"Кто доброй сказкой входит в дом?
Кто с детства каждому знаком?
Кто не ученый, не поэт,
А покорил весь белый свет,
Кого повсюду узнают,
Скажите, как его зовут?"
И только попробуйте сказать, что это не Гарри Поттер!
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Томми уселся в кресло и поджал под себя ноги.
– Почему вы грабите чужих людей, господин громила? Разве у вас нет знакомых?
– Вижу, к чему ты клонишь, – злобно нахмурившись, сказал громила. – Стара штука. Твоя младенческая невинность и беззаботность должны вернуть меня к честной жизни. Каждый раз, когда залезаешь в дом, где имеется младенец, получается одна и та же история.
О. Генри, «Громила и Томми»
В десять часов вечера эльф по имени Шэлс отправился пешком в Лапландию покупать малиновое мороженое, забыв запереть за собой двери Малфой-Мэнора, а заодно и ворота окружающей Поместье ограды.
Он очень возражал против такого плана – о том, где именно находится Лапландия, он не знал даже приблизительно, да к тому же имя «Шэлс» ему не нравилось абсолютно. Равно как и мороженое. Он говорил, и не без основания, что лучше бы ему позволили напиться сливочного эля и уснуть в мезонине, но с ним категорически не согласились. В конце концов, это был не самый плохой способ избавиться сразу и от эльфа, и от антиаппарационных чар, причём надолго.
Гарри попал в Малфой-Мэнор без особого труда: в мини-слэше требуется побольше действий и поменьше описаний. Нет-нет, под описания в данном случае подпадают описания природы, погоды и времени года, а также интерьера, а вовсе не описания прелестей однополой любви. Не будем также останавливаться на том, что именно подвигло Гарри совершить столь бессмысленный во всех отношениях поступок; одним больше, одним меньше – какая, в конце концов, ему разница?
Гарри повёл очами и уверенно направился к дивану: вольготно на нём расположившись, он снял очки и положил их на журнальный столик; расстегнул первые девять пуговок на своей мантии, искусно полуобнажив загорелую грудь и большую часть пресса, и замер, посверкивая в полумраке глазами, словно камышовый кот.
Комнату залило светом: портьеры раздвинулись, и появился Драко – в розовой пижаме и с бутылкой в руке.
– А-а… – протянул младший Малфой разочарованно, – это ты…
– Что такое? – Гарри подскочил, озираясь, – я что-то спутал?.. Ты ждёшь Снейпа?
– Да успокойся ты, ради Бога! То есть ради Мерлина. Пошутил я. Да и какая фиг разница – гарридрака или дракосев… – Драко вздохнул, – по-любому быть мне снизу.
– А ты думаешь, за что я так снарри не люблю… Это что?
– Коньяк.
– В смысле Драконьяк?
– В смысле армянский. Пятисни… пятизвёздочный. Ну ладно. Начнём уже… Надо полагать, без прелюдий?
– А для чего я, по-твоему, три дня отращивал придающую мрачный шарм щетину? Не устоять тебе – однозначно.
– А тебе и подавно. Ты только оцени, как сногсшибательно сочетаются порочность и невинность в моих очаровательных глазах.
Гарри оценил.
– Гм. Давай, накладывай уже заглушающие чары, дабы не разбудить Нарциссу, которую оставил одну Люциус, саппарировавший к чудом воскреснувшему Сириусу, и наливай.
– Ах ты, боже мой, то есть Мерлин, – вздохнул Драко. – Не думал я, что ты так отстал от жизни. Maman у чудом воскреснувшего Ремуса, а papa у твоего веснушчатого друга. Я тут ни при чём. Это только доказывает, сколько времени фанфик провисел в Worde, пока Архив переезжал на новый сервер. А коньяк пойдёт на обработку твоих ран, свежеполученных во время очередного безуспешного похода в надежде снискать дешёвую славу – я сегодня заботливый, как ныне покойный Добби. Он был влюблён в меня, кстати – знаешь?
– Кончай бросаться изящно завуалированными оскорблениями – смотри, как бы BDSM тебе тут не устроили…
– Я не слепой в отличие от некоторых – рейтинг-то R заявлен, а не NC-17… Ах, иногда так тянет пофилософствовать, порассуждать о бренности магического бытия! Эти обезумевшие слэшеры и поговорить толком не дают.
