Алан Рикман на приеме у психиатра.
- Доктор, помогите! Я сыграл массу ролей, но все почему-то видят во мне профессора Снейпа. Дошло до того, что я смотрю в зеркало по утрам - и вижу вместо себя Снейпа!
- Не бойтесь, скоро это пройдет. Главное, чтобы не было осложнений...
- А они как раз появились! Недавно я стал видеть в зеркале рядом со Снейпом еще и маленького розового слоника!
Ибо я — первая и я же — последняя
Я — почитаемая и презираемая
Я — блудница и святая
Я — жена и дева
Я — мать и дочь
Я — руки матери моей
Я — бесплодна, но бесчисленны дети мои
Я счастлива в браке и не замужем
Я — то, кто производит на свет, и та, кто вовек не даст потомства
Я облегчаю родовые муки
Я — супруг и супруга
И это я родила моего мужа
Я — мать моего отца
Я — сестра моего мужа
Поклоняйтесь мне вечно.
Ибо я — злонравна и великодушна.
Гимн Изиде
Гермиона стояла на коленях посреди холодного и пустого зала. Сотни свеч, паривших в воздухе, не рассеивали тьму, а лишь заполняли пространство безумным желтым светом. Тяжелый воздух с трудом проникал в легкие, и девушка даже не делала попыток успокоиться – эта ночь и должна быть такой, пугающей и интригующей одновременно. Целый год Гермиона готовилась к посвящению, рушила и строила себя заново, но сейчас хотелось все бросить и сбежать. Стереть из памяти этот год одержимости, выпустить всю кровь, которая разносит по телу это проклятое желание обладать.
Это желание и привело ее к жрице Любви – Изиде. Такого страха Гермиона не испытывала никогда. Возможно, эта часть обряда или шутки жрицы – медленно высасывать надежду у людей – была главным развлечением бессмертной?
Наконец, пламя свечей дрогнуло, и в зал вплыла обнаженная женщина. Гермиона невольно пожирала глазами идеальное тело наставницы. Властным движением руки жрица подозвала девушку, а та, наученная горьким опытом, даже не попыталась подняться и на коленях подползла к ногам женщины. Изида усмехнулась и снисходительно погладила девушку по голове.
Гермиона замерла, не поднимая глаз от узких изящных ступней.
– Ну, хоть чему-то ты научилась. Я уже и не надеялась… – голос был мягким и напевным, но в глазах читалось холодное презрение.
Гермиона смиренно молчала – за время ученичества ей приходилось терпеть и не такие оскорбления, внутри до сих пор все холодело при мысли о наказаниях, практикуемых Изидой, а о поощрениях она и вовсе старалась не вспоминать.
– Я надеюсь, ты помнишь, ради чего, или, правильней сказать, ради кого, ты решилась стать первой из женщин? – Изида повернула лицо Гермионы к себе, что означало необходимость ответа.
Гермиона кивнула, боясь не справиться с голосом. Как могла она забыть этого человека, ради которого позабыла и схоронила глубоко внутри себя гордость и честолюбие – чтобы покорить его? Глаза загорелись предвкушением, на что наставница одобрительно улыбнулась.
Гермиона не успела удивиться такому поведению, как та жестом приказала ей подняться. Вместе они прошли в конец зала к небольшому подиуму.
Изида небрежно взмахнула рукой, и перед ними появился мужчина: он стоял на коленях, низко опустив голову, абсолютно голый, со связанными за спиной руками. Но Гермионе и не надо было видеть его лица – в животе все мгновенно свернулось в узел, и она на мгновение прикрыла глаза.
Северус Снейп, изможденный и истерзанный, сейчас рассматривал подол ее мантии.
Жрица, жадно следя за реакцией девушки и прижав ту к себе, медленно заговорила:
– Ради этого мужчины ты терпела боль и унижения, пресмыкалась передо мной, училась повиноваться и презирать себя – все потому, что никто не сможет унизить, пока не будет унижен сам.
Глаза Гермионы расширились в ужасе, когда до нее дошел смысл слов.
– Нет, я не смогу… я люблю его… он не простит, – девушка лепетала, пытаясь вырваться из цепких рук наставницы.
– Не простит?! – женщина коротко рассмеялась. – Он возненавидит тебя, девочка. Каждую секунду, смотря на тебя, он будет вспоминать свое унижение… и вылизывать твои ноги, мечтая о мести.
Она приблизилась к Снейпу и подняла его голову, ласково поглаживая подбородок.
– Этот мужчина как никто другой знает, что боль и удовольствие едины. После обряда он будет нуждаться в тебе. И за это ненавидеть еще больше, – на последних словах Изида усмехнулась.
Северус наконец-то поднял глаза, в них был животный страх и отвращение.
– Не смей, – на выдохе произнес он, но хлесткий удар прервал его шепот.
Гермиона вздрогнула и с ужасом посмотрела на жрицу. Ей захотелось кинуться к Снейпу, но Изида резко одернула:
– Если хочешь быть верной сучкой у ног хозяина, зачем пришла ко мне?
Не дожидаясь ответа, она щелкнула пальцами, и висевшие до того неподвижно цепи ожили. Их щупальца потянулись точно к Снейпу, и уже в следующее мгновенье он оказался подвешенным на крюк в потолке, еле доставая носками пол, пытаясь не раскачиваться, так как это приносило нестерпимую боль в вывернутых руках.
