Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Сами-знаете-кто с сами-знаете-с-кем сами-знаете-где сами-знаете-когда сами-знаете-что-будут-делать.
Комментарии:
Предупреждение: категорически не рекомендуется лицам не воспринимающим иронию, а также искренним любителям красивых идеалистических женских романов, и поклонником великих чувств: всепоглощающей страсти и любви до гроба. Осторожно: возможно осквернение могил!
Потерянный рай.
Посвящается f#min за поэму «Белла и много, много слез».
Розовые сопли льются водопадом –
Если их не любите вы – то, читать не надо!
Злобный стеб крадется, помните – он рядом,
Рай потерянный – станет скоро адом.
***
Ах, как же она его любила! Ах, как же сильно билось её девичье чистое сердце, когда она встречала его в коридорах школы Хогвартс. Ах, она даже теряла аппетит, так как во время обеда в Большом Зале могла лишь смотреть только на него. Он, ах, он – прекрасен, светел, чист, он словно ангел, сошедший с небес, нет, он само божество. Апполон бы удавился от зависти, завидев его красоту.
Ах, его глаза – эти бездонные голубые и чистые, словно весеннее безоблачное небо, такие же бескрайние, уносящие куда-то в неведомую даль. Глядя в эти добрые и, меж тем, проницательные лучистые глаза, ей хотелось взлететь, воспарить к чистому небу, чтобы купаться в его синеве, чтобы греться под мягкими лучами солнца, чтобы смотреть вверх, позабыв про бренную землю. Ах, какие же у него глаза!
Ах, его волосы – эти длинные, густые, платиновые, блестящие, нежные, нежнее, чем шелк, пряди. Ах, если бы можно было к ним прикоснуться – она бы могла бесконечно гладить их, ухаживать за ними, восторгаться ими. Его волосы – тончайшая паутинка из мира грез, словно сплетенная из нитей - выцветших лучей солнца. Они ниспадают красивыми ухоженными волнами, обрамляя своим божественным светом его утонченное лицо.
Ах, его лицо – эти высокие скулы, с нежным, едва заметным румянцем, этот нос – аристократичный и мужественный, а широкий лоб, ровный и блестящий, его кожа тонка словно пергамент, его брови, словно напоминание о чудесных локонах, такие же густые, и такие же белоснежные. Мерлин, как прекрасен его лик!
Ах, его голос – его голос подобен пению ангелов спустившихся на землю. Он нежен и приветлив, он весел и чист, словно весенний ручеек, бегущий вдоль первых полевых цветов. Его голос завораживает, обволакивает, заставляя тонуть в мягкости его тембра, очаровываться его полнотой, погружаться в его звучание. Как же дивен этот чудесный голос!
Ах, его руки – эти аристократичные длинные пальцы с ухоженными нежно-розовыми ногтями, эти ладони испещренные нитями судьбы, такие мягкие, такие нежные. Мерлин, как приятно, наверное, их прикосновение! Ах, если бы ей было позволено к ним прикоснуться, она, верно бы, тот час умерла бы от счастья. Ах, его руки так прелестны!
Ах, его стан – это мужественная широкая грудь, на которой можно скрыться от всех бед, ибо сильные руки защитят и укроют от недругов. Прислониться к этой груди, чтобы через мантию слышать стук его доброго сердца, вбирать его ритм, отдавая взамен свою бесконечную всепоглощающую любовь!
Ах, как же она его любила! Всем сердцем, всей душой, всем своим существом – сознательно и бессознательно! Он снился ей каждую ночь, и эти сновидения ещё больше терзали её. Она не могла спокойно спать и есть, она не могла больше учиться, так как образ его следовал за ней, будто наваждение, сводя её с ума. Это было просто безумие, безумие её страсти!
