Макнейр интересуется у Малфоя-старшего:
- Люциус, ты не боишься ходить на сторону? А если Нарцисса узнает? Она ведь у тебя из Блэков, а они... сам знаешь!
- В лучшем случае подаст на развод.
- Я даже боюсь спрашивать, что будет в худшем случае...
Люциус вздыхает:
- В худшем - не подаст.
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Мистер Гривз наслаждался тишиной. Редкое удовольствие для старшего маклера Diagon Stock Exchange – когда на работе тихо. Очень коротко это мгновение, когда всё готово, но торги пока не начались. Брокеры ждут гонга. Еще минуту здесь будет стоять абсолютная тишина. Как перед боем.
Назойливые, как мухи, взгляды Гривз чувствовал всей кожей. Щекочут. Жалят. Следят за каждым движением. Можно даже не смотреть в амфитеатр – это и так понятно. Следующие десять минут он будет править этим царством. Он здесь бог, король, Мерлин и кто угодно. Там, внизу, толпа в одинаковых чёрных мантиях – его подданные. Гривз знал каждого из них: фамилии, лица, компании, тактику ведения торгов. Специфика профессии – абсолютная память. Думосбросы? Зелья? Ерунда! Помнить надо здесь и сейчас, без права на ошибку. И не только имена и цифры. Да, он о многих знал такое, о чем они сами хотели бы забыть. Брокер Малфоя, например, уже один раз терял лицензию – за махинации с информацией. Вон он переминается с ноги на ногу, скучает, но уйти не может – торгуются бумаги его компании. А представитель Гринготтса раньше работал здесь помощником брокера. Уволили без претензий. Быстро же он карьеру сделал… Интересно, каким образом? Гривз обвёл амфитеатр взглядом: только одно незнакомое лицо. Жёлтый значок, значит, помощник. На сегодняшнюю сессию регистрировался лишь один новичок – Джордж Уизли, от брокерской конторы «Стандерст». Молодой… видно, что тот ещё жук. Вот-вот ухмыльнётся и выкинет что-нибудь этакое. Сейчас он не улыбался. Страшно ему, должно быть, первый раз. Гривз внимательно посмотрел на новенького. И этого тоже нужно запомнить. Потом будет больше информации, а сейчас – так.
Ну, всё, секундная готовность. Пора. Он поправил ярко-зелёный маклерский значок с надписью «Оскар Гривз», подкрутил усы, глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и поднял обе волшебных палочки. Брокеры – этот единый организм – подались вперёд, все так же беззвучно. Легкий шепоток – только и всего. Четыре разноцветных прыткопишущих пера синхронно поднялись в воздух. Чёрное и зелёное –будут регистрировать сделки, синее – скреплять, а красное – аннулировать. Эльф-помощник расправил свиток пергамента. Едва слышный шорох разорвал тишину, словно гром.
На секунду время остановилось. Замерли брокеры в амфитеатре, замерли стрелки часов, замер распорядитель у гонга. Даже пылинки завязли в луче солнца, как насекомые в смоле.
Такой длинный миг…
Распорядитель взмахнул рукой.
Гонг!
Зал взорвался. Тишина сменилась какофонией звуков. Крики, звон, гул, топот… Синие и красные карточки в высоко поднятых руках складывались в узор – пародия на Юнион Джек. Слишком длинный, лежащий кольцом британский флаг. Время сделало скачок и потянулось медленно, растянуто, как раз, чтобы успевать реагировать. Гривз дирижировал обеими палочками, умудряясь глядеть одновременно во все стороны, как двуликий Янус. Быстрее, быстрее! Покупают. Продают. Покупают. Ещё покупают. Продают. Продают. Снова продают. Суммы. Сделки. Заверить. Цифры на табло стрекотали, крутились, добавляя еще один мотив в какофонию торгов. Думать было некогда, Гривз только и успевал размахивать руками, направляя перья куда надо. Эльф-помощник у его ног разворачивал свиток пергамента, над которым кружили перья.
