О самом главном в жизни Нарциссы Малфой, в девичестве Блэк ;)
Комментарии:
Малявке на давно прошедший ДР. Заказ: «Хочется что-нибудь про Нарциссу и Семейные Ценности. А если уж там на дальнем плане Люциус со Снейпом промелькнут...»
Нарцисса Малфой считала, что семья – это главное, а мир и спокойствие в ней – важнее всего на свете. Идеалом семейного счастья для неё с некоторых пор являлись незаплаканный Драко и трезвый Люциус. К сожалению, в последнее время сей простой и незатейливый идеал стал практически недостижим. Потому что благополучие этих двоих было в известной степени связано с человеком, которого Нарциссе меньше всего хотелось бы видеть в крестных сына и лучших друзьях мужа.
Больше, чем Снейпа, она ненавидела только корсеты и вареный шпинат.
***
- Мерлин, Нарси, он вернулся! Ты представляешь?! Он вернулся! – Люциус курсировал между окном и камином со скоростью курьерского поезда. И с такой же пугающей регулярностью. Это расстраивало её неимоверно. Как расстраивал тяжелый пряный аромат огневиски, взнервленное состояние благоверного и тот факт, что боялся он больше всего не за себя и даже не за сына. – Ты представляешь, что будет, если он узнает о нем всю правду?!
- Кто о ком? – рассеянно уточнила она.
Люциус остановился на середине очередного перегона «камин – окно» и воззрился на неё с удивлением.
- Лорд о Снейпе!
- А…. Ну да… Неприятно получится, что и говорить…- Нарцисса вздохнула и, поймав изумленный взгляд мужа, спохватилась: в широко раскрытых голубых глазах появились растерянность и страх, губы растянулись в виноватой улыбке. Глупейшее выражение лица, зато эффективное. Да и потом, какая в принципе разница: Снейп о Лорде или Лорд о Снейпе? Всё равно получится неприятно. – Да, дорогой, ты прав. Это будет просто catastrophique! Catastrophique!
- Вот именно, – экспресс перевел дух и возобновил движение, стремясь нагнать по дороге время незапланированного простоя в пути. – Я Севу сто раз говорил, чтобы он не совал голову в эту петлю! Хотя бы в эту, если уж на то пошло.
Нарцисса Малфой испустила еще один тяжкий вздох. В свое время она тоже сто раз советовала Люциусу Малфою аккуратнее выбирать себе лучших друзей – есть же на свете люди с не столь самоубийственно-авантюрными наклонностями. А ей самой кое-кто сто раз рекомендовал быть осмотрительнее при выборе супруга – есть, мол, на свете люди, у которых ум подлиннее, хотя шевелюра и покороче.
- И самое кошмарное, знаешь что?
- Что? – Что она этим советом пренебрегла?
- Что он… - Люциус осекся, нервно выглянул в окно, за которым шуршал унылый холодный дождь, задернул шторы и на всякий случай решил понизить голос до пределов слышимости. – Он туда собирается… В школу… Опять…
- Ну и что? Он туда каждый год собирается – учитель как-никак... – Она не смогла удержаться от легкой усмешки. Вот именно, что «как-никак». Причем, учитывая педагогические таланты этого экземпляра, скорее «никак», чем «как».
- Да не Сев, - шепотом возвестил супруг, - а ОН…САМ… Понимаешь?
Муж в ответ трясущейся рукой долил спиртного, одним махом опрокинул бокал и поведал душераздирающую историю случайной встречи в Лютном переулке с вернувшимся из небытия Повелителем, прихватившим где-то новое тело. Кроме того, поведал он и о том, что планы у Темного Лорда за одиннадцать лет отсутствия практически не поменялись – вечная жизнь и абсолютная власть. А также о том, что со вторым, по мнению Шефа, ему помогут верные слуги, а вот с первым – некий мифический минерал, хранящийся в школьных подземельях. Да-да, именно в школьных. Потому что в гринготтских лежит подделка. Грошовый дубликат. Это Люциус знает совершенно точно. Как и то, что Лорд всенепременно угробит носатого зельевара, как только заявится в школу за минералом. Или за Поттером. Или за тем – и за другим. Одним махом, так сказать…
- Он его убьет… - простонал несчастный аристократ, неаристократично прикладываясь к фигурной бутылке. Он всегда так делал, находясь в состоянии глубочайшего отчаяния и вселенской скорби. – Вот как только узнает, про эти его игры, так сразу и убьет… Сев же наверняка полезет защищать это чудовище малолетнее… или и-ик-камень… А ем-му человека убить, как стакан воды выпить…
С привычкой мужа чуть что – хвататься за бутыль, Нарцисса уже смирилась, но привычку пить из горла находила отвратительной и негигиеничной. Поэтому бутылка отправилась в корзину для мусора, мгновенно заснувший под действием заклинания муж – под одеяло, а миссис Малфой – на самую настоящую маггловскую почту. Потому что посылать сову этому адресату было бы немного… неэтично.
