Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Примечание авторов: Написано для nimori на Harry Animagus Challenge. Вся вина за высокий рейтинг и каламбуры возлагается на sinick, за звериные глупости и реплики Гарри ответственность берет на себя ac1d6urn.
Примечания переводчика: Фик переведён для kasmunaut на фикатон Астрономической Башни – 2008. Отдельная благодарность Ольге!
Автор рисунка в тексте – ac1d6urn
Сиквел к фику Ухоженное железо (Seasoned Iron)
http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=6446
Это было первое, что увидел Снейп, когда снял защитные чары и устало вошел в гостиную после долгого дня в классе.
– Гарри? – нерешительно позвал он, разглядывая зверя. Снейп не сомневался, что этот хулиган и был виновником последнего изменения в интерьере. Гарри был ответственным (или безответственным) за любой хаос, случавшийся в последнее время как в комнатах Снейпа, так и в его жизни.
Но вместо обычного, нарочито невинного отклика Гарри в комнатах царила тишина.
Присутствие льва и само явление как таковое совершенно не удивило Снейпа – он давным-давно понял, что Хогвартс наводнен этими тварями. Просто змеи не так бросались в глаза – ведь слизеринцы и другие ценители пресмыкающихся предпочитали тонкость и скрытность, а змеи чудесным образом сливались с карнизами и фризами, портретными рамами и ненавязчивым декором любого толка. Львы же просто никуда не вписывались – эти твари выглядели в высшей степени вульгарно. Снейп относил это на счет гриффиндорской привычки везде врываться кичливой ордой и объявлять себя героями, даже если им не рады. Львы присутствовали, по крайней мере, на дюжине полотен, рассеянных по всему замку, а еще были две пары статуй, выполненных в натуральную величину. Одна стояла перед дверью в Большой Зал, другая охраняла вход в замок. Кроме того, имелись золотая ожившая скульптура на верхушке гриффиндорских песочных часов, строй львов в коридоре на втором этаже, несколько горгулий и, конечно же, очень грозный вздыбленный экземпляр на коньке крыши, а еще – на каждом проклятом гербе гриффиндорцев. Он пересчитывал их, снова и снова, долгими ночами патрулируя коридоры.
В данный момент Снейпа волновали два аспекта этого явления. Во-первых, ему, слава Мерлину, всегда удавалось обеспечивать отсутствие всяких львов в его комнатах в Хогвартсе. По крайней мере, до сих пор. Во-вторых, что гораздо важнее, ни один из всех этих львов, заполонивших замок в немыслимых количествах, не был живым.
Этот лев сильно уступал большинству статуй в размерах. По правде говоря, это был довольно тощий экземпляр с всклокоченной гривой и слишком большими лапами, еще не вышедший из детского возраста. У него не хватало шерсти на лбу, и прямо между глаз была рваная отметина, как будто рана зарубцевалась, но не заросла как следует.
Снейп выгнул бровь. Первой мыслью было: Невозможно. И сразу же: Нет, возможно.И это именно то, что бы этот негодник наворотил – точнее, в кого бы превратился. Снейп всегда ждал от Гарри самого худшего – если не Снейп, то кто же? – и, таким образом, был ни капельки не разочарован. Лев моргнул и, глядя на его ярко-зеленые глаза, Снейп уверился, что снова оказался прав.
Снейп выгнул бровь.
– Гарри? – протянул он.
Лев оставался неподвижным, почти как статуя. Только предательское вздрагивание кончика хвоста подтвердило, что имя было услышано.
Снейп обошел его кругом и смерил критическим взглядом от кончика носа до кисточки на хвосте.
– Месяцы тренировок – и что в результате? Вот это?
Какое разочарование. Его губы дернулись в осуждающей усмешке.
– Возможно, твой внешний вид немного изменился к лучшему, – снисходительно подытожил он. – По крайней мере, теперь отсутствие рук объясняет вечный бардак у тебя на голове.
Гарри смерил его свирепым взглядом, встопорщив усы.
– Жаль, не могу тебя выставить за хвост из дому, на ночь глядя. Вдруг тебе взбредет в голову пойти на охоту. – Зверь издал возмущенное ворчание, и Снейп ответил своим собственным: – Приличия ради, мог бы превратиться во что-нибудь, что можно использовать для ингредиентов!
