Фрэнка и Алису Лонгботтом постигла страшная участь, и вина лежит на безумной приспешнице Темного Лорда Беллатрикс Лестрейндж. Но только лишь в безумии кроется причина ее жестокости?
Комментарии:
вы думаете это неправдоподобный пейринг? Может, вы и правы, но у автора был очередной приступ больного воображения.
― Круцио! ― в который раз за последние несколько часов с моих губ срывается это слово. Заклятие боли, которое обрекает других на страдания и дарит мне ни с чем не сравнимое наслаждение. Только не в этот раз. Сегодня к удовлетворению примешивается горечь воспоминаний о тех днях, когда мы были иными и я жила не чужой агонией, а любовью. К тебе…
Но то время давно кануло в Лету.
Темный Лорд повержен, и я знаю, что тебе неизвестно, где он может пребывать, но мне нужен был повод. Меня наверняка скоро упекут в Азкабан, и это ― мой последний шанс добраться до тебя.
Ты корчишься на полу и хрипишь, уже не способный кричать. Я отвожу палочку – не хочу, чтобы ты слишком быстро лишился рассудка, как твоя жена. Рудольфус и Крауч-младший перестарались с бедняжкой Алисой, и теперь она с пустым блуждающим взором изломанной куклой лежит у дальней стены. Но тебе я не позволю сбежать, не так скоро.
― Белла… ― твой шепот еле слышен, но в моих ушах он раздается оглушительным грохотом. Как ты посмел! Как ты посмел…
― Круцио! ― в бешенстве выкрикиваю я, но не могу отогнать яркие образы прошлого, против воли всплывающие перед глазами…
* * *
― Белла… ― шепчешь ты нежно, а я не могу насмотреться в твои глаза. Я тону в этих синих омутах, не пытаясь спастись. ― Я люблю тебя.
Ты уже столько раз говорил мне эти слова, но до сих пор так сладко ёкает в груди, и я не сдерживаю улыбку.
― Ты станешь моей женой?
― Да… ― срывается с губ раньше, чем я успеваю в полной мере осмыслить услышанное.
Этой ночью больше не было слов. Только ты, я и целый мир у наших ног. Разве мог он не преклонить колени перед нашей любовью?
* * *
Лицо пылало от непрекращающихся пощечин матери. Я пыталась как-то оправдаться и не могла поверить, что этот незнакомый жалкий голосок принадлежит мне:
― Мама, выслушайте меня… он чистокровный, его род знатен и богат… прошу вас…
― Замолчи, мерзавка! Неужели ты думаешь, что мне станет легче от того, что мою дочь обесчестил чистокровка?! Здесь не стоит вопроса в знатности и богатстве, ― прошипела мать, за волосы притягивая мое лицо к своему, ― речь идет о фамильной чести благороднейшего и древнейшего семейства Блэков! С семи лет ты обручена с Рудольфусом Лестрейнджем и не нарушишь данную клятву, пусть даже в противном случае мне придется тебя убить. Позор моей плоти…
Я не назвала твоего имени, не проронив ни слезинки под жестоким наказанием родителей, но сердце мое кровоточило от навалившейся тяжелым грузом обреченности.
* * *
― Не произноси таких жестоких слов, Белла. Не надо.
― К чему все эти сантименты, Фрэнк? ― я лгу легко, как и подобает слизеринке. Слова льются из уст с присущими мне надменными, немного насмешливыми интонациями. ― Разве тебе было плохо со мной? Давай же не будем омрачать воспоминания о нашем романе такими банальными сценами. В сентябре наша с Рудольфусом свадьба, ты в списке приглашенных, а пока я могу подарить тебе еще одну ночь на прощание…
Я нарочно стараюсь ударить побольнее. Последних слов ты уже не выносишь, поднимаешься и уходишь. Меня охватывает паника. Я захожусь в безмолвном крике: «Не уходи! Позови меня, и я брошу все! Плевать на родовую честь, плевать на помолвку, плевать на весь мир! Только не покидай меня, обернись… прошу…»
Но ты не обернулся и продолжал идти по длинному коридору хогвартского подземелья. Мне никогда не забыть тот коридор, потому что за гулким эхом твоих шагов я расслышала тихую поступь своей души – того светлого, что было когда-то в Белле Блэк, но безвозвратно ее покинуло.