***
- Дорогой дядюшка, - вывела она на желтоватом листке второсортной маггловской бумаги и в задумчивости прикусила карандаш. Дядюшкой он приходился ей ровно настолько, насколько и этот письменный стол. Тем не менее, далекая, просто неимоверно дальняя родственная связь все же была – кровь не комар, от неё не отмахнешься. Другое дело, к худу или к добру вообще иметь такого родственника. На этот счет у разных людей существовали разные мнения. Нарцисса предпочитала придерживаться второго. – Мне, право, очень неудобно беспокоить Вас, тем более, что со времени нашей последней встречи прошло уже столько лет. – Да, а со времени первой – еще больше. С того замечательного времени, когда случайно подслушанный скандал стал поводом для раскрытия очередной семейной тайны и знакомства с … «дорогим дядюшкой». После этого знакомства она, помнится, еще неделю заикалась и пару месяцев страдала бессонницей. Белл тогда её совсем затиранила, пытаясь выяснить, что же за принц на белом коне лишил нашу Цисс покоя и сна… – Мне очень нужна Ваша помощь. – Нарцисса поморщилась: по существу, помощь действительно была нужна ей, но по факту помогать придется этому носатому идиоту. Если с ним и правда случится что-нибудь совсем неприятное, Люци расстроится – и сильно. Драко, наверное, тоже. – Сообщите, пожалуйста, где и когда мы сможем увидеться. – Почтовый адрес не менялся уже который год, но где теперь носит драгоценного родственничка, одному Мерлину известно. – Это очень срочно. – Еще бы. До начала учебного года меньше месяца. – Вопрос жизни и смерти. – Спокойной жизни одного отдельно взятого семейства и гипотетической смерти одного недальновидного и беспокойного зельевара – и к несчастью, одно напрямую связано с другим. - Искренне Ваша, Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк.
***
- Да-да-да… Да, помню я, прекрасно его помню... – Дядюшка щелкнул пальцами, и в камине весело заплясало рыжее пламя. Дрожащие отсветы легли на книжные шкафы, обитые ситцем глубокие уютные кресла, кружевные занавески на окне. Белые вязаные кружева. Белые вязаные кружева, горшочки с геранью, акварель на стене. Невероятно. Просто с ума можно сойти… В воздухе поплыл аромат кофе. Нарцисса приняла из рук родственника чашку – фарфор едва не плавился от обжигающе-горячего напитка, но пальцы хозяина кабинета так и остались ледяными. – Прекрасно помню этого нашего дурачка.
Миссис Малфой деликатно кивнула, решив не уточнять и не обижаться. По существу, дядюшка был прав во всех возможных случаях.
- Всё не успокоится никак…
- Нет. – Она вздохнула и покачала головой. – Ему можно как-то помочь?
- Как? – скривился родич, устраиваясь в соседнем кресле: под поясницу была засунута подушка, под голову – еще одна, туфли слетели с ног, их место заняли мягкие пушистые тапочки. С помпонами. Нарцисса зажмурилась и ущипнула себя за руку. – Как? Мозгов в голову добавить? В его возрасте пора бы уже и своими разжиться в достаточном количестве, не находишь?
Нарцисса снова кивнула. Разумеется, она находила – к кому бы из обсуждавшихся ранее действующих лиц это ни относилось. А еще она находила, что разговору недостает конкретики. Слишком уж он …универсален. А старый лис слишком уравновешен. И пока он хранит это олимпийское спокойствие, ничего от него не добьешься.
- И все-таки…
- Все-таки, - поджал тонкие губы дядюшка, - родившийся сумасшедшим – останется сумасшедшим, авантюрист – авантюристом, трус – трусом, а интриган – интриганом. Я могу быть предвзят и немного резок в характеристиках, но сути это не меняет. Люди вообще не меняются.
- Все меняется, - улыбнулась она и многозначительно посмотрела на меховые тапочки собеседника. А потом на кружевные занавески, салфеточки и тому подобную мещанскую мелочь. Пристально так посмотрела. С легкой усмешкой.
- Чушь. Это все ерунда. Видимость. – Ледяная броня дала трещину, и сквозь неё заструился тонкий гневный ручеек.
- Тогда зачем?
- Затем, - сердито глянул поверх очков наконец-то задетый за живое собеседник, - что путь к спокойному существованию иногда лежит через его противоположность. Мне здесь нравится. Я привык. Я душу вложил в этот замок – и не собираюсь никому его отдавать.