Гермиона наблюдала за всем этим и понимала, что впадает в прострацию, мозг просто отказывался анализировать происходившее. Тем временем в руках Изиды появился длинный черный хлыст. Глаза Снейпа опасно сверкнули.
– Грейнджер, вашу мать, что здесь…– раздался жуткий свист и приглушенный вскрик зельевара. Чуть выше его бедра появилась кровавая бороздка. Наступившая тишина ощущалась физически, Гермиона хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя.
– Разве я разрешала тебе говорить? – прошипела Изида.
– Нет, – Снейп с ненавистью посмотрел на нее.
– Надо говорить: «Нет, моя госпожа». И не смей смотреть в глаза без разрешения! – Хлыст снова щелкнул в воздухе. – Ты понял?
– Да, моя госпожа, – Гермиону странно возбудила эта фраза, сказанная охрипшим отчаянным голосом.
Немного ослабив цепь так, чтобы Снейп касался стопами пола, жрица опустилась перед ним на колени и начала яростно вылизывать рану. Зельевар глухо застонал, стон быстро переходил в рык. На мгновение оторвавшись, наставница многозначительно посмотрела на ученицу.
Немного помедлив, Гермиона расстегнула мантию, и та с тихим шелестом упала на пол, оставив тело обнаженным. Подняв голову на звук, Северус застыл перед открывшейся картиной.
Под пристальным взглядом мужчины Гермиона начала медленно ласкать свою грудь, в то время как Изида вернулась к прерванному занятию, с жадностью собирая языком кровь.
Взгляд зельевара затуманился, отчего у Гермионы потяжелело внизу живота. Круговыми движениями она спускалась ладонями от шеи к плоскому животу и возвращалась обратно.
Изида спустилась к внутренней стороне бедра Снейпа, обходя уже стоящий член, и начала покусывать кожу, распаляясь, с каждым укусом сильнее.
Северус приподнимал бедра, пытаясь показать, что ему необходимо, немедленно получив за это ощутимый шлепок по заднице. Разочарованно выдохнув, он продолжал смотреть на Грейнджер, которая опустилась на колени и теперь ласкала пальцами вход во влагалище, не отрывая полуприкрытых глаз от сцены на подиуме. Снейп непроизвольно дернулся к ней, отчего цепи сильнее натянулись, впиваясь в руки.
Жрица поднялась с пола, взмахом руки сильнее приподняв зельевара. Снейп застонал и опустил голову.
– Смотри на нее, мразь! – Хлыст резко опустился на спину Северуса.
Обжигающая боль заставила вскрикнуть, и это крик слился со стоном оргазма Гермионы. Цепи неожиданно исчезли, и зельевар упал на холодный пол. Изида прошла к креслу, по пути бросив хлыст возле все еще вздрагивающей от пережитого удовольствия Гермионы. Усевшись в кресло, больше похожее на трон, женщина широко развела ноги, поманив пальцем Снейпа. Когда тот подполз, удобно устраиваясь между ног, она посмотрела на Гермиону:
– Ты знаешь, что делать, - усмехнулась Изида, кивая на хлыст.
Девушка, с трудом поднявшись на дрожащие ноги, приблизилась к паре. Сильный удар по спине был для Снейпа полной неожиданностью.
– Ну и чего ты ждешь? Приступай! – прокричала Грейнджер. Ее сознание помутнело, все происходящее казалось игрой, трагедией, доведенной до фарса.
Северус вылизывал лоно ненавистной ему женщины и чувствовал, как почти ласково скользит хлыст по его спине все ниже и ниже. Он уже не контролировал свое возбуждение, и от этого хотелось удавиться. Доводя Изиду до пика, он терпел все новые и новые удары, обрушивавшиеся без видимой причины. Боль затмевало унижение, оказавшееся намного могущественнее. Забылись собственные желания, так хорошо было слушать чужие команды, не принимать никаких решений.
Вдруг ощущения на спине пропали, и спустя секунду Снейп почувствовал ручку хлыста у анального отверстия. Впервые за долгое время вернулся страх, но ему не дали время что-либо понять. Изида резко ударила его ногой по пояснице, от чего он прогнулся. Этим тут же воспользовалась Грейнджер, с силой надавливая ручкой на проход.
– Хочешь, я раздеру тебя пополам? – рукоятка медленно погружалось в него, боль была ужасной, но все же, видимо, Гермиона смазала ее своим соком. От этого он возбудился еще больше.
Наконец – резкий толчок, достигший простаты. В глазах потемнело, и свой сиплый стон он слышал уже как будто со стороны.
Снейп потерял сознание. Гермиона пустыми глазами смотрела на кровавое месиво на его спине.
Мыслей не было. Ни одной.
Изида грациозно поднялась из кресла. Переступив через Северуса, она подошла к девушке и протянула ей палочку. Ее палочку, которую отобрали в первый же день ученичества. Машинально взяв ее, Гермиона пьяными от похоти глазами посмотрела на наставницу, которая нежно погладила ее по щеке, и тут вдруг не выдержала и разрыдалась.
– Что ты со мной сделала? – сквозь слезы прошептала она.
– То, что ты хотела. Освобождая своих демонов, ты освобождаешь себя. Повелительница должна быть свободной. И должна уметь миловать…– на последних словах она посмотрела на Снейпа, который начал приходить в себя.
Больше не говоря ни слова, жрица растворилась в безумном желтом свете свечей.
Повелительница должна уметь миловать…
– Авада Кедавра, – ровный тихий голос ангела милосердия.
