Волдеморт направи палочку на Гарри Поттера:
-Авада Кедавра
Голос из палочки(ГИП): Превышен лимит. Функция Авада Кедавра отключена.
Волдеморт*растеряно*: Круцио!
ГИП: Превышен лимит. Функция Круцио отключена
Волдеморт*шокированно*: а что еще осталось
ГИП:Люмос,нокс,репаро...
Название: Все оттенки синего
Автор: Marisa Delore
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Рон Уизли, Невилл Лонгботтом
Жанр: романс, ангст, драма
Саммари: Они все потеряли что-то в этой чертовой войне. Но смогли обрести себя. Пусть и ценой нескольких жизней.
Предупреждения: смерти второстепенных персонажей.
Примечания: фик написан на конкурс "Любовь без правил", ХН.
***
Первым, что увидел Рон Уизли, когда поднял голову, было бесконечное синее небо. Он вяло улыбнулся, а потом заметил, что знакомые карие глаза внимательно смотрят на него. С ощутимой тревогой.
- Жив? – довольно резко осведомилась Гермиона, присевшая на корточки рядом с ним.
Девушка выглядела по меньшей мере странно в своих промокших джинсах, закатанных до колен, и какой-то сине-серой кофте, местами заляпанной землей. Слишком непривычно для аккуратной девочки-заучки, которую он всегда знал. В том же штабе, с криками и воплями о полной безответственности, Гермиону было куда легче представить, чем здесь.
Тем более эти крики и вопли были только вчера. Он, кажется, назвал её паникёршей и истеричкой. Она, кажется, ответила, что он никогда не научится серьезно относиться к происходящему. И хлопнула кухонной дверью. Как в дешевом маггловском кино.
Рон вопросительно посмотрел на Гермиону, недоумевая о причине такой реакции. Моргнул пару раз, потом догадался - беспокоилась. И смущение попыталась скрыть за вечно раздраженным тоном.
Как будто не время его проявлять.
- Не знаю, - сказал он, быстрыми движениями потирая затылок, и попытался подняться.
- Сиди, - оборвала эти попытки девушка. - Мы никуда не идем. Вынужденный привал, - она внезапно замолкла, и цепочка отточенных фраз оборвалась. Безэмоциональный тон тоже куда-то пропал. - Что ты последнее помнишь?
Рон закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти произошедшие события. Ноющая боль в затылке этому совсем не способствовала, какие-то разрозненные отрывки мелькали перед глазами, но расположить их в худо-бедно хронологической последовательности не получалось. Он с досадой смял в пальцах какой-то пожухлый листок, попавший под руку.
Однако постепенно картинки сложились в одну, а фрагменты с потрепанными гранями, поколебавшись, соединились, образовав довольно четкий образ.
Он вспомнил, что прошло уже несколько часов с тех пор, как их дернули из штаба, кто в чем был, и отправили в этот Мерлином забытый лес. Почему Пожиратели не стремились подобраться поближе к замку, почему им не пришло в голову продираться напрямик через Запретный лес, частично знакомый вчерашним выпускникам, Рон не знал. Наверное, удача просто была не на их стороне.
Прибыв на место, они сразу разделились. Первая, наиболее многочисленная часть группы, пошла в направлении, где, по данным разведки, находились Пожиратели Смерти. Меньшая же часть – Рон, Гермиона, Колин, Невилл, Симус и Грюм - направилась в обход, страховочным вариантом. Грюм ещё, помнится, кряхтел и пыхтел, не желая оставаться не у дел. Снейп ему, надо признать, довольно быстро и крайне доступно объяснил, что "кто-то же должен отвечать за этих оболтусов, только получивших дипломы, если не хочет потом повально всех хоронить". И на это Аластору не нашлось, что возразить.
А потом был бесконечный лес, колючие ветки, царапающие глаза, солнце, уверенно перевалившее зенит, Гермиона, упавшая в какую-то вонючую канаву и промочившая джинсы, Грюм, матерившийся себе под нос на подобную неосмотрительность… И открытая поляна, на которой их уже ждали.