* * *
Боль. Она заполняет все мое существо. Я не осознаю ничего, что творится вокруг. Но в те короткие передышки, когда тысячи раскаленных кинжалов не вонзаются в мое тело и туман не так застилает глаза, я вижу твое лицо. За всю свою жизнь я не видел ничего прекраснее. Даже теперь, когда на дне твоих черных глаз плещется неприкрытая одержимость.
Я не боюсь лишиться рассудка от боли. Разве можно страшиться потерять то, чего не имеешь? Я уже давно безумен, еще с нашей первой встречи…
* * *
Мне было десять. В тот вечер в Малфой-Мэнор давали бал для отпрысков чистокровных семейств. Объявили первый танец, и я стал озираться в поисках пары. Поначалу присматривался к стайке жеманно обмахивающихся веерами девчонок, но вдруг увидел тебя. Ты стояла немного в стороне от сверстниц, поглядывая на них со снисхождением. У тебя были тугие длинные косы, переплетенные серебристыми лентами, тонкая фигурка облачена в небесно-голубое платье, и ты бы походила на ангела, если бы не сатанинский блеск в глазах.
Я сорвался с места и лишь на мгновение опередил спешившего к тебе Лестрейнджа. Он отступил назад, зло зыркнув, когда ты вложила свою хрупкую руку в мою раскрытую ладонь. Ты не выказала своих эмоций ни единым жестом, но я видел, что тебя все это забавляет.
За весь танец я не смог вымолвить ни слова, и лишь когда оркестр выводил последние нотки, осмелился спросить:
― Как Вас зовут?
― Беллатрикс Блэк, ― сдержанно ответила ты, склоняясь в реверансе. Но, уже принимая приглашение Рудольфуса на следующий танец, обернулась и произнесла слово, ставшее для меня спасительной молитвой и роковым проклятьем, ― Белла…
* * *
Нет сил терпеть, больше я не вынесу этих мук. С трудом цепляюсь за реальность, но из-за боли все меркнет перед глазами. И только твое лицо… Нет, оно не твое. На твоем лице не может отражаться столько злобы и жестокости. Нет, я не узнаю тебя в той женщине, которая меня пытает. Ее я ненавижу. Это не моя Белла, не та Белла, которую я любил.
Я отпустил последнюю нить, связывавшую меня с действительностью, и теперь отдаюсь во власть густого тумана, заволакивающего все вокруг…
* * *
Сквозь неестественную, словно сотканную из ваты, тишину доносятся поначалу невнятные, но с каждым мгновением все более четкие звуки. Вот уже можно разобрать стрекот сверчков, птичий щебет, шелест встревоженной ветром листвы. Медленно дымная завеса растворяется, и взору открывается смутно знакомый пейзаж. Черное озеро, зеркальную поверхность которого лишь изредка тревожит мелкая рябь, вдалеке виднеются мрачные очертания старого леса, рядом возвышается величественный замок… Хогвартс… Воспоминания стремительно возвращаются, я начинаю осознавать, что все это не наяву, как вдруг…
― Фрэнк…
Чья-то мягкая ладонь ложится мне на плечо. Я узнаю твой голос, но не смею поверить. Оборачиваюсь, и все, что мне остается – это выдохнуть:
― Белла… любимая…
Ты такая же, как в семнадцать лет. Черные волосы спадают на плечи, струясь по легкому платью из белого шелка, глаза-агаты светятся любовью. Твое юное лицо озаряет былая нежная улыбка, ты берешь меня за руку и куда-то ведешь, неважно куда. Как давно я не чувствовал себя счастливым. Если это сон, то я не хочу просыпаться, и если я окончательно сошел с ума и это лишь плод моего воображения, то я хочу быть сумасшедшим, ведь в безумии я обрел тебя.
