Нибейтеминятапками - ета мой первый фик!!!!!!!!!!!
Вазможна есть ашибки и тежолый мой езык!!!
Я аффтар наченающий!!!!!!! читатель паспеши!!!!!
Пабольши каминтариев и одзывав пеши!!!!!!!!!!!!
День спустя
Какая Мэри-Сью?! Вы што?! Иё нитак завут!!!!!
Она - мисс Мери Джессика Сьюзан де Зойдберг-Штуд!
Учица па абмену в Хог приехала она!!!!
Три дня спустя
А што такое бета? И зачем ана нужна????
Неделю спустя
В каком я класе школы нискажу вам нипачом!!!
Месяц спустя
Моё образавание тут тоже не при чём!
Три месяца спустя
Сколько мне лет, простите, я Вам тоже не скажу.
Полгода спустя
... А будете ругаться - я вам проду напишу!
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Ровно через пять лет после дня, когда он вступил в битву и убил Лорда Волдеморта, Гарри Джеймс Поттер был назначен новым Министром магии. В свои двадцать три он был самым молодым Министром в истории и единственным человеком на этом посту, который не взошел на него, пройдя все ранги Министерства с самого начала. Но если другие претенденты и были недовольны этим назначением, то они держали это при себе.
Волшебное общество было в необъятном долгу перед Гарри Поттером, и эта должность – наименьшее, что спасенные могли сделать для него.
Новый Министр пришел на пост, переполненный планами и проектами. Первое, что он сделал - позаботился, чтобы благосостояние Сириуса Блэка было обеспеченно изрядным количеством галеонов. Ничто не могло компенсировать годы незаслуженного заключения его крестного в Азкабане, но Гарри твердо решил, что жизнь Сириуса в дальнейшем должна быть как можно более беззаботной, и, прежде всего – в отношении финансов.
Вторым шагом, который предпринял Министр, было посмертное присуждение Ордена Мерлина первой степени Северусу Снейпу за преданную и беззаветную службу Ордену Феникса. Его гибель во время последней битвы стала для Гарри сокрушительным ударом. Этот человек никогда не прекращал быть жестоким, лишенным сострадания ублюдком, но без его помощи у Ордена не было бы ни единого шанса против Темного Лорда. Призрак Снэйпа, выбравший постоянным местом обитания Хогвартс, был благодарен за награду, хотя никогда и не высказывал этого вслух. Однако после церемонии награждения он перестал бывать в башне Гриффиндора и вернулся в подземелья, которым всегда принадлежал.
И третье, что собирался сделать Министр, - это проследить, чтобы Люциус Малфой провел в Азкабане остаток своей никчемной жизни.
* * *
В начале седьмого года обучения Гарри в Хогвартсе Люциус был восстановлен в Попечительском совете школы благодаря вкладу неприлично большой суммы денег и использованию многочисленных связей в Министерстве. Когда решение было объявлено, Дамблдор пришел в ярость, поскольку он был убежден, что Малфой-старший будет использовать свою власть для предоставления информации о действиях Ордена Феникса Волдеморту. Но Корнелиус Фадж не был склонен прислушиваться к мнению Директора в этом вопросе. Министр продолжал закрывать глаза на постоянно увеличивающуюся угрозу, которую представлял собой Волдеморт, и, в любом случае, не было никаких конкретных доказательств возвращения Люциуса Малфоя в ряды Пожирателей смерти – только слово Снэйпа и Гарри.
Таким образом, Люциус возвратился. И так, как и боялся Дамблдор, надменный белокурый аристократ начал проводить много времени в Хогвартсе. Якобы он должен был навещать сына, чтобы удостовериться в достаточности его образования, но Снэйп предоставлял абсолютно другие сведения. После каждого посещения Малфоя он вызывался в кабинет Директора, чтобы доложить о той информации, которая могла просочиться от Темного Лорда.
Однако даже это было помощью, пусть и своеобразной. Простой факт, что Люциус позволял себе обсуждать планы Волдеморта так открыто, означал, что зельевар еще не был раскрыт как предатель. Но Гарри всегда чувствовал опасность когда Люциус был рядом. Он часто замечал старшего волшебника пристально уставившимся на мальчика странным, голодным взглядом блестящих серых глаз. Он знал, что это означает: Малфою было бы гарантировано место в кругу приближенных Волдеморта навсегда, если бы он сумел доставить Мальчика-Который-Выжил в руки Темного Лорда. Эта мысль бросала Гарри в дрожь. Благодарный за предоставленную Хогвартсом защиту, он не собирался покидать земли школы до окончания войны.