- Тогда почему мы беседуем в этом кружевном раю… - Браво, Нарси, браво! Больше елея в голосе, больше! - … а там, по родовым апартаментам, гуляют толпы этих ужасных, шумных, отвратительных…
- Потому, что, во-первых, совершенно не нужно скрываться. Установи я магическую защиту – сюда рано или поздно полезли бы маги, установи маггловскую – понаползли бы магглы. Всех тянет на тайное и запретное. А так – магические импульсы слишком слабы, а магглы… Ну, наткнется один-другой на кого-нибудь из наших в коридоре, ну повизжит… А в последнее время даже и не визжат – ты не представляешь до какой степени цинизма доводит людей прагматический подход к жизни. – Дядюшка раздраженно стянул с ног меховой ужас, зашвырнул его в дальний угол и взволнованно забегал босиком по каменному полу. – Хорошенько запомни деточка: чтобы что-то скрыть от людей – особенно от людей определенного сорта – надо сунуть им это под нос. Они совершенно разучились верить не то что в волшебное – в просто не укладывающееся в рамки обывательского мировоззрения! За что и платятся. Иногда.
- Иными словами, - вкрадчиво продолжила миссис Малфой, - видимость иногда бывает гораздо важнее сути… И гораздо нужнее.
Родственник остановился и внимательно посмотрел на «племянницу».
- Верно, - нахмурился он. Нарцисса внутренне возликовала. – Но в нашем с тобой случае и суть-то, увы, оставляет желать… Понятия не имею, что с этой сутью можно сделать…
- Не с ней, - она не отрываясь глядела в прищуренные глаза. Глаза серые, холодные, стальные – пиджак коричневый, твидовый, в мелкую гусиную лапку. Полнейший диссонанс. – А из неё…
- Тоже без понятия, - съязвил дядюшка. Давно уже все понявший, судя по взгляду. – Авантюристом он родился, лжецом и лицемером стал и без моей помощи. Приличного человека из этой «сути» не слепить при всем желании. Да и незачем, как я посмотрю.
- Незачем, - легко согласилась она. – Значит, слепим…
- Неприличного? – хохотнул он.
- Не-человека. – Кружева и тапочки это ерунда. Голос у него все тот же. И взгляд все тот же. И это – суть, а не видимость.
- Кофе допивай, остынет. – Он помолчал, сунул руки в карманы брюк и прошелся по комнате. – Замок закрывается для туристов через полчаса, тогда и спустимся. Большой камин удобнее, чем это кабинетное убожество. По крайней мере, для тебя – так точно удобнее, а мне все равно.
Внутри все пело и прыгало от радости, хотя до спокойной жизни было еще ой как далеко. Впереди был нелегкий разговор с Люциусом и еще более тяжелый – со Снейпом. Да и потом еще – неизвестно что и как пойдет.
- Нормально всё пойдет, - буркнул дядя, вытягивая с полки какой-то толстенный фолиант, - как надо, так и пойдет. - Счастья на бледном лице не было, но Нарциссу это уже не беспокоило. Как и тот факт, что родственник по привычке залез в чужие мысли. – Не умеет – научим, не захочет – заставим.
Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, улыбнулась и глубоко вдохнула бодрящий сладковато-терпкий аромат.
- Кстати, о туристах, - вспомнила она, - «во-первых» мы уже прояснили. А есть еще и «во-вторых»? – Не все же ей излагать волнующие подробности своей семейной жизни. Пускай дядюшка тоже что-нибудь поведает. Что-нибудь интересное, из области того, почему родовое гнездо превратилось в боггарт-знает-какой проходной двор, а гроза и ужас целой страны, герой легенд, преданий и мифов – в обладателя дурацких очков и кошмарных тапок.
- Есть. – Дядюшка поднял взгляд от книги, палец замер на строке в середине абзаца. – Стар я стал.– Он улыбнулся в ответ, показав два ряда изумительных сахарно-белых зубов.– И ленив. А так и за едой ходить далеко не надо.
***
Весь день Люциуса Малфоя не покидало чувство сосущей пустоты под ложечкой.
Нарси с самого утра куда-то исчезла, в два часа пополудни он получил от нее короткую записку без обратного адреса и каких-либо объяснений. Супруга велела уложить Драко спать пораньше, пригласить на ужин Снейпа и сидеть в гостиной на втором этаже, пока она не вернется.
Это было настолько не в её духе, что Люциус разволновался еще больше. Но указания, тем не менее, выполнил.
Пустота под ложечкой настоятельно требовала чем-нибудь её заполнить, лучше всего для этой цели, по мнению Малфоя, подходил тридцатилетний арманъяк.
Сын, глотнувший сонного зелья, видел десятый сон, Снейп недоверчиво крутил носом, злился и поминутно порывался уйти – видимо, его настораживал внезапный приступ гостеприимства.
Пробило пять, потом шесть, а Нарси все не было. Бутыль опустела, в комнате стало жарко, Снейп раздвоился. Тот, что слева был повыше ростом и похудее, тот, что справа, пониже и потолще, но повели они себя одинаково мерзко.
