по мотивам форума
Последняя глава первой книги. Гарри и Квиррелл у зеркала Еиналеж.
– Ну и что? – нетерпеливо спросил Квиррелл. – Что ты там видишь?
Гарри собрался с духом:
– Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору. Дамблдор вручает мне СТАКАН. И он наполовину полон!
Волдеморт*из башки профессора*: А может он наполовину пуст?
В комнате появлестя Дамблдор:нет том стакан наполовину полон
Поттер под шумок сматывается с философским камнем
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
На верхушке Астрономической башни всегда ветрено.
Холодный воздух пробирает до костей, леденит колени, забирается под тонкую парадную мантию. Надо заканчивать и возвращаться в зал.
Гермиона курит, инстинктивно пряча сигарету в кулаке. Прошло столько лет, а всё по-прежнему. Сначала она боялась лишить свой факультет десятка баллов, потом Рон доставал её избитой фразой о поцелуях с пепельницей, затем подключилась свекровь… Постепенно сигареты приобрели привкус запретного плода, а привычка прятать курево стала просто частью характера.
Ханна, зябко пошевеливая плечами, подходит ближе. Одной рукой Гермиона протягивает ей сигарету, другой - достаёт палочку.
- Люмос.
- Ты, как всегда, без зажигалки…
- А зачем?
- И правда.
Облокотившись о шершавый парапет, они подставляют ветру усталые лица.
- Как тебе бал?
- Нормально. Не думала, что столько народу приедет.
- А как же? Пятнадцатилетие выпуска всё-таки.
- Ну да. Как твой… твоя семья?
- Прекрасно. У Нева аттестация в этом году. А Фрэнки уже на втором курсе, представляешь?
- С трудом. Впрочем, моя тоже уже через три года поступает.
- Да, я помню. Она похожа на тебя?
- Никоим боком. Ещё даст вам тут… прикурить. Ханна грустно улыбается. Она курит осторожно, не затягиваясь, смешно морщится и ёжится от холода. Влажные пальцы октябрьского ветра бестрепетно касаются уже начавшей увядать, но всё ещё нежной кожи щёк, по-хозяйски перебирают выбившиеся из причёски тонкие светлые пряди.
- Ты подстриглась, – она окидывает взглядом рваную чёлку и открытый затылок Гермионы.
- Спохватилась. Давным-давно.
- А я – видишь? – Ханна поворачивается, демонстрируя гладкий белокурый узел, украшенный жемчужными заколками.
- Тебе идёт.
- Спасибо. Помнишь мои косички?
- Конечно.
- А помнишь…
- Я всё помню, Ханна.
В башне повисает тяжёлая тишина.
- Ну, ладно, - неуверенно говорит бывшая Ханна Аббот, ныне миссис Невилл Лонгботтом, - я пошла. Нев, наверное, уже упился в дугу.
- Не сильнее Рона.
- Да уж. Заходите как-нибудь. Камин для вас всегда открыт.
- Обязательно.
- Ты тоже иди. Ветер, замёрзнешь...
- Ничего. Я люблю ветер.
- Я помню.
Ханна поворачивается и медленно выходит из «астрономички». Уже в дверях она тихо шепчет:
- Пока…
- Пока, Ханна, – Гермиона не оборачивается.
Когда шаги её бывшей стихают в отдалении, миссис Рональд Уизли нервно роется в своей бальной сумочке, достаёт крошечный платок и торопливо промокает мелкие ледяные слёзы.
- О Мерлин, - бормочет она, - ну идиотка…
…Когда тебе за тридцать и на тебе двое детей, ответственная должность в Министерстве, кредит за дом, бестолковый муж и дура свекровь – плакать по пустякам смешно и нелепо. Но Гермиона плачет.
Потому что она знает: даже самому сильному порыву ветра больше никогда не сплести воедино каштановые и белокурые пряди.
----------------
Название: Преемственность Пейринг: ДП/СБ, ГП/СБ, намёк на ДП/СБ/РЛ
Рейтинг: NC-17
Ремус Люпин застывает на пороге гриффиндорской спальни. Он глазам своим не верит.
Побелевшие пальцы Сириуса закаменели на спинке кровати. По худой смуглой спине пробегают волны судорог, подбородок утыкается в грудь, широко разведённые колени дрожат. Но он послушно подмахивает своему партнёру и не делает ни одной попытки отстраниться.
Джейми резко поворачивает голову, и сузившиеся карие глаза впиваются в растерянное лицо Рема. Крупные кисти рук по-хозяйски оглаживают плечи Сириуса, ползут по его телу, словно два паука.
