Профессор Снейп попадает в 1938 г. и ведет урок зельеварения.
- А, Реддл... Наша новая знаменитость... Где я буду искать безоар?
- В желудке козы, сэр.
- Гм... пять баллов со Слизерина за наглость. Что получится, Реддл, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?
- Не знаю, сэр...
- Десять баллов со Слизерина за незнание.
На перемене Реддл подходит и спрашивает:
- Профессор Снейп, в чем я виноват?
- Больно ты, Реддл, мне поганца-Поттера напоминаешь...
Волдеморт откинулся на спинку кресла, взял со столика хрустальный бокал с изумрудной жидкостью. Жидкость сверкала в лучах заходящего солнца, которое, смущенно краснея, лениво опускалось за горизонт. Лучи, преломляясь в хрустале, создавали причудливые изумрудные изображения.
Лорд Волдеморт глядел сквозь бокал. Солнце опускалось, лучи исчезали, изображения менялись. Что видел в них великий темный маг?
Маленький трехлетний мальчик бежит по темному коридору за полной женщиной с криком:
– Где мама? Где моя мама? К Питеру приходила мама, почему ко мне не приходит?
Женщина поворачивается, ее лицо перекошено злобой:
– Как ты мне уже надоел! Как тебя еще ноги держат, бесовское отродье? Весь день покоя мне не даешь! – от крика лицо ее покраснело, вместе со словами изо рта вылетает слюна. – Нет у тебя матери! Померла! Сдохла, как тебя рожала, выродка! Не придет к тебе мать! Нет ее! Нет!
Женщина поворачивается спиной к мальчику и как можно скорее покидает коридор. Мальчик стоит, широко раскрыв глаза, но не видит ничего. Губы беззвучно шепчут слово «померла». Лицо искажает болезненная гримаса, он разворачивается и исчезает в темноте коридора.
В приюте эпидемия туберкулеза. Лекарств нет, дети умирают по нескольку человек в неделю. Чтобы остановить распространение болезни, детей не выпускают из комнат.
Но кто-то все же сумел выбраться: по коридору, крадучись, почти беззвучно пробирается темноволосый паренек лет десяти. Но за поворотом он натыкается на нянюшку.
– Том! Что ты здесь делаешь?
Том не пытается спрятаться, он спокойно смотрит в глаза женщине и ледяным тоном отвечает:
– Иду в комнату №13, мэм.
– Но там ведь лежит больная, – женщина недоуменно глядит на мальчика. – Ты можешь заразиться и умереть.
– Это мои проблемы. Умерло уже такое количество человек, что одним больше, одним меньше – никакой разницы. К тому же, если мне не изменяет память, шесть лет назад вы называли меня «выродком» и «дьявольским отродьем», так что мне кажется, моя смерть не очень огорчит вас. Мэм, – добавил он после паузы.
Ошарашенная таким ответом нянюшка молча глотает ртом воздух, не находя слов для ответа. Том больше не обращает на нее внимания и продолжает свой путь.
У двери тринадцатой комнаты Том на мгновение замирает, но потом все же поднимает руку и стучит. Слышно тихое: «Войдите», – и кто-то по ту сторону двери заходится в кашле. Паренек входит.
Шторы в комнате задернуты, на мебели густой слой пыли. Но взгляд Тома прикован к девочке, лежащей на кровати: слишком худая, слишком бледная, казалось, она сломается, если попытаться поднять ее.
Девочка удивленно глядит на человека, пришедшего в комнату больной – сюда не заходили даже уборщицы, о чем свидетельствовала пыль на всех горизонтальных поверхностях.
– Том, ты не должен приходить, ты же можешь заразиться.
Эти слова становятся последней каплей: показная хладнокровность лопается как мыльный пузырь. В глазах парня загорается огонь ярости, он кричит что-то, толком не вникая в смысл, выплескивает из себя весь гнев, накопленный за месяцы сидения взаперти. Останавливается он, только встретившись взглядом с карими глазами девочки, напуганной его внезапной вспышкой гнева.
– Извини. Я не на тебя.
Он отворачивается, проводит пальцем по столу, задумчиво глядит на чистую дорожку среди хлопьев пыли. Задумчивость пропадает, приходит жажда действия. Том оборачивается:
– Я пойду, возьму тряпку и приберу здесь. Вредно дышать пылью.
Подождав, пока он выйдет, девочка откашливается, подносит к губам носовой платок. На платке остаются пятна крови.
Том возвращается. Девочка поворачивается, чтобы спрятать кусочек ткани под подушку, но от резкого поворота у нее темнеет в глазах и она бессильно падает на кровать. Парень подходит к ней, разворачивает платок. Долгое время он тупо, с каким-то непонятным отчаянием глядит на красные пятна, затем сминает кусочек ткани и тяжело опускается на кровать.