Но драма только началась, ибо разбито будет сердце девы, чью искреннюю любовь и страсть, мы описать сейчас посмели. Предательство, ножом по сердцу, безжалостно топя в крови, любовь её в исчадье мести, навеки разом обратит. Но, долго зла держать девица, увы, конечно не смогла, убит герой…его убийце, да не простит сего она. И вот, у гроба наша дева, в слезах хрустальных утопая, сил волшебства луны зовя, чтобы свершить любви обряд.
- О, прекрасная луна, ты мне помочь сейчас должна, - взмолилась дева.
- Но что ты хочешь от меня, ты объясни скорей, о, Белла, - спросила девицу луна, за тучу быстро заходя.
- О, милая подруга, луна, откликнись! Ведь тебе под силу, хотя бы на ночь воскресить
Любовь мою поднять из сей могилы! – воспела Белла.
И тут луна вернулась вдруг, но волчий вой нарушил тишину.
- Эй, ты, Люпин, я не пойму, что делаешь ты здесь, в лесу.
- Я вою честно на луну!
- Но, стой же, почему? Сия баллада не твоя, - а ну уйди немедля!
Послушно волк побрел подальше - в лесные углубляясь чащи.
Но что там Белла?
Ах, безутешна её боль, - растерзана её любовь, по ком же плачет наша дева?
Луна, прищурившись, взглянула на гроб хрустальный возле пруда и в миг узнала молодца, теперь уж старца-добряка.
- О, Белла! Как же так случилось! – луна как будто возмутилась. - Ведь там, в гробу твой злейший враг!
- О нет, подруга, всё не так! – ей мигом высказала Белла. – Его любила я всегда, но знаешь, есть одна беда, возлюбленный мой – старый гей, - ему всё мальчики милей.
- О, Мерлин! - в ужасе луна воскликнула негромко.
- Да, это правда, что скрывать, - вздохнула только, - узнав об этом, я не скрою, была убита просто горем. Потом, была я очень зла, и к недругу его пошла, чтобы стереть из сердца, любовь посредством мести. Но, знай, расплата мне пришла, ведь он убит из-за меня, его сама я предала, просить о смерти смела. Его же враг, лорд Волдеморт, был счастлив слышать этот вздор, меня за этот разговор, любимицей своею сделал. А я, теперь слезами горькими, поверь, готова умываться, но что же делать, ты ответить, луна-подруга, как же жить мне дальше?
- Твоя беда мне так близка, - ответила луна, - я так и быть, лишь для тебя, отдам часть тела. Сей лунный камень лишь на миг, любовь твою приоживит, лови его, о, Белла!
И с неба, словно метеор, звезда упала. И дева наша к нему тотчас же подбежала. Схватив реликвию, она помчалась к гробу, чтобы свершить судьбу любви, - наследство рока.
Да, крепко встрял ты, Дамблдор, - какой же ждет тебя позор!
Пусть не любил ты в своей жизни женщин - посмертно будешь награжден – ты сценочкой Нц-эшной.
А Белла с камнем возле гроба, любуясь ликом, как святым, прищурясь смотрит, что же первым, для надобности ей приоживить?
Глаза, чтоб видеть длань небес,
И губы – мягко, ещё часть тела.
Оставим их наедине,
Пусть Белла сделает, чего хотела.
Луна на небе ярко светит,
И стон разносится во тьме
В гробу лежат – ой, здесь же дети!
НЦ, НЦ, НЦ, НЦ.
От автора:
Сиё творенье – белый стих,
Им пишут прозу,
Здесь ритма нет обычных рифм,
Здесь стеб серьезный.
Но если вам, вдруг стало жаль,
С таким твореньем расставаться,
Я приглашаю вас, опять
Над третьей серией стебаться.
О ком же будет разговор?
Кого ещё не высмеяла жестко?
О Хагриде, пожалуй, стоит,
И что-нибудь о соплохвосте.
Ведь я - Проклятье – в этом суть, не стоит споров,
Я стеб по жизни пронесу, без лишних разговоров.