- Ну, вот что, - сказали они, одновременно поднимаясь с кресел и направляясь к столам, - хватит пить. Так и до белой горячки недалеко.
- Я в-в-вы…в-в-ва…вы-ввалнуюсь… - вздохнул Люциус и попытался поведать приятелям о сосущей под ложечкой пустоте, об опустевшем доме и пропавшей жене. Жестокосердые Снейпы поняли все по-своему.
- В голове у тебя пусто, - хмыкнув, сказали они. И что-то капнули из пузырьков в четыре бокала с водой. – Шляется где-нибудь по магазинам твоя ду…дражайшая половина.
Люциус протестующе замычал и замотал головой. Не шляется. Не шляется. Он это точно знал. А еще он знал, что Повелитель не просто вернулся, но собирается почтить визитом одно учебное заведение. И это очень опасно. Для всех, но особенно для самого Сева. Это он тоже знал. А Сев – не знал. Ни первого, ни второго. И ему бы надо все объяснить, но сил уже не осталось…
- На вот, выпей-ка это, - сказали неосведомленные друзья, синхронно глотнув отрезвляющего зелья, и протягивая оставшиеся две посудины Малфою. – Пей давай, да я пойду, поздно уже… - Они поставили бокалы на столики у кресла, и направились к каминам.
Люциус на мгновение задумался, выбрал наугад правый – но промахнулся. Вторая попытка оказалась удачнее – пальцы ощутили прохладу хрусталя, в лицо пахнуло перечным мятным ароматом. Бокал явился взору в единичном экземпляре. Равно как и Снейп, внезапно завопивший «Что за черт!!!» и отскочивший в сторону в неком подобии балетного па.
Полыхнуло багрово-зеленым, в комнату, стряхивая пепел и золу с подола, ступила Нарцисса. Следом за женой из камина вышел невысокий опрятный господин в аккуратной твидовой паре. С хозяйским видом оглядел комнату, нагло прогулялся в уличных башмаках по дорогому персидскому ковру – до резного шкафа и обратно, заинтересовался старинными шпагами, и очевидно решив рассмотреть их повнимательнее, перешагнул с пола прямо на стену. Поднялся по ней, присел на корточки возле оружия. Восхищенно поцокал языком.
- Извини, дорогая, увлекся. – Гость поспешно прошагал обратно, на безупречно белой вертикальной поверхности осталась черная цепочка следов.
Малфой-старший пожалел, что так и не выпил отрезвляющее зелье, Снейп пожалел, что выпил.
Твидовый господин встал рядом с миссис Малфой и, нахально ухмыльнувшись, оглядел обоих мужчин.
- Ну, что, - насмешливо протянул он, обнажая в дружелюбном оскале непривычно длинные резцы, - из кого вампира делать будем?
***
- П-п-почему ты мне не говорила? – В десятый раз за день вопросил муж, и Нарцисса тихо порадовалась. Все-таки прогресс был налицо: он практически не заикался.
На третьи сутки после памятного явления родственника в Малфой-мэнор, Люциус уже перестал падать в обморок при каждом стуке и даже согласился вернуться в общую спальню.
Правда, в постели по-прежнему то и дело обнаруживались всякие посторонние вещи. Например, вчера она поранила руку об осиновый кол. Сегодня проснулась на мокрых подушках – протекла фляга со святой водой. Мешали и серебряные пули, постоянно выпадающие из револьверного барабана и норовящие закатиться под бок.
- Это же очевидно: чтобы ты не сбежал из-под венца. – Пожала плечами она. – Скажи лучше, зачем тебе секира? – О найденном под матрасом супружеского ложа оружии ей доложили домовики.
- Как …зачем… - смутился благоверный и задвинул ногой под диван эту дурацкую маггловкую книжонку.
- Голову рубить?
Люциус поморщился и кивнул.
- Глупости какие, - фыркнула Нарцисса. – Тебе же объясняли: никакой разницы. Отрубив вампиру руку… - Люциуса передернуло. - …или ногу… - Люциуса передернуло вторично. -…ты его не убьешь. Ну и чем в таком случае голова может отличаться от той же ноги или руки?
- В голове мозг… есть…- Напрягся муж.
- Ну, это смотря у кого… - вздохнула миссис Малфой. – Если это единственный аргумент в пользу обезглавливания, то можешь успокоить своего приятеля – в его случае это совершенно безвредная процедура.
***
- Он который год рвется на место учителя по ЗОТИ, и каждый раз остается с носом, - просветил новоиспеченных хаффлпаффцев веснушчатый пятикурсник, а потом понизил голос и сделал страшные глаза. – А еще говорят, что он – вампир…
- …потому, что он пил, я сама видела, пил что-то красное, да, из бокала, это точно была кровь, самая настоящая самая-что-ни-на-есть-всамделишная!..
