Удивительные у тебя проявления нежных чувств, дорогой Альбус!
А обо мне ты думал совсем иначе – со смятением и стыдом. Порой ты даже винил меня – МЕНЯ! – за то, что я вызываю у тебя такие мысли. Смешно, правда? Ты считал меня чудовищем, потому что испытывал ко мне чувства, которые принято считать грехом. Но, к чести твоей, ты винил меня редко и подобные эмоции старался в себе подавить.
Я долго ненавидел тебя за чувства ко мне, но со временем понял, что неправ. Ты ведь ни словом, ни делом не позволил мне понять, что я значу для тебя больше, чем обычный ученик. А над мыслями своими люди не властны, и ты не знал, что я читаю тебя, как раскрытую книгу.
В любом случае не мне тебя судить – я виновен не в мыслях, а в делах. Хотя у меня есть оправдание, я не уверен, что его можно так назвать.
Сейчас я и сам не знаю, зачем пришел в дом человека, фамилию которого носил. Благодарить его мне было не за что.
А внешностью и манерами этот человек невероятно напомнил мне ублюдка, о котором я тебе уже писал. Тогда сходство поразило меня до ужаса, хотя сейчас я сомневаюсь. Ведь не так часто в то время я встречал магловских аристократов, видел их барственные манеры, слышал неповторимо надменные интонации. Похожее поведение я мог принять за внешнее сходство, тем более что лицо того подонка уже забыл. Слишком много лет прошло…
Но в первый момент сходство поразило меня, словно удар ножом в сердце. А уж когда мне, не стесняясь в выражениях, велели убираться, я не выдержал.
Тогда и появился мой первый второй-я. Я понял, что не хочу иметь детей, если в них могут проявиться пороки ублюдков, которые по несчастному стечению обстоятельств были моими родичами.
А остальное ты знаешь, дорогой Альбус. Я часто вспоминаю нашу встречу летом 46-ого года в кафе Фортескью. Мне кажется, мы не договорили. Я уже тогда хотел сказать, что знаю, как ты ко мне относишься. Но ты мне не позволил. По-моему, ты не прав.
В школе твое стремление избегать меня было совершенно понятно: связь учителя и ученика – это действительно гнусно.
Но зачем прятать свое «я», если есть люди, которым ты нужен именно таким, каков есть? Нас ведь очень мало – тех, кто может ПОНЯТЬ. Остальные считают нас нелюдями, извращенцами, чудовищами.
Зачем молчать, когда тебя отчаянно хотят вы слушать? Зачем прятаться, когда есть дом, где тебя ждут с нетерпением? Я не понимаю.
Это нерационально, дорогой Альбус. А если ты можешь любить только сильнейших темных магов своего времени – я давно превзошел твою прежнюю любовь. И, в отличие от Геллерта, хочу использовать свои знания во благо человечества, а не во вред. Бессмертие и близкие рядом – что может быть прекраснее?!
Я надеюсь, рано или поздно ты поймешь меня, дорогой Альбус, прекратишь борьбу со своими страхами и выберешь верную сторону. Надеюсь, хоть кто-то из твоих детей доживет до этого дня и со временем получит в дар чистое и безгрешное бессмертие.
Вот пока и все. Я не стану отправлять это письмо сразу – вдруг в голову мне придут еще более веские доводы? Но однажды ты получишь его – и я верю, что тогда твоя жизнь изменится. Наша жизнь изменится.
Я верю, у нас еще много времени – целая вечность. Только дни, которые проходят сейчас, ведь все равно не вернутся…