При виде ужаса в зеленых кошачьих глазах Снейп нахмурился, решительно отмахиваясь от угрызений совести.
– Ради Салазара, не смотри на меня так! – воскликнул он. – Я имел в виду шерсть, обрезки когтей, слюну. Я совершенно не собирался искрошить тебя в фарш или сварить в огромном грязном котле. – И продолжил ворчание уже тише: – И все равно, существо более магическое, чем эта обыкновенная огромная кошка, было бы очень кстати. Ты хоть представляешь, по каким грабительским ценам приходится покупать чешую Зеленого уэльского обыкновенного в аптеке «Слаг и Джиггерс»? Мог бы постараться и обернуться хотя бы в рунспура?* Ты ведь и так владеешь парселтангом.
Гарри посмотрел на Снейпа, как кот глядит на мотылька, прежде чем прыгнуть и схватить его. Он вдруг зашипел: это слегка напоминало чих, но гораздо сильнее – парселтанг.
Узкие губы Снейпа дернулись.
– Почти в яблочко. Но пока больше похоже на червячка, чем на кобру**.
Гарри, определенно, чихать изволил на это.
Изгиб тонких губ из серии «на самом деле я не улыбаюсь» усилился.
– Теперь, когда тебе наконец-то не только в переносном, но и в буквальном смысле удалось стать символом своего факультета, не стесняйся, возвращай свой облик.
Гарри начал в высшей степени беззаботно вылизывать лапы и по-кошачьи умываться. Собственно, он и был кошкой, только уж очень большой. И лишь подергивающийся хвост выдавал его, намекая, что не так уж он и безмятежен.
Снейп ответил фирменным жестом, приподняв бровь.
– Ну что ж, замечательно, можешь не утруждать себя. Между тем, некоторым из нас нужно работать. Если уж ты настаиваешь, что в доме крайне необходим лев, – добавил он со зловещей улыбкой, когда Гарри фыркнул, – то хотя бы веди себя тихо и благоразумно.
У Гарри, однако, были другие планы. Он бросил на Снейпа коварный взгляд. Его хвост снова дернулся, но в этот раз глаза сконцентрировались на движении. Он опустил голову и уставился на кончик своего хвоста, как будто это – добыча. Потом он ринулся по кругу, попутно перевернув кресло и отбросив коврик в угол.
– Прекрати сейчас же, а то…
Гарри прервал его тираду свирепым «РРРР!» Зубы сомкнулись на кончике хвоста. РРРР!
– …поймаешь,– закончил Снейп. Он с трудом сдержал порыв закрыть лицо руками. Нет смысла елозить ладонью по носу. Не верю. Животное таких размеров, а до сих пор гоняется за собственным хвостом, как щенок-переросток.
Гарри послал ему победоносный взгляд и затряс головой, пока хвост не повис меж впечатляющих зубов, неподвижный и беспомощный, как мертвый подвязочный уж.
– Ассіо заживляющая мазь, – пробормотал он, точь-в-точь как много раз прежде, когда Гарри возвращался после очередного трудного квиддичного матча. – Сварить бы что-то, чтобы избавить тебя от твоей глупости. – Он хмыкнул, протянул руку и освободил хвост из пасти Гарри. Гарри зарычал, но довольно легко подчинился и сидел спокойно, пока Снейп не начал наносить мазь – холодную как лед – на пожеванный участок. Тут уж он сразу заскулил и отпрыгнул с обиженным видом, разворачиваясь и зализывая хвост. Он фыркнул, чихнул два раза и потер морду лапой, потрясая гривой и высовывая язык, пытаясь избавиться от ужасного привкуса. Снейп следил за ним с терпеливой улыбкой.
– Ну, что я говорю? Ты и есть воплощение глупости, только сейчас заключен в еще более лохматую сущность, чем обычно.
Явно удовлетворенный окончанием процедуры врачевания, Гарри прыгнул и дернул за полу мантии Снейпа. Снейп и раньше видел такое игривое выражение, причем в последний раз в глазах Нагини – и ничем хорошим это не кончилось. Он выгнул бровь и взглянул с высоты своего носа на Гарри, беспечно продолжавшего жевать мантию.
