Саммари - когда-то писала пьянку СС и Хагрида (В «Nil admirari», где Снейп перед Рождеством ночевал по добрым людям…:)). Потом летом пришла одна идейка. Короче, что из этого симбиоза вышло.
Комментарии:
(31.10.2003).
Выкладывался на Зеленом форуме Lidi.
«Что ты имела в виду?..»
(песня, группа «Несчастный случай»).
– А то? Пирога добавить? – участливо спросил Хагрид гостя. Гость вежливо отверг предложение, хотя в последнее время стряпня хогвартского лесничего стала вполне сносной. И даже безумно вкусной. Ну, взять хотя бы эти кексы.
Снейп алчно сверлил взглядом дивного вкуса продукт. Хагрид не удержался и пододвинул огромную тарелку с кексами к гостю.
– Угощайся, Северус, не стесняйся! – добродушно прогурготал он. Снейп внял просьбам и с достоинством принялся уничтожать выпечку. Хагрид умиленно подпер голову рукой и продолжил разговор:
– Ну, я и г’рю. Не трогай, мол. А он – в Азкабан, в Азкабан…
Снейп подавился. Мощный толчок в спину заставил прекратить кашель мгновенно. Клык встревожено проснулся, но тут же повалился рядом со столом и сладко заснул.
Хагрид подбавил в очаг поленьев, сняв щипцами с котла обнаглевшую саламандру, в восхищении посмотрел на нее и отпустил в очаг:
– Во, животинка! Пользы никакой, а душу греет!
Снейп саркастично улыбнулся:
– Просто зелья варить не умеешь, Рубеус, вот и пользы от них не видишь. Мм… А вон в той тарелке что? – как бы невзначай поинтересовался Мастер Зелий, усиленно делая вид, что его внимание привлек до ужаса закопченный потолок.
– Хде? А! Пирог с черникой. Ща, напластаем, – хозяин хижины был в восторге от кушающего гостя. Но тут же нахмурился. – А чё, не нравятся мои «варенья»? Так бы сразу и сказал… – он горько вздохнул.
Снейп поглощал уже второй кусок пирога и искренне рассмеялся:
– Если бы не твои «варенья», ноги бы моей в твоей хижине не было в этом году! Тащи их сюда!
Хагрид расцвел и полез в громадный буфет, брякая то ли банками, то ли огромными бутылями.
– Ну, чё вспоминать? Испоганил тебе показательный урок – не ту травку припёр из лесу…
– Ага, полкласса в дыму, Филч в истерике, взорвались почти все котлы, – хмыкнул профессор. – Хорошо, что там был этот уникум…
– Невилл што ли?
– Он самый, по нему дементор давно плачет… Было хоть на кого свалить. Ух, ты, красненькая…
– Черешневая. По моему рецепту. И штоб мне подохнуть, но тебе я его не отдам! – гордо пробасил лесничий и разлил «варенье» по кружкам.
Благородная тишина свидетельствовала о том, что гость и хозяин по достоинству оценили «варенье» и теперь размышляли о всем сущем.
Хагрид крякнул и поставил кружку на стол. Снейп откинулся на спинку кресла и, пригревшись, очень даже милостиво стал воспринимать окружающий мир.
– Так что ты там говорил про Азкабан? – светским тоном спросил он. Клык, подумав, лег головой ему на ноги и задремал. Профессор благодушно решил не сгонять собаку, тем более ноги сразу потеплели.
Хагрид задумался, поковыряв пальцем в ухе.
– Ну, давненько это было. С годик назад. Пришла эта патлатая сволочь и бумагой мне в нос тычет. Баста, мол, г’рит, в Азкабан пора, – Хагрид искренне распереживался. Снейп с интересом наблюдал на его раскрасневшемся лице бурю эмоций. – Пострадал, значит, ни за што. Профессор-то наш, Дамблдор заступался, да Корнелиус маху дал. Не уважаю я таких…
Глубокая дума залегла в складках на огромном лбу:
– И чё понять не могу до сих пор, чего этот Малфой за полмесяца до этого добивался?
Снейп приподнял брови, об этом он не знал:
– Рубеус… Какой я ему «Рубеус»?! Цапля не ощипанная! Иди, г’рит, ко мне в егери, – возмущенно рокотал Хагрид. – Чего прозябать такому прекрасному лесничему в этой мелкой и запущенной школе? И платят, г’рит, поди мало? Ну, судя по одежде… И так гадко ухмыльнулся. Вобла белобрысая! И пялится своими ледышками… Подумай, г’рит, не пожалеешь… Да, штоб я жалел, што к нему в слуги не пошел?!