Рон вспомнил, как машинально толкнул девушку себе за спину, но это не слишком-то помогло. Пожиратели с самого начала были подготовлены к их появлению, рассредоточившись за толстыми непроницаемыми стволами. Преимущество явно было на противоположной стороне, они же оказались под прицельным обстрелом, как на ладони, меж тем как скрытые деревьями противники беспрепятственно доставали их заклинаниями. Те били не на поражение, но это не облегчало им продвижения вперед.
И вот тогда Грюм, наплевав на свои же правила и инструкции, перенес тех, кого смог достать, на пару сотен ярдов оттуда, предварительно запустив Бомбардой в рощу. А Рон, приземлившись, упал головой на какую-то увесистую корягу и, очевидно, на некоторое время отключился.
- Рон?
Настойчивый голос выдернул его из недавних воспоминаний. Уизли нахмурился, по привычке закусив губу.
- Лес. Поляна. И... Где Симус?
Девушка чуть наклонила голову, каштановые локоны рассыпались по плечам. Почему-то сейчас это зрелище не вызвало у него привычного желания зарыться пальцами в её волосы. Скорее такой жест напоминал молчаливое признание в поражении.
- Не надо, - негромко просипел Рон. - Я понял.
Гермиона упрямо кивнула, словно бы самой себе, и отрывисто выдала на одной ноте:
- Он ушел слишком далеко. Грюм не смог его зацепить. А счет шел на секунды.
Они замолчали. Тишина обволакивала, и очень хотелось её разбить. Все равно как, лишь бы не давила так сильно.
- Грюм нас что, портключом сюда закинул? – наконец, поинтересовался он.
- Не было у него никакого портключа, иначе бы мы были уже в штабе, а не здесь, - устало покачала головой Гермиона, словно произнеся в своей излюбленной манере: "Неужели так сложно догадаться самому?"
- Значит, аппарировал, - сделал вывод Рон, потом огляделся, загоняя невесть откуда взявшееся предчувствие подальше.
Они находились в реденькой роще со старыми поваленными деревьями. Дальше, чуть восточнее, чернел частый угрюмый лес. День уверенно клонился к вечеру, сомнений в этом не было, но Рон все же решил проверить. Чувство времени порой играло с ним забавные вещи, так что он больше привык доверять старым часам, перешедшим к нему от Чарли, чем собственной интуиции.
Рон засучил рукав рубашки и посмотрел на разбитый циферблат. Четыре часа пополудни. Что бы там ни было, нужно двигаться. Ночью, без возможности пользоваться "Люмосом" для освещения, это будет делать куда труднее.
- Мистер Грюм, - нерешительно позвал он, игнорируя неодобрительный взгляд Гермионы, брошенный в его сторону.
Аластор, что-то неодобрительно кряхтя, повернулся к нему и отрывисто буркнул:
- Уизли? Чего тебе?
- Надо идти. Сейчас уже четыре часа, и ночью...
- Знаю я, что ночью, - бесцеремонно оборвал его Аластор, перевязывая (Рон, наконец, смог рассмотреть) свою ногу, - Криви вернется - тогда пойдем. Пока ты в отключке валялся, пацан полез узнать, сколько этих уцелело после взрыва, - он повернулся, сплюнул на землю, не скрывая раздражения. - Полагаю, достаточно для того, чтобы не встречаться с ними ещё раз.
Рон посмотрел на него, недоуменно открыв рот. Ладно, предположим, аврор отпустил Колина, хотя это тоже противоречило инструкциям: их было слишком мало, чтобы рисковать людьми. Но эти слова... Боится он, что ли? Грюм? Да быть того не может.