– Я знаю, что сейчас в моде видавшая виды одежда, но предпочитаю, чтобы мою никто не слюнявил.
Гарри бурно и громогласно вздохнул, но отпустил край мантии только для того, чтобы вцепиться в шнурки Снейповых ботинок.
Снейп нахмурился.
– Руки прочь… вот ведь черт! Зубы прочь от моих шнурков немедленно!
Гарри заворчал и дернул изо всех сил. *Щелк!*
Снейп отступил. Гарри немедленно последовал за его ботинком, как котенок в погоне за клубком шерсти. Снейп почувствовал, как лопнул и второй шнурок. С меня довольно! Он сел на пол, чтобы как следует взяться за шнурки, и наградил упрямое создание свирепым взглядом в упор.
– Прекрати немедленно.
Гарри прекратил. И прыгнул, опрокидывая Снейпа. Тяжелые лапы опустились Снейпу на грудь, и он с опаской следил за ними, представляя, как когти, сейчас безопасно втянутые, в любой момент выдвинутся наружу, чтобы пронзить его кожу и плоть. Пока он в уме повторял заклинания беспалочковой магии и прикидывал, каковы его шансы не умереть постыдно в роли человека-когтеточки, Гарри растянулся на нем, как кошка. Снейп осторожно попытался двинуться, но Гарри издал величественный рык. Снейп замер – совершенно сокрушительный для такого маленького помещения звук почти оглушил его. Гарри бросил на него довольный взгляд и игриво лизнул. Снейпу вовремя удалось повернуть голову, чтобы спасти кожу от языка-терки, который в результате вместо лица прошелся по волосам Снейпа.
Гарри в отвращении отпрянул. Он выглядел так, словно только что проглотил муху и не знал, как на это реагировать. Он очень внимательно посмотрел на волосы Снейпа и вывалил язык из пасти с явным выражением брезгливого «беее» – точно так же, как до этого от заживляющей мази. И чихнул, отчего зубы Снейпа застучали.
Снейп пережил Пожирателей Смерти, Темного Лорда, его гигантскую любимицу-змею и одного маньяка-вервольфа, по сравнению с которым Люпин был просто щенком. Безусловно, столкновение с обыкновенным хищником, лишенным магии, не сможет поколебать его спокойствие.
– Отлично, – проворчал он льву, который как раз чистил морду, уткнувшись в плечо Снейпа. – Спятивший лев с отвратительной склонностью к мужчинам и аллергиям использует меня вместо коврика перед очагом – более того, перед моим собственным очагом.
По мнению Снейпа, этой тирадой он дал исчерпывающую оценку затруднительному положению, в котором оказался. Он был весьма горд, что способен критически оценивать ситуации и под давлением обстоятельств.
Уши Гарри дернулись. Казалось, он слушал очень внимательно. А затем мурлыкнул.
Когда животное таких размеров мурлычет, определенно, это нужно испытать. Особенно если в этот момент животное лежит на вас. Снейп был уверен, что дрожь рябью прокатилась по всему телу до самых пальцев ног, которые благодарно поджались.
– Это довольно… м-м-м.
Все, что он хотел сказать после этого, исчезло, как только теплая вибрация захватила сознание, – все слова обернулись мурлыканьем. Снейп погрузил худые руки в роскошную гриву и лениво перебирал спутанные пряди.
– Ради Мерлина, как тебе удалось так все запутать, ведь эта грива у тебя всего несколько минут?
Гарри метнул на него взгляд, продолжая мурлыкать: теплое пушистое тело, казалось, растеклось в неге, когда Гарри вытянул шею, чтобы получить еще больше ласки.
– Сентиментальный сопливец. – Снейп улыбнулся, когда бархатистая морда коснулась кончика его носа; его ловкие пальцы перебирали тяжелые темные пряди, осторожно распутывая их. – Гарри Поттер, ты Самый Сентиментальный Лев в Мире.