- …а когда все заснут, он выбирается из своего логова и бродит по подземельям, и любого, кто попадется на его пути, он либо убьет, и выпьет всю кровь до единой капли, либо укусит - и тогда этот несчастный навеки станет его слугой…
- …и глаза! Вы видели, какие у него глаза?! Как…как…как…колодцы… или туннели… Как посмотрит, у меня каждый раз мурашки по коже. Точно мертвец, скажи Ханна?
- … бледный, и руки у него ледяные, а еще он почти ничего не ест за столом, ты заметил? Это из-за того, что вампирам человеческая еда – как кость в горле.
- … ну, идем мы с Терри, значит, по боковому проходу, ну который из кухни влево и наверх, и вот провалиться мне на этом месте, если вру – только что никого не было, а тут вдруг взял и возник. Из воздуха возник, прямо за нами, сзади!! Ну, мы как заорем…
- ... черное, всегда только черное, иначе у него от солнечного света вся кожа облезет и сгорит…
- … кто-нибудь хоть раз в жизни видел, как он улыбается? Никто. И правильно. Потому, что если улыбнуться, то клыки-то и покажутся, я читал…
- …и ничего удивительного, что он вечно такой неопрятный, и неухоженный. Посмотрела бы я на тебя, как ты бы делала макияж или прическу, не видя даже своего отражения…
...
- Это он?!
- Он!
- Нет!
- Правда!
- Неправда!
- Не может быть!
- Это колдомонтаж!
- Сам ты монтаж, придурок! Не видишь, идет он…
- Тогда это пол.
- Ага! А почему тогда факелы кверх ногами?
- А почему тогда мантия не задирается?
- Ну, не знаю, может это магия у них такая, у вампиров…
- Ага, специальная. Чтобы подштанниками не сверкать…
- Ставлю три галеона на то, что Снейп все-таки вампир.
- Принимаю.
- Джордан, разбей…
***
- Ну-с, милая моя, каковы ставки? – радостно потирая руки, вопросил дядюшка. Спрашивал он Нарциссу, но смотрел при этом Снейпа.
- Сорок три к одному, - припомнила та содержание последнего сыновнего послания.
- Прекрасно. Великолепно! Вы делаете успехи, молодой человек. - Молодой человек угрюмо пожирал взглядом лежащие в вазочке и запретные ныне свежайшие шоколадные бисквиты. – Но… до настоящего вампира вам еще далеко.
- Да что вы говорите? – мрачно отреагировал зельевар. – А я уже думал, что как никогда близок к идеалу: вместо нормальной еды какая-то безвкусная гадость, вместо питья – эта дурацкая кислятина, жуткие обноски, хроническая бессонница, головокружение и тошнота – все от этих ночных бдений и прогулок по потолку. Плюс непреодолимое желание кусаться. По-моему, осталось только сдохнуть на самом деле, и соответствие будет полным.
Дядюшка нахмурился.
Нарцисса с мужем переглянулись.
Она предпочла промолчать о том, как надоело ей варить ранозаживляющее зелье и готовить ту самую дурацкую кислятину, в просторечии именуемую клюквенным морсом. Потому, что есть вещи, о которых не должны знать даже домовики.
Он вздохнул и провел пальцами левой руки по ладони правой – там еще оставались еле приметные мозоли и царапины от веревок, с помощью которых и осуществлялся трюк «прогулка по потолку с выходом на крышу и последующим исчезновением в клубах тумана». Потому что любая магия в коридорах школы мгновенно фиксировалась, что было бы совершенно излишним.
- Раз и навсегда запомните, молодой человек. Главный признак вампира – это не капающая с клыков кровь. Главный признак вампира – это… - Родственник замолчал и выжидающе уставился на Снейпа.
- Твидовый пиджак и меховые тапочки?
Все посмотрели на ноги сурового экзаменатора.
- Дядюшка… - укоризненно покачала головой Нарцисса. Дражайший родич опять забыл переобуться. Но его, похоже, это ничуть не смутило.
- Главный признак вампира, юноша, - это ум. Существование на границе миров требует потрясающей силы воли и самодисциплины. Не-жизнь – это огромная, невероятная ответственность и перед собой, и перед другими. Это Маскарад, но не шоу. А вы ведете себя, прошу меня простить, как последний… Зачем вы так издеваетесь над бедным учителем? Насколько я помню, все это затевалось ради того, чтобы он держался от вас подальше. Так зачем же вы сами к нему лезете? Вы же его окончательно запугали…
- Кстати да, Сев, он на тебя жаловался. – Подал голос Люциус. – Говорит, ты совсем обнаглел. Только что руки не распускаешь. У него под тюрбаном шлем - на всякий случай.
- Школа пропахла чесноком, - задумчиво промолвила Нарцисса. – Даже письма от Драко приходят – и те… с ароматом.