- Не надо сверлить мне затылок, - процедил Аластор, волшебный глаз которого, бешено вертясь, смотрел точно на Рона. - Квалифицированных волшебников, подготовленных к чему-то, кроме сопляцких потасовок в коридорах, среди вас нет, на рожон лезть не позволю, так что оставьте свои геройские замашки при себе, даже если с Поттером привыкли действовать иначе. Здесь вам не Хогвартс, в котором знаком каждый кирпич, а лес, который простирается черт знает на сколько.
- Чего это он? - ошарашенно спросил Рон, понизив голос. Нет, Грюм всегда был параноиком и магом, предпочитающим бесцеремонно совать правду собеседнику под нос, но беспричинная злость... Бесился из-за того, что отсиживаться и прятаться будет, вместо того, чтобы нападать?
- Подумай головой, - так же шепотом ответила Гермиона. - Он аппарировал пять человек. Пять, не двух. Представляешь, какой это расход энергии, да ещё и с его возрастом... И потом, чтобы обрубить простейший канал поиска, Грюм свою палочку сломал. Ты бы видел его лицо, когда он швырял обломки в кусты...
Об этом Рон подумать не успел. Зато задумался теперь. Выходит, Грюм просто не позволил себе удариться в самобичевания, отсюда и подобная реакция на попытки его растормошить, так что ли?
Но развить эту на первый взгляд странную мысль Рон не успел: кусты за его спиной затрещали, оповестив о приближении посторонних. Несколько секунд спустя из зарослей вывалился Колин, тут же оказавшийся под прицелом пяти уцелевших палочек, наставленных ему в голову. Мальчик только буркнул себе под нос что-то о "теплом приёме", направился к Невиллу и без предисловий выдал:
- Дай рюкзак, а? Жрать хочу - умираю.
Лонгботтом, не говоря ни слова, протянул Колину требуемое. Криви поспешно потянулся к сумке и рывком расстегнул молнию, извлекая на свет сухари, сваленные в кучу на дне, как попало. Поход ведь не грозил затянуться, поэтому еду брать с собой не стали, равно как и воду. Но умница-Гермиона все же умудрилась запихнуть себе в сумку полпачки сухарей, оказавшихся с утра на кухонном столе в доме на Гриммо. Правда, девушка не озаботилась об их сохранности, так что теперь они, упавшие вместе с Гермионой в канаву, промокли и набухли, словом, имели далеко неаппетитный вид.
Но Колин поглощал их с таким благоговением, словно это был вкуснейший сливовый пуддинг.
- Ну что? - нетерпеливо спросил Грюм, выждав несколько минут, достаточных, по его мнению, чтобы впихнуть в себя имеющуюся еду.
- Их человек двадцать, - торопливо прожевывая сухари, ответил Колин, - может быть, двадцать пять.
- Проклятье.
- От взрыва пострадали немногие, - продолжил Криви, возвращая рюкзак, - но Симуса волной отбросило назад... в общем, он мертв.
Это было понятно с того момента, как Финниган остался там, на поляне. Но была какая-то надежда, что, может быть, его не зацепило, что он смог выбраться.
Теперь надежды не осталось.
- Ты узнал кого-нибудь, Колин? - Гермиона, меланхолично перебиравшая пожелтевшие травинки, оставила свое занятие, спрятав руки в карманы, чтобы попытаться хоть как-то создать иллюзию спокойствия.
- Малфой. Руквуд. Долохов. И Лестрейндж.
- Рудольфус?
- Беллатриса.
При звуке этого имени спина Невилла, сидящего на поваленном дереве вполоборота, резко выпрямилась.
- Успокойся, Лонгботтом, - Грюму не надо было поворачиваться, волшебный глаз в упор посмотрел на Невилла, уверенно встретившего этот взгляд. - Мы итак в слишком большем дерьме, чтобы влезать в ещё большее. Ненависть - тот ещё советчик. Нам бы дойти до штаба - и все. Ты меня понял?
Невилл коротко кивнул. Аластора это, разумеется, не убедило, но от комментариев аврор в кои-то веки воздержался. Кряхтя, он тяжело поднялся, по привычке сунув руку в складки мантии - за палочкой, которой там уже не было.