Перед лицом надвигающейся бури Дамблдор чувствовал, что сейчас как никогда нужно поддерживать нормальную атмосферу и шаткую иллюзию контроля над ситуацией. Занятия шли как обычно, только Защита от Темных Искусств стала более углубленной. Первая тренировка по квиддичу прошла в середине октября, Гарри, как капитан Гриффиндорской команды, занимался подбором новых игроков из числа третьих и четвертых курсов.
После окончания тренировки стадион опустел, и Гарри решил успокоить вконец расшатанные нервы одним из своих любимых занятий – полетом на верном Метеоре 575. Легкий бриз прекрасно устроился в его волосах, звук хлопающей на ветру квиддичной формы отдавался сладкой музыкой в ушах парня.
Уже стемнело к тому времени, как он приземлился и потащился напрямик к Хогвартсу, перекинув метлу через плечо. Впервые за долгое время он чувствовал себя счастливым, свободным от невыносимого бремени быть лучшим, быть единственной надеждой магического мира.
Однако это чувство было резко разрушено, когда холодный голос прорезал ночную тьму.
- Превосходный полет, мистер Поттер.
Голос Люциуса Малфоя. Пораженный, Гарри резко остановился – Пожиратель смерти неслышной тенью отделился от ближайшего сарая для метел и перегородил парню дорогу.
- Конечно же, я осведомлен, что вы – исключительный игрок, - Малфой медленно приближался, сокращая расстояние между ними, мягко поигрывая своей эбеновой тростью в такт неторопливым шагам. – Вы, должно быть, непрерывно мешаете моему Драко.
Гарри не ответил – он анализировал ситуацию и перебирал варианты выхода из нее. Он не думал, что Люциус достаточно глуп для нападения на него не территории школы, но здесь было слишком темно, чтобы их заметили, если что-то случится. К счастью, он чувствовал знакомый вес волшебной палочки в кармане квиддичной формы – в пределах легкой досягаемости.
Но старший Малфой не казался готовым к нападению и насилию, он вплотную приблизился к Гарри и замер, пристально глядя на него сверху вниз в послезакатной тьме:
- Я должен спросить вас, мистер Поттер, - он почти мурлыкал. – Как получается, что вы вообще в состоянии сконцентрироваться на игре, зная, что самый могущественный волшебник в мире в этот самый момент планирует, как лучше вас уничтожить?
Гарри прямо посмотрел в глаза стоящего перед ним мужчины.
- Я оказывался лицом к лицу с Волдемортом и прежде, - ответил он холодно. – Я не боюсь.
Но небольшая дрожь в голосе все-таки выдала его истинные чувства. Ледяная улыбка Малфоя пробирала его до самых костей.
- Храбрые слова для того, кто скоро окажется мертв, - Люциус снял с руки перчатку и поднял подбородок Гарри вверх двумя тонкими пальцами. – Скажите мне, мистер Поттер, что бы вы хотели сделать больше всего прежде, чем умрете?
Он изучал лицо парня своими дьявольскими глазами, но взгляд Гарри не дрогнул под пристальным холодом.
- Возможно, вы хотели бы посмотреть мир? Есть огромное, великое пространство вне стен этого замка, вы знаете… Или вам хотелось бы влюбиться? Хм?
- Чего вы хотите этим добиться от меня, мистер Малфой? – резко спросил Гарри, движением головы освобождая свой подбородок из власти старшего мужчины.
Но Люциус продолжил, как будто не заметив реплики парня.
- Или, возможно, - прошептал он задумчиво, - вы мечтали о сексе?
Гарри отшатнулся от него, путаясь в одежде во время спонтанного движения. Беседа становилась все более странной.
Улыбка Малфоя стала еще более пугающей, подкрепленная непонятным светом глаз аристократа.
- Ах, конечно, это то, чего хочет каждый мальчишка в вашем возрасте, не так ли?