Будто в ответ, Гарри издал неясное неразборчивое «муррр» и моргнул, его зеленые глаза приобрели стеклянный блеск, веки тяжело смежились. Он широко зевнул – Снейп чуть-чуть отклонился, уворачиваясь от зубов, – и совсем обмяк, двойным грузом надавив на грудь Снейпа. Только кончик его длинного хвоста качался при этом туда-сюда.
Снейп совсем не так планировал провести вечер, Но, совершив несколько попыток вырваться из плена, сводимых на нет сонным перемещением внушительного львиного тела, Снейп пробормотал с помощью беспалочковой магии Смягчающее заклинание и приготовился насладиться неизбежным. Повинуясь собственной воле, руки его поднялись и пальцы вновь соскользнули в непокорную гриву.
– Самое тяжелое, самое теплое одеяло в мире, – вздохнул он, закрывая глаза. И самое славное…
***
Проснувшись, Гарри обнаружил, что снова спал в очках. Его мучила смутная тревога – почему-то казалось, что не хватает хвоста. Хотя все остальное, включая костлявое плечо, на котором покоилась голова Гарри, было абсолютно нормальным. Его рука вяло блуждала вокруг.
– Ктрый счас час? И что на этот раз ты сделал с одеялом?
– М-м-м, – сказал Снейп. После чего добавил совсем уж странное: – Без пятнадцати Слишком Рано! И я ничего не делал с одеялом, одеялом был ты.
Снейп осторожно убрал руки, накрывавшие голову Гарри домиком, – его пальцы все еще были запутаны во всклокоченных волосах.
– Уверен, если ты осмотришь ковер, найдется столько слинявшей шерсти, что можно будет связать второго тебя.
Гарри сморгнул сон с ресниц и нахмурился, когда в словах Снейпа наконец появился смысл. Хвост: и вправду был хвост!
– То есть… у меня…я… ЧЕРТ ПОДЕРИ! Я СДЕЛАЛ ЭТО! – Он вскочил так резко, что сбил очки набок, вскидывая руки в победном жесте и триумфально улыбаясь. – Ну, ты меня видел? Как все прошло? Кем я был?
Снейп прищурился, закрыл глаз с той стороны, откуда раздавались крики, и немного отклонился назад.
– Прекрати этот глупый рев, будь так любезен. Некоторые здесь предпочитают не иметь ничего общего с шумными пробуждениями или пробуждающими шумами – это первое.
Он поднялся на ноги гораздо медленнее. Не то чтобы ему очень хотелось встать, но драккл задери, если он позволит себе лежать на полу, когда Поттер уже на ногах.
– Конечно, я тебя видел, глупое ты создание. Я видел, как ты терзаешь мою мантию, треплешь мои шнурки, гоняешься за собственным хвостом, как щенок-переросток, – и ловишь его. – Быстрая улыбка скользнула по его лицу, как он ни пытался ее удержать. – Твое безумие прогрессировало, пока ты ошибочно не принял мое чрезвычайно жесткое тело за комфортное ложе, вследствие чего ты сбил меня с ног и, без всяких сомнений, отлично сыграл роль мехового одеяла.
– Правда? Я все это устроил? – нахмурился Гарри, но чем дольше он слушал, тем шире становилась его довольная улыбка. – Клево. Надо повторить этот анимагический фокус. И мне нужно имя, как у папы и Сириуса. – Он вопрошающе посмотрел на Снейпа и пнул коврик, все еще покрытый клочками золотистой шерсти. – Кем же я был? Как выглядел?
– Лохматым, – твердо заявил Снейп. – Лохматым Поттером***.
Гарри смерил его взглядом.
– Сейчас умру от смеха. Просто скажи, я превратился? Я прав?
Одна бровь выгнулась аркой.
– Как я уже сказал, ты лев. Лежал на мне, – сообщил Снейп своим самым сухим тоном.
– Лежал на тебе? – Гарри нахмурился, но он уже знал по многочисленным утренним шарадам «угадай, что за зелье в твоем тыквенном соке», что как бы долго он ни ждал, как бы отчаянно ни подлизывался, другого ответа он не получит.
