В гостиной сидит Рон, заходит Герми.
Рон:
-Ты где была?
-Повышала энергию и жизнеспособность организма посредством злаков и различных фруктов.
-Чего-чего?
-Завтракала.
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Вечером в Вейре шумно: кто-то поет, кто-то разговаривает, взревывают драконы, слышится топот и смех спешащих куда-то компаний. Что поделать, средний возраст здешних обитателей — восемнадцать Оборотов, самое время радоваться жизни.
— Закрыть окно? — спросила Арелия. — Тебе шум не мешает?
— Оставь, — Д’ван махнул рукой. — Я, оказывается, даже соскучился по звукам Вейра. Давно у вас не был.
В дверь постучали: Минна принесла поднос с закуской. Ловко накрыла на стол, выходя, стрельнула глазами на Д’вана. Тот улыбнулся ей вслед:
— Бойкая девчонка, хорошенькая... Чья дочка-то?
— Килсаны, старшая.
Д’ван вскинул брови:
— Да что ты говоришь! Ей же сколько тогда было — два Оборота?
— Стареем, друг мой, — улыбнулась Арелия. — Моему старшему уже четырнадцать.
И от собственных слов вдруг в груди кольнуло — а ведь, действительно, стареем...
Когда Д‘ван ушел, она подошла к зеркалу — ну, неплохо. Для тридцати пяти Оборотов и троих рожденных детей — вообще очень хорошо... Но глаза уже не горят... и когда она в последний раз испытывала желание присоединиться к веселой компании, орущей песни за окном?
«Ты красивая, — сказала Кириата. — Ты нравишься мужчинам». В тоне королевы слышалось недоумение. Как ей объяснить то, что и сама не очень понимаешь? Арелия и не пыталась: «Конечно, родная». Она улыбнулась своему отражению и поправила волосы — сейчас наверняка придут мальчики.
— Нас приняли, всех троих! — глаза С’крела счастливо блестели. В’динет и М’син смущенно улыбались за его спиной.
— Поздравляю, Предводитель, и вас, бронзовые всадники. — Арелия церемонно поклонилась, потом, засмеявшись, раскинула руки: — Ну же, давайте я вас обниму! Молодцы!
Проводив сияющих новоиспеченных Патрульных, Арелия навела порядок на рабочем столе и пошла в свой вейр. Сегодня из-за визита Д’вана, который прилетел сообщить юным всадникам о принятии в Патруль, она и так задержалась дольше обычного.
Дети — Эрли, девяти Оборотов, и Лиардин, которому на днях сравнялось шесть — уже спали. Старший, Дарел, гостил у отца — тот был не Патрульным, а владетелем большого крепкого холда на Севере, в Телгаре. Д’клан в прошлый свой приезд сказал, что хочет сделать Дарела своим наследником. Арелия только обрадовалась: сын был очень похож на отца и внешне, и характером, так что для него это хороший шанс состояться в жизни. А если он Запечатлеет... что ж, тогда в Килет-холде будет два дракона. Соседи лопнут от зависти. На Севере нет холдов, основанных всадниками после Последнего Прохождения, там «свой» дракон — большая редкость и предмет гордости.
Арелия поправила одеяло на разметавшемся Лиардине и пошла на кухню. Давно обещала испечь печенья детям... не то чтобы на общем столе недоставало выпечки, но мамино всегда вкуснее.
Что ж, место Предводителя снова свободно... За все время, что Арелия была Госпожой Вейра, только Д’клан, самый первый ее Предводитель, делил с ней постель и оставался на посту до следующего брачного полета. И то, подозревала Арелия, потому что ждал, когда умрет дед, которого он терпеть не мог. Хотя, кто знает, может, и из-за нее... Во всяком случае, им было хорошо вместе, и сын у них получился замечательный.