Он снова начал придвигаться к Гарри, заставляя юношу пятиться назад с каждым шагом, пока его лопатки не коснулись грубых досок сарая для метел.
- Я могу помочь вам в этом, - сказал Люциус, прижимаясь к Гарри всем телом, впечатывая его в стену. – В конце концов, это было бы позором для вас – умереть, не испытав красоту плотской любви…
С этими словами он резко наклонил голову Гарри назад и смял его губы сокрушительным поцелуем, врываясь языком между зубов шокированного юноши. В то же время его рука скользнула в одежду Гарри и высвободила из кармана его палочку, отбросив ее куда-то за плечо Люциуса. После этого он снова проник под одежду парня и потащил форменный свитер из его брюк. Гарри начал дико бороться, когда почувствовал прикосновение руки Люциуса и гладкой кожи его перчатки на своем животе. Но Малфой был слишком силен, чтобы сопротивляться его объятиям. Тело Гарри задрожало, когда рука в перчатке начала исследовать его грудь по одному ей известному пути. Затянутые в черную кожу пальцы скользнули по нежной поверхности соска, пока он не напрягся даже против воли хозяина.
Люциус всунул ногу между бедрами Гарри, раздвигая их немного и вжимая твердую выпуклость на своих брюках в живот юноши.
- Ты чувствуешь это, Гарри? – шепнул он, отвлекаясь от нападения на рот юноши и прижимая его свободную руку к своей промежности. – Ты чувствуешь, насколько я желаю тебя?
Он снова впился в губы Гарри, продолжая терзать его сосок одной рукой – другая была занята яростным исследованием тела юноши. Маленький комочек плоти как будто кололи тысячи иголок, и Люциус, похоже, не собирался останавливаться на этом. Нажатие – свобода. Нажатие – свобода. Гарри уже готов был просить пощады. Несмотря на это, он стонал от интенсивности ощущений, слишком испуганный, чтобы заметить, как кровь бежит по венам, заставляя его эрекцию пышно расцвести под умелыми прикосновениями Малфоя-старшего.
- Да, вот так, - проворковал Люциус, триумф в его голосе был вполне оправдан – мужчина ясно чувствовал изменения в состоянии юноши. – Правильно, ты должен наслаждаться этим, мой мальчик! В конце концов, это может быть единственная возможность потрахаться, которая у тебя когда-либо будет.
- Нет! – внезапно крикнул Гарри, полное осознание того, что должно было сейчас случиться, привело его в чувство. – Отвали от меня, Млафой!
Он снова начал сопротивляться старшему мужчине, попытавшись лишить того равновесия и оттолкнуть от себя. Но у Гарри не было никаких рычагов, поэтому положение их тел почти не изменилось. Борьба же юноши только еще больше распалила Люциуса, сподвигнув его к дальнейшим действиям, пока силы младшего волшебника не начали иссякать. Они были сломлены к тому моменту, когда Гарри понял, что его превзошли и перестал сопротивляться.
Зловеще ухмыляясь, Малфой расстегнул молнию собственных брюк, высвобождая внушительную эрекцию.
- Видишь это, Гарри? – спросил он, дернув руку юноши вниз и вынуждая его пальцы сжаться вокруг себя. – Видишь, насколько он большой? Я собираюсь глубоко вставить его в твою маленькую напряженную задницу. А потом я буду трахать тебя без жалости, пока ты не станешь скользким внутри от моего семени. Ну не прекрасно ли это?
Он нежно облизывал ухо дрожащего юноши в такт движениям его рук вокруг набухшего члена Люциуса. Малфой схватил Гарри за плечи и развернул его лицом к шершавой стене деревянного сарая. Он обернул одежды молодого человека вокруг его бедер, а затем рывком стащил расстегнутые брюки Гарри вниз к коленям, насколько смог низко. Ощутив поцелуи прохладного ночного воздуха на разгоряченной, покрытой потом коже, юноша снова начал слабо сопротивляться. Люциус немедленно с силой вжал его в стену, хрипло прорычав:
- Мне что, использовать магию, чтобы заставить тебя подчиняться? Я могу, но это будет гораздо более неприятно, чем сейчас.
Гарри обмяк, удушаемый рыданиями.