– Ну и ладно! – потряс он головой и поправил очки. – Чертов упрямец. Я и сам догадаюсь. И вспомню! И тогда ты пожалеешь! – Он побрел в спальню. Прозвучало два удара об пол, когда Гарри сбрасывал ботинки, затем зашуршали покрывала. – И не буди меня до обеда. Если Рон будет спрашивать, я все еще зубрю «Магических животных». Если малявки – то их домашнее задание по ЗОТИ может подождать до понедельника. Если кто-то еще, никаких интервью до среды, даже для «Придиры»…
– Я не твоя чертова секретарша, – напомнил Снейп ядовито.
Гарри высунул голову в дверь. Снейпу показалось, что в темном дверном проеме блеснуло белым голое плечо.
– Ну, в таком случае почему ты не идешь в постель? – Он даже сделал попытку изобразить Плотоядный Взгляд, Намекающий На Интересные Обстоятельства. Вообще-то, мерзавцу это удавалось все лучше и лучше.
Очевидно, Гарри бросал вызов, так что Снейп постарался выглядеть незаинтересованным. Однако у него возникло подозрение, что сам факт, что ему пришлось постараться, говорил о многом.
– У меня не было намерения снова засыпать. – Он сложил руки на груди.
– У меня тоже. – Гарри пожал плечами и, сняв очки, бросил их сквозь дверной проем. – Лови!
Снейп сделал шаг в сторону и позволил очкам упасть на пол с противным *дзынь*. К счастью для Гарри, заклятье Нерушимости выдержало.
– И уж точно не твой домашний эльф.
Гарри поморщился.
– Конечно, нет!
Вот в чем вопрос, не так ли?
– А кто же я в таком случае? – Приключение на одну ночь, затянувшееся на четыре месяца? Честно говоря, Снейп не знал, почему все это время еще надеялся, возвращаясь в свои комнаты вечерами по пятницам, обнаружить там Гарри. Почему, суббота за субботой, он просыпался под тяжелым телом распростертого на нем лохматого паршивца. Снейп не задавался этим вопросом раньше. Ему было достаточно просто наслаждаться, пока все это длилось. Но этот конкретный вопрос удивил тем, что сорвался с губ, прежде чем Снейп смог его удержать.
Гарри моргнул.
– Ну, не знаю, – пробормотал он мягко. – Я думал, э-э… Я надеялся… – Он поднял взгляд и покачал головой. – Глупости. Забудь.
Голос Снейпа был тихим, но полным решимости.
– Я не могу забыть. – Он призвал очки Гарри с пола и рассеянно протер рукавом, прежде чем отложить их от греха подальше.
Гарри нахмурился, близоруко оглянувшись в темной комнате.
– Иди сюда, я тебя не вижу.
Снейп сделал несколько шагов к двери.
– Итак?
– Тебе не нужно быть кем-то, – пробормотал Гарри. – Я как бы… просто я надеялся, что ты мой. Просто мой. У меня вряд ли есть что-то, что принадлежало бы только мне, а не кому-то еще. – Он сделал глубокий вдох. – Вот, я сказал это. Можешь теперь смеяться надо мной, потому что я полный псих или…– он сглотнул, рука крепко обхватила дверную ручку, – или ты можешь войти сюда, потому что в твоих комнатах по утрам кровь в жилах стынет от холода, а я совсем без…
Снейп кинулся в спальню с поспешностью, граничащей с неприличием. Он сказал себе, что это совершенно нормально – интересоваться, раздет ли Гарри, после всех этих промельков его обнаженной кожи. Вот так сюрприз! Очевидно, что наряду с анимагией и плотоядными взглядами паршивец практиковал и заклинание Divestimenta. Как еще он смог раздеться донага за те пару секунд, пока был скрыт от глаз Снейпа?
– Мне совершенно не хочется смеяться над тобой. – Он окинул Гарри взглядом ценителя, но времени на любование у него практически не оказалось – Гарри кинулся в атаку, как лев за шнурками. Только в этот раз он целился на три фута выше.
Простая, но непритязательная учительская мантия Снейпа с готовностью капитулировала перед беспалочковой магией Гарри: быстрая Leviosa стащила ее через голову и отбросила в сторону. Снейп всегда умел распознать проигранную битву, поэтому он позволил брюкам соскользнуть и отшвырнул их вместе с носками и ботинками, радуясь, что, благодаря изорванным шнуркам, можно сэкономить время. Гарри улыбнулся и с энтузиазмом сжал его в объятьях. Второй раз за день у Снейпа перехватило дыхание, когда они повалились на кровать под аккомпанемент стонов и раскачивания пружин.
