Орден Мерлина за Храбрость свидетельствует о том, что вы достаточно умны, чтобы продумать план действий, достаточно глупы, чтобы попытаться его осуществить и достаточно везучи, чтобы выжить.
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Он смотрит, как узловатые пальцы перетирают сушеную полынь. Травяная труха летит вниз, оседая буроватой струйкой, и каждая крупинка падает в плошку. Его время – это ручеек, становящийся водопадом, река с водоворотами, в которую нельзя войти дважды, но он каждый раз оборачивает ее вспять, и полынь сыплется, сыплется, горечью отравляя минуты.
- Что? – поворачивается к нему Северус. – Потрудитесь объясниться, мистер Поттер.
Гарри не отвечает, просто подходит и обнимает со спины.
- Хочу запомнить тебя таким, - шепчет он черной мантии, вдыхая полынный воздух.
- Я никуда не собираюсь, - дергает плечом Северус. – И если ты меня отпустишь, лечебное зелье приготовится еще быстрее.
- Да, - говорит Гарри, послушно отступая на шаг. Он знает, что на самом деле это «нет», но знать и принять – разные вещи. Он закрывает глаза, а когда открывает их снова, в окна бьется утреннее солнце.
Флакон зеленого стекла стоит на столике у кровати, и он наполовину полон.
***
Потрескавшиеся губы касаются голубой полоски на краешке чашки. Нижняя губа прижимается, верхняя медленно приоткрывается, и хотя это Северус пьет чай, Гарри сглатывает.
- Ягоды бересклета на исходе, - говорит Северус, намазывая на поджаристый тост тонкий слой вишневого джема. – Я рассчитываю, что ты привезешь их из Лондона при очередной оказии.
Гарри тянется вперед, берет из его руки намазанный бутерброд и откусывает. Хлеб хрустит, густое повидло пачкает губы, но вкуса не чувствуется. Гарри все равно доедает тост и стирает пальцем упавшую на стол липкую каплю.
- Хорошо, - говорит он, поднимая глаза на спокойно наблюдающего за ним Снейпа. – Две или три унции?
- Двух будет достаточно, - отвечает тот и берет с тарелки новый ломтик хлеба. Нож стукается о горлышко банки с джемом, и короткое «дзинь» неуловимо похоже на звон бьющегося стекла.
Гарри видит, как уголок рта Северуса дергается и улыбается в ответ, хотя сердце замирает и покрывается ледяной коркой.
- Сегодня же, - обещает Гарри. – Я не забуду.
Вечером он кладет мешочек с купленным в Косом переулке бересклетом на столик у кровати и берет в руки флакон. В нем по-прежнему половина.
***
- Ты… ты! – глуховато смеется Снейп. – Ты посмотри на себя!
Гарри беспомощно хлопает ладонями по коленям, и вода брызгами разлетается в разные стороны. На полу лужа, с волос течет холодная вода, в ботинках хлюпает, но ему тепло. Отсмеявшись, Северус взмахивает палочкой, и на миг Гарри оказывается в центре горячего урагана. Ветер свистит в ушах, обнимая и щекоча, а потом исчезает, забирая с собой всю воду.
Северус делает пару шагов навстречу и когда запускает руку в спутавшиеся волосы Гарри, того охватывает жар.
- Вот же балда, - произносит Снейп, но его глаза блестят. Гарри чувствует, как пальцы ласково перебирают пряди на макушке и молча кивает. Ноги становятся ватными и подгибаются, и он обнимает Северуса за талию, чтобы не упасть.
Когда Гарри просыпается, ему все еще жарко. Он поднимается с постели и, стараясь не оборачиваться, идет в душ, но все равно не выдерживает. Постель пуста: сбитая простыня свешивается до пола, угол у подушки вмят внутрь, и по скомканному одеялу пляшут солнечные зайчики.
Иначе не бывает.
***
- Не собираюсь удовлетворять ваше праздное любопытство, - ядовито добавляет Северус и с усмешкой принимает извиняющий поклон собеседника. Гарри не хотел бы оказаться на его месте, но репортеришка слишком навязчив, так что, сам напросился на резкость.
Он подхватывает с подноса проходящего мимо официанта бокал сухого вина и отходит к стене.
В парадной зале Министерства настоящее столпотворение, но люди обтекают Гарри как вода, не касаясь его ни руками, ни разговорами. Гарри опирается спиной на колонну и с легкой грустью слушает, как Северус отчитывает следующего несчастного.
Минутой позже недовольство Снейпа обрушивается на него самого.