– Эльвира, – начинает он, но голос срывается и Том замолкает. Он еще несколько раз пытается заговорить, но мешает комок в горле. Ему совершенно не хочется ничего делать, внутри пусто, будто кто-то все выпотрошил. Все. И душу тоже.
– Том, – ладошка Эльвиры накрывает руку парня. – Том, я… ты не расстраивайся, я того не стою.
Он поворачивает голову, смотрит ей прямо в глаза:
– Нет. Именно ты этого стоишь. Я отомщу за тебя, – продолжает он после паузы.
– Бог мой! Том, кому?
– Всем. Им всем. Я найду способ, какого они не знают, потому что… я не такой, как они, Эльвира, – тихо говорит он. – Я это чувствую. И я отомщу. Как только смогу. Отомщу за тебя и за маму.
Они молчат. Наконец Том решается и берет в свои ладони руки девочки:
– Эльвира, я, кажется… наверное… в общем, я люблю тебя, – неуверенно заканчивает он и нерешительно смотрит на девочку: засмеется или нет? Эльвира серьезна, она и не думает смеяться:
– ты знаешь, Том, я тоже, – вздыхает, – я тоже тебя люблю. Жалко, что я… заболела, – Эльвира опускает глаза.
– Мы встретимся. После смерти, – голос Тома звучит уверенно, а в глубине глаз таится маленький страх.
– Ты веришь в загробную жизнь? – девочка недоверчиво косится на Тома.
– Я знаю, что мы встретимся. Я обещаю, что как только отомщу, приду в тебе. Только ты жди меня. Дождешься? – он вопросительно смотрит на Эльвиру, та кивает.
Они еще долго сидят, глядя друг другу в глаза.
– Тебе пора, – тихие слова разбивают тишину.
Том кивает и робко целует Эльвиру.
– Дождись меня.
– Дождусь… милый.
Эльвира умерла через три месяца. Том был с ней до последней минуты. А ночью разразилась страшная гроза, и если бы вы вышли на улицу, то смогли бы увидеть маленькую фигурку на крыше приюта. В глазах Тома отражались молнии, а в душе загорелось беспощадное пламя ненависти. Он повторял одно и то же слово – «отомщу».
Ночь. Тринадцатилетний подросток бесшумно выходит из замка и идет к озеру, за пазухой у него что-то топорщится. На берегу он останавливается и достает из-под куртки… рысенка.
– Эля, красавица… иди, погуляй. Я здесь подожду.
Он назвал рысь именем своей первой и единственной любви, о которой не знал никто. Как и о рыси. Том нашел ее как-то вечером в Запретном лесу – наверное, она потерялась. С тех пор Эля жила в гостиной Слизерина. Каждой ночью Том выходил с ней погулять. Эля мурлыкала и терлась о ноги мальчика, а он улыбался, глядя на нее.
Но идиллия продолжалась недолго: через полгода Эля чем-то заболела. Том перерыл всю библиотеку, но нужной информации там не было. Можно было найти, как вылечить единорога от чепятки шушечной, но о рысях ничего не было: они не магические животные. В отчаянии Том как-то вечером, взяв Элю на руки, пошел в больничное крыло. Но мадам Ивэллен просто-напросто выставила его за дверь.
Через несколько дней Эля умерла, и том похоронил ее далеко в Запретном лесу.
Летом того же года мадам Ивэллен нашли мертвой в собственной квартире.
***
Вот она, вся моя жизнь. А ведь все могло быть по-другому. Многие, нет, все считают меня бессердечным. А они пробовали смотреть на себя со стороны?
Все могло быть по-другому… но не стало. Весь смысл моей жизни – месть. Но месть затянулась, значит и жизнь – тоже. Эльвира ждет меня.
Поттер, верно, сейчас ищет мои крестражи, чтобы после сразиться со мной. Тщетно. Их было всего три – дневник, кольцо и медальон. Первые два уничтожены моими «врагами», третий… уничтожил я сам. Они были нужны мне лишь для того, чтобы меня не убили до выполнения цели. Месть затянулась. Я выиграл. Все они ошибаются.
В этой жизни меня больше ничего не интересует. Прервется род Слизерина? А мне какое дело? Родственников не выбирают. Я к нему в наследники не набивался.
Лорда Волдеморта больше нет, остался лишь Том. Мама ждет меня. Эльвира ждет меня. Эля ждет меня. И я иду.
Пустой хрустальный бокал разбился о каменные плиты пола.