Недавно Рон побывал в гостях у Гарри. Друзья-волшебники спрашивают у него, как живут магглы.
- Когда ты вошел, что тебе в первую очередь бросилось в глаза? - спросил Невилл.
- Его тётя, - ответил тот. - До сих пор царапины остались.
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Гарри, ты специально? Забыл, что я терпеть их не могу?
Гарри, вздохнув, покосился на крохотного серебристо-серого паучка, бегущего по большому пальцу. Зря он сунул руку в карман, мог бы сообразить, что паршивец не утерпит и вылезет. Но и Рон тоже хорош - можно подумать, акромантула увидел. Бегает маленькая тварюшка по пальцу, никому не мешает... Прикосновение паутинных лапок почти не ощущалось, так, прохладный сквознячок, отдающийся во всем теле странной сладкой щекоткой.
- Не давить же его. Поем и вытряхну наружу. И вообще, может, я себе новое животное завел. Смотри, он тоже серебристый, как... - Гарри проглотил следующее слово - паучок замер на кончике ногтя. Обиделся? Зря. Хедвиг была мне другом. А ты... ты...
- Издеваешься? - Рон стремительно наливался краской. - Выберемся из этой тухлой палатки, и заводи себе кого хочешь, хоть паука, хоть жабу... хоть хорька!
Паучок подобрал под себя лапки и стал похож на крошечную мохнатую жемчужинку. Или микроскопического свернувшегося в клубок хорька. Вот спасибо, дружище, за совет. Именно хорька и заведу.
- Ребята, не ссорьтесь, - Гермиона, вздохнув, разложила по тарелкам разваренные сыроежки. - Нашли из-за чего... Мы от безделья сами на пауков в банке вот-вот станем похожи. Гарри, как поужинаешь, правда, выпустил бы его - зачем нам в палатке паутина. А ты, Рон, не дергался бы так, он ведь не кусается, и вообще довольно милый...
Гермиона снова вздохнула, вспомнив Косолапсуса и подумав, что домашнее животное - и поласковее - им в самом деле не помешало бы. Задумавшись, она не заметила, как паучок, развернувшись, засеменил обратно и юркнул под рукав, отчего Гарри слегка вздрогнул. Демонстративно отвернувшийся Рон тоже этого не увидел. И новообретенное домашнее животное продолжало свое невидимое и почти неосязаемое путешествие под свитером и рубашкой.
Беги, хорек, беги, думал Гарри, чувствуя, как на коже проступает пот, и представляя себе крошечный мохнатый клубочек, обегающий соленые капли. Сейчас ты, наверное, уже под мышкой, и я могу раздавить тебя одним движением, если обхвачу себя руками - вот так, будто замерз. Но ты ведь, кажется, совсем не боишься, что я раздавлю тебя, отомстив за все и сразу, правда? И не поэтому так зависим, что умещаешься сейчас на кончике ногтя? Ты даже моим домашним животным быть не прочь, так припекло, да?
Час спустя Гарри выговаривает это пересохшим ртом тому, кто минуту назад выкатился жемчужинкой из правой штанины и теперь сидит на его кровати, уже не похожий ни на жемчужинку, ни на хорька, ни на себя самого - самовлюбленного слизеринского сноба. Он молчит и потерянно глядит в угол, точно ищет взглядом паутину, в которую не прочь завернуться, снова перекинувшись в паучка, и Гарри жалеет, что сказал про домашнее животное. И не верит ушам, когда слышит тихое:
- А кем ты хочешь чтобы я стал?
Неважно, Малфой, уже неважно... Все равно я не готов, не приучен быть хозяином... А Драко и сам не может выбрать - он трется о Гарри по-кошачьи, и пробегает тонкими пальцами везде, где успел побывать паучком, и много где еще. Дождавшись всхлипов, пускает в ход острые зубки, изгибаясь, как ласка, и жарко вылизывает Гарри щедрым языком, совсем по-собачьи, и всасывает его в жадный рот, как удав - мышонка... Но когда он впускает его в себя, это уже только Драко, хоть и вскрикивает по-птичьи пронзительно, и когда Гарри движется в нем, им уже не понять, кто в чьей власти, так тесно все переплелось и соединилось. Яростная животная дрожь - у обоих, но распахнутые, узнающие, понимающие и прощающие глаза - человеческие, и хриплый шепот после всего тоже человеческий.
- Мне пора уже... Пора.
- Ты еще придешь?
Ответить уже некому - хотя паутинная пробежка по щеке, может быть, тоже ответ. Гарри не знает. Он выходит в серый предрассветный сумрак, на миг прикладывает ладонь к щеке, опускает ее на землю и следит, как маленький серебристый комочек бежит по палой листве и, подхваченный ветром, улетает в лес.
Он успеет аппарировать, и никто ничего не заметит, убеждает себя Гарри. Снейп бы просек, а Слизнорт - тюфяк. И значит, может быть... может, завтра...
- Ну и где твой домашний любимец? - интересуется Рон за завтраком. - Ушел? Вот жалость, я уж начал привыкать.
- Это хорошо, - спокойно отвечает Гарри. - Когда все закончится, я заведу себе такого же. Так что у тебя будет возможность привыкнуть.