Макгонагалл и Снейп:
- Вот если я на экзаменах поставлю хоть одну "П", меня целый факультет на руках носить будет!
- А если я на экзаменах поставлю хоть одну "В", меня целый факультет на руках носить будет!
Дамблдор мимо проходит, подключается:
- А если я вас обоих уволю, меня целая школа на руках носить
будет!
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Приглашены на вечеринку к Мальсиберу. Он обещает какой-то сюрприз, пишет, что всем очень понравится. Я в предвкушении.
Вчера опять клеилась Белл. Неуемная какая. Ей что, мужа мало?»
Уже ближе к завершению вечера стало окончательно ясно – вечеринка удалась. Дамы в своем кругу посплетничали об отсутствующих и оценили наряды присутствующих, мужчины успели обсудить положение в стране и обменяться мнениями о наглости грязнокровок. Поданные блюда покорили гостей – и ведь это при том, что Мальсибер никогда не скупился, устраивая свои вечера. Ну а ближе к концу встречи случился и обещанный сюрприз: троюродный дядюшка Мальсибера торжественно внес несколько бутылок, сразу приковавших к себе заинтересованные взгляды ценителей. Дядюшка, посмеиваясь, начал разливать древнее вино по кубкам, рассказывая старую легенду, связанную с напитком, способным исполнить самое заветное и самое искреннее желание испившего этот воистину божественный нектар. Изрядно захмелевший к тому времени Люциус Малфой принял кубок, рассмеялся и провозгласил:
– Пью за то, чтобы у меня как можно скорее родился сын!
И осушил кубок одним глотком.
– Вот сам и рожай, – едва слышно пробормотала Нарцисса Малфой и грациозно пригубила свой бокал.
И почему-то никому из них не пришло в голову, что с легендами стоит быть поаккуратнее.
Утро для Люциуса началось с сильной головной боли. Он приподнялся, не открывая глаз, чтобы нашарить на прикроватной тумбочке флакон с антипохмельным зельем. Вымуштрованные домовые эльфы всегда оставляли нужное средство, когда хозяин возвращался с приемов – так, на всякий случай. Но в этот раз случилось непредвиденное: Люциусу не удалось найти не только флакон, но и тумбочку. Это привело его в чувство не менее эффективно, чем зелье: если он уснул не в своей постели, значит, лежит сейчас в чьей-то чужой. И остается только молиться, чтобы рядом не лежало еще и чужое тело, Нарцисса не отличалась покладистым характером в вопросах супружеской неверности, а надеяться на сокрытие внепланового загула не приходилось – к Мальсиберу они отправлялись вдвоем.
– Что за… – пробормотал он, резко сев и заморгав. И схватился за горло.
Комната была действительно не его. И кровать тоже. Да и голос…
Исследования нарушил громкий вопль. Люциус подскочил на месте, чуть не запутался в широком подоле длиннющей ночной рубашки, выкарабкиваясь из постели, мысленно чертыхнулся и помчался на звук. И только вылетев из комнаты, он с облегчением отметил, что находится все же в Малфой-мэноре. А неутихающий вопль доносился из-за дверей его же собственной спальни. Люциус подхватил подол, чтобы было удобнее передвигаться, и рывком распахнул дверь.
В его комнате на кровати сидел он сам и громко орал.
– Ты кто?!
Люциус-в-кровати (оборотное?!) заткнулся, посмотрел на Люциуса-в-дверях и упал в обморок. Последний оглянулся, вспомнив, наконец, про палочку, и наткнулся взглядом на отражение в зеркале. Оттуда на него смотрела ошарашенная Нарцисса, судорожно сжимающая тонкими пальцами подол любимой ночной рубашки…
– Люциус, клянусь, я ничего такого не думала, – рыдал Люциус… или все же Нарцисса?.. утирая слезы рукавом пижамы. – Я сгоряча… Я…
– Хватит истерить! – воскликнул Люциус и рассерженно впихнул «мужу» носовой платок. – Возьми себя в руки и имей мужество нести ответственность за свои поступки. О Мерлин, женщина, ты Малфой!
Нарцисса горестно всхлипнула, промокнула глаза, но следующий всхлип сумела подавить. И принялась нервно накручивать на палец прядь волос.
– И оставь мои волосы в покое! – зашипел раздраженный Люциус.
Нарцисса послушно отпустила волосы и уставилась на... супругу.