Остальные трое покинули Вейр сразу, как только завершили свое обучение. Да и что молодым честолюбивым парням здесь делать? Титул Предводителя сохранялся только из уважения к традициям. Им становился тот всадник из Вейра, чей дракон последним выбывал из борьбы во время брачного полета. Потому что догоняли королеву чаще всего отнюдь не эти юные бронзовые. Двое младших детей Арелии были зачаты именно во время брачных полетов, и их отцы были не последними людьми в Крылатом Патруле. Конечно, никто из них не захотел променять почетную, интересную службу на скучные будни Вейра...
Теплый запах пекущегося теста наполнил кухню. Арелия встряхнула головой, отгоняя невесть откуда нахлынувшую грусть. Ей не на что жаловаться. Она Госпожа Вейра, у нее трое прекрасных детей, и с мужчинами ее всегда соединяла обоюдная страсть. Что еще нужно?
Утро началось с крика увидевшего печенье Лиардина:
— Мама! Можно мы будем дома завтракать?
— Конечно, милый. Я для того и пекла ночью. Сейчас кашу сварю и поедим.
— А я знал, что ты печешь! — Лиардин обхватил ее руками, задрал вверх сияющую мордашку. — То есть я спал, но во сне вкусно пахло!
Арелия поцеловала сына в растрепанную темную макушку:
— Ты умылся? А Эрли еще не встала?
— Встала, — пробурчала сонно та из своей комнаты. — С вами поспишь, как же!
Они еще не закончили завтракать, когда пришла взволнованная Кэссилин.
— Арелия, там к тебе из Патруля, — сказала она сходу. — Иди, сам командир Ф’лит прилетел. Видать, что-то серьезное.
К Главному корпусу Арелия почти прибежала. Ф’лит — мрачный, как в воду опущенный — ждал ее в кабинете.
— Что случилось?
Ф’лит тяжело вздохнул:
— Дети пропали. Вернее, девочка, четырех Оборотов, и девушка семнадцати, ее тетя. Искали весь вечер и всю ночь, не нашли. Ни следа, ни одного свидетеля... И... с девочками были файры — коричневый и зеленая. Оба мертвы.
— Какой ужас... — Арелия опустилась на стул. — Но как это возможно?
— Убить файра? — Ф’лит развел руками. — Не знаю. Видимых повреждений нет. Сейчас целители их исследуют, но это может продлиться еще долго.
— Конечно, — она кивнула. — Сколько всадников тебе нужно?
— Двадцать драконов и всех, кого можно, на пешее прочесывание, — сказал он. — Там лес, сама понимаешь, с воздуха много не углядишь. И вроде бы у вас есть парень родом из Тенистой Долины?
— Да, Т’лам, всадник бронзового Ксалита.
— Его обязательно. — Ф’лит кивнул на невысказанный ею вопрос: — Да, девочки оттуда. Позови его сейчас сюда, может, что-нибудь знает полезное. Заодно и сама подробности послушаешь.
Услышав имя пропавшей девушки, Т’лам побледнел.
— Знаешь ее? — спросил Ф’лит.
— Да... Мы с ней дружили в детстве. Она одна там моего возраста была.
— До того, как ты попал в Вейр? А потом общались?
— Почти нет... Ее дед дружил с Иглином-огородником, часто бывал в Вейре. Через него узнавали друг о друге, приветы передавали. А потом он умер, и в последние два Оборота я о ней ничего не слышал. Когда с Ксалитом начали сами уверенно летать... ну, уже поздно было что ли... Да и родители мои к тому времени уже там не жили, так что и повода не было в Долине появляться.
— Жаль... — Ф’лит побарабанил пальцами по столу. — А брата ее знаешь? Того, чья дочь пропала?
— Нет, — помотал головой Т’лам. — Он тогда не жил с ними, где-то в воспитанниках был.
— Ладно, парень. Все равно ты и местность знаешь, и людей более-менее... Так что держись рядом со мной. Теперь о подробностях...