Поттер даже не останавливается.
- Луни, – голос друга почти не изменяется, может, только слова тянет медленнее, - закрой-ка дверь.
Люпин продолжает дурак-дураком стоять на пороге, сжимая вмиг повлажневшими пальцами скользкую дверную ручку.
- Луни, - ладонь Сохатого ложится на вздрагивающую задницу Блэка, плавно скользит вверх по его спине, шее, ласкает щеку и… два пальца ныряют меж полураскрытых губ. Взгляд не отрывается от Ремусова лица, - ты меня понял? Закрой эту долбаную дверь.
Рем, словно загипнотизированный, следит за тем, как Сириус медленно сосёт пальцы Джейми. Потом судорожно выдыхает. И делает шаг вперёд.
Джеймс Поттер довольно улыбается.
* * *
Двадцать лет спустя, в доме на Гриммаулд-плейс, Ремус Люпин, привлечённый ночным шорохом в спальне Сириуса, поднимается по лестнице, осторожно приоткрывает тяжёлую дверь и – застывает на пороге.
Колени Сириуса прижаты к груди. Оскалившись, закатив глаза и вцепившись в простыню, он подаётся навстречу своему любовнику и тихо постанывает. Вернее, скулит. Черноволосая голова судорожно мечется по подушке.
Гарри, не вынимая ладоней из-под его ягодиц, резко поворачивает голову, и взгляд зелёных глаз примораживает Люпина к полу.
Всем телом прижав вскинувшегося было Блэка к потёртому тускло-бордовому покрывалу на кровати, юноша хрипловато говорит:
- Профессор Люпин. Закройте, пожалуйста, дверь.
И, не успевает ужаснувшийся Рем издать ни звука, жёстко добавляет:
- С той стороны, профессор.
----------------------------
Название: Цветы в карманах Пейринг: НЛ/??
Рейтинг: PG-13
Ring-a-ring of roses,
A pocket full of posies.
A-tishoo, ashes –
We all full down…
Невилл тихонько бормочет знакомые с детства слова маггловской считалки и осторожно срезает зрелые соцветья девясила британского. Тётушка Энид всегда увлекалась немагическим фольклором, и именно она рассказывала ему про наивных магглов, надеявшихся, что цветы спасут их от Чёрной смерти, стоит только положить их в карман. Глупцы. А ведь на самом деле у девясила неплохой антимикробный эффект, да и противовоспалительный тоже. Но главное – обезболивающий. Зелье на его основе – самое то после парочки Круциатусов, это уже неоднократно проверено большинством гриффиндорцев. И хаффлпаффцев тоже. И даже некоторыми рэйвенкловцами.
В оранжерее тепло, пахнет прелью и густым влажным травяным духом. И спокойно, так спокойно, что можно хотя бы на время забыть хриплый визг нового профессора маггловедения, осунувшееся лицо декана… и ночные всхлипывания в спальне Гриффиндора. Лонгботтом стоит на коленях, ощущая сквозь ткань мантии прохладу мокрой земли. Он почти нежно поглаживает упругие стебли девясила, пропуская их между неловкими пальцами.
Дверь стеклянно звякает, и сырой песок скрипит под знакомыми быстрыми шагами. Лонгботтом не оборачивается – за последние два месяца он уже хорошо научился распознавать стремительную походку своего любовника.
- Ты опять здесь торчишь? – раздражённо спрашивает светловолосый парень, чем-то неуловимо напоминающий тощую лису.
- Спраут попросила, - спокойно отвечает Невилл, - она сама не успевает, а девясил лучше собирать именно в новолуние. А ты откуда?
- Оттуда.
- А. – Невилл хмурится и окидывает подошедшего коротким взглядом, - то же, что и всегда?
- … что и всегда, - эхом отзывается светловолосый, – отрабатывание навыков наложения Круциатуса… м-мать его…
- Кто?
- Корнер твой. Голдстейн. И… – теперь голос звучит так, как будто его обладатель давится непрожаренным бифштексом, – и обе Патил.
Лонгботтом слегка напрягается.
- Как они?
- Вроде ничего. Говорят, у женщин болевой порог выше…
- Возможно, - Невилл осторожно гладит ребристые стебельки.
- А Малфой опять блевал, - с неожиданным злорадством сообщает парень.
- Да? – равнодушно бросает гриффиндорец, - ну он всегда был слабаком.
Его собеседник саркастически усмехается, глядя на кудрявый тёмный затылок, но вовремя проглатывает готовую сорваться с языка гадость.