- Тогда сделайте это быстрее, в конце концов! – вымученно вытолкнул он сквозь зубы.
- Мудрое решение, мой мальчик, - ответил Люциус, поглаживая волосы Гарри с непристойной мягкостью.
Другая его рука обжигающе скользнула по спине юноши вниз, чтобы вторгнуться между упругих ягодиц. Гарри услышал, как Люциус что-то коротко пробормотал, и в то же мгновение смазанный палец мужчины скользнул в напряженное отверстие юноши.
Все тело Гарри чувствовало, как палец ласкает напряженное кольцо мускулов.
- Ты такой тугой, Гарри, - шептал Люциус, проникая с каждым разом все глубже и глубже, поглаживая его изнутри. – Невероятно узкий. Я собираюсь насладиться тем, как ты будешь пульсировать и сжиматься вокруг меня.
Он добавил второй палец, пытаясь расслабить тугие мускулы мягкими, круговыми движениями. Гарри задыхался от этого ощущения вторжения, прикосновения Малфоя к чувствительной точке внутри юноши заставили его непроизвольно податься назад, навстречу руке Люциуса. Мужчина тихо засмеялся, поворачивая в нем пальцы, с каждым движением задевая простату парня. Гарри прикусил губу до крови, пытаясь удержаться от реакции на прикосновения Люциуса.
Третий палец нажал на его вход, двигаясь вперед назад уже, кажется, в течение вечности. Потом пальцы исчезли, и что-то более горячее и большое заняло их место. Руки Малфоя сжали ягодицы Гарри, разводя их в стороны и раскрывая девственное отверстие. Люциус погрузился в него, и мир утонул в красноватом тумане.
Гарри царапал ногтями грубое дерево стены сарая, шипя и проклиная Малфоя, когда тот снова двинулся внутрь. Он дюйм за дюймом продвигался вглубь, остановившись, чтобы отдышаться только когда его бедра окончательно вжались в напряженные ягодицы Гарри. Постепенно короткие, резкие толчки уступили место более медленным и глубоким погружениям, чередование вспышек боли и заполняющего давление вызывали гортанные крики у обоих мужчин.
Сильные руки придерживали бедра Гарри, поскольку движение продолжалось, быстрее и жестче, разрывая его и не собираясь прекращаться. Слезы градом катились по щекам юноши – Люциус трахал его беспощадно и жестоко, врываясь в его напряженное тело с такой силой, что это больше походило на удары, чем на проникновение.
Наконец Люциус испустил серию коротких стонов, которые явно обозначали приближение его оргазма. Гарри почувствовал, как горячие струи брызнули внутри него, мужчина сделал еще несколько постепенно замедляющихся движений и отстранился, выскользнув из него.
Гарри прижался к стене как жизненно необходимому предмету, неспособный и нежелающий оборачиваться и смотреть на своего насильника. Уткнувшись лбов в шершавую стену, он услышал, как Люциус заклинанием очищает себя и поправляет одежду, затем тело Малфоя снова прижалось к нему.
- Я уверен, что вы ни с кем не будете делиться этим маленьким опытом, мистер Поттер, - прошептал Люциус прямо в ухо Гарри. – Но, на всякий случай, если вы вдруг захотите сделать так… Помните, что после следующего собрания у Темного Лордаь вы можете вполне не досчитаться столь любимой вами маленькой маглокровной ведьмы среди своего окружения.
Гарри молча тряхнул головой. Похоже, Люциус воспринял это за утверждение, поскольку его руки снова заскользили по внутренней стороне бедер юноши. Гарри почувствовал себя полностью сломленным и побежденным.
- Очень хорошо. В таком случае, я предложил бы вам привести себя в порядок и вернуться в замок. Вы отсутствовали достаточно долго, кто-то может волноваться за вас.
И прежде, чем Гарри нашел в себе силы обернуться, Люциус Малфой ушел.
* * *
Одной из обязанностей Министра магии была ежегодная проверка Азкабана, и через две недели после заключения Малфоя в тюрьму Гарри решил, что как раз самое время приехать туда с инспекцией.
Парень подавил внутреннюю дрожь, когда перед ним распахнул дверь один из дементоров. После гибели Волдеморта он больше не слышал криков умирающих родителей, но ему все равно было неуютно находиться рядом с этими существами.