- Привал окончен.
Криви только пожал плечами, поднимаясь. Невилл же легко соскочил с поваленного дерева, как будто только и ждал этих слов, заработав очередной подозрительный взгляд со стороны Грюма. Рон протянул Гермионе руку, помогая подняться. От нечего делать отряхнул её кофту от засохшей грязи, получив в ответ благодарную уставшую улыбку.
- Долго миловаться будете?
Грюм был явно не в настроении, а потому спорить с ним никто не решился. Вся процессия покорно двинулась за аврором в угрюмый и неприветливый лес, в котором снова были эти ветки, канавы, труднопроходимые места... Лес казался однообразным и до одури одинаковым, поневоле навевая ощущения дежа вю - что до обстрела, что после него, местность оставалась всё такой же.
Грюм шёл ровно и прямо, чётко, как будто всю жизнь продирался сквозь бурьян и давно перестал это замечать. Но, по прошествии часа, стало заметно, что Аластор припадает на правую ногу, ступая чуть медленнее и как будто бы неувереннее, чем раньше. Самодельная повязка сползла, капли крови капали на землю, оставляя на ней причудливый цепочный рисунок.
Рон был слишком занят возникшей возможностью объясниться с Гермионой, Колин с присущим ему любопытством вертел головой, осматривая окрестности. Черт знает, зачем ему это было надо. Поэтому небольшие перемены в поведении аврора заметил только Лонгботтом. Он решительно обогнал Криви и пошёл рядом с Грюмом. Тот поначалу сделал вид, что и вовсе не обращает внимания на его присутствие, потом, оглянувшись назад и убедившись, что они чуть оторвались от остальных, сдался:
- Заметил, значит?
Невилл промолчал, предпочитая не отвечать на риторический вопрос. Вместо этого он предпочел задать другой:
- Что с вашей ногой?
- Лонгботтом, вообще-то это не твоё дело, да всё равно ведь не отвяжешься, - Грюм вздохнул, очевидно не желая ничего озвучивать, и понизил голос. - Помимо проклятия ножа в меня ещё кое-чем попали. И эта дрянь высасывает все силы. До лагеря я не дотяну, нейтрализатора с собой, конечно же, нет. Вам придется дальше самим.
- А заклинанием никак…
- Никак! Нельзя применять магию, хочешь, чтоб с наступлением сумерек вас всех тут перебили? Стоит зажечь банальный "Люмос" - они тут же узнают. И аппарируют сюда, уж будь уверен.
- Простите, - Невилл и сам понял, как глупо прозвучало его предложение.
- Извиняются, мальчик, когда наступают на ногу, - проворчал в ответ Аластор, потом усмехнулся. От усмешки захотелось плотнее закутаться в куртку – настолько она была неживой, - хотя, именно ногу мне и задели. Так, Лонгботттом, хватит лирики – нечего вам из-за меня ковылять по местности, как недобитые гиппогрифы. Противник не дремлет, постоянная бдительность, Лонгботтом! – он прервался, закашлявшись, потом зачем-то снова повторил. – Постоянная. Иди, растолкуй остальным, что к чему, и дуйте уже вперёд.
Невилл же остался на месте. Он просто стоял и смотрел на старика-параноика, который, морщась от боли и уже не скрывая этого, так же разглядывал его в ответ. Невиллу хотелось многое сказать, и, наверное, стоило начать хоть как-то, а не пялиться молча на аврора. Он уже было открыл рот, но Грюм оборвал его так и не начатую реплику взмахом руки:
- Лонгботтом, топай давай. Не надо тут сопли-слезы разводить. И не вздумай звать сюда остальной детсад – устраивать мне пышные проводы, - серьезно пригрозил он вдогонку. - Я пока ещё жив.