- Между прочим, за его неповиновение могут расплатиться его родные.
- И что? Сейчас так можно сказать про любого. Но я-то ведь отказался.
- Ты – другое дело.
- О том и речь. А насчёт Малфоя… Я слышал, как Крэбб говорил, что он ассистировал на допросах. Просто здесь ему сложнее. Он же всех знает.
Внезапно над его головой раздаётся короткое полузадушенное рыдание. Невилл оборачивается. Его собеседник прикрыл лицо сжатыми кулаками, и подбородок его ходит ходуном.
- Не вой, - жёстко говорит Лонгботтом, - сам виноват. Все вы…
Кулаки отодвигаются от лица.
- Кончай эту траву наглаживать! Фетишист.
- Ей это нужно, - пальцы Невилла ласково касаются пушистых резных листьев. - Помона говорит, растения чувствуют, как к ним относятся.
- Да вы с ней оба больные!
- Ну и пусть.
После небольшой паузы парень приближается к Невиллу вплотную и почти робко кладёт руки ему на плечи.
- Нев, - его голос падает до шёпота, - я знаю, сейчас твоя очередь. Но ты не мог бы…
- Что ты хочешь?
- О…отсоси мне, а? Пожалуйста.
- Ладно.
С сожалением бросив последний взгляд на высокие стебли, увенчанные золотистыми цветами, Лонгботтом разворачивается и, не поднимаясь с колен, опускает ладони на ворсистую ткань чужой мантии. После вчерашних взысканий руки всё ещё плохо повинуются ему, и крупные шарики агатовых пуговиц непослушно выскальзывают из негнущихся пальцев. Любовник пытается помочь, но Нев мягко отстраняет холодные ладони и, справившись, наконец, с одеждой, приникает разбитыми губами к тонкой влажной коже обнажившегося живота.
Цветы подождут.
Сегодня вечером Теодор Нотт явно нуждается в ласке Невилла больше, чем девясил.
-----------------------------
Название:Портрет Пейринг: ЛМ/СС
Рейтинг: PG
Примечание: Написано под впечатлением от фика http "Горе побеждённым".
* * *
Лето девяносто восьмого года выдалось холодным и дождливым.
Старый пегий филин ежедневно приносит в Малфой-Мэнор свежие газеты. Люциус внимательно просматривает их: колдографии развалюхи на Спиннерс-Энд, пафосные интервью выживших орденцев, ядовитые очерки Скитер… И только в самом конце августа он натыкается на информацию, которую ждал так долго.
Тем же вечером он аппарирует к воротам Хогвартса. Ему везёт: МакГонагалл в Лондоне, на очередном заседании Визенгамота. Малфой пускает в ход все остатки своего обаяния – жалкие остатки, но старухе Спраут хватает и этого: почти без возражений она соглашается пропустить Люциуса в кабинет директора.
Металлический наконечник трости глухо звякает о каменные плиты. На уродливых мордах восстановленных горгулий застыло выражение какого-то печального недоумения. Войдя в огромный, до предела захламленный, как и прежде, кабинет, Малфой сразу упирается взглядом в то, что искал: большой портрет худого желтолицего мужчины в старомодной чёрной мантии.
Очень медленно Люциус подходит ближе. Лицо Снейпа на картине почти неподвижно, лишь чуть сдвигаются широкие брови. Некоторое время Малфой просто молча стоит перед портретом, пристально глядя в знакомые чёрные глаза, окружённые вязью мельчайших морщинок, потом не выдерживает и произносит:
- Север. Скажи мне. Просто скажи – почему?
Снейп молчит.
Через полминуты по его изжелта-бледному лицу проходит странная рябь. На мгновение Малфою кажется, что поверхность картины прорезала глубокая трещина, но спустя секунду он понимает, что тонкие бескровные губы изображения просто разошлись в тяжёлой усмешке.
Люциус делает шаг вперёд и приникает лицом к широкой гладкой раме картины. Холодное дерево стремительно теплеет, наливаясь жаром его дыхания, на языке появляется горьковатый вкус лака, и вкус этот вдруг до дрожи напоминает Малфою острый, ядовито-пряный пот, выступавший на теле Северуса после долгих занятий любовью. На какой-то безумный миг ему даже кажется, что сейчас он почувствует, как покалывают губы жёсткие паховые волоски.
И он вышёптывает давно врезавшиеся в память маггловские слова прямо в дерево рамы, лаская её легчайшими касаниями языка, как когда-то ласкал влажную кожу своего любовника:
- Ты ни холоден, ни горяч… О, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих…