Снейп закусил губу, что-то ему в рассказе не нравилось. Хотя с Люца станется.
– Что-то еще предлагал? – дипломатично поинтересовался он.
– Да об одном талдычил: кидай всё и айда к нему. Жду, г’рит, мол очень. Щас! Разбежался об забор! Он весь вспыхнул, пошипел слегка, а потом и г’рит, ну, смотри, строптивый гигантишка, тебе же, значит, хуже будет. Малфои дважды, г’рит, просьбу не повторяют.
Снейп поперхнулся «вареньем»:
– Что он сделал???
– Просил, – удивился очевидному Хагрид.
Снейп слегка покраснел. Вот теперь до него дошло, о чем была речь, но, судя по детскому взгляду хозяина хижины, об истинной подоплеке предложения Люциуса Малфоя ему так и не было известно. «И слава Мерлину!»
– А чё он хотел? – изумленно вопросил гигант. Снейп развел руками. – И я не знаю. Наверняка, свихнулся. Хе-хе, сынок тоже весь в папаню…
Профессор Зелий живо кивнул, как педагог, он был полностью с этим согласен.
– Черешневая хороша! – увел он разговор в нейтральные воды. – А вот из крыжовника ты зажал и не отпирайся! На стол ставь!
Хагрид расхохотался и полез в необъятный буфет.
Крыжовниковое «варенье» продегустировали дважды, были высказаны тонкие замечания об аромате, послевкусии и прочих прекрасностях, после чего довольнющий Хагрид сказал:
– Кстати, значит, о крыжовнике. Собираю я его, значит, в этом году на огороде, значит. Тю! Смотрю, волчушко бегает…
Снейп скептически приподнял бровь и посмотрел на лесничего. Вроде бы, выпили мало, а вот уже заносит:
– И когда же ты, Рубеус, крыж… круж… Чёртову ягоду собирал?
– Я чё помню?! Темно было! А! Луна была, хе, значит, ночью собирал! – обрадовался егерь. Снейп закатил глаза, но от новой порции «варенья» не отказался.
– Бегает, значит, волчушко, а на меня не кИдается…
«На тебя кинешься… Кустом крыжовника пришибешь», – добродушно ворчал про себя профессор, отмечая, что силуэт Хагрида начал слегка раздваиваться. «Акониту что ли добавил? Нет, тогда бы по затылку дало… Будем думать, что наш егерь злоупотребил асфоделиями… Не знал, что он у нас еще и браконьер!!!»
– Цыпа, цыпа, г’рю. А он, значит, стоит и лыбится, – умилился Хагрид воспоминаниям, смахивая набежавшую огромную слезу.
– Кто лыбится? – отвлекся от умных мыслей Снейп.
– Волк, – пояснил Хагрид и посмотрел на спящего Клыка, который в ту знаменательную ночь долго сидел под кроватью от ужаса.
– …Ну, я за шкварник и в дом…
Снейп издал странный звук:
– Зачем?
– Я и г’рю! Зачем, профессор Люпин, опять сбежали из Визжащей Хижины?! А он лыбится! Как зачем? А штоб народ не перекусал, ночь-то лунявая была, самая пора вервульфная, – радостно отрапортовал Хагрид. Снейп помрачнел, припомнив, что, когда приходил с готовым зельем к Люпину, то всегда находил его в приподнятом настроении. Может, его тоже Хагрид вишневкой накачивал? Алкоголики!!!
– Устамши он был, набегался. Ну, я его, значит, швырнул на кровать, а из-под кровати Клык как выскочит, да, как припустит… Ну, я, значит, за ним. Дурашка! Лучше в доме с волком сидеть, чем по Запретному лесу ночью шастать. В лучшем случае, значит, кентавры с ног сшибут… Собак они чё-то не любят…
Из буфета извлекли «кабачковую». Снейп в сомнении принюхался:
– Не сомневайся, съедобная, – авторитетно заверил хозяин дома. И мастер Зелий сдался быстро, уже через секунду довольно что-то бурчал , предлагая, видимо, продолжить рассказ. Был субботний вечер, и никаких на завтра уроков…
– Ну, под утро, дурака такого, значит, отловил. Еле из сетей вытащил… Чё за сети? – смутился Хагрид. – Да, такие, знаешь ли, плетёные…
Профессор не стал вдаваться в подробности, все больше убеждаясь, что Хагрид по-тихому браконьерствует в лесу. «Кабачковая» облегчила голову от посторонних мыслей, и теперь Снейп окончательно заинтересовался сутью рассказа:
– И чего?