Брокерам запрещалось колдовать в зале торгов. Любые амулеты, артефакты, зелья удачи разных типов – от домашних настоек до Феликс Фелициса – были вне закона. На Империо здесь проверяли круче, чем в аврорате. Даже палочки на входе отбирали у всех, кроме маклеров и руководства биржи. Прекрасное правило, ведь иначе тут могло бы произойти что угодно. И когда в торгах намечается тренд, это только рынок. В большинстве случаев. Вот и сейчас…
Брокер Малфоя растерянно крутил головой. Что творится с акциями «АММ Inc.»? Шквал заявок на продажу. Продают. Снова продают. И опять. Видно, брокеру не дали конкретных распоряжений. Никто ведь не думал, что может подняться ажиотаж и «тролли» взмутят воду. Или?.. Гривз краем глаза видел, как котировки на табло ползут вниз. Еще не критично. Пока еще не критично. И никто не покупает.
Пока не покупает.
Гривз усмехнулся, не отвлекаясь, впрочем, от работы. Цена открытия – пять галлеонов три сикля – опустилась до четырех с половиной галлеонов. Какой стоп-приказ у малфоевского брокера? Когда он перестанет обалдело таращить глаза и начнёт покупать свои же бумаги? Четыре галлеона и пять сиклей. Еще заявки на продажу – от совершенно разных брокеров – неудивительно, достаточно начать двоим-троим, остальные копируют, как мартышки.
Четыре галлеона! Три галлеона шестнадцать сиклей! Это пробой вниз, и сразу же начали поступать заявки на покупку. Кто-то из «троллей» не выдержал паузы, испугался, что не успеет. Гривз взмахнул палочкой, направляя синее перо к торговцам. Кто будет покупать? Почему не покупает малфоевский брокер? Похоже, он под Конфундусом. Счет на секунды! Акции Малфоя снова пошли вверх: четыре галлеона и пять сиклей… Медленно, много медленнее, чем падали. Покупают, снова покупают… Малфоевский брокер наконец пришел в себя, замахал синей карточкой, закричал сорвавшимся голосом.
Гонг!
Гривз опустил руки. Он чувствовал, как пульс остервенело колотился в висках. Слишком быстро мчалось время сейчас, после торгов; очень сложно было перестроиться из того, медленного времени в нормальное. Нужно прийти в себя, но это никогда не получалось сделать сразу.
Эльф услужливо протянул ему перо. Ах да, заверить книгу заказов. Гривз вписал свое имя аккуратным каллиграфическим почерком и только тогда заметил, что в амфитеатре еще кто-то остался. Другие быстро разошлись – подтверждать передачу бумаг.
Новичок торжествующе улыбался, глядя куда-то вверх. Вся серьезность слетела с него, как шелуха. Совсем пацан – лет двадцать, двадцать два? А казался старше. Он небрежно взъерошил волосы, прищурился... И воевал, судя по всему, вон какой шрам на месте уха. От боевого заклятия – ведь обычные травмы в Мунго лечат. Гривз и сам поднял голову, проследил за взглядом Уизли. Там, наверху, в окне зала для посетителей, кто-то стоял и смотрел вниз. Светлые волосы… Неужели сам Малфой пожаловал? Тот отшатнулся от толстого стекла, исчез, как будто его и не было. Любопытно…
Гривз сжал в кармане палочку. «Легилименс!» – подумал он, направив её на Уизли. Он имел на это право, ведь если это запрещённые соглашения, махинации с инсайдом, то все торги будут аннулированы! И лучше узнать об этом раньше, до того, как регистраторы скрепят сделки.
Через пару мгновений Гривз усмехнулся и спрятал палочку в карман.
– Ну-с, молодой человек, – обратился он к Уизли, спрыгивая со своего подиума и чувствуя себя до странного юным, – желаю вам успехов. Пожалуй, сегодняшний гамбит был достойным ответом вашему оппоненту.
Гривз никому не рассказывал о том, что он увидел в мыслях Уизли. Иногда ведь можно воспользоваться служебным положением, не так ли? К тому же, его никто не спрашивал. Он вышел из зала, не оборачиваясь. Его ждали горячий кофе и вафли, как всегда после торгов.
Уизли вышел следом.
***
Люциус Малфой одним движением скомкал газету и зашвырнул её в угол. Газета жалобно хрустнула, люди на колдографиях обреченно поникли.
– Блокирующий пакет! – выкрикнул Люциус и пнул стул. Тот с грохотом повалился. – Блокпакет!!! Я разорен! Акции упали почти вдвое! Я потерял фирму! Мои прадеды основали её, чтобы из-за такой глупости… чудовищной, дикой глупости…
Нарцисса стояла в дверях с фальшиво скорбным видом, будто по покойному, но не слишком близкому родственнику. Эту жалостливую, снисходительную мину жены Люциус ненавидел больше всего на свете. У него руки чесались швырнуть в неё чем-нибудь тяжёлым.