Девочки были дома одни весь день с самого утра. Амара только что оправилась после перенесенной лихорадки, поэтому осталась присмотреть за племянницей. Вся остальная семья была на Встрече в Длинном холде, так что даже приблизительно определить время исчезновения было невозможно.
Родственники вернулись домой поздно, уже в сумерках. Увидев, что девочек нет, сразу бросились на поиски, позвав на помощь соседей: Амара была не из тех, кто способен без предупреждения уйти куда-то на ночь глядя, тем более, с маленьким ребенком на руках.
— Да, она не такая, — подтвердил Т’лам. — Она всегда своим говорила, даже когда мы всего лишь шли ко мне домой.
Когда окончательно стемнело, золотой файр одного из соседей нашел мертвыми своих собратьев, остававшихся с девочками. Тогда уже запаниковали всерьез и вызвали Патруль.
— Такие дела, — вздохнул Ф’лит. — Ну что, Госпожа, всадники готовы? Пойдем на инструктаж?
Арелия сняла тяжелый бинокль, устало прислонилась к могучему плечу Кириаты. Целый день поисков ничего не дал — девчонки как сквозь землю провалились. Она помассировала закаменевшую от напряжения шею, потерла пальцами слезящиеся глаза. Похоже, с версией о том, что девочки зачем-то ушли в лес и заблудились, придется попрощаться. Хотя она с самого начала была очень сомнительной: все-таки Амара была совсем взрослой, жила в этих местах всю жизнь с самого рождения. Диких кошек, способных напасть на человека, здесь никогда не было, да и в других районах Южного их осталось не так много. И даже если бы каким-то образом виновницей оказалась кошка... Арелия передернулась, вспомнив, как во время такой же поисковой операции нашли растерзанную прайдом женщину. Звери были голодны: от нее остались лишь разбросанные окровавленные кости — но ведь осталось же что-то! Даже опознать несчастную удалось без труда: длинная, заляпанная кровью, светлая коса лежала в паре шагов от обглоданного черепа. А здесь — ничего...
Ф’лит и двое других Патрульных провели весь день, опрашивая соседей. Большинство местных тоже вчера были на Встрече, дома оставались только глубокие старики и маленькие дети, так что толку от опросов пока не было.
Штаб Патрульные устроили в пустующей хижине, недалеко от дома пропавших девочек.
— Это же наш бывший дом, — шепнул Т’лам, входя туда за Арелией. — Надо же, так и стоит до сих пор...
Командир Патруля попросил их остаться после завершения поисков: его, как почти местного жителя, а ее — на случай, если понадобится женщина для разговора.
Ф’лит сидел за столом, обложенный картами, какими-то списками и другими бумагами. Под глазами набрякли мешки, щеки и подбородок потемнели от щетины.
— Какие-то они все здесь дерганые, — пожаловался он, когда Арелия села рядом с ним. — Что ни спросишь, никто ничего не знает, ничего не видел... В двух домах со вчерашнего вечера никого нет, хотя вроде бы живут там... Жаль, что лорда здесь нет. Кто-нибудь вроде Шаджена Руатского быстро всем языки бы развязал.
— А будь у нас дракон наподобие Рута, и развязывать ничего бы не пришлось, — вздохнула Арелия. Увы, знаменитый белый дракон со своим всадником, лордом Джексомом, давно уже почили с миром. Лорд Шаджен, внук Джексома, пользовался всеобщим почетом и уважением, своим подданным внушал благоговейный ужас, но дракона у него не было никакого. — Я думаю, потому эти люди и такие, что у них лорда нет. Каждый за себя, в случае чего, никто не защитит, не поможет. Вот и осторожничают.
— Да, — оживился робко жавшийся в углу Т’лам. — Мои родители поэтому в Плоскогорье и вернулись. Отец поссорился с одним, а у того большая родня в Южном холде. Обещал, что все равно жизни не даст. А тут дядя написал, что стал сильно болеть и нуждается в помощи. Ну, мои плюнули и уехали обратно. Так и так у них не получалось ничего...