А затем Гарри оказался на нем, везде: влажная кожа, твердые мышцы, теплые касания. Его решительные ладони, тяжелые, как львиные лапы, давили, растирали, скользили вниз, к ребрам и животу, и еще ниже. Снейп взметнулся, как змея, захватывая губы Гарри жадным поцелуем. Гарри зарычал и подался вперед, зубы их столкнулись. Его пальцы обхватили тонкие запястья Снейпа, прижимая к постели над его головой. Колени Снейпа разошлись под натиском, и Гарри настойчиво двинулся вниз, устраиваясь между худых бедер. Снейп выгнулся вверх, ноги бесстыдно раскинулись, тело двигалось и извивалось под Гарри – не в попытке вырваться, а наоборот: и член, который терся о жесткий живот, и губы, которые насильно раскрывал ищущий язык, требовали еще большего напора.
Гарри прервал поцелуй, отпустил запястья Снейпа и начал медленную пытку движением вниз по его телу. Он терся, как ласковый кот, касаясь языком то здесь, то там, попутно терзая напряженный сосок зубами. Гарри ласкал пупок, и член Снейпа в предвкушении отзывался, но, кроме единственного прикосновения языка и теплого дуновения, произведенного низким, легким, как перышко, смешком Гарри, продолжения не последовало. Голова Поттера нырнула ниже, и Снейп ощутил дразнящий нажим теплого рта на яичках – даже поцелуи Гарри не были такими нежными. Снейп закрыл глаза, сосредоточившись на непредсказуемости невидимого касания, блаженствуя в его мягкости.
Ощущение исчезло слишком быстро, и Снейп ожидал услышать торопливое Accio или даже звук падающего в ладонь Гарри пузырька, принесенного неистовым порывом невербальной магии. Но вместо этого были только руки, скользящие по бедрам, растопыренные пальцы, накрывающие и сминающие его зад, поднимающие его бедра. Руки, и влажное дыхание, и язык, медленный скользкий жар языка – обожемой – который скользил все ниже, оставляя за собой жгучий след между ягодиц. Теплые губы, трение щетины, губы на его анусе, и – еще более возбуждающе – губы мягко всасывали, давили на отверстие, и ловкий острый язык снова и снова проникал внутрь, удовольствие от его влажного движения в сверхчувствительном отверстии нарастало.
Он открыл рот, испустив долгий напряженный стон, в абсолютном сексуальном потрясении. Он зажмурился, беспомощно вцепился в простыни, пронзительно и непристойно выгибаясь на постели, моля о повторении. Еще, да! Одним неистовым быстрым движением сильные руки подняли ноги Снейпа, забросили на широкие, влажные от пота плечи, раздался обжигающий рык, – он не мог сказать, из чьего горла вырвался этот вопль, – и одним сильным толчком Гарри вошел в него. Он уронил растрепанную голову, плечи вжались в арку Снейповых бедер, почти вдавливая его колени в грудь, раскрывая его для глубоких толчков.
Прижатый к постели, сложенный пополам, Снейп шипел, задыхался и корчился; пружина вожделения скручивалась в нем все туже при каждом новом, жестком и глубоком проникновении. Яйца туго подтянулись к паху, член, которого еще не касались, был полон до краев. Гарри громко рычал между мощными толчками. Он перераспределил свой вес и собственнически схватил набухший член Снейпа. Снейпу показалось, что среди бессловесных стонов он различил низкое настойчивое рычание «Мой!», и после этого его сознание пропало в ослепительной белой вспышке. Он бился и кричал, но теплый захват не отпускал, заставляя его отдавать последние брызги. А затем, когда он дрейфовал в горячем мареве блаженства, бедра Гарри приливом двигались вперед снова и снова. Гарри откинул голову назад и триумфально зарычал, изливая сперму в сжатое отверстие, всплеск за всплеском.
***
– Вот это да! – выдохнул Гарри чуть позже.
– Вполне, – удалось сказать Снейпу несколько мгновений спустя.