И Невилл пошел, поняв так и не озвученную просьбу не торчать над душой. Грюм же, осев у ближайшего дерева, с одобрением посмотрел в спину удаляющемуся парню. И почему ему всегда говорили, что от Лонгботтома одни проблемы? Нормальный мальчишка, объяснять ему по пять раз не надо. Вырастет – толк будет, определенно.
- А Грюм где? – Рон удивленно посмотрел на угрюмого Невилла, вернувшегося без аврора. – Вы же вместе вперед ушли.
- Ушли, - кивнул Лонгботтом. – А дальше пойдем сами. Он до лагеря не дотянет, скоро смеркаться начнет.
- Как это – не дотянет? – Криви покачал головой, не принимая услышанное всерьез. – Это же Грюм.
«Вот поэтому он и попросил не звать остальных, - подумал Невилл, глядя в непонимающее лицо Колина. – Раз Грюм, так по-дурацки загнуться в лесу не может. Конечно, случайности ведь его стороной всегда обходили, а тут – не сложилось».
Он молча задрал голову и посмотрел на синее небо и ослепительно яркое солнце. Смотрел ввысь до тех пор, пока от резкого света не заслезились глаза. Тогда опустил голову и повернулся к трем оставшимся, глухо произнося итак понятное:
- Надо идти.
Три меланхоличных кивка самим себе послужили достаточным ответом на невысказанный вопрос.
Поняли. Осознали. Приняли. Вот и замечательно.
- Гермиона, - спустя какое-то время позвал Рон, отводя в сторону лезущие в глаза колючие ветки.
- Да? – девушка остановилась в паре шагов от него. Заходящее солнце запуталось в её рассыпавшихся по плечам волосах, словно специально подбрасывая ненужные сейчас ассоциации. Или же, напротив, слишком нужные.
Ему внезапно показалось, что нет ничего этого. Нет войны, чужих смертей, вечера, который вот-вот наступит. Как будто он снова сидит у камина, Гермиона погрузилась в чтение в кресле напротив, и блики пламени причудливо играют в её волосах, делая их солнечными и золотистыми. Такими, что протянешь руку – и коснешься этого солнца. И получишь в ответ тихую улыбку со словами: «Ты опять? Возьму вот и постригусь, если руки так и тянутся к прекрасному».
Он моргнул, желая убедиться, что это не мираж, и видение исчезло. А Гермиона осталась. Она стояла, облокотившись на ствол, и задумчиво смотрела на него. Как будто тоже вспоминала.
И стало понятно, что главное - успеть сказать. Вот прямо сейчас, сию же секунду, потому что неизвестно, что будет дальше и сколько раз он ещё сможет это произнести. Рон подошёл к ней, порывисто обнял, оставляя на несчастной кофте темные следы, но это было совершенно неважно. Он коснулся губами её макушки, вздохнул, выдохнул на одной ноте:
- Я люблю тебя.
И это признание больше не казалось чем-то страшным. Наоборот, три слова были самым ценным на свете, тем, что стоило донести и повторять бессчетное количество раз. Пока будешь жив. Всегда.
Гермиона подняла голову, заглянула ему в глаза, словно желая удостовериться, что ей не послышалось. Рон видел, что она порывалась что-то сказать, но в этот момент жизнерадостный вопль выдернул их из странного спокойствия, вернув в реальный мир. К лесу. К свежему воздуху, которым не хотелось наслаждаться. К остальным.
- Смотрите, - возбужденно закричал Колин, указывая куда-то вправо, туда, где синела в сгущающихся красках вечера трава, смотрящаяся неестественно на этом пустыре, - Там родник… Мать вашу, да там же вода! Что вы стоите, идиоты, родник!
Невилл, оказавшийся на месте быстрее остальных, присмотрелся в указанном направлении. Действительно, за поляной, к которой они вышли, искрилась вода. Лес изощренно играл с ними, давая то, что было нужно чуть ли не больше всего. Или нет? Слишком все это было неправильно. Впрочем, может он просто переобщался с Грюмом за последние часы.
Постоянная бдительность.