– Тебе бы только тары-бары разводить. У тебя вон дом – полная чаша, а мне и поесть-то некогда...
– Мать моя чистокровная… Замри, пожалуйста, в нерешительной позе – я тебе принесу чего-нибудь.
Через пару минут с холодным цыплёнком и немаленькой миской салата было покончено. Довольный Гарри легонько рыгнул и достал из кармана пачку сигарет.
– Ты в курсе, что капля никотина убивает единорога?
– Гиппогрифа.
– Фестрала с кентавром не забудь... Может, ты уже посмотришь жадными глазами на мою аппетитную попку, обтянутую розовым шёлком, и затушишь нервно сигарету? А то времени мало.
Гарри так и сделал.
– Гм-гм… О! Поттер! Не-на-ви-жу тебя, Поттер! А так как от ненависти до любви один шаг… Короче, заткнись и вперёд – мне завтра вставать рано.
Гарри с недовольным видом принялся развязывать шнурки на своих кедах:
– И часу не прошло, как я отжёг с моей рыженькой. Я уставший. И вообще – ну какой из меня бисексуал? Какого хре… то есть какого обвислого нас заставляют это делать? Дать бы тебе сейчас по шее, да и свалить отсюда по-быстрому, пока родители не вернулись. Знали бы они, чем их сынуля занимается…
– Они знают Дамблдора – этого достаточно. Если в каноне директор школы – гей, то чего от учеников-то ожидать?
– По-моему, Совет по охране детства должен вмешаться.
– А ты забыл, где находишься? Это тебе не раздел «Педагогика» в библиотеке. Да и вообще, нам самим уже пора детей заводить…
Гарри поспешно вскочил с места:
– Mpreg??!
– Разбежался… Мне вот жена родит, например. Будущая. Хотя кто за меня пойдёт теперь…
– Да ладно тебе. Ты же чистокровный и всё такое. А вот я…
– У тебя рыжая есть.
– Да ну её. Она так на Перси похожа. Особенно когда мои очки надевает…
– Ролевые игрища? Везёт. Мне вот приходится довольствоваться мопсоподобной – а у неё фантазия напрочь отсутствует. Что-то занесло нас не туда сегодня… Уснул, что ли, наш фикрайтер?..
– Похоже на то… Ну, давай поговорим наконец, раз уж так подвезло.
– Ты тоже. В смысле ничего. В смысле очень даже...
Они придвинулись друг к другу.
– Я вот думаю… Вечно как-то так у нас всё… в суете, на бегу…
– Да-да-да…
Они придвинулись ещё ближе и рука Гарри как бы между прочим обвила талию Драко – тот положил голову ему на плечо:
– Знаешь, я много думал об этом, и… я, собственно, не считаю бисексуализм чем-то таким… из ряда вон. Видишь ли, у нас, у аристократов…
Гарри приподнял лицо Драко за фамильный подбородок и поцеловал в губы – медленно, но верно заваливая «аристократа» на диван: Драко откинулся на спину и сжал своими пальчиками поттеровские ягодицы; навалившись, Мальчик-Который-Обычно-Сверху простонал в рот своему заклятому партнёру и потянул вниз его розовые штанишки… снять их как-то не особо удавалось: мешало. Причём мешало конкретно…
– Фигасе дракончик…
– А ты думал.
– Да мне и самому не на что жаловаться.
– Ну-ка–ну-ка… Ого-го! Опаньки... А ты что – еврей?
– А ты что – антисемит?
– Нет. Я антимаггло… антигрязно… Так, Поттер, заткнись уже наконец.
– Ну так заткни меня...
– Даже так? Автор что ль проснулся… спасибо ему… Изволь. О, да. Да… чуть побыстрее… глу-у-убже… да… м-м-м… а-а-ах!..
– Да тише ты, – вытирая рот, прошипел Гарри и перевернул разомлевшего потенциального философа, явно намереваясь ковать железо, пока горячо.
Заскулив от первого же осторожного, но чувствительного толчка, Драко вцепился зубами в пижамный рукав.
Гарри зажмурился и задышал ртом, наращивая темп; наконец, качнул в последний раз и распластался обессилено, вдавив гостеприимного хозяина в диванные подушки.
– М-м…
– Ага…
– Чего – ага? Вылези уже из меня.
– А… Сейчас… Извини.
– Ты что – на ногу мне наступил? Извиняется он… Смазка для кого лежит наколдованная на столике?