Он смущенно замолчал, будто сболтнул лишнее.
— Ох, второй Рут точно не помешал бы, — Ф’лит ожесточенно потер кулаками глаза. — Переместился во вчерашнее утро и карауль, всего и делов...
— А если попробовать? — загорелся Т’лам и тут же потух. — Ксалит говорит, что ему нужны точные ориентиры...
— В том-то и дело, парень, — сказал Ф’лит. — Для того, чтобы переместиться в жестко определенный момент, нужны такие же жесткие ориентиры. Это только Рут сам точно знал, в каком времени находится. Скажем, если бы здесь именно вчера и никогда в другое время лежала какая-нибудь приметная вещь...
— А она не лежала? — встряла Арелия.
— Думаешь, я об этом не спросил?
Воцарилась тишина. Ф’лит просматривал свои записи, Т’лам и Арелия просто отдыхали.
Вошел Д’ван, выглядевший еще хуже Ф’лита. Кивнул всем, тяжело уселся за стол:
— Проверил Острова, — сказал он. — Гоэрдин, живучая тварь, все еще коптит небо. Но не сбежал. Остальных сосланных тоже проверил, на всякий случай — либо мертвы, либо на месте.
Арелия похолодела:
— Так вы подозреваете?..
— А что еще остается? Семья небогатая, так что требовать выкуп смысла не имеет. Девушка еще могла сама сбежать из дома, но тащить за собой маленькую племянницу? Врагов ни у нее, ни у семьи в целом не было, да и откуда им взяться... — вздохнул Д’ван. — Хотелось бы думать, что Гоэрдин — единственный такой выродок, но увы...
Гоэрдин, младший сын богатого южного холдера, будучи воспитанником в Наболе, изнасиловал, запытал до смерти и расчленил трех девушек. Поймали его случайно: припозднившийся из гостей парень заметил, как Гоэрдин выходит из заброшенного пещерного загона для скота, в котором ему совершенно нечего было делать. При мысли о том, что может натворить такой преступник на огромном, все еще малолюдном, заросшем густыми лесами Южном, Арелию затрясло.
— Да, здесь такая мразь может годами безнаказанно орудовать, — подтвердил ее страхи Ф’лит. — Остается только надеяться , чтобы все оказалось не так.
— Но мы должны предполагать худшее, — Д’ван развернул принесенный с собой свиток. — Вот, я составил полный список населения Тенистой Долины. Как все-таки жаль, что здесь нет лорда... У кого разрешение на обыски будем запрашивать? Конклав собирать?
— Зачем собирать? — Ф’лит подтянул к себе список. — Разошлем драконов ко всем членам Конклава, пусть подписывают... Я уже дал задание, как раз к утру должны обернуться. Кстати, надо из Южного Вейра всадников вызвать на ночное патрулирование, пусть наши немного отдохнут, с утра начнем обыскивать подворья.
— Я слетаю, — вызвалась Арелия. Сидеть просто так и смотреть на измученных Патрульных было невмоготу. Т’лам молча последовал за ней. Арелия не возражала — ей компания не помешает, а здесь он все равно ничего пока сделать не может.
Госпожа и Наставник Южного Вейра уже знали о происшествии, и их всадники пребывали в боевой готовности. Арелию с Т’ламом накормили ужином и заверили, что Южный готов прийти на помощь в любое время и в любом месте.
Когда они шли к драконам, чтобы лететь обратно, Т’лам спросил:
— Может, пролетим еще раз вдоль старой дороги к Большой бухте? Мы по лесу до Ворчливой речки только добрались, решили, что дальше они не смогли бы зайти. А я сейчас подумал, что вполне могли, если, например, убегали от кого-то. Там лес не везде непроходимый, есть тропинки... Все равно ведь пока делать нечего.