– И что теперь делать?
– Завтракать! Я умираю с голоду.
Атмосфера за завтраком царила нервная, обоим кусок не лез в горло, но все же супругам удалось взять себя в руки.
– Нарцисса, мы попали в глупую и нелепую ситуацию, – вольготно расположившись в кресле и закинув ногу на ногу, рассуждал Люциус. – И я думаю, что об этом должно знать как можно меньше людей.
Нарцисса кивнула, отпивая глоток чая из любимой кружки.
– Я пока не знаю, во что это выльется для нас, но… – Люциус раздраженно махнул рукой. – Мы должны помогать друг другу.
– Ты прав, дорогой.
– И в первую очередь нужно привыкать к тому, что мы выглядим несколько… непривычно. Дорогой.
Северус Снейп был немало удивлен письмом, доставленным утренней совой. Написанное изящным женским почерком, тем не менее, оно было явно составлено под диктовку Люциуса Малфоя – в письме угадывались его стиль изложения и речевые обороты. Люциус просил явиться к нему домой сегодня не позднее девяти часов вечера. И ничему не удивляться (подчеркнуто дважды).
Северус проворчал под нос что-то насчет заносчивых аристократов и отложил письмо в сторону. Он знал, что обязательно пойдет. Интересно же.
И ровно в половине девятого вечера вышел из камина в Малфой-мэноре. Церемонно склонил голову перед встречавшей его женой Люциуса.
– Добрый вечер, миссис Малфой. А где ваш муж?
– Северус… Ты же помнишь, что тебя просили ничему не удивляться? Ну, так это я…
– Вы просили меня прибыть? – уточнил изумленный Северус.
Нарцисса замялась.
– Не совсем. Муж – это я и есть…
В то, что перед ним сидит именно Люциус, Северус в конце концов поверил. Конечно, поведанная история оказалась необычной. Даже больше, чем необычной, но в пристрастии к глупым розыгрышам чету Малфоев обвинить было сложно, да и… слишком многое сидящая напротив женщина знала о Люциусе такого, чем он никогда бы не поделился ни с кем. Так что оставалось только смириться с диким фактом обмена телами.
– Ты поможешь мне?
Северусу стало неуютно перед сияющими надеждой голубыми глазами.
– Как ты себе это представляешь? Чем я могу помочь?
– Северус, ну… кто тут подающий надежды знаток зельеварения и темных искусств? Я не знаю. Может, есть какое-то заклинание или зелье…
– Какое-то зелье? – раздраженно прошипел он. – Если бы «какое-то» зелье существовало, я бы тебе об этом сказал прямо. Но такого зелья я лично не знаю!
– Северус, пожалуйста…
– Я подумаю, Люциус. Но ничего не могу обещать.
К вечеру чета Малфоев уже несколько пришла в себя и даже начала подшучивать друг над другом. Этому немало поспособствовало совместное написание писем: Люциусу пришлось отменить несколько не очень важных деловых встреч, а Нарцисса предупредила знакомых, что в ближайшие дни «крайне занята, в гости ожидать не следует». Писали по очереди, под диктовку, и оба с некоторым ужасом понимали, что предстоит пережить. С ужасом, к которому примешалась немалая доля предвкушения.
– Я сегодня размышляла над тем, что с нами случилось, – отложив десертную ложечку, призналась Нарцисса за ужином.
– Размышлял, – послушно согласилась Нарцисса. – Мне кажется, что чем быстрее исполнится загаданное нами, тем быстрее мы... вернемся в себя.
Нарцисса молча допила кофе, разглядывая супруга.
– Цисси, у меня к тебе большая просьба, – едва заметно скривившись, тихо произнесла Нарцисса. – Пожалуйста, обращайся с моим телом бережно. Например, не стоит пить столько кофе. Тем более на ночь. И научись носить каблуки. И походка... ради Мерлина, не стоит забывать о том, что ты женщина!
– Я мужчина, – огрызнулся Люциус.
– Да, разумеется, дорогая. Но сейчас ты в моем теле. Ты же не хочешь, чтобы я вернул тебе... плохо ухоженное тело?
«Все Блэки ненормальные», – думал Люциус, направляясь после ужина в кабинет с целью хоть немного расслабиться. В последнее время почему-то эта цель лучше всего достигалась в обществе бокала с коньяком или огневиски.
