Волан-де-Морт, убив кого-нибудь, делает крестраж, чтобы возродиться в случае собственной гибели.
Гордон Фримен, убив кого-нибудь, делает сохранение, чтобы возродиться в случае собственной гибели.
Волан-де-Морт, восходя к вершинам власти, за полвека сделал семь крестражей.
Гордон Фримен, выбираясь из гибнущей лаборатории, за день сделал три сотни сохранений.
Вопрос: во сколько раз скромный физик превосходит в темной магии самого злого волшебника всех времен?
" - Но нам, скажем так, очень важно альтернативное мнение от компетентного специалиста.
- Что в переводе на обычный английский означает: вы не разобрались, в чём дело, а меня, если пострадаю от сомнительной магии, и не жалко. Признайся, всё еще надеешься угробить меня на каком-нибудь эксперименте?"
На конкурс "Не романтикой единой" на fanfics.me, внеконкурсная работа
— Что на этот раз, Поттер?
— Как обычно, — на стол шлёпнулась пачка колдографий. — Консультация по неопознанному трупу.
— Во-первых, сколько можно повторять, что я занимаюсь некромантикой, а не некромантией? Во-вторых...
— Это дементор.
— …меня это не интересует, — закончила Дельфи.
Она настолько явно собиралась выставить Поттера вон, что тот не сдержался, повысил голос:
— Это мёртвый дементор!
Дельфи только фыркнула:
— Миссис Поттер стоило бы побеспокоиться о душевном здоровье мужа. Да и министр Грейнджер упускает из виду, что переутомившийся глава магического правопорядка становится угрозой для национальной безопасности.
— Риддл, твоё остроумие неподражаемо. Я в курсе, что дементоры и так мертвы. И, тем не менее, у меня есть один, более мёртвый, чем его соплеменники. Согласись, этот факт имеет некоторую научную ценность.
— Отдел Тайн?
— Разумеется, работает. Но нам, скажем так, очень важно альтернативное мнение от компетентного специалиста.
— Что в переводе на обычный английский означает: вы не разобрались, в чём дело, а меня, если пострадаю от сомнительной магии, и не жалко. Признайся, всё еще надеешься угробить меня на каком-нибудь эксперименте?
Поттер стиснул челюсти до желваков, потом — кулаки, и за счет этого смог разжать губы.
— Время, Риддл. Берёшься или нет?
— А что, уже и министерские бумаги есть? Ну конечно, ты ж без позволения своей драгоценной грязнокровки и шагу не ступишь.
— Два разрешения на вызов умерших родственников.
Эти разрешения никогда не касались тех, кого Дельфи хотелось бы видеть больше всего — родителей.
— Ну и сволочь же ты, Поттер! Три разрешения! И Кричер пусть зайдет.
— Кричер — свободный домовик.
— Или Кричер зайдет, или проваливай к фестралам!
Дельфи никогда не боялась дементоров, даже годы в Азкабане не привили ей страха перед этими порождениями магии. В конечном итоге, они всё равно были мёртвыми магглами, а ей не к лицу и не по статусу бояться подобного.
Тем более, о каком страхе можно было говорить, глядя на неподвижную фигуру в балахоне? Аврор, стоявший у входа, передернулся, когда Дельфи откинула капюшон, — и это вызвало у неё приступ омерзения.
Дементор же был вполне симпатичным и точно достойным изучения. Под капюшоном обнаружились сухие лоскутки кожи, которые оплывали и рассыпались от доступа воздуха. Дельфи попыталась вновь укрыть останки, но вскоре те превратились в кучку пыли на выцветшей ткани.
— Извини, Поттер, сразу надо было звать.
— И это всё?
— А с чем тут работать? Пыль поднимать?
— Ты же не помогла ничем!
— Но была готова! Нужно было лучше хранить материал. Кричера жду в пятницу.
Вопль о том, что Кричер — свободный домовик, она проигнорировала.
— ... Но Кричер любит мисс Дельфи, потому что мисс Дельфи похожа на мисс Кассиопею...
Подслеповатому эльфу было невдомёк, что синий цвет волос — результат окрашивания, а не врождённая особенность. А значит, у Дельфи гораздо меньше общего с Кассиопеей, чем уверял Кричер. А может быть, он и так знал, что несет чушь. Кричер был предан Поттеру всем своим существом, и потому — почти не упоминал Беллатрикс, и только изредка — давно умершую Друэллу. Но болтовня о бесчисленных поколениях Блэков все равно успокаивала Дельфи, тем более, что поговорить о Гонтах было не с кем — Меропа не приходила, как бы Дельфи ни старалась, Морфин и Марволо предпочитали парселтанг, от которого у неё сводило зубы. Ну да, были еще предки-магглы, но это точно нужно забыть, как страшный сон.
Кричер всё скрипел и скрипел про Кассиопею и Чарис, но внезапно прервался на полуслове и исчез. Вернулся через секунду, схватил Дельфи за руку и потянул за собой. Эльфийская аппарация, чтоб её! Приземлившись, Кричер испуганно отдернул лапку.