– Как ты могла?! – воскликнул Люциус. – Почему, ну почему ты ничего мне не сказала?
Нарцисса поджала губы и нервно скомкала в пальцах платок. Хоть какое-то проявление эмоций. Снулая рыба. И сын весь в неё, как назло. Это от Розье, всё их кровь виновата. У Блэков есть хотя бы характер. Пожалуй, даже слишком много характера. И упрямства.
– Почему ты не посоветовалась со мной? – спросил он почти жалобно.
– Но это всего двести акций, а ты никогда не говорил мне, что это важно! – Нарцисса и не думала оправдываться. Ну, всё… теперь она выставит виновным его, как всегда, впрочем. – Андромеде нужны деньги, рента или… Она одна с внуком, а после войны… Ты такой мелочный! – выкрикнула вдруг она и залилась слезами. – Омерзительно! Даже сейчас! Мы столько пережили, а ты устраиваешь мне скандал из-за каких-то бумажек!
Она в одно мгновение успокоилась, вытерла слезы, развернулась и вышла из кабинета спокойным шагом. Как будто и не было никакой ссоры. Как ей удаётся? Люциус, которому только что хотелось ее прибить, вдруг почувствовал себя виноватым. И тут же разозлился сам на себя. Нет, Нарцисса, конечно, сглупила, но был же ещё тот, кто перекупил акции у Андромеды и выбросил их сегодня на торгах, создав ажиотаж. А потом скупил по дешёвке. Всего полтора процента, а какой эффект! Ах, мерзавец! Подлец! Мошенник! И Люциус знал этого человека. Даже, пожалуй, слишком хорошо знал.
Он щелкнул пальцами.
– Подай газету! – рявкнул он на появившегося эльфа.
– Хозяин выбросил газету, – жалобно пропищал тот, – Кили не может подать газету хозяину, Кили плохой эльф!
О Мерлин, старая песня. Люциус прошипел сквозь зубы:
– Идиот! Подай ту, что я выбросил!
Эльф, который уже успел пару раз стукнуться головой о стену, радостно взмахнул ушами и услужливо подал газетный ком Люциусу. Тот нервными движениями разгладил скомканные листы, портреты с первой полосы грозили ему кулаками и беззвучно ругались. «Magiс Times» явно не привыкла, чтобы с ней так обращались, она не какой-нибудь «Пророк» или «Придира», а респектабельный деловой еженедельник, не для всяких грязнокровок. Люциус поморщился и раскрыл вторую страницу.
Портрет Джорджа Уизли улыбался так же торжествующе и широко, как и он сам тогда, в торговом зале. Люциус видел его только издали, но запомнил это выражение лица. Оно говорило: «Ну что, съел?»
Заголовок большой, на всю страницу (и когда успели?) статьи гласил: «Уизли купил Малфоя». И мелкими буквами внизу: «Четверть AMM Inc. в руках владельца сети WWW». Люциус уже три раза прочитал эту статью и мог бы наизусть пересказать её. Только этого делать совсем не хотелось. Он вспомнил, как ворвался сегодня утром к старшему маклеру, а тот выставил его вон. Это был настоящий позор.
Гривз как раз пил кофе, когда Люциус вломился к нему. В прямом смысле вломился – вышиб дверь. Ногой, не заклинанием. Сейчас, конечно, можно порассуждать об аутотренинге, о постулате «посчитать до десяти и выдохнуть, прежде чем делать», но, как говорил отец: «Был бы я таким умным сейчас, как моя жена потом». Так вот, Люциус вышиб дверь и потребовал, чтобы торги аннулировали. Что он кричал, какие выражения использовал? Один Мерлин знает. Все заволокла красная пелена, этот самый пресловутый фамильный гнев. Как назло случившийся именно тогда. Лучше бы включилась хвалёная семейная расчётливость. Нет, можно, конечно, взять думосброс, посмотреть… А нужно ли? Гривз, старый хрыч, видел и не такое. Он тогда терпеливо выслушал эту постыдную истерику, а потом холодно, по одной разбил наголову все претензии.