О том, что его жена не избежала участи подхватить семейное безумие, Люциус убедился во время ночного визита «мужа».
Он как раз пыталась выбрать, что же такое надеть перед сном, когда дверь в спальню распахнулась и через порог шагнула Нарцисса. После довольно жаркого спора супруги все же согласились, что меняться спальнями не будут, в итоге Люциус вернулся в комнату, в которой так неожиданно проснулся утром. И теперь он удивленно смотрел на жену, которая отвечала ему несколько диковатым взглядом.
– Ты передумала… передумал, дорогой?
– Знаешь, дорогая… – «супруг» подчеркнула свое обращение и взмахнула палочкой, накладывая на спальню чары тишины. Люциус нервно сделал шаг назад. – Я тут подумал, что тебе стоит познакомиться с некоторыми… особенностями твоего нового тела.
– Что?!
– Потому что мне само…му очень сильно хочется попробовать мои нынешние особенности.
– Нарцисса!
– О нет, радость моя, – мурлыкнула Нарцисса, стремительно метнувшаяся к нему. – Мы же договорились называть друг друга правильно, ты уже забыла?
– Нарцисса?!
– Ох, Люци, перестань трястись. От супружеского долга еще никто не умирал. Может, еще и научишься кое-чему, – последнее Нарцисса выдохнула уже прямо в ухо Люциусу, привлекая к себе. – Кажется, мне это начинает нравиться. И ты ведь так хотел наследника…
– С-с-сееев, – руки Люциуса отчетливо тряслись, и Северус недовольно принюхался. – Она точно с ума сошла.
Очередное утреннее письмо вырвало его чуть ли не из кровати, настоятельно потребовав примчаться в Малфой-мэнор прямо в ту же секунду. Северус молча перечитал послание, вспомнил раздраженно-нервное состояние, в котором вчера оставил Люциуса привыкать к женскому телу, соотнес это с печально известным темпераментом Блэков, из чьего рода – и об этом не стоит забывать – вышла Нарцисса, и поспешно допил кофе одним глотком.
Однако в поместье его встретил всего лишь абсолютно расхристанный и несчастный Люциус, кутающийся в шелковый пеньюар. Северус с трудом отвел глаза от высокой женской груди – тонкая ткань практически не скрывала влекущие формы, которым даже не требовалась поддержка в виде белья.
В спальне сильно легче не стало. Люциус почти упал в кресло, махнув ему в сторону свободного места, и потянулся к стоявшей на туалетном столике бутылке. От движения пола пеньюара ненавязчиво сползла, заставив Северуса молча выругаться и сосредоточить внимание на лице собеседника. Конечно, тот факт, что не приведенные в порядок волосы обрамляли нежный овал лица, а один локон спадал в глубокий вырез, не сильно спасал дело. От размышлений на тему этичности нахождения в спальне с полуодетой женой собственного друга, даже учитывая, что таковая жена этим именно другом и является (Мерлин, от такой замысловатой конструкции голова начинает идти кругом), его отвлек звон разбитого стекла. Люциус несчастно посмотрел вниз и потянулся к столику снова – за стаканом.
– И из-за чего такая срочность? – призвав все свое терпение, спросил Северус.
Люциус не ответил, потому что ему наконец-то удалось налить в стакан коньяк. Северус возвел очи горе и шагнул к нему, стараясь не наступить на валяющиеся возле кресла осколки бокала.
– Тебе хватит!
Он решительно отобрал стакан, который Люциус упорно пытался поднести к губам, невзирая на то, что половина жидкости уже расплескалась и залила пеньюар.
– Посмотри на себя! Сидишь тут, ноешь, пьяный, как… как последняя маггла!
– Я не пьян, – возмутился Люциус, с тоской глядя на бутылку, также стремительно оказавшуюся вне зоны досягаемости. – Я никак не мог налить. И все пролил.
– Люциус, марш в ванну! От тебя разит, как от пропойцы, – скомандовал Северус, распахивая окно. – Давай-давай, иди сам, если не хочешь, чтобы этим занялся я.
Люциус трагично заломил руки и жалобно застонал, но на Северуса это не произвело никакого впечатления.
– Ты очень жестокий человек, – с чувством сообщил Люц, кое-как поднимаясь на ноги и поковыляв в ванную.
– И не забудь переодеться. Уверен, ты не слишком горишь желанием демонстрировать мне тело своей жены.