- Притащил его посреди ночи в Лес, угрожал…
- Драко пишет, что бедняга совсем разучился нормально говорить - ни слова не может сказать не заикаясь…
- А Попечительский совет теперь вынужден собираться на заседание не в школе, а в «Трех метлах», потому что в школу все лишний раз нос боятся показать…
- А еще он даже хотел завести телохранителя – тролля... И даже как-то протащил его в Хогвартс…
- И Розмерта сказала, что ей сказала МакГонагалл, что он ходит к Трелони. И они пьют херес. Он так сопьется, Сев. Ты об этом думал?
- Уже спился. Драко пишет, что у него руки дрожат. Постоянно. Это тремор...
- Короче говоря, молодой человек, - подытожил дядюшка, - будьте так любезны быть чуточку осторожнее и внимательнее по отношению к окружающим. Не увлекайтесь слишком. И не позволяйте вашей Видимости, - он снял меховые тапки и вложил их в руки совершенно обалдевшему зельевару, - стать вашей Сутью.
На мгновение твидовый силуэт расплылся в воздухе, а когда вновь обрел четкие очертания, то на месте вышедшего на пенсию бухгалтера стоял элегантный фрачник в угольно-черном с красным подбоем плаще. Длинные сверкающие клыки соперничали белизной с безукоризненно накрахмаленной манишкой.
Он церемонно поклонился племяннице, припал к ручке и неуловимым движением переместился к большому настенному зеркалу – шагнул в раму и практически исчез.
- Дядюшка! – Нарцисса сорвалась с места и успела в последний момент схватить за край плаща родную нежить и своё будущее семейное счастье. – Дядюшка!!!
- Ну что? – сварливо осведомился тот, наполовину высовываясь из зеркала и снова принимая гусино-лапчатое обличье. – Что еще? Такой выход мне испортила....Эх…
- Тапки забыли, - съязвил зельевар, и миссис Малфой поклялась себе не пускать этого мерзавца на порог. Если он уцелеет. Если они все уцелеют, конечно.
- Дядюшка, а то, о чем мы тогда говорили… Вы ведь это сделаете? Сделаете, да? Ну, пожалуйстаааа…
- Тьфу! – старый граф вылез из рамы, отобрал у хама-профессора меховое безобразие и швырнул в камин, после чего и сам проследовал туда же. – Будет вам летучая мышь, будет. Отвяжитесь только…
***
***
***
Нарцисса Малфой считала, что семья – это главное, а мир и спокойствие в ней – важнее всего на свете. Идеалом семейного счастья для неё с некоторых пор являлись живой Драко и свободный Люциус.
С первым ей помог все тот же невыносимый профессор Снейп, второе уладилось само собой. Но ни то, ни другое не прошло бесследно.
Драко бросил учиться.
Люциус начал пить.
И снова стал хуже спать. Гораздо хуже. Он просыпался по ночам, почти бесшумно выскальзывал из-под одеяла и крался в дальний угол спальни, туда, где за ширмой была припрятана бутылочка столь ненавидимого Нарциссой огневиски.
Крался, чтобы не разбудить жену, босиком. По ледяному каменному полу. Поэтому на следующее утро после вылазки, как правило, хрипел. А к вечеру у него поднималась температура.
Вдобавок ко всему, оба – и муж, и сын – тайком перешептывались, затравлено озирались и время от времени под строжайшим секретом несли какую-то муть про камни, мантии и палочки. Палочки занимали их умы, а наблюдение за Снейпом и Лордом – всё свободное время.
Долго так продолжаться, разумеется, не могло. Поэтому как-то ночью, когда мистер Малфой в очередной раз собрался нанести визит заветной ширме, миссис Малфой решительно откинула одеяло, встала и, завернувшись в первый попавшийся плед, вышла из спальни.
Ей безумно надоели постоянные ангины и холодные ноги мистера Малфоя.
Ситуацию надо было спасать. А чтобы спасти ситуацию, спасти надо было профессора Снейпа.
Ну, разумеется.
Как же иначе.
Поэтому плед отправился в шкаф, Лорд с его запретами покидать Поместье – к чертям собачьим; а Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, - на кладбище одного маггловского городка.
Потому что посылать сову этому адресату было бы… немного небезопасно. Для совы.
***
- Дядюшка…Дядюшка, вы здесь? Ау… - За последнюю пару десятилетий болото подобралось еще ближе и практически поглотило дальний конец кладбища. Под ногами хлюпало и чавкало, шершавые лезвия осоки скользили по гладкой ткани дорожного плаща. Сладко пахло болиголовом.– Это я, Цисси…Ау…
***
- Кто это?! – хриплым шепотом возопил муж, в ужасе уставившись на заляпанную болотной тиной жену и её кошмарного спутника. – Что это?!