– Ну, чё, домой вернулся. А там профессор Люпин: бледная немочь, да и только! Трясет его колотун. Может, простыл? – философски заметил Хагрид. «Кабачковая» как-то быстро закончилась. С молчаливого согласия гостя была вытащена в свет очага и пары светильников «тыквенная», сваренная по рецепту дедушки профессора Снейпа. Распили в торжественном молчании, дабы не оскорблять память покойного мага.
– Недурно, – похвалил Снейп, в душе зеленея от зависти. Его дедушка, явно должен был перевернуться в гробу (если бы он там лежал) от подобного же чувства. Из Хагрида вышел великолепный «Варенье»вар.
– И как там Люпин?
– Какой Люпин? – удивился Хагрид.
– В кровати, с немочью.
Хагрид посмотрел на кровать, потряс головой, бормоча:
– Обоих не вижу…
Снейп хихикнул, Хагрид хлопнул себя ладонью по лбу.
– ААА!!!
Клык испуганно взвился с места от крика и прижался к ногам Снейпа, трясясь от страха. Профессор погладил его по голове, тот успокоился.
– Отпоил я его чаем с вареньем… С вареньем, я г’рю! Малиновым. Ну, он и пригрелся.
Снейп нахмурился:
– В каком смысле?
Хагрид захлопал глазами:
– Как в каком? В кресле у огня.
Профессор Снейп закрыл глаза, что-то ему сегодня мысли какие-то нехорошие в голову лезут. Люпины всякие его «малиновое» пьют…
– Я, значит, ужин готовлю…
«Чего-то он там надолго пригрелся… До ужина!» – промелькнуло в голове зельевара.
– …А Ремушка так умиленно на меня смотрит. Я, г’рит, сто лет пирогов не ел. Вообще, чем он кормится?! – возмутился Хагрид. – Мешок с костями в мешке из тряпок! Чё-то загнул… – испугался он и рассмеялся, – и так мне его жалко стало…
Снейп еще больше нахмурился. Если он правильно вспомнил, то профессор Люпин не объявлялся в окрестностях Школы дня четыре, и ему даже пришлось заменять одно занятие у 3-го курса Гриффиндора с этим Поттером… Он передернул плечами.
– А он ничё, милый, тока странный, – прокурлыкал Хагрид, закусывая кексом. – Вздыхал всё и смотрел, значит. Я прямо в краску вгонялся. Ну, дитё малое! Его кормить и кормить, пока в человека превратится.
– Рубеус, а он тебе ничего не говорил? – вкрадчиво спросил Снейп.
Хагрид задумался:
– Да, нет, вроде. Чё-то про волков г’рил. Они, бедняжки, один раз всего влюбляются. Кошмар, да?
Снейп простонал, прикрыл глаза рукой: Хагрид такой дурак наивный на самом деле или притворяется?!
– Короче, ушёл, значит, он чё-то расстроенный. А когда потом в школе на педсоветах там встречались, вздыхал всё чего-то. Тяжко очень…
Профессор Снейп понял, что пора бы уже и домой. А то сейчас выяснится, что, например, Поттер пытался объясниться Хагриду в чувствах, а этот болван ничего не понял. Жуть!
– Рубеус, пожалуй, я пойду, – вежливо убрав голову Клыка со своих ног, произнес мастер Зелий.
Хагрид захлопотал о чём-то вроде «пирожков в дорогу», но Снейп категорически гордо отказался:
– Спасибо за вечер, если какую гадость для садовых слизней сварить – обращайся без стеснения! – благородно заявил гость, направляя стопы к двери.
– Северус, – неожиданно смущенно произнес Хагрид. Снейп обернулся. Егерь по-детски стесняясь, краснея вовсю сказал. – Ты, эта, приходи ещё… Нравишься ты мне. Ох, жуть как нравишься!
Лукавый огонь в черных как огромные жуки глазах Хагрида не давал профессору Снейпу никакого повода для сомнения в том, что тот сказал именно то, что имел в виду.