Из дневника Люциуса Малфоя.
«9 августа 1979 года.
Это просто кошмар! Выживший из ума старик — один из родственников Мальсибера — угощал нас какой-то гадостью. И теперь я выгляжу как моя жена. Хотя Сев заявил, что мы с Цисси поменялись не внешностью, а телами. Как все вернуть обратно – непонятно. Когда размышляли об этом, вспомнили, что то древнее пойло должно выполнять желания. Я захотел наследника, а эта дура, моя жена, пожелала, чтобы я рожал сам... О Мерлин!
Это какое-то безумие!
Так Цисси еще и решила всеми силами поспособствовать скорейшему рождению наследника! По крайней мере, именно в этом она уверяла меня вчера вечером, заявившись в мою... то есть в ее комнату.
Зачем я только взял жену из Блэков?! Они же все сумасшедшие! Вся семья дурная. И сестры Блэк – старшая оказалась помешанной нимфоманкой, средняя вышла замуж за маггла. И кузены их такие же психи. Хотя Рег вполне ничего, кажется, интересный мальчик.
Мерлин! Сестры Блэк!
Интересно, что сделает Нарцисса, когда к ней полезет приставать Белл? А ведь сестрица обязательно не удержится, рано или поздно предпримет попытку. Вот специально ничего Нарциссе говорить об этом не буду!»
Супруги Малфои довольно быстро приспособились к новой для себя жизни. Люциус, скрипя зубами, научился ходить на каблуках, носить длинные платья и даже прекратил при этом ругаться через слово. Нарцисса перестала забывать везде трость и путать дебет с кредитом. Они согласовали расписание дня таким образом, чтобы мелькать на людях как можно меньше. Пока удавалось. И все это время им везло – ведь Темный Лорд не собирал своих верных последователей, что не могло не радовать Люциуса. Вместо этого Малфой почти каждый день виделся со Снейпом.
– Если бы я знал, – стенал Люциус, заламывая руки. – Сев, это просто ужасно!
– Ну и что случилось на этот раз?
Северус был традиционно мрачен и столь же традиционно не мог оценить степень страданий Люциуса.
– Я всегда думал, что… у женщин есть просто отговорка от разных дел.
– И поэтому ты опять глушишь коньяк? – практически рухнув в кресло, ехидно поинтересовался жестокосердный друг. – Или сегодня, исключительно ради разнообразия, это огневиски?
– Она запретила эльфам давать мне спиртное! – Люциус надул губки. – И они ей повинуются! Беспрекословно!
– Естественно. Она же их хозяин.
Последняя фраза оказалась ошибкой. Северусу выпало сомнительное счастье наблюдать истерику Люциуса и уворачиваться при этом от швыряемых в него предметов. Наконец выкрики «Я их хозяин! Я!» сменились тихими всхлипываниями.
– Я теперь без успокоительного к тебе приходить не буду, – убирая палочку в карман, хмыкнул Северус. – Так что случилось на этот раз?
Люциус что-то тихо пробормотал, и его щеки окрасились румянцем.
– Громче, я не слышу.
– Женские дни! – выкрикнул Люциус, швыряя в Северуса последним, что оставалось под рукой – вышитой кривоватыми змейками подушкой-думкой. – Проклятые женские дни! Сев, – простонал он, – это хуже Круцио…
– Могу сварить зелье, – после недолгого молчания предложил смутившийся Северус. – Ничем другим помочь не в силах.
– Зелье? – сморщился Люциус. – А какие-то еще варианты есть?
– Слышал, помогает секс. И не смотри на меня так, с этим я точно помогать не стану!
Из дневника Люциуса Малфоя.
«15 августа 1979 года.
Северус пообещал мне помочь и сварить это свое зелье. Я не смог ответить на все его вопросы и посоветовал спросить у жены. Утром он его принес, но почему-то очень смущался, а с его внешностью это выглядит крайне забавно, потом быстро ушел. Кажется, у него что-то случилось. Надо бы узнать.
18 августа 1979 года.
Узнавать ничего не надо – я видел все своими глазами.
Моя жена целовалась с этим… этим… юнцом! Моя жена! И, насколько я успел понять, этот… этот… подлец не особо и сопротивлялся! Конечно, я крупнее и сильнее его, да и Нарцисса его так вжала в кресло, что деться ему было просто некуда… То есть именно она была инициатором!