- Родственник, - устало произнесла она. – Просто еще один родственник. Дальний. Очень.
- Еще один дядюшка?!! – Нет, все-таки какое счастье, что он опять осип, а не то перебудил бы своими воплями весь дом.
- Ну не тетушка же. По-моему, это очевидно. – Она прошла к большому кухонному столу и отодвинула крайний стул. – Дядюшка, садитесь, сейчас будем ужинать.
На столе появилась наполовину размороженная телятина.
Высокий темный силуэт в углу комнаты не шелохнулся. Пришлось подойти и взять его за руку – в нос ударила волна тяжелого запаха, пальцы заскользили по расползающейся под ними коже. Противно до головокружения. Даже сквозь перчатки. Но семья – это главное, и об этом нужно помнить. Всегда.
«Родственник» качнулся, сдвинулся с места и шагнул в освещенное свечами пространство.
Супруг пискнул и съехал вниз по стене.
- А что ты хочешь? Двести пятьдесят шесть лет – старый склеп, крыша протекает, вокруг болото, из еды только лягушки и мошкара. Туда даже туристы не заглядывают. Посмотрела бы я на тебя, окажись ты в таких же нечеловеческих условиях. К тому же при жизни он страдал артритом…
Дядюшка, что-то благодарно прогудел и тяжело упал на стул. Кривые желтые зубы впились в розовое мясо.
- Нарси… Нарсииии… Господи, что это… Это же глаз, да? Глаз? У него глаз отвалился…- Мерлин, как же он временами бывает назойлив. И наблюдателен не к месту. Ну да, глаз. Глаз как глаз. Протрем, приладим обратно – и будет как новенький. Закрепить только надо будет получше. Чтобы впредь не выпадал.
- Люциус Малфой, двумя этажами выше в одной из комнат нашего Поместья спит, – если он, конечно, спит, - человек, - если он, конечно, человек, - у которого отсутствует нос. Тоже, видимо, отвалился в свое время. Но это почему-то не повергает тебя в такой первобытный ужас. Или я не права?
- Да… То есть нет… Но – зачем?! Зачем ты притащила к нам в дом ходячего мертвеца?
- А затем, - изрекла миссис Малфой, хладнокровно возвращая глаз на его законное место,-что со Снейпом снова надо что-то делать. Вернее, из него. Единственное, что, по моему мнению, можно сделать из не-мертвого тела – это мертвое тело. И чем скорее, тем лучше.
***
Нога в черном ботинке дернулась раз, другой и замерла. Снейп больше не двигался.
Поттер и компания убрались, наконец, восвояси, и Люциус Малфой смог вылезти из полутемной каморки, где провел последние полчаса, наблюдая за разыгравшейся на его глазах драмой.
Откуда-то из бокового коридора появилась Нарцисса, заботливо наклонилась над трупом, замерла любуясь картиной.
- Ты что?.. – шепотом поинтересовался благоверный.
- Ничего… Так… Мечтаю…эээ… Горжусь.
- Чем?
- Собой, - фыркнула супруга. – Моих же все-таки рук дело. – Она осторожно тронула лежащего за плечо. – Дядюшка, дядюшка, ау… Это я, Цисси…
Тело не пошевелилось. Люциус протянул руку и, преодолевая приступ тошноты, потряс сильнее.
- Да не дергай ты его так! Руку еще, чего доброго, оторвешь… - разъяренной кошкой зашипела жена. – Давай лучше так подождем, он, когда упадет, всегда минут на десять отключается.
И они уселись рядом на грязный дощатый пол.
- Как он держался?
- Хорошо… По большому счету… - промямлил Малфой. – Даже слова четко выговаривал. Только… заторможенный был какой-то… и повторялся…
- Это ничего страшного. Это как раз нормально. – Утешила Нарцисса. – Это вполне в духе твоего приятеля. А с воспоминаниями как?
- Обошлось. Вроде все в порядке.
- Это хорошо, - вздохнула она.- Прекрасный все-таки грим, да? И парик, и макияж. Прямо и не отличишь от живого…
Люциус Малфой не ответил – отвлекся на борьбу с очередным рвотным спазмом.
Нога в черном ботинке дернулась, потом еще раз, и еще – Снейп открыл глаза и что-то неразборчиво проскрипел. Горло было попорчено основательно.
- Дядюшка, дядюшка, ау… - она помахала рукой перед лицом вторично убиенного родственника. – Это я, Цисси… Все хорошо… Спасибо тебе большое…Пойдем, - Цисси прислушалась к звучащим в отдалении крикам и ткнула мужа под ребра, - надо переправить его домой и возвращаться… Все-таки нам фантастически повезло, что покойник так похож на твоего зельевара. Или твой зельевар – на покойника…
***
***
***
Нарцисса Малфой считала, что семья – это главное, а мир и спокойствие в ней – важнее всего на свете. И с некоторых пор её семейная жизнь наконец-то стала как никогда близка к идеалу.