- Никогда больше, мистер Поттер, я не пойду на поводу у ваших идиотских представлений о культурных мероприятиях, - ворчит он, за рукав таща Гарри через толпу. – Более бессмысленной и бестолковой траты времени невозможно даже придумать!
- Это ты еще на поло не ходил, - срывается у Гарри с языка.
- Мне вполне хватает квиддича, - огрызается Северус, подталкивая его к дверям. – Но там, по крайней мере, играешь ты.
Когда до Гарри доходит смысл, он застывает на месте, не в силах поверить так же, как и сделать следующий шаг. Но вокруг темный коридор, свет и шум остались там, с той стороны, и нет свидетелей растерянности всеобщего героя.
- Что… я? – выдыхает Гарри, поворачивая голову.
Его встречают жадные губы. Сильные руки толкают к стене и сжимаются на плечах, и Гарри, теряя голову, стонет Северусу в рот.
- Ну ничего себе! – ахает чей-то портрет у них над головами. – Даже завидно!
- Закрой глаза, - срывающимся шепотом приказывает Северус. – Закрой!
- О, Мерлин, нет, - просит Гарри. – Не надо, Северус, я… - но требовательные губы просят подчинения и, проваливаясь в сладкое удовольствие, он закрывает глаза.
Дома он первым делом проверяет флакон. Он больше не кажется полным. Теперь он наполовину пуст.
***
Кровь. Слишком много крови. Прижатое к ране полотенце моментально становится красным, тяжелеет и выпадает из ослабевших рук.
- Скорее, скорее, - кричит кто-то над головой у Гарри. Он пытается разглядеть лицо человека, застилающего ему свет, но все смазывается, как в тумане. – Он теряет сознание! Быстрее!
Боли нет, он просто не может пошевелиться. Тело деревенеет.
- Держись, - кто-то сжимает его руку. Гарри узнает эти пальцы из тысячи, и пусть он уже не видит лица Северуса и почти не различает слов, ему становится легче. – Ты же не сдашься так просто?
«Нет».
Но губы слишком неповоротливые, чтобы произнести это вслух.
Ему кажется, что смерть будет похожа на сон, но уже сгустившаяся темнота рассеивается. Над Гарри ровный белый больничный потолок, и висящая круглая лампа разгоняет с него вечерние тени.
- Боже, Гарри, как ты нас напугал, - дрожащим голосом говорит Джинни, сидящая около кровати. – Никогда, слышишь? Никогда больше не смей так рисковать! Эта работа не стоит твоей жизни! Боже… - она плачет, и Гарри становится ее жаль.
Но в голове отзвуком гнева и ярости звучит другой голос, и это ему, а не Джинни, Гарри клянется быть осторожнее.
Но Снейп не приходит к нему ни разу – за все те три недели, пока он валяется в Святом Мунго и Джинни не отходит от его кровати. Гарри скучает и с каждым днем становится все раздражительнее. Врачи говорят, что это верный признак выздоровления, но он знает правду. Северус ревнует.
Как только Гарри возвращается домой, он откупоривает притертую пробку с зеленого флакона и вместо нескольких капель на язык, делает большой глоток зелья.
Полынная горечь, вот что сейчас ему нужно больше всего, и плевать, что лекарства остается меньше половины.
***
- Мне все равно, что ты думаешь, - отвечает Снейп, но жилка на его виске бьется, выдавая эмоции, которые тот пытается скрыть. – Ты волен поступать, как считаешь нужным. Я свободен, ты свободен, никто никому ничего не должен.
- Но послушай! – Гарри уже кричит. – Я не люблю ее!
- Это твое право, - скрежещет Северус и уходит из комнаты, хлопая дверью. Гарри бежит за ним: по коридору, через кухню, снова по коридору, но догнать не может. Двери захлопываются прямо перед носом, замки щелкают, и чтобы открыть их, требуется взмахивать палочкой – снова и снова.
- Алохомора! Северус!
- Я сказал все, что посчитал нужным! И, Поттер, оставь меня в покое!
За дверью что-то гремит, падают склянки, слышен звук удаляющихся шагов, а он все никак не может открыть последнюю дверь.
- Северус, - зовет он, вкладывая в имя свое отчаяние. – Северус, не уходи, прошу! Я люблю тебя. Тебя, не ее!
- Но она твоя жена, - глухо доносится ответ.
Гарри сползает по косяку и опускается перед запертой дверью на колени.
- Я знаю, - шепчет он.
- А я вообще мертв, - добивает его Северус.
И это тоже правда.
Когда Гарри просыпается, он стирает с лица слезы и бросает взгляд на прикроватный столик. Зеленый флакон просвечивает на солнце. Зелья в нем – на четверть.