Но почему этот проходимец полез меня обнимать?! Извращенец!
Интересно, что она в нем нашла?
А со Снейпом больше не разговариваю. Знал и молчал, предатель!»
Вызов пришел вечером, когда Люциус уже совсем было собирался спать. Левую руку обожгло, словно на нее плеснули кипятком. Он вскочил, метнулся к двери – и столкнулся с растерянной Нарциссой.
– Оно… болит… – Она с ужасом смотрела на слабо пульсирующую Метку. – Люц, что делать?
– Что делать, что делать… Отправляться!
Наверное, со стороны забавно было видеть, как изящная женщина встряхивает за плечи рослого мужчину. Впрочем, смотреть на них было некому, разве что домовым эльфам.
– Мы уже не раз говорили об этом. У тебя все получится, ну же!
Люциус втолкнул запаниковавшую жену в комнату и, пока она в его облике металась по спальне, лихорадочно одеваясь и периодически роняя детали одежды, плеснул на два пальца коньяку в бокал и сунул ей в руку.
– У тебя все получится!
Нарцисса вернулась после полуночи, кипя от возмущения. Люциус только-только успокоился, устав нервно расхаживать по дому, как она ворвалась в комнату.
– И часто эта сучка к тебе приставала? – приставив палочку к горлу обалдевшего Люциуса, прошипела Нарцисса. – Отвечай, муженек!
Тот только судорожно сглотнул, хлопая глазами и косясь на руку жены. Нарцисса, несколько придя в себя, палочку отвела, но убирать далеко не стала и все настойчивее требовала ответа на свой вопрос…
Утром, наплевав на то, что он на Северуса обижен, Люциус вызвал его к себе. Срочно. С обезболивающим.
– Сев, она сошла с ума, я тебе точно говорю!
– Что на этот раз? – устало спросил Северус и тихо пробормотал, прикрыв глаза. – Как же вы мне все надоели со своими истериками…
Люциус тихо и как-то обреченно всхлипнул, закрыл лицо руками.
– Я не могу… Это… Это просто ужасно…
Северус подавил раздраженное фырканье. «А день мог бы быть таким хорошим», – с тоской подумал он, присаживаясь на кровать.
За почти час то уговоров («Люциус, ну не плачь, просто расскажи мне все»), то неприкрытого шантажа («Не дам зелье, пока не расскажешь – возможно, оно не подействует!») Северусу удалось выяснить следующее.
Со слов разъяренной Нарциссы, Беллатрикс после собрания Упивающихся отозвала «Люциуса» в сторонку, а потом и вовсе увела в какую-то комнату, где стала неприкрыто приставать к нему. Растерявшаяся в первый миг, Нарцисса пришла в себя во время страстного поцелуя, отшвырнула сестру прочь, ядовито заявив, что Нарцисса целуется намного лучше и посоветовала впредь даже и не думать об этом и держать свои похотливые лапы при себе. Ненавязчиво угрожая палочкой. После чего явилась домой, пылая от возмущения, и в грубой форме потребовала ответа на вопрос «Как часто совершалось сие безобразие?» заверениям, что пристает Белла лишь иногда, и ни разу не получила желаемое. Более того – он, Люциус, никогда даже и не думал поощрять свояченицу. Нарцисса вроде бы даже успокоилась, даже извинилась. Имея очень близкий контакт с супругом. Прямо вот на этой кровати.
– И что тебе не так? – пожал плечами Северус. – Можно подумать, ты еще не привык к тому, что твоя жена очень серьезно подошла к вопросу обзаведения наследником.
– Сееев, – окончательно разрыдался Люциус. – Она… не как обычно мужчина с женщиной… Мне понравилось, но… Мне теперь больно…
Северус кашлянул, а вот увернуться, когда находящийся в полном смятении чувств Люциус внезапно вцепился в него, не успел.
– Сев! Я в жизни представить не мог…
– Зато я теперь могу, – прошипел Северус, отдирая от мантии Люциуса и стараясь удержать его подальше. – Люциус, мать твою! Возьми себя в руки и перестань прижиматься ко мне! Дам я тебе обезболивающее. И заживляющее дам! Только успокойся.
– Ты ведь принес с собой?
Северус разжал руки, слегка отталкивая Люциуса от себя, а потом суровым взглядом пригвоздил его к месту.