Драко был жив и здоров, Люциус – почти трезв и даже на свободе. И это, несомненно, было, хорошо. Плохо же было только то, что оба теперь практически круглосуточно пропадали за пределами Поместья.
У сына начиналась новая жизнь – правда, на старом пепелище, - и он желал всего добиваться самостоятельно. И добивался. Как мог.
А муж денно и нощно торчал у Снейпа на очередной конспиративной квартире – приободрившийся бывший заключенный развлекал заскучавшего бывшего шпиона, скрашивал серые провинциальные будни экс-героя большой войны. Вдвоем вспоминать лихое прошлое было значительно веселее.
Домой Люциус являлся, как правило, около трех пополуночи, и Нарцисса уже практически тосковала по тем сказочным временам, когда вместо друзей у него были любовницы.
Когда-то, когда у него были любовницы, он прекрасно выглядел, приходил не позже одиннадцати, пах дорогими духами и дарил ей дорогие подарки.
Теперь, когда он возвращался с дружеских посиделок со Снейпом, то стягивал мятую мантию, закапанную сливочным пивом и украшенную крошками от сырных крекеров, швырял её в угол спальни и прямо в носках заваливался спать.
Ювелирных изделий не приносил.
Поводов для ревности не давал.
Чмокал в щечку и желал спокойной ночи.
Неудивительно, что в один прекрасный день поистине бездонная чаша терпения Нарциссы Малфой, в девичестве Блэк, все же переполнилась. Несмотря ни на что.
И она вытащила из платяного шкафа свою лучшую мантию, освежила в памяти все когда-либо выученные косметические заклинания и надела лучшие бриллианты из обширной коллекции когда-то подаренных провинившимся супругом.
И легким шагом от бедра, ловя в витринах блики собственной ослепительной улыбки, она прошла по Диагон-аллее, и поднялась по каменным звонким ступеням, и позвонила в золотой колокольчик. И заливисто рассмеялась, называя имя подбежавшему клерку.
Да-да, пришла. Сама, собственной персоной. Так и передайте…
Потому, что посылать этому адресату какую-то несчастную сову… Ну уж, извините.
***
- Вот, отдашь своему неугомонному другу.
- Что это? – супруг поскреб плохо выбритую щеку и недоуменно воззрился на свернутый вчетверо пергаментный лист.
- Просто передай. Он поймет.
Люциус развернул послание.
- Это… Но это же… Это…Не может быть! – на листке красовался чертеж родных слизеринских подземелий, на котором красными чернилами была отмечена обширная сеть потайных ходов. В бытность Люциуса студентом их не существовало и в помине. Они, собственно говоря, и появились-то не далее, как две недели назад.
- Может, - мягко улыбнулась она. – Знаешь, мне просто стало его жалко, и я подумала, что ты, наверное, прав: человеку, привыкшему быть в центре – если не сказать в эпицентре, - событий, должно быть, невероятно сложно адаптироваться к нормальному течению жизни. Ему будет не хватать родных стен, лиц, занятий… Кроме того, единственное, что можно сделать из покойника – это призрак. Только попроси его, пожалуйста, чтобы он получше запоминал все потайные двери и появлялся на людях не чаще двух раз в неделю…
- Да, конечно, конечно… - забормотал донельзя осчастливленный глава семейства. – Но как – как тебе удалось?
- Не мне. Я тут абсолютно ни при чем. Просто у меня хорошая семья.
- А именно? – насторожился мистер Малфой, разом вспомнивший гриффиндорца Сириуса Блэка, чокнутую Белл, выскочившую за маггла Андромеду, её дочку-аврора, ставшую супругой оборотня, и неугомонную мамашу Блэк с приснопамятного портрета. А еще были Регулус Блэк, подставивший Повелителя, и два весьма своеобразных дядюшки. Весьма-а-а своеобразных… - Опять какая-нибудь нежить?
- Ну что ты, - рассмеялась Нарцисса, - нет, конечно. Этот дядюшка вполне себе жив-здоров. Я тебя как-нибудь с ним познакомлю… Как-нибудь потом.
***
Как-нибудь потом.
Может быть.
Хотя и не факт.
Потому что по большому счету знать, что в наш чистокровнейший род восемь поколений назад непонятно как затесался дядюшка-гоблин, тебе абсолютно ни к чему.
Ходы в подземельях есть – и слава Мерлину. Снейпу будет, чем заняться.
И с Гринготтсом никаких проблем. А остальное не так уж и важно.
В конце концов, история семьи – это одно, а семья – это совсем другое.
И историей ради семьи вполне можно пренебречь.
Золотые слова. Один мой предок сказал.
Маггл, кстати говоря.
Специалист по генеалогии.