Арелия согласилась. Хотя, кажется, Патруль уже решил, что девочки не покидали Тенистую Долину, подстраховаться не мешало.
Солнце опустилось к самому горизонту, когда Кириата вдруг сказала: «Ксалит увидел что-то на берегу вон того ручья». Арелия послала королеву вслед за стремительно снижающимся бронзовым.
Здесь не было никаких тропинок, зато была небольшая прогалина в колючих зарослях. Драконы даже смогли там приземлиться — по очереди, но все же.
— Что видел Ксалит? — спросила Арелия.
— Говорит, что-то красное, — Т’лам вертел головой, определяясь на местности. — Вон там, — он махнул рукой дальше по течению ручья и пошел вперед, все время держась так, чтобы Арелия оставалась за его плечом. В лесу почти совсем стемнело, и такая забота согревала душу. Она двинулась за Т’ламом, удивляясь тому, как быстро щуплый подросток, будто еще вчера глядевший на нее снизу вверх, вырос в сильного мужчину, способного защитить ее. И снова в груди кольнуло — стареем...
Когда Т’лам вдруг кинулся бежать, Арелия не сразу поняла, что произошло. И даже своим глазам поверила не сразу.
Девочка сидела под большим валуном, сжавшись в крохотный комочек, неподвижная и безгласная. Подбежав к ней, Т’лам резко остановился, замер, беспомощно оглянулся на Арелию. Она опомнилась, быстро подошла, осторожно подняла ребенка. Малышка лежала на ее руках, все так же сжавшись и глядя в одну точку, только хриплое, прерывистое дыхание говорило, что это живой человек, а не кукла.
Их появление подняло бурю. Девочку передали родным, из близлежащего большого холда доставили целителя. Целый отряд всадников отправился осматривать место, где они нашли ребенка, а Ф’лит решил, на свой страх и риск, не дожидаясь разрешения Конклава, вскрыть оба дома, в которых до сих пор не появились хозяева. Т’лам и Арелия оказались в группе свидетелей вместе с тремя местными жителями:
— Сами понимаете, дополнительная поддержка в случае чего нам не помешает. Ребенок не мог сам уйти так далеко, я нюхом чую, что с обыском тех домов тянуть нельзя.
Насчет нюха Арелия ничего не могла сказать — но сердце ее колотилось, как бешеное, когда взломанная дверь первого дома с громким скрипом распахнулась перед ними.
В доме было тихо и темно, слабо пахло чем-то металлическим. Ф’лит раздул ноздри и подобрался.
— Больше светильников! — скомандовал он. — Смотреть внимательно!
Но долго смотреть не пришлось. Д’ван, шедший с краю, вдруг остановился, потрогал половицу перед собой, потом приподнял ее и отодвинул в сторону. В колеблющемся свете ламп появился край дерюжного мешка, присыпанного землей. Арелия закусила губу.
В тяжелом молчании сняли еще две половицы, осторожно вытащили мешок. Арелия уже знала, что они в нем увидят, но все равно не смогла сдержать сдавленного крика, когда дерюжные края разошлись, и показалось окровавленное, застывшее девичье лицо.
Т’лам отшатнулся, зажал рукой рот и побледнел так, что даже в полумраке было заметно. Ее тоже замутило; по лицу стоявшего рядом крупного мужчины со свирепо насупленными бровями градом покатился пот.
— Что же такое, — бормотал он, сжимая и разжимая свои кулачищи, — да что ж это такое делается...
— Подойдите, — голос Д’вана звучал глухо. — Зрелище... неприятное, но вы должны все засвидетельствовать.
К тому времени, когда тело несчастной Амары извлекли из мешка и заполнили протокол, прибыл дежурный целитель Патруля с помощниками — забрать тело для исследования. Арелия расписалась в протоколе и, пошатываясь, вышла на воздух. Шедший следом Т’лам поддержал ее под локоть:
— Теперь домой?
