Спор за золотое яблоко, названное яблоком раздора, не утих после Троянской войны. Еще не раз спорили богини - кому из них оно должно достаться. Судьями в этом споре были разные люди...
На Рождество родители опять поругались. Северус не стал ждать, чем все закончится на этот раз, быстро оделся и выскочил из дома, и, только отойдя довольно далеко, обнаружил, что шарф с собой он не взял. Зябко кутаясь в пальто, он брел по нарядным улицам, смотрел на мигающие уютными огоньками окна и мечтал о том, что когда-нибудь у них все будет хорошо, с лица отца сойдет угрюмое выражение, а мать перестанет болеть.
Домой он вернулся только под утро и к вечеру слег с сильнейшей простудой. Он не знал о том, что мать все же уговорила отца разрешить ей «заняться этой чертовой магией»: сварить зелье, да еще и палочкой воспользоваться. Что тот сидел у кровати сына, меняя компрессы, когда Эйлин забывалась тревожным сном, и твердил про себя, что постарается не мешать мальчику, если тому придет письмо из этой их школы, и постарается быть терпимее к особым способностям своей жены.
* * *
— Тебе еще не надоело?
— Нет! Этот раз может решить все! Пока равное количество побед.
— И кто будет решать судьбу сейчас?
— Пусть… пусть все решит случай. Кто первый попадет сейчас сюда, тот и разрешит наш спор.
— Согласна.
— Хорошо.
* * *
Северус открыл глаза и тут же зажмурил их — слишком светло, прямо таки до слез. Впрочем, долго так лежать, не зная, что происходит, было глупо, и он осторожно открыл глаза вновь – уже готовый к неприятным ощущениям бьющих в них солнечных лучей. Он явно был не дома — единственное узкое и довольно пыльное окно в его комнате почти не пропускало свет, да и лампа давала лишь возможность не налетать на вещи.
— Ребенок, — тихо прошелестело откуда-то. — Нам просто сказочно повезло, — в капризном голосе было полно обиды.
— Конечно, повезло, — произнес другой голос, спокойный и уверенный. — Дети смотрят на мир широко открытыми глазами.
Северус сел и с любопытством огляделся. Страха не было совсем. Огромный зал, настолько большой, что нельзя рассмотреть ни потолка, ни стен. Зато прекрасно видно небольшой трехногий, точнее, трехлапый стол.
— Приветствуем тебя, смертный, — из окружающего света выступила женщина.
— Я умер? — тихо спросил Северус, разом припомнив все слышанные и читанные истории про то, что бывает с человеком после смерти. — Вы ангел?
— Нет, ты сейчас находишься на границе между жизнью и смертью, и поэтому смог попасть сюда, — в серых глазах на миг мелькнуло участие.
— Сколько уже можно?! — Рядом с первой женщиной оказалась вторая. — Время идет.
— Успеем, — включилась в разговор третья.
Северус встал с земли (или все же с пола?) и посмотрел на них. Женщины казались одновременно и похожи, и не похожи друг на друга. Их фигуры окутывали длинные платья со множеством складок. На первой — белоснежное, светлые волосы собраны в прическу, серые глаза смотрели спокойно и выжидательно. Да и вообще, от нее так и веяло уверенностью. На второй — платье с красными розами, в золотистых волосах – алая лента. Красивая, но… На взгляд Северуса, ее красота была слишком яркой, броской. А еще ему показалось, что эта женщина очень капризная, и потому похожа на Туни. Третья… Эта была одета в темно-пурпурное платье, с небольшой короной в волосах, и держалась гордо. Северус вздохнул и перевел взгляд на первую женщину.
— Зачем я здесь?
Та указала на столик, на котором лежало большое красивое яблоко с какой-то надписью.
— Мы поспорили, кому оно достанется, — пояснила она. — И решили, что тот, кто попадет сюда первым, поможет нам в этом.
Северус тихо хмыкнул: взяли бы да разрезали, зачем мучиться?
— Я Гера, — выступила вперед самая старшая на вид, та, что была в темном платье. — И если ты отдашь яблоко мне, я награжу тебя… — она ненадолго задумалась. — В моих силах сделать так, чтобы у тебя была хорошая крепкая семья. — Она пристально посмотрела на Северуса: — Это касается не только твоих родителей, но и твоей будущей семьи.
— По больному бьешь, — тихо сказала первая женщина.
— Зато мне есть, что предложить мальчику, — Гера высокомерно посмотрела на нее и гордо улыбнулась, видимо, уверенная в своей победе.
«Ни за что не отдам яблоко тебе, — подумал Северус. — Даже если ты действительно можешь сделать так, как говоришь».
— Я Афродита, — капризная женщина встала рядом с Герой. — И могу сделать так, что тебя полюбит самая прекрасная женщина.
— Лили меня и так любит, — фыркнул Северус.
— А ты уверен, что она — самая прекрасная? — Афродита снисходительно улыбнулась. — А если это другая?
— А зачем мне другая?
Афродита зло прищурилась и отвернулась.
— Я Афина, — тихо произнесла самая приятная из женщин, та, что была в белом. — Я могла бы сказать, что дам тебе славу и признание, но я вижу, что ты все это можешь получить сам, без моего участия. У тебя светлая голова и великий талант, нужно только суметь ими воспользоваться.