Колин сделал пару быстрых шагов к роднику, открывая обзор на поляну. И тогда Невилл понял, что было не так. Трава не казалась синеватой из-за приближения вечера. Она действительно была такой.
- Стой!
Колин растерянно замер, по инерции сделав ещё один шаг вперёд, но Невилл оперативно сбил его с ног, отбрасывая вбок, из опасной зоны. Но, не рассчитав движения, сам поставил правую ногу в синий полукруг. Опустил глаза, чтобы удостовериться. Позволил себе смежить веки. Ровно на одну секунду.
- Ты что, сдурел? - зашипел Колин, поднимаясь с земли. Ничего, коленки долго болеть не будут. Зато жив. И будет жить.
- Не подходи ближе, - спокойно ответил Невилл, вскидывая взор на подошедших ребят. Рон, обнимая Гермиону за талию, непонимающе смотрел на него. Его глаза яснее всяких слов говорили то же, что озвучил Колин. А вот Гермиона, закусив губу, глядела вниз, прямо ему под ноги. Невилл, встретившись с ней взглядом, кивнул. Она поняла. Хоть кто-то понял. Хотя, важно ли это, если…
- Дальше вам идти без меня, - он даже усмехнулся, поняв, что повторил ту же фразу, которую ему сказал Грюм, перед тем как заставить уйти.
- Почему это? - Колин, растирая колени, все ещё с обидой взирал на него, молча требуя объяснений. Что ж, он был вправе их получить.
Невилл улыбнулся. Улыбка вышла до странности верной. Из них всех Травологию знали только два человека, и одним из них был он.
- Эта трава, - жест рукой на простирающуюся за спиной поляну, - аналог Дьявольского огня с эффектом вроде Бомбарды. Специфический цвет, создание правдоподобных и жизненно важных иллюзий. Природная ловушка. Объект, попавший в зону, находится в целостности, только пока не движется. При попытке выйти из зоны трава вместе со всем, находящимся на прилежащей территории, взрывается.
Криви потрясенно распахнул глаза, наконец что-то поняв. Грейнджер по-прежнему смотрела под ноги, молча виня себя в том, что не догадалась раньше. Не смогла предотвратить.
- Гермиона, - негромко окликнул Невилл, но так, что она резко вскинула голову и неосознанно сделала шаг вперед. - Не надо. Это – не чья-то вина. Просто случайность. Немного любопытства, немного неудачи.
Девушка кивнула, признавая правоту прозвучавших слов, и позволила Рону приобнять себя за плечи. Ну, хоть эти между собой все решили, подумал Невилл. А то ходили, смотрели друг на друга волком, ругались…
- Вам надо идти, - он понимал, что говорит очевидные вещи, но просто надо было что-то говорить, чтобы не позволить себе думать о слишком ясном будущем, - потом продвигаться будет труднее, стоит успеть до темноты.
- А ты?
А разве были какие-то варианты? Невилл подумал о том, как же он не любит риторические вопросы.
- А я, Рон, подожду. Их. Думаю, что вам не следует опасаться чего-то, кроме ловушек леса. Прежде всего они наткнутся на меня. А я… позабочусь о том, чтобы преследование закончилось здесь.
Больше ничего не надо было объяснять, но они стояли. Стояли, так же, как он, и смотрели. Пожалуй, он начинал понимать Грюма куда лучше, чем рассчитывал. Уйдите, молча просил он, вы все равно ничего не сможете сделать для меня, так позаботьтесь хотя бы о себе.
Гермиона, поймав его взгляд, легонько подтолкнула Рона в спину, шепнув: «Пойдем». Тот покорно повернулся, потом оглянулся и бросил через плечо:
- Удачи.
Да, удача была ему определенно нужна. Пожалуй, нужнее всего, что осталось. Невилл коротко кивнул, шаги ребят постепенно затихли, ветки деревьев, зашевелившись от ветра, замерли, потом снова зашелестели, как будто бы довольно, под завывание ветра, под подчеркнутый шепот листьев, утвердительный, уверенный: кто-то отсюда уже не выберется.
