рассказ содержит малообоснованные домыслы по миру «ГП», а также факты моей вымышленной «ГП-биографии».
Действие всех рассказов цикла происходит в конце 1995 года (начало Второй войны), но этого конкретного – в августе 1995.
- Тэм, ты ведь уже большая девочка, скоро в Хогвартс поедешь…
- Не поеду.
Как отрезала, и смотрит внимательно, а лицо – серьёзное-серьёзное, словно это Синтия на неё смотрит, а не девочка. Достоинство ходячее – а ведь в домотканой мантии, а ещё волосы вечно спутанные…
- Да как же не поедешь? И твоя мама там училась, и папа… И я сама! – мажорно заканчивает, вытирая пыль – ох, старая стала, уже спина не сгибается…
- Не поеду – и всё. Папа с мамой меня научат всему, что надо. Когда вернутся.
- Да не вернутся они, вот же заладила! – сколько раз себе говорила, что сердиться не надо, что должна быть у девочки мечта – родителей только на колдографиях видела, а ведь всё равно – сердится.
И смотрит в окно, молча, - на холмы, с детства знакомую Шотландию, кроме которой толком ничего и не знает. И думает, почему Синтия к этим подалась. Ну да, конечно, победи они, чистокровные не жили бы так, как ей приходится. Но ведь девушка, ребёнка родить надо – пусть саму природа детьми обидела, так за племяшку бы порадовалась…
Оставила б кузина дела Патрику – глядишь, и теперь девочка не росла без глаза.
Письма прячет, или в короткие трансфигурирует, книжки не всё даёт – а всё равно: «они вернутся». Даже если и любят – то как-то не так всё равно, чутьё подсказывает. Ну разве будут так нормальные родители себя вести? Никак не будут. И к одиннадцатилетке как ко взрослой относиться – тоже не след.
- Они вернутся.
Вот же упрямая! Вся в этих Элленфордов, а ведь как хотелось…
- Да думай ты что хочешь! Всё равно – не обсуждается.
Дверь хлопает. Убежала.
**
- Вернутся. Вернутся.
Стоит, под холодным ветром – утром всегда такой, рано встала, и ведь сама знает прекрасно, что лучше быть в доме, так нет. Пусть и одиннадцать, а она упрямая. То есть – принципиальная. Как в книжках пишут.
Когда были – через камин – на Диагон-аллее, без спросу купила. Среди прочих книг, которые тётка разрешила, было и незаметно. А она любит читать.
Тетка злится. Пусть злится. Ей ничего всё равно не сделать.
Садится – медленно, на траву, и смотрит. Знает, в какой стороне континент, а значит – папа и мама.
- Они обещали.
Кто такие родители – конечно, читала. А как иначе, не несмышлёныш ведь… Уже. И почти понятно, только вот с правдой-неправдой – не разобраться… Хотя какая разница. Не могут быть неправы папа и мама.
Ждёт.
**
Дни августа. Один за другим, один за другим – двадцатое.
«Жаркое лето в этом году».
Думает тётка у разделочной доски. И замирает. Чувствует.
Как не сбылась надежда. Нормального человека уже не будет.
Потому что.
Девочка поднимает глаза и бежит, забывая статус «ходячего достоинства», к двоим в чёрных мантиях, и её спутанные волосы развеваются, когда мужчина подхватывает дочь на руки.
Они вернулись, думает тётка.
Они – трое – больше никогда не вернутся, знает она же.