Дельфи оглянулась — они оказались в центре маггловского городка, на площади, оцепленной аврорами. У её ног валялся некто в сером балахоне.
— Труп дементора, — мрачно прокомментировал Поттер, — свежее некуда.
— Перчатки хоть дайте!
Лицо под капюшоном походило на затянутый в серое череп с зашитыми глазницами. Но оно хотя бы не спешило таять и превращаться в пыль — и на том спасибо Мерлину.
Дельфи взмахнула палочкой:
— Ревелио!
Естественно, это было бы слишком просто, но она пробовала ещё и ещё, пока, внезапно, не провалилась в серую муть.
Вернуться в реальность удалось далеко не сразу. Да и удалось ли — Дельфи моргала, пытаясь сфокусироваться и понять, то ли на улице уже темно, то ли она все еще любуется азкабанскими подвалами. Резкий разворот на сто восемьдесят градусов не прибавил ни уверенности в своих силах, ни оптимизма. Поттер бесцеремонно встряхнул её за плечи.
— Смотри на меня!
— Спать хочу…
— Пей! — и Дельфи послушно проглотила что-то терпкое. В голове прояснилось, и ей удалось, наконец, рассмотреть пустую площадь, одинокий тусклый фонарь, дежурных авроров, Кричера в сторонке, пустую серую тряпку там, где днём лежал дементор. Приятно было выбраться из лабиринтов его памяти, а еще приятнее — понимать, что немногие, очень немногие волшебники смогли бы провести там столько часов подряд и не сойти с ума. Даже жаль, что Поттер сам не полез. Он, может, и смог бы вырваться, но шансы увидеть его в Мунго, в палате для неизлечимо больных, тоже были высоки.
Часа через три эта приятная мечта уже не грела. Объяснения, что деактивированные таким способом дементоры опасности не представляют, Поттеру оказалось недостаточно. Пришлось аппарировать в министерство и рассказывать, рассказывать, рассказывать. В какой-то момент Дельфи показалось, что у неё просто отвалится язык. Впрочем, после язвительного комментария, что надо было сначала подумать, а потом затевать глобальные перестройки в Азкабане, и о чем надо было подумать, прежде чем использовать адский огонь, и как… В общем, где-то в середине этого пассажа Поттер вытолкал из кабинета всех министерских и ушел сам, оставив Дельфи хлопать глазами и слушать трели голодного желудка.
Но хоть на что-то сгодилась любовь Кричера к мисс Кассиопее! Дельфи жадно набросилась на пирог с почками, а потом схватила что-то сладкое. Поттер вернулся, когда она доедала третий кусок.
— Вкусно! А что это?
— Пирог с патокой, — сварливо ответил Поттер. Возможно, он тоже собирался подкрепиться, но Дельфи было наплевать. Она допила кофе, смахнула с губ крошки и удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
— Надеюсь, мы закончили.
Поттер кисло улыбнулся и покачал головой.
— Со скучным отчетом — да. Самый захватывающий и самый секретный еще впереди. Что сделал Экриздис — понятно. Я хочу знать, как.
Дельфи едва не уронила челюсть на пол.
— Ты… не хочешь, Поттер. Вот поверь на слово.
— Как бы тебе сказать, Риддл. До сих пор считалось, что хоркруксы — дело добровольное. А вдруг выясняется, что поделить на хоркруксы можно принудительно и любого, а единственный носитель этого знания — ты.
— Зато, если вдруг… Вдруг, Поттер, гипотетически, и это не обязательно случится! Если в Британии появятся новые дементоры, ты точно будешь знать, кто их создал.
— Если в Британии появятся новые дементоры, то пожизненное — это минимум, который я тебе гарантирую.
— Расчётливые вы, на светлой стороне. Нет бы аваду!
— Хватит зубы заговаривать!
— Какие мы нервные! Ну ладно, сам напросился. Магглы считали, что плывут в Винланд. Естественно, ни о каком Азкабане никто из них и не слыхивал никогда. Остров выпрыгнул на них внезапно, буквально поднялся из волн и корабль тут же напоролся на скалы. На острове их встретил человек. Они знали его как Саймона, помощника кока, а увидели настоящего вельможу в дорогой одеже и короне. Капитан возмутился, почему это Саймон не позвал товарищей разделить найденное богатство, а тот только махнул рукой. Кстати, Поттер, Экриздис колдовал без палочки. Так вот, Экриздис взмахом руки превратил капитана в каменную статую, а следующим взмахом — развеял. Пыль, попадая на кожу, впитывалась в неё, и все магглы, кто чуть раньше, кто чуть позже — кровь, например, сильно мешала каменной пыли — но тоже стали статуями. Экриздис раздробил их на куски…
Дальше она должна была рассказать, как куски перемешали между собой и побросали в мешки, как мешки мокли в морской воде, камни постепенно размягчались и слипались друг с другом…Многое можно было бы рассказать, если бы Поттер прекратил психовать и суетиться. Внезапное онемение не так выбило из колеи, как реакция Поттера. Хотя было весьма неудобно от того, что язык перестал шевелиться, глаза не закрывались и пальцы не держали палочку. А вот до идиота, который её палочку сцапал без спросу, она еще доберется и мало ему не покажется!