Он остался один и стал ждать. Возникшее на задворках сознания желание закричать: «Где вы, вот же он – я!» было глупым, к тому же, ребята могли не уйти достаточно далеко. Он достал волшебную палочку из кармана, покрутил в пальцах.
«Стоит тебе зажечь «Люмос» - они тут же узнают».
Ждать, приходилось ждать, чтобы не рисковать теми, кто был должен, просто обязан дойти до места. Часов не было. Невилл мимоходом пожалел, что не попросил Рона их оставить. Они ведь все равно… не наблюдают. А вот ему бы циферблат с цифрами точно пригодился бы – чтобы не сойти с ума от неподвижной позы на пронизывающем осеннем ветру.
Невилл вновь посмотрел на траву под ногами, потом – на небо над головой. Разные оттенки синего, совершенно разные значения. Ему, наверное, одному довелось узнать весь этот спектр. Целиком и полностью.
Сколько уже прошло времени, думал Невилл. Час? Полтора? Да нет, меньше. Но ждать больше было невыносимо. В конце концов, он никогда не отличался особым терпением. Ни на занятиях, ни в жизни.
Невилл покрутил свою палочку, раздумывая, какое заклинание стоит произнести. По сути, это было совершенно неважно. Важен был эффект.
Вспышка «Люмоса», спокойная и яркая, озарила маленький синий островок, на котором неподвижно замерла фигура, вслушиваясь в обманчивую вечернюю тишину.
Минуту спустя поляна больше не была безлюдной. Двадцать или тридцать фигур, приземлившись, замерли на пустыре.
Под прицелом маленьких огней от их палочек Невиллу показалось, что он сам стал меньше и незначительнее. Но он не должен был бояться. Потому что бояться было больше не за что.
- Палочку на землю, - холодный голос Малфоя прорезал окутавшую их тишину. - Сейчас же.
Невилл легко выполнил приказ. Палочка полетела под ноги, намеренно упав на землю, а не на траву. Кто-то, кажется, Долохов, подобрал её и спрятал в карман.
- Смотрите, кто тут у нас, - Беллатриса нехорошо прищурилась, окидывая Невилла презрительным взглядом, - малыш Лонгботтом, не так ли?
Главное было не шевелиться, пока они не подошли достаточно близко, чтобы уж сразу – всех и наверняка. Невилл читал книжки по Травологии, в достаточном количестве, чтобы припомнить детали описания этого растения. Раньше он просто верил написанному на пергаментных страницах. Сейчас же он доверял только интуиции, которая твердила – не рисковать, дать подойти ближе, чтобы сократить центральную зону.
- Что ты застыл, Лонгботтом? – с глумливым смешком вопросил другой голос. Этого Пожирателя Невилл не знал.
- Может он от страха в штаны наложил, а? – Грейбек неприятно расхохотался, потом облизнулся. - Я люблю детей, мальчишка, а от тебя так и разит страхом. Боишься старину Фенрира?
Бояться? Он не позволил себе бояться, даже если очень хотелось. Невилл прислушался к себе и с удивлением понял, что и вправду не боится. Потому что нечего терять. Потому что страх - явление для живых. И точка.
- Не собираюсь подходить к оборотню, от которого за версту несет потом и мочой.
Грейбек оскалился.
- Всё, ты допрыгался, смельчак...
- Поумерь свой аппетит, - оборвал его Малфой. Оборотень заткнулся, - он знает, в какую сторону ушли остальные. И он нам скажет. Тогда мы проявим… милосердие
- Вы полагаете, что я в это поверю? – Невилл едва не расхохотался, когда увидел всё это – себя, Пожирателей – словно со стороны.
- Так, ведите его сюда, - скомандовал Малфой. – Сейчас мы выбьем из этого героя сведения, хочет он того или нет.