– Прекрасно. Вот так и сиди. Принес. Позволишь достать, наконец, или будешь продолжать истерику?
Люциус надулся.
– Посмотрел бы я на тебя, если бы ты оказался на моем месте. Думаешь, мне легко?
– Нет, – почти спокойно ответил Северус, вставая с кровати и доставая из внутренних карманов мантии несколько пузырьков. – Я так не думаю. Но, Люц, куда ты за это время дел свое хладнокровие? Ты при мне в жизни таких сцен не закатывал. Ладно, кто я такой, чтобы читать тебе нотации. В прозрачном – обезболивающее. В синем – заживляющая мазь. Применение наружное, нанесешь сам, где надо. Оставлю тебе еще успокоительное…
– Сам? – с сомнением протянул Люциус, беря протянутый синий флакончик, откупоривая его и осторожно нюхая содержимое. – Не уверен… После ночного… гм… выяснения отношений у меня все тело ломит… Сев, а может, ты поможешь, а?
И он просительно поднял взгляд на потерявшего дар речи Северус. Тот открыл и закрыл рот, его лицо начало наливаться багровым.
– Т-т-т-ты… – наконец выдавил он. – Помочь?!
И вдруг с силой грохнул оставшийся пузырек с успокоительным о пол. Осколки веером разлетелись в стороны, Люциус ойкнул и поджал ноги, огромными глазами глядя на рассвирепевшего Северуса.
– Помочь, т-т-тварь?! А что еще тебе сделать? Ты хоть понимаешь, что творишь?! Ты… со своими… – он взмахнул руками. – Я тебе что, не мужчина, Мерлина тебе в задницу?!
Северус замолк и сдавил пальцами виски, глубоко дыша.
– Значит так, Люц. Мазь наносишь сам. Как хочешь, хоть зови жену, и пусть она исправляет все, что натворила. Я пошел отсюда. И не смей больше сидеть передо мной в пеньюаре.
Из дневника Люциуса Малфоя.
«22 августа 1979 года.
Сев сегодня на меня наорал. Как будто мне вчерашнего мало.
Правильно я на него обиделся, с ним же невозможно разговаривать! Как у него вообще язык повернулся сказать такую вещь? Я ведь просто попросил мне помочь!»
– Это перестало быть интересным.
Нарцисса лежала на кровати на животе и смотрела на Люциуса, отчаянно сражавшегося с щеткой для волос.
– Я имею в виду, все эти ваши мужские игры – это, конечно, любопытно, но мне начинает надоедать. Ох, Люци, да ради Мерлина, для этого есть заклинания, – раздраженно фыркнула Нарцисса и взмахнула палочкой.
Запутавшиеся после просушки волосы легли идеальной волной на спину, а Люциус мрачно уставился на себя в зеркало. Его до печенок достало видеть в отражении жену.
– Не сказал бы, что тебе это все не нравится.
– Я и не говорила, что мне не нравится. Но я соскучилась по своему телу. В конце концов, оно же все-таки мое. А ты даже не стараешься приложить хоть минимум усилий, чтобы все как можно быстрее вернулось на круги своя, – укоризненно добавила Нарцисса.
– Что ты имеешь в виду?
Нарцисса помолчала немного и осторожно спросила:
– Люци… ты ведь сделаешь кое-что для меня?
Из дневника Люциуса Малфоя.
«28 августа 1979 года.
Ну вот, это случилось. Я смог. Я сумел. Я даже не сорвался и не наговорил лишнего. В конце концов, Цисси в чем-то права, да и Сев мне все же друг. Въедливая и грубая зараза, но друг. И нам давно пора было помириться.
И я это сделал.
Я написал Северусу и попросил у него зелье для зачатия».
Люциус сглотнул и посмотрел вниз.
Они не в первый раз занимались любовью в таком виде, но его до сих пор приводила в немалое смятение эта… неестественная ситуация. Обнимать собственное тело, ощущать обнаженную кожу, касаться чужими пальцами своей плоти… Все настолько сбивало с толку, что обычно Люциус старался даже не думать об этом. И уж тем более он старался не присматриваться к обнаженной Нарциссе.
В том, чтобы разглядывать собственный член со стороны, есть что-то ненормальное.
А эта… эта… эта ведьма попросила его об оральной ласке!
Чтобы он, Малфой, сделал минет.