— Конечно, — она благодарно улыбнулась ему. — Хватит с нас на сегодня.
К ее удивлению, Ксалит опустился рядом с Кириатой, а не полетел сразу к своему вейру.
— Может, посидим в Главном зале, выпьем кла? — нерешительно предложил Т’лам. — Извини, ты устала... Но я просто не смогу сейчас заснуть...
— Я тоже, — она обрадовалась предложению. — Я, конечно, старая и все повидавшая, но сейчас тоже не усну. А тебе и того хуже, ты же дружил с Амарой.
— Ты совсем молодая! — неожиданно горячо запротестовал Т’лам, потом вдруг смущенно опустил глаза. — То есть... Ну...
В груди ворохнулось что-то давнее, почти забытое. Арелия недоверчиво прислушалась к себе — неужели? Нашла время, нечего сказать...
В Главном зале, по обыкновению, у очага стоял котел с горячим кла, а рядом — блюдо с накрытыми полотенцем свежими булочками.
— Я не понимаю, — заговорил Т’лам, когда они устроились рядышком за столом. — Как такое могло случиться? За что ее? Я мало что рассмотрел... но на ней ведь не было... других повреждений?
— Нет, не было. — Арелия покачала головой. — Только череп проломлен. Разве что под одеждой...
Оба непроизвольно поежились.
— А девочка? Сказала что-нибудь?
— Нет. Я слышала, как Ф’лит спрашивал у кого-то. Бедняжка вообще могла умом повредиться, неизвестно ведь, что с ней происходило целые сутки...
Т’лам побледнел:
— Мне еще так плохо стало там, потому что вспомнил... Я в детстве случайно нашел убитого дельфина. Тоже в мешке был. Представляешь, открыл, а оттуда отрубленная голова вывалилась... А сегодня...
Он потер лицо ладонями:
— До сих пор в глазах стоит, как закрою, так вижу... Стыд-то какой, а еще всадник...
— Всадники тоже люди. — Арелия погладила его по руке. — Не стоит стыдиться того, что у тебя есть чувства.
Они сидели совсем близко, и, повернувшись, она уперлась коленом в его крепкое теплое бедро. Т’лам сжал ее руку в обеих ладонях, и ей вдруг до боли захотелось хоть ненадолго забыть этот ужасный день, согреться в надежных объятьях, почувствовать себя живой... Она незаметно для себя перетекла к нему на колени, руки сами обвили широкие плечи, губы раскрылись, приглашая и принимая...
Желание вспыхнуло вдруг, затмевая разум, не оставляя места для сомнений. Оторвавшись от поцелуя, она расстегнула его рубашку, провела ладонью по сильной гладкой груди. Погладила подрагивающий живот, опустила руку ниже, на горячий твердый бугор, заметно оттопыривший ширинку. Т’лам тяжело дышал, тщетно пытаясь расстегнуть ее платье. Арелия выгнулась, завела руки за спину, сама расстегивая тугие пуговицы. Он жадно приник губами к ее шее, придерживая ее за поясницу и оглаживая второй рукой бедро. Справившись с застежками, она встала, одним движением сняла платье и потянула Т’лама на пол.
Он был горяч и юн и продержался недолго, но ей хватило. Чувствуя, что он на грани, она сжалась вокруг него, стиснула коленями узкие бедра и застонала от пронзившего ее короткого, но яркого, как молния, наслаждения. Т’лам замычал, дернулся и обмяк, крепко обхватив ее руками.
В голове было блаженно пусто, даже как будто звенело. Арелия безвольно распласталась по полу, чувствуя, что смогла бы сейчас заснуть даже на этой, весьма сомнительного качества, «постели». Т’лам зашевелился, скатился с нее, лег рядом на спину.
— Спасибо, — сказала она. — Мне, оказывается, это было просто необходимо.