Когда к Снейпу вернулась способность мыслить полными предложениями, он понял, что Гарри снова разлегся на нем в небрежной собственнической – львиной – позе. Он поднял руку, чтобы накрыть затылок Гарри ладонью, и это было его собственное мгновение обладания. Все еще дрожащими пальцами он перебирал влажные от пота, спутанные пряди.
Гарри лениво потянулся и взглянул на Снейпа сверху вниз, зеленые глаза были прикрыты тяжелыми веками. Он улыбнулся и коснулся носом кончика носа Снейпа. Déjà vu, подумал Снейп. Но вместо того, чтобы издать душераздирающее мурлыканье, Гарри вспыхнул – его посетило прозрение.
– Я уже делал это раньше! – На изогнутую в сомнении бровь Снейпа он ответил смешком и добавил: – Да, естественно, не все это, а – ты ведь понимаешь, – это! С тобой! Прекрати так на меня смотреть. Я помню. Действительно! И это все объясняет – и шерсть, и хвост, и весь сарказм твоих комментариев.
– Гарри. – Эта проклятая болтовня. Ну неужели мужчине нельзя вздремнуть спокойно после того, как его только что так оттрахали… – Уймись!
– Ой! – Гарри одарил его озорной ухмылкой чертенка. – Ты сбил меня с мысли. Я снова забыл. Напомнишь?
Глаза Снейпа сузились.
– Ты это о чем? Напомнить?
– Ты знаешь, о чем, – фыркнул Гарри совершенно по-кошачьи. Вот уж не надо факультету Гриффиндор еще одной кошки – им и декана более чем достаточно. – Скажи, кем я был.
Снейп хмыкнул.
Гарри откатился в сторону.
Снейп почувствовал раздражение. Внезапно ему стало ужасно холодно, несмотря на тепло постели.
– Вернись на место.
– Не-а. – Гарри шлепнул Снейпа по рукам и отклонился, выжидающе глядя на него. – Ну?
Паршивец облизывал губы совершенно неприличным образом, в то время как его взгляд блуждал по собственному маршруту. Такое поведение просто недопустимо!
– Ну, раз ты настаиваешь. Лев. Pantera leo persica, точь-в-точь как на гербе Годрика Гриффиндора, и, следовательно, на гербе твоего невыносимого факультета. Неуклюжее животное с манерами избалованного щенка и гривой вместо мозгов. А теперь, – он взглядом указал на свою грудь, где до этого голова Гарри лежала так естественно, и с ударением произнес, выгибая бровь в подтверждение сказанного, – на место.
К тому моменту, когда Гарри наконец угомонился под одеялом, Снейп чувствовал себя так, будто поборол Немейского льва. Засыпая, Снейп сыто улыбнулся и вспомнил, что Геракл всю оставшуюся жизнь носил шкуру этого льва, обернутую вокруг торса. Удивительное сочетание мощи и мягкости, согревающее… как… сейчас.
***
– Это теперь войдет в привычку? – проворчал Снейп. Гарри только повел ухом и уткнулся мордой ему в плечо. – Я так и думал, – вздохнул Снейп. – Подвинься-ка, а то разлегся.
Гарри, как всегда, не слушал. Снейп вздохнул и, после некоторых раздумий, даже не стал бить его подушкой. В конце концов, это была самая обычная суббота, если не обращать внимания на когти и хвост с кисточкой. Обычная – насколько это вообще возможно, когда живешь с таким типом, как Гарри.
fin
Примечания: * Runespoor
Снейп упоминает трехглавую змею из «Волшебных Тварей» (Fantastic Beasts And Where To Find Them). Любознательных читателей призываю за подробностями обратиться к этому источнику.
** Close, but no cigar - http://www.phrases.org.uk/meanings/close-but-no-cigar.html
Сигарой в данном случае пришлось пожертвовать.
*** Увы, в переводе не всегда удается сохранить игру слов оригинала. Чтобы не искажать смысл, в тексте мы решили ограничиться дословным переводом. Здесь же вариация на тему.
“Hairy.” Snape declared firmly. “Hairy Potter.”
– Ты горе, – твердо заявил Снейп. – Горе-Поттер.