***
- На самом деле, это парадоксальный состав, Гарри, - Слагхорн покачивается с пятки на носок и изумленно смотрит на пробирку, из которой распускаются дымные петли. Если не приглядываться, то можно принять их за диковинные цветы, но Гарри старается не пропустить ни одного слова из объяснений старого профессора. Он даже не думает, что отдал целую треть оставшегося зелья на анализ. – Я в первый раз вижу настолько гениально подобранные компоненты, и боюсь, повторить неизвестный процесс приготовления мы не сможем.
Гарри не удивляется. Он знал, каким будет ответ.
- Так где, говоришь, ты нашел этот эликсир?
Пробирка в пухлых пальцах Слагхорна кажется совсем хрупкой. Гарри отрывает взгляд от колышущегося в ней жидкости и смотрит Слагхорну чуть выше переносицы. Профессиональный взгляд аврора при исполнении ожидаемо срабатывает.
- О, ну конечно же, я не должен расспрашивать тебя о секретных делах, - польщено посмеивается Слагхорн. Его лицо сияет, как начищенная медная тарелка. – Но я так рад, что могу помочь тебе, по-дружески, - он делает паузу и с ожиданием ждет реакции Гарри.
- Я очень ценю вашу помощь, - согласно кивает тот и переходит к главному. – Меня интересует, можно ли использовать данное средство в целях убийства человека. Передозировка и… ну, вы понимаете.
Так просто выдать одно за другое и проглотить просящуюся на язык приставку «само-».
- Нет-нет, не думаю, - манерно взмахивает руками Слагхорн. – Структура человеческого сознания похожа на луковицу, мой юный друг. Каждый слой – это определенная сфера интересов или потребностей. Данное зелье воздействует только на какой-то один слой, создавая весьма устойчивую материальную реальность во сне или, возможно, наяву, но даже если он отомрет… Или произойдет расслоение личности…Нет, безусловно, в целом состав безвреден. Человек забудет, что занимало его долгое время и только. Но если позволите, я проведу дополнительные исследования.
- Буду очень вам признателен, - Гарри поднимается с кресла и достает из кармана мантии принесенную бутылку французского ликера. Глаза Слагхорна округляются и тут же загораются в предвкушении. – Знаете, мои сотрудники недавно конфисковали целый ящик и…
Слагхорн снова ждет.
- Может быть, вы проверите, не содержит ли оно опасных примесей? – находит правильную формулировку Гарри. Старый зельевар одобрительно улыбается.
На самом деле, решение очевидно, и в любом случае Гарри останется в выигрыше.
Вечером он полностью опустошает флакон и уничтожает его одним взмахом волшебной палочки. Серый пепел сдувает ветром, и теперь уже нет дороги назад.
Ложась в постель, Гарри боится только одного, что ему ничего не приснится напоследок.
***
- Глупый, - жарко шепчет Северус, выцеловывая ему шею. – Дурной мальчишка…
Он прижимает Гарри к постели, не позволяя двинуться. Крепко стискивая запястья и удерживая руки над головой, он проводит губами по его лбу, собирая испарину – пробуя ее на вкус.
- Нашел у кого спрашивать, - хмыкает он и накрывает губы Гарри горячим поцелуем, заставляющим кровь закипеть. И теперь Гарри чувствует все: и вкус крови из прокушенной губы, и болезненное пульсирование в левой руке, и растекающееся по телу удовольствие. Холода больше нет - его не будет никогда, и шелк простыней, сбившихся под спиной в неприятные складки, только разогревает желание еще больше.
- Северус! – всхлипывает Гарри, подаваясь бедрами вверх, к настойчивым ласкающим ладоням. – О, боже…
- А ты нетерпелив, - выдыхает Северус, сдвигаясь ниже. Дыхание опаляет Гарри живот, невесомый поток воздуха завихряется в выемке пупка в кольцо, и Северус надевает его на палец. – Подожди…
- Не хочу больше ждать, - Гарри раскидывает ноги шире и сгибает их в коленях. – Я ждал слишком долго, ну же!
- Нетерпеливый…- гладит ему бедра Северус и смотрит на него так, словно видит впервые. От одного этого взгляда у Гарри кружится голова, а ласки и вовсе сводят с ума. – И мой.
- Да… - эхом отзывается Гарри и кричит, когда это становится истиной.
И сейчас, отныне и навсегда, в круговерти обжигающего наслаждения больше нет ни единой полынной ноты.
У разорванной темноты привкус поцелуев, пота и мускусный запах страсти.
Даже когда Гарри просыпается, это остается с ним.
Рядом сонно дышит Северус, и все остальное уже не имеет значения.
