- У нас огромная проблема, - Гесер недовольно хмурится.
Я усмехаюсь.
- Не смешно, Антон. На этот раз проблема действительно серьезная. Под угрозой само существование Светлых.
- Так ведь у Темных всё тихо, - встревает Семен.
- Это пока тихо. Информация идет из Праги, у Инквизиции свои каналы, и их они никогда не раскроют. Было сделано пророчество, да, пророчество, и говорится в нём, что родится маг, чьей силы никто ещё не видывал, но не станет он на сторону света, и придет тогда тьма…
- Надя – абсолютная волшебница, - перебиваю я Бориса Игнатьевича. – Разве сможет кто-то другой стать нулевым?
- А что мы знаем о силе Великих? – устало спрашивает Ольга. – Ничего, Антон. Если Надя – абсолютный свет, то грядет и абсолютная тьма. Сумрак любит равновесие, ты знаешь. А вот кто из них окажется сильнее… Мне бы не хотелось это проверять.
- И когда… Когда он родится? – голос Светланы подрагивает, и я успокаивающе улыбаюсь ей. Да, такие новости кого угодно взволнуют.
Гесер пожимает плечами:
- Разве может кто-то знать точно? У Инквизиции есть целый отдел, занимающийся изучением пророчеств. Они могут рассчитать многое, но подробно, с учетом каждой мелочи – это и у них не выйдет. Всё, что они знают, осталось месяцев восемь, может, даже семь. Конечно, новорожденный не сразу проявит свою силу, но если он также силен, то у нас будет ещё года два-три, в лучшем случае – пять, сами помните, что Надя в детстве вытворяла. Но это ещё не всё пророчество. Антон перебил меня на самом важном моменте. Ребенок этот родится у светлых магов. Абсолютный темный. В семье сильных Светлых. – Гесер встает со своего места. – Пока это всё, что я сегодня хотел вам сообщить.
Мы выходим из кабинета шефа, Ольга сразу убегает, а Семен недовольно бурчит. Я думаю о том, как же хорошо, что сегодня мы не взяли в офис Надю: даже школьнице не нужны рядом нервные, почти паникующие взрослые. А потом я ловлю взгляд Светы: загнанный, испуганный - кажется, что она смотрит не только на меня, но и куда-то внутрь… себя. И я понимаю, что уже никуда от истории с пророчеством нам не деться. Потому что только сегодня утром, перед тем как Гесер вызвал нас на экстренное совещание, она собиралась мне что-то рассказать.
- Вечером поговорим, - сказала она тогда. – Это слишком важное, чтобы говорить об этом, опаздывая на внезапную планерку.
Действительно важное. Только мне уже не нужно ничего рассказывать, я и сам обо всём догадался.
Да и нелепая фраза Завулона, брошенная им при последней нашей встрече, месяца полтора назад, сегодня обрела смысл:
- Вы там не планируете ещё одного ребенка? – усмехнувшись, спросил он.