- Подожди, Люциус. С мальчиком надо обращаться ласково и нежно, а не накладывать «Круциатус» почем зря, - Беллатриса мило улыбнулась, приблизившись к нему. Во всяком случае, она полагала, что это выглядело именно так, - Ну, Логботтом, так куда они пошли? Ну же, скажи мне.
Невилл краем глаза отметил, что остальные подошли ближе к поляне. Белла так вообще стояла на расстоянии вытянутой руки, продолжая корчить из себя пример мягкости и доброты. Вмиг стало тошно, захотелось покончить со всем этим. Тем более, лучше ситуация все равно сложиться не могла. Значит, пора.
- Там, где вы их никогда не найдете, - выдохнул он ей в лицо.
И сделал шаг.
***
Эпилог. Два года спустя.
В этой части Лондона всегда темно. Фонари, эти покосившиеся столбы с разбитыми плафонами, все никак не починят, а, может быть, просто не хотят или не видят в этом смысла. Кому вообще придет в голову бродить по этому мрачному кварталу, смахивающему на неофициальное кладбище? Случайные прохожие обходят это место стороной, спеша в теплые и уютные квартиры, к желтым окнам, телевизору, мягкому пледу и чашке ароматного чая.
Зато здесь всегда тихо. Так тихо, что по вечерам слышно завывание февральского ветра, в лучах последнего фонаря в конце улицы причудливо искрятся снежинки, падая на замерзший, покрытый льдом асфальт.
А ещё здесь есть лавочка, у которой местная молодежь давно оторвала деревянную спинку. Так что скамейка издали очень напоминает поваленное дерево на ножках.
Точь-в-точь, как то самое, в лесу, в середине ноября, два года назад.
Они часто приходят сюда. Девушка в теплой меховой куртке, с голубенькой шапкой на голове, из-под которой выглядывают каштановые локоны. И мальчишка рядом с ней, который, в какой-то самодельной ушанке, напяленной явно не по сезону, смотрится по меньшей мере забавно.
Но, глядя на них, отчего-то думается, что эта пара приходит сюда не просто так. То ли с целью понять что-то, то ли – утонуть в воспоминаниях. Может быть, и то, и то.
Они почти никогда не разговаривают, им достаточно просто идти рядом по дороге, а потом опуститься на скамейку и задумчиво смотреть в никуда пару минут.
А ещё иногда в руках у девушки вдруг появляется большая чашка с ароматным чаем, а её спутник достает из сумки упаковку сухарей, простых, без изюма. И они едят их на морозе, смешивая со снежинками, с таким видом, словно эти сухари значат что-то большее, чем запеченный вкусный хлеб.
Девушка, словно очнувшись, резко поднимает голову и молча смотрит на него. Потом нерешительно спрашивает:
- Рон?
Тот, кого назвали Роном, поправляет выбившийся из её прически локон и натягивает свою шапку ещё сильнее, почти на самые уши.
- Да?
- Знаешь, сегодня ведь четырнадцатое.
- Знаю, - он наклоняет голову и недоуменно смотрит на свою подругу, словно не веря, что она может всерьез говорить об этом дне. - Гермиона, для тебя это что-то значит? Я не поздравил, потому что не думал…
Гермиона сосредоточенно кивает:
- Значит. Но не то, что для всех, - она принялась теребить перчатки, как делала всегда, когда пыталась донести какую-то важную мысль до собеседника. - Тогда была середина ноября. Снег ещё не падал. А вот холодно было. Даже не от погоды – от осознания того, сколько жизней было отдано, чтобы мы что-то осознали.
- Прекрати.
- Колин… он даже не написал за это время. Уехал с родителями сразу после победы, как будто не помнил ничего.
- Он просто нашёл своё, - возразил Рон. – А я ещё тогда, перед поляной, понял, что никуда мы после победы не уедем. Останемся здесь. Потому что помним.
- Помним, - эхом откликнулась она.
Февральский ветер, бросив комья снега им в лицо, подхватил последние слова и радостно понес их прочь из города. Может быть, даже в конкретном направлении.