Взял в рот член.
И что из того, что это его член и, получается, это минет самому себе?
От этой мысли Люциуса немного замутило.
– Ты обещал, – раздался над его ухом тихий шепот, и Люциус поднял голову. Нарцисса тут же поймала его губы собственническим поцелуем, но быстро прервалась и откинулась на спинку кровати.
– Один раз, – соблазнительно улыбнулась она. – Ты обещал.
Люциус поморщился, но потянулся к полувозбужденному члену и аккуратно обхватил его пальцами. И замер, слегка шалея от накативших ощущений.
Это было странно. Очень странно. Как и любой мужчина, он прекрасно знал, как именно ощущается свой член в руке. В конце концов, кто из подростков не занимается самоудовлетворением? Он помнил, как именно надо сжать пальцы, чтобы давление стало идеальным. Где самые чувствительные места. Как нужно провести ладонью, чтобы дыхание перехватило, а тело содрогнулось от сладкой страсти. Поласкать себя – что может быть естественнее? В общем-то, абсолютно ничего, если не считать того, что его член сейчас принадлежит совсем не ему.
Люциус завороженно смотрел на то, как его руки доставляют удовольствие, и постепенно терял связь с реальностью. А когда Нарцисса вдруг сдавленно зашипела и выгнулась, его ладонь привычно, словно по собственной воле, спустилась к основанию члена и сжала чуть сильнее, чем нужно, а сам он наклонился – и вобрал уже полностью обнаженную головку в рот.
– Сев, по-моему, я скоро сойду с ума.
– Нет, с ума здесь сойду только я, – пробомотал под нос Северус, сжав пальцами переносицу. – Сегодня я тебе для чего понадобился?
– Ну... я вчера выпил твое зелье.
– Ты уверен, что хочешь мне об этом рассказать?
– Разумеется, уверен! Я же хочу знать – получилось или нет!
Люциус сглотнул, вспомнив вчерашнюю ночь с женой. И то, как необычно и удобно ощущались жар возбужденного члена во рту, горьковатый привкус спермы... И непроизвольно облизнулся.
– Люц? Люц, что ты так на меня смотришь?
«Сев, ну и что ты так быстро сбежал? Я пошутил. Если бы ты остался хоть ненадолго, я бы успел тебе это сказать.
Хотя… Может, и не сильно шутил. Я еще не знаю.
P.S. У тебя есть что-то от тошноты? Особенно по утрам».
Из дневника Люциуса Малфоя.
«5 сентября 1979 года.
Сегодня ночью Северус пришел с Нарциссой. Еле ее дотащил. Уложил на кровать, сказал, что Лорд велел ему, то есть мне, идти в рейд – дескать, хватит за чужими спинами отсиживаться.
Мне сразу стало плохо. Я так надеялся, что обойдется без личного участия в акциях…
Вдвоем мы кое-как привели Нарциссу в чувство, потом утешали. Помогла лошадиная доза успокоительного, которое в конце концов Сев в нее влил, после чего она уснула прямо там, где была. А мне не дал, зараза, сказал, что вредно для организма и на ребенка плохо повлияет. Гад.
Устроил ему истерику, но тихо – чтобы не разбудить Цисси. Он долго шипел и плевался, но способ меня успокоить нашел, уважаю. Надо будет запомнить, что целуется он хорошо. Теперь я лучше понимаю Цисси».
Река времени неспешно катила свои воды, как мог бы сказать какой-нибудь непризнанный поэт. Для Люциуса же это самое время разделилось на короткие отрезки жизни, наполненные свиданиями с туалетной комнатой практически после каждого приема пищи.
Раздражение вызывало все. Резкие запахи: казалось, что пахнет абсолютно все, причем крайне неприятно. Громкие звуки: невыносимо шумели тоже все, даже ранее тихие и незаметные домовые эльфы. Раздражали любимые блюда – особенно после того, как измученный Люциус буквально доползал до кровати. Это раздражение выплескивалось бурными рыданиями и не менее бурными истериками. Нарцисса стала гораздо чаще пропадать из дома, а если и оставалась в поместье, то запиралась в кабинете, отговаривалась делами, за которыми надо было следить и бдить.
Сомнительная честь общения с Люциусом выпала на долю Северуса.
– Как же вы мне оба надоели! – не выдержал он как-то после очередной истерики. – Такое ощущение, что это мой ребенок.