Северус поглядел на яблоко, на женщин, стоящих перед ним.
— А что на нем написано? — обратился он к Афине.
— Да какая тебе разница? — вскрикнула Афродита. — Просто отдай, и все!
— Прекраснейшей, — тихо ответила Афина.
— И отдать его никому, кроме вас, не смогу, да?
Афина покачала головой.
— Жаль. Я бы отдал его маме.
— Маме? Твоей маме? — расхохоталась Афродита. — Перед тобой стоят прекраснейшие из богинь, а ты хочешь вручить приз какой-то…
— Киприда! — нахмурилась Гера. — Замолчи. Он вправе узнать все. И высказать свое мнение. Но, — она повернулась к Северусу, — это яблоко должно быть отдано только кому-либо из нас.
Северус глянул на нее исподлобья.
— Я бы лучше сварил из него что-нибудь! А отдавать… Это обязательно делать сейчас? — он снова обратился к Афине.
— Нет.
— Тогда пусть оно лежит здесь.
— Он считает нас недостойными! — черты лица Афродиты исказились от гнева, и она стала еще больше похожа на Петунью в те моменты, когда та говорила гадости Лили. — Смертный мальчишка, не видевший в жизни ничего, кроме унижения и нищей улицы. Смертный, стоящий на пороге Аида!
— Хватит! — обернулась к ней Афина, и Афродита отшатнулась от нее, разом замолчав. — Мы тебя достаточно послушали. — Афина вновь посмотрела на Северуса. — У тебя будет столько времени, сколько понадобится. Живи долго.
Она улыбнулась и погладила его по щеке теплыми пальцами.
* * *
— Северус! — Прохладная ладонь матери провела по его горячему лбу. — Наконец-то!
* * *
Он, конечно же, выздоровел. На следующий день после того, как Северус начал поправляться, пришло письмо из Хогвартса, и отец, глядя на него, тихо сказал:
— Денег у нас немного, но на учебу тебе мы найдем.
Потом был самый счастливый день в его жизни — родители провожали Северуса в школу, мать утирала слезы радости, а отец скупо улыбнулся и сказал:
— Я знаю, что ты будешь учиться так, чтобы не позорить нас.
Рождество дома. Летние каникулы. Новый учебный год…
В 16 лет Северусу пришлось похоронить родителей — отец тяжело заболел гриппом, мать лечила его. И оба умерли, сгорев буквально за неделю.
Ссора с Лили. Принятие Темной метки. Пророчество…
— Нагини, убей!
Умирая на полу Визжащей Хижины, Северус Снейп вспоминал, как он радовался, собираясь на Рождество домой — за несколько часов до того, как его вызвали в кабинет директора и вручили последнее письмо матери, написанное дрожащей рукой. Как много лет спустя держал в объятиях убитую женщину, которую не смог, да и не хотел разлюбить. И еще вспомнились ему серые глаза таинственной незнакомки, которую он встречал несколько раз то в маггловских, то в магических кварталах.
* * *
— Ты все же вмешивалась в его жизнь!
Афина отвернулась от сестры. Говорить с ней не хотелось — что-либо новое Паллада услышать не надеялась.
— Какая же ты дрянь!
— Киприда, хватит. Какая тебе разница? — Гера усмехнулась. — Или ты думаешь, что Афина хотела его подкупить?
Афродита с визгом бросилась на Афину, видимо, желая расцарапать ее лицо или вырвать хоть клок волос. Паллада усмехнулась, перехватила ее руку и отвесила сестре затрещина.
— Хватит!
Афродита, всхлипнув, отошла подальше от сестры и принялась приводить в порядок прическу. Гера повернулась к появившейся двери.
— Мы ждали тебя, смертный. Проходи.
Бывший профессор зельеварения, бывший двойной шпион, бывший директор Хогвартса Северус Тобиас Снейп вошел в светлый зал, размеры которого невозможно было определить. И вспомнил то, что произошло с ним в детстве.
— Гера, — короткий поклон, — Афродита. Афина. Чем обязан?
— А ты вырос, смертный, — обворожительно улыбнулась Афродита, мгновенно преображаясь и легкой походкой приближаясь к нему.
Афина бросила на нее презрительный взгляд и отвернулась.
— И по-прежнему не отдам его тебе, — холодно усмехнулся Северус. — Ты мне не понравилась с самого начала.
— И я, — кивнула Гера. — Я знаю это.
— Вы правы, мадам, — сухой кивок. — Мне сразу понравилась Афина, но яблоко я, как и прежде, не хочу отдавать ни одной из вас. Теперь еще больше, чем раньше.
Афина тихо рассмеялась.
— Да пропади оно, это яблоко. Идем, я провожу тебя.
Афродита недоумевающе смотрела вслед странной паре.
— Она ведь не в Аид его ведет. Гера, ты слышишь! Она…
— Афина отказалась от приза. Ищи нового…
Гера, конечно же, могла сказать «глупца», но промолчала. Иногда среди смертных рождаются действительно умные люди. Или хитрые, что, впрочем, почти одно и то же.