Однако ему нужны были услуги дементора, и он, пересилив себя, давал существу конкретные и четкие указания. Тот кивал в знак понимания, а потом направился вниз по подземельям к камере Малфоя, Гарри последовал за ним.
Люциус сидел, забившись в угол маленькой кровати, босой, в одной легкой хлопковой тунике и брюках. Выглядел бывший аристократ ужасно. Он был еще более тонок, чем раньше, пышная грива светлых волос была спутанной и грязной. Его глаза казались огромными на исхудавшем лице, под веками пролегли глубокие тени.
Люциус заморгал и прикрыл глаза рукой во внезапном свете открывшейся двери.
- Гарри Поттер! – каркнул он в изумлении, глядя, как Министр входит в комнату, оставив дементора сторожить за дверью.
- Здравствуй, Люциус, - мягко улыбнулся Гарри, чтобы скрыть свою ненависть к этому человеку, которому не было оправданий. – Как поживаешь?
Малфой издал звук, который, возможно, прошел бы за иронический смешок, не будь он приступом короткого кашля.
- А как ты думаешь, я здесь поживаю, Поттер? – слабо спросил он. – Как любой вообще может «поживать» в этом адском месте?
Гарри сокрушенно покачал головой.
- Это такой позор – видеть, что ты докатился до такого, Люциус, - с притворным сочувствием, сочащимся из каждого слога, ответил он. – Мне ненавистно видеть тебя в таком состоянии. Возможно, мы могли бы придумать что-нибудь...
Люциус искал в глазах молодого Министра хотя бы отблеск надежды для себя. Он знал, что по одному только его слову заключенного освободят, но у Гарри не было ни единственной причины проявить милосердие. Но Люциус был отчаянным человеком, и появись хоть малейший шанс на свободу – он собирался его использовать.
- Возможно, могли бы, - осторожно ответил он. – Что вы имеете ввиду?
Гарри уселся на край маленького стола рядом с кроватью Люциуса.
- Вы, разумеется, помните ту ночь, когда изнасиловали меня? – Малфой вздрогнул от холода в голосе Министра. Он ожидал от Гарри чего угодно, но явно не этого. – Вы спросили меня тогда, что бы я хотел сделать больше всего прежде, чем умру. Итак, я выжил. И я приехал сюда только для того, чтобы понять, чего же я хочу больше всего.
Он склонился над изможденным мужчиной, вынуждая того смотреть против яркого, бьющего по глазам света. Когда Гарри заговорил снова, его голос был полон огня и льда одновременно.
- Так вот, я хотел бы услышать, как вы просите у меня прощения.
Челюсть Люциуса отпала в изумлении, хотя Гарри не мог с твердостью ответить, чем оно было вызвано – его просьбой или столь мизерной платой за освобождение.
- Это ведь достаточно просто, не так ли, Люциус? – любезно поинтересовался Гарри, снова откидываясь назад. – Вы ведь можете сделать это для меня?
- И это все, чего вы хотите от меня, мистер Поттер? – глаза Люциуса расширились от изумления.
Гарри улыбнулся еще любезнее и развел руками.
- Это все.
- Очень хорошо, - Люциус расправил плечи и посмотрел Гарри прямо в глаза. – Вы простите меня, мистер Поттер?
Министр, казалось, задумался на несколько мгновений, а потом печально покачал головой.
- Я боюсь, что этого недостаточно, Люциус. Попробуй еще раз.
Брови Люциуса нахмурились. Он выглядел так, как будто собирался отказаться, но в последний момент передумал. Гарри смаковал игру эмоций на лице мужчины, в котором гордость боролась с практичностью.
- Пожалуйста, Министр, - сказал он наконец. – Я сожалею о том, что сделал, и я надеюсь, в вашем сердце найдется прощение для меня.
Гарри наклонил голову к плечу, как будто рассматривая серьезность извинения перед тем, как еще раз отклонить его.
- Вы, кажется, не понимаете, каких извинений я жду от вас, - он встал и обошел стол, приближаясь к Люциусу. – Лягте на стол.
Малфой несколько секунд недоуменно смотрел на него, а потом его губы сжались в две тонких линии, как только смысл слов Гарри стал ясен.
- Нет, - твердо сказал он.