– Сев, она меня не любит, – вновь разрыдался Люциус. – Мне Белл рассказывала, что она крутит чуть ли не со всеми подряд.
– Белл крутит? – усмехнулся Северус. – Она может, это да.
– Цисси крутит! И с Эйвери, и с Кэрроу! – взвизгнул Люциус, швыряя в него подушкой. – С обоими!
– Ты ее больше слушай, – Северус на всякий случай отошел подальше, предусмотрительно забрав палочку Люциуса. – Сам же знаешь, Цисси Белл так отшила, что та до сих пор шипит, вот и…
А про себя решил, что надо бы предупредить Нарциссу, чтобы была все же поосторожней. Мало ли…
– Точно не крутит?
– Люциус, они же страшные! – успокоил его Северус. – У Нарциссы, в конце концов, вкус имеется!
– А почему тогда ко мне не приходит?!
Мучения для всех прекратились только тогда, когда Северусу удалось-таки сварить зелье от токсикоза, которое не «воняет, как протухший маггл» и не было похоже на «полупереваренный завтрак треклятого кальмара». Нарцисса стала чаще бывать с супругом, с умилением поглаживая его по уже заметному округлившемуся животику, Северус стал больше высыпаться, не опасаясь быть разбуженным истошным криком в камине или поздней совой. А Люциус стал спокойнее и даже начал подшучивать над Нарциссой после собраний у Лорда.
Из дневника Люциуса Малфоя.
«15 января 1980 года.
Сегодня ребенок впервые шевельнулся. Я это хорошо почувствовал – проснулся, сначала не мог понять в чем дело, а тут он опять ножкой ударил.
Я точно знаю, что у меня родится мальчик. Я даже имя ему уже подобрал. Назову его Драко. И Цисси должно понравиться – у них же любят звездные имена. Сильное и красивое имя. Я так решил!»
В Тот Самый день все в поместье ходили на цыпочках, еле дышали и оглядывались на спальню хозяйки.
– Ну потерпи немного… Еще чуть-чуть… пожалуйста…
Пожилой колдомедик с умилением смотрел на всегда выдержанного Люциуса Малфоя, с раннего утра не отходившего от постели жены, держащего ее за руку и шепчущего всякие нежности.
– Я больше не могууууу, – стонала Нарцисса. – Я хочу умереть…
– Все будет хорошо, вот увидишь…
В малой гостиной у окна стоял будущий крестный отец ребенка, которому об этом сообщили не так давно и как бы между делом. Северус невидящим взором уставился на вальяжно разгуливающих по саду павлинов. Периодически он вздрагивал от громких воплей и тяжело вздыхал.
Через два часа домовик заглянул в комнату.
– Хозяин велел передать, что можно входить, – пискнул он и скрылся.
Нарцисса лежала в кровати, судя по всему, под действием снотворного, Люциус с крайне утомленным видом полулежал в кресле, с нежностью держа на руках крошечный попискивающий сверток.
– Такой маленький. Погляди!
Северус с некоторой опаской приблизился к креслу и взглянул.
– Угу, – нейтрально пробормотал он и поспешил отойти подальше. Мало ли какие мысли могут прийти в голову Нарциссе… Люциусу?
Через несколько минут колдомедик выставил господ отцов из комнаты, заявив, что молодой матери и ребенку нужен покой.
– Драко, – улыбаясь, заявил Люциус. – Его зовут Драко. Пошли ко мне! – предложил он, крепко ухватив Северуса за руку и увлекая за собой в сторону кабинета.
В кабинете он первым делом плеснул в бокалы коньяка и с наслаждением отпил глоток.
– Люциус? – с некоторой опаской уточнил Северус.
– Он самый. Как приятно снова быть собой! – Люциус поставил бокал на стол, с наслаждение потянулся и, усмехнувшись, заявил:
– Знаешь, о чем я думал все это время?
– «Когда же все это закончится?» – повторил Северус неоднократно слышанные фразы. – «Она меня не любит!»? «Я скоро сойду с ума!»? «Я мечтаю умереть!»? «Хотя бы глоточек коньяка?» Что-то из этого?
– Неееет! Это все я говорил. А думал о том, как сделаю вот это.
И, притянув к себе слегка обалдевшего от такого поворота событий Северуса, впился в его губы жадным поцелуем с привкусом коньяка.