Невыразимцы раздражали неимоверно. Она — не статуя, не статуя, не статуя! Она — Дельфи Риддл!
Она — Дельфи Риддл, а не безымянный моряк. Значит, нечего бояться. Что бы ни делал Экриздис, он делает это не с ней… Это не её ноги, не её руки…
… Нужно помнить, изо всех сил помнить свое имя. Пока она помнит, никто не отнимет её душу. Она — Дельфи Риддл, талантливая волшебница, и иногда — консультант аврората по запутанным делам, связанным с темной магией.
Поттер бесил. В принципе, он всегда её бесил, но теперь — особенно. Отчасти, это было даже неплохо, ведь любой внешний раздражитель напоминал Дельфи о её мире, держал её в нём. Пусть жутко чесались и слезились глаза, пусть нельзя было ни зажмуриться, ни отвернуться от яркого света — но все это помогало не упасть окончательно в мир, где Экриздис методично перемалывал тела и души, создавая для себя армию.
А потом Поттер, из самых лучших побуждений, дементоров на его безмозглую душонку нет, запихнул её в темноту. Дельфи так и не удалось понять, в ящике ли она или просторной комнате с зашторенными окнами — вокруг была чернота. Вязкая, пульсирующая, живая. Она смотрела на Дельфи глазами Экриздиса, смотрела и не оставляла попыток отобрать у неё душу. Оставалось только повторять из последних сил: «Я — Дельфи Риддл!»
Занятая своей мантрой, она не заметила, как глаза Экриздиса изменились. И он сам тоже изменился, а в следующий момент на его месте появилась женщина. Дельфи узнала её, хотя видела только однажды, мельком, на небольшом портрете. «Мама!» — и хотелось кричать, но не получилось, никакая сила воли не могла заставить каменный язык шевельнуться.
— Позор! Какой позор! Да если бы я только знала, во что ты превратишься! Носишь мерзкую маггловскую фамилию, якшаешься с Поттером! Ты, которая должна была стать самой преданной сторонницей Тёмного Лорда! Лучше бы я удавила тебя в колыбели!
Дельфи хотелось спорить, протестовать, зажать уши, лишь бы не слышать всего этого, но каменная статуя ничего не могла сделать. Только стоять и слушать. Только почувствовать оплеуху такой силы, что Дельфи закачалась на пятках, тщетно пытаясь удержать равновесие. Она же упадет, упадет, упадет…
«Я поймаю!» — прозвучало в голове. Мужской голос, уверенный, в меру обеспокоенный. «Папа?»
Поттер, кто бы сомневался! Дельфи застонала от разочарования.
— Пальцами пошевели!
Ну да, рука снова слушалась.
— Кричер! В гостевую спальню её, целителя там позовите. Ну ты сам знаешь, что нужно.
Судя по тому, что целитель пришел в сопровождении Джиневры Поттер, Дельфи была в святая святых — доме национального героя. Поттер даже позволил ей остаться на столько, на сколько было нужно. На этом его участие закончилось, и две недели, две долбанные недели, пока Дельфи наконец смогла твердо стоять на ногах, к ней не приходил никто, кроме Кричера.
— Позови наконец Поттера, а то я разнесу эту комнату в клочья, даже без палочки!
— Мисс Кассиопея может!
К счастью Кричера, тот исчез раньше, чем до него долетела подушка.
— Почему твой домовик называет меня Кассиопеей?
— Он уже старик, имеет право на свои причуды. Ты чего-то хотела?
— Домой хотела. И хочу!
— Не смею задерживать. Можешь домой, можешь в путешествие. Я бы даже советовал тебе покинуть Британию.
— Да ты что! Не ты ли объяснял мне мои права, когда забирал из Азкабана?
— Обстоятельства изменились.
— Не боишься, что за границей мне будет легко собрать сторонников?
— А вот сделай мне такое одолжение. Дай повод. Хочешь знать, что будет?
— Просвети!
Поттер вынул из кармана небольшой бесформенный камешек.
— Видишь? Тебя не было две недели — так долго пришлось искать способ тебя расколдовать. Параллельно невыразимцы работали с теми данными, что ты успела сообщить. Раздробить чужую душу сложно, но возможно. Часть тебя теперь — в этом камне! Можешь рискнуть, но, если ты или твои сторонники даже просто попытаются — я не задумаюсь ни на секунду.
Газеты радостно сообщали о решении проблемы дементоров. Переоборудование Азкабана казалось логичным продолжением этой новости. Немногие знали, что на самом деле все было ровно наоборот — вначале авроры взялись громить заброшенные подвалы и в какой-то момент зацепили механизм привязки дементоров к острову. Дельфи знала, можно сказать, из первых рук. И пусть эта информация не помогла бы ей взять реванш немедленно, Дельфи умела ждать.