Гарри внезапным, резким, как змея, движением, схватил старшего мужчину за плечи и опрокинул его на стол.
- Проклятье, я сказал – лечь на стол!! – он одной рукой обездвижил Люциуса, а другой спустил его хлопковые брюки вниз, к коленям и принялся возиться с застежкой своей ширинки.
Люциус стал сопротивляться гораздо сильнее, поскольку Гарри высвободил свой член из штанов и теперь начал медленно поглаживать, добиваясь эрекции. Это была самая слабая часть его плана – в венах кипела ненависть к Люциусу Малфою, и Гарри опасался, что не сможет осуществить свои намерения.
Хорошо, что он позаботился прихватить с собой самого сильного возбуждающего зелья, которое сейчас лежало в кармане его брюк. Гарри щелкнул тугой пробкой и размазал вязкую жидкость по своему полутвердому члену. Ощущения были потрясающими, эрекция тут же дала о себе знать и достигла полной боевой готовности.
Он не беспокоился никакими мелочами вроде подготовки Люциуса. Ногой раздвинул его бедра и, пристроившись напротив его входа, резко толкнулся вперед. Он чувствовал тугое кольцо мускулов, слегка сжимающееся вокруг его головки, и упивался хриплым криком Малфоя, вырвавшемся из его горла от резкого проникновения Гарри.
- Теперь, - парень задыхался, погрузившись в другого по самый корень, - я хочу. Услышать. Мои. Извинения!
Гарри мог только догадываться о словах, которые прорывались сквозь губы Малфоя, потому что он брал его сзади, мерными толчками врываясь в мужчину. Теснота и обжигающее движение внутри Люциуса было странным и приятным, но не приносило практически никакого удовольствия. Это не было наслаждением. Каждый толчок говорил лишь о ненависти и отвращении, гневе и мести. Каждый удар бедер по ягодицам Малфоя был наказанием за то, что тот сделал с Гарри много лет назад.
Люциус лежал перед ним на столе, распластанный, принимающий его движения, с закрытыми глазами вновь и вновь умоляющий Гарри простить его.
Парень просунул руку под бедра мужчины, беря его вялый член в ладонь, на которой еще оставались потеки зелья. Он размазал средство по стволу Люциуса и торжествующе усмехнулся, чувствуя, как горячая плоть начинает твердеть и наливаться под пальцами.
- Пожалуйся, пожалуйста, пожалуйста! – отрывисто стонал Люциус, поднимая бедра навстречу толчкам Гарри, чтобы принять его еще глубже, член мужчины в руке парня окончательно восстал и затвердел.
- Скажи это снова, - скомандовал Гарри. – Громче. Ты выглядишь так потрясающе…
С каждым ударом его члена глубоко в заднице Люциуса он толкал бедра старшего мужчины вперед, вынуждая его двигаться в ладони Гарри.
- Пожалуйся, Гарри! – Люциус уже откровенно кричал. – Пожалуйста, прости мне!
Гарри почувствовал, что Люциус скоро кончит – его член в руке парня запульсировал, и тот начал двигать ладонью еще быстрее. Когда он уверился, что мужчина колеблется на краю оргазма, он высвободил вторую руку и, схватив, мужчину за волосы, поднял его голову от стола.
Глаза Люциуса были все еще закрыты, он не видел, как дементор бесшумно скользнул в камеру. Осужденный человек никогда не видел, что наклонялось над ним, чтобы запечатать просьбы о прощении навсегда, заставить их утихнуть ужасным Поцелуем. Его душа и его семя вырвались из тела Люциуса в один и тот же миг.
Когда тело на столе перед ним замерло, хуже, чем мертвое, Гарри перестал двигаться и вытащил все еще твердый и неудовлетворенный член. Его лицо вспыхнуло, и он спешно запрятал свое достоинство в брюки, не без труда застегивая сопротивляющуюся ширинку.
- Я никогда бы не смог простить тебе то, что ты сделал со мной, ты, несчастный сукин сын, - пробормотал он, стремительно проносясь мимо склоненной фигуры в дверь камеры.
Он сомневался, что когда-нибудь сможет простить и самого себя.
Он только что сделал еще один шаг к превращению в того, кого он ненавидел больше всего на свете…