— Это я должен тебя благодарить, — он повернулся к ней, мягко поцеловал в губы. — Ты... необыкновенная. Красивая, умная... и вообще...
Арелия ответила на поцелуй, села, потянулась.
— Теперь давай по домам. — Она нашарила платье, остановила жестом его порыв что-то сказать. — Все завтра, Т’лам. Сейчас мы оба не в состоянии о чем-то думать.
Заснула она сразу и крепко спала до самого утра.
На следующий день после обеда их обоих вызвали в штаб-квартиру Патруля, оформлять свидетельские показания. Принимал их Д’ван, так, кажется, и не ложившийся со вчерашнего дня.
— Поймали мы их, — сказал он, как только они вошли. — Дело такое... и глупое, и простое, и жестокое настолько, что волосы дыбом... Сегодня целители дали заключение, что файры умерли от какой-то скоротечной болезни, оба почти одновременно. Видимо, девчонки понесли их в лес хоронить. И там наткнулись на эту парочку, мужа и жену, которые тащили украденные у соседей мешки с семенами какого-то редкого сорта. Они, оказывается, давно замыслили это дело и специально ждали дня Встречи. У самих на земле ничего не получалось, пупок надрывать, как сказала жена, надоело, вот и придумали — украсть у соседей ценное имущество и свалить, пока те на Встрече веселятся. А тут девочки... Они говорят, что Амара на них набросилась, стала мешки отбирать, завязалась драка, ее толкнули, а она упала неудачно и голову разбила. Врут, конечно, но, похоже, убивать ее и впрямь не собирались, скорее всего, хотели оглушить, да ударили слишком сильно... В общем, поняли, что натворили, бедняжку Амару наспех закопали дома под полом, а малышку взяли с собой и бросили по пути в лесу. Рука, говорят, на ребенка не поднялась. Решили предоставить ее судьбе.
— А где вы их нашли?
— В море. Дельфины постарались. Эти... угнали лодку, рассчитывали добраться до Северного и затеряться там.
Д’ван сильно потер пальцами виски.
— Ума не приложу, кем их считать... Разве это люди?
— Увы, друг мой, люди... — вздохнула Арелия. — Шел бы ты домой, отдохнул. Ксанна, поди, забыла, как ты выглядишь.
— Да уже скоро, — Д’ван тоскливо посмотрел в окно. — Сколько грязи видел, а все никак не привыкну...
Пока они шли к драконам, Т’лам молчал, глядя себе под ноги. Арелия не выдержала:
— Если ты из-за вчерашнего...
— Нет, — перебил он ее ломким голосом. — Понимаешь... я ведь тоже мог стать таким, если бы не Запечатлел Ксалита! Мы ведь точно так же жили, и родители не хотели надрываться, все время ругались из-за этого... Неужели и я бы так смог... из-за мешка семян...
Он остановился, закрыл руками лицо. Арелия с силой развернула его, встряхнула за плечи:
— Нет! Никогда не смей так думать о себе! Ты — всадник! Разве Ксалит выбрал бы человека, способного на такую низость?
Т’лам медленно опустил руки, растерянно посмотрел на нее:
— Прости... я не подумал... Просто все так...
— Я понимаю, — она хотела отпустить его, но он не позволил, осторожно привлек ее к себе:
— А насчет вчерашнего... Можно, я приду к тебе сегодня вечером?
Арелия подбирала слова для отказа, как вдруг Кириата глубокомысленно заметила: «Ксалит совсем вырос. Большой, сильный... Настоящий бронзовый!»
— Почему бы нет? — пробормотала Арелия. Королева, по крайней мере, совсем не против... Она подняла голову и уже твердо сказала: — Приходи, конечно. Поговорим...
«А может, и не только, — добавила уже про себя, любуясь его сияющей улыбкой. — В конце концов, мы не просто мужчина и женщина... Мы — всадники!»