«Инсайдерская информация? Нет, совершенно точно нет. Мы все проверили, мистер Малфой. Мистер Уизли использовал открытую информацию, ведь ваша жена по всем правилам дала объявление о продаже акций. Вы его не видели? Очень жаль».
«Вы передали жене десятую долю и еще половину от десятой доли акций компании? Зачем, Слизерин побери, вы это сделали? Ах, чтобы не платить налог за единоличное владение? Что я могу вам сказать…»
«Мистер Уизли имел полное право нанять брокеров для продажи и покупки акций, чем он и воспользовался. Совершенно ничего противозаконного в том, чтобы нанимать брокеров. Это мог сделать любой. И он заплатил им комиссионные, всё честь по чести».
«Ваш брокер не был под Конфундусом! Как не проверяли? Вы за кого меня принимаете, мистер Малфой? Я полвека руковожу торгами на этой бирже. Ваши подозрения весьма оскорбительны! Разумеется, мы все проверили полностью, нет на нём никаких следов воздействия заклинаний или зелий. Он был пьян, как свинья, с самого утра! Вы бы, мистер Малфой, получше следили за своими служащими…»
«Вы сами вырыли себе эту яму, мистер Малфой, руководство биржи не несет никакой ответственности за ваш просчёт. А теперь можете идти».
Так ему ответил Гривз, этот седоусый старикан, пережиток прошлого. Люциус подумал, что его отец бы наверняка сумел договориться с Гривзом, но он – не Абраксас, и те старые связи оборвались. Отец слишком рано умер, дементоры его побери.
Уизли все так же широко улыбался с колдографии в газете. Нет, издевательски усмехался Люциусу в лицо. Гадёныш, мразь! Предатель крови! Люциус проглотил слюну и с трудом отвел взгляд от этой сияющей улыбки. Такой знакомой улыбки… В одной из папок в его кабинете, если знать, где искать, можно было найти много таких колдографий – вырезок из газет и журналов. Коллекция, взявшая начало несколько месяцев назад, разрасталась со скоростью света: несколько портретов с официальных приёмов (на одном даже в обнимку с министром!), в кругу семьи, и… спасибо папарацци, в обществе молодых людей и девушек не самого строгого поведения. Люциус улыбнулся и осторожно, почти заботливо провёл пальцами по мятой бумаге, разглаживая её. Этот снимок тоже обещал стать изюминкой в пироге: не каждый день соперник тебе достойно отвечает. Но вдруг одним движением скомкал газету и с размаху бросил в угол. В который уже раз за сегодня– он не считал.
Он вызвал эльфа, потребовал писчие принадлежности и, немилосердно царапая плохо заточенным пером по пергаменту, написал:
«Сегодня, восемь вечера, «Эндимион», вторая кабинка в Красном зале. Я забронирую на своё имя.
P.S. И только попробуй не прийти!»
Когда филин унёс письмо, Люциус плеснул в бокал вина из графина и залпом, как воду, выпил. И снова вызвал эльфа.
– Подай газету, сейчас же! – приказал он…
***
«Эндимион», этот чудовищно дорогой по послевоенным меркам ресторан, как ни странно, прятался в тупиках маггловского Манчестера среди заводских кварталов. Надо же было такое придумать… Входом в него служила грязная пивная для местных работяг. Люциус прикрыл нос платком, брезгливо вытер туфли о жухлый кустик травы. Вот она, эта вывеска с русалкой и пером. После разгрома Тёмного Лорда стало очень модным соседствовать с магглами. Люциус, который постоянно путался в этих заводских закоулках, терпеть не мог эту моду. Аппарировать в ресторан не разрешалось – прихоть владельца. Тем не менее, «Эндимион» пользовался огромной популярностью, и поговаривали, что Министерство собирается закрыть его из-за постоянных нарушений Статута секретности. Но «Эндимион» – это не сколько экзотика, столько идеальное место для встреч совершенно разного характера. Так что пока ресторан был вне опасности. Чиновники – тоже люди.
Люциус осторожно спустился по кривой лестнице и, взявшись за ручку двери, ведущей в пивную, почувствовал, что активировались маскировочные чары. По спине пробежали холодные мурашки, закололо в затылке… Неприятное ощущение. Теперь он выглядел таким же грязным, вонючим забулдыгой, как и посетители этой пивнушки. И хорошо еще, что только на минуту, пока он не дойдет до замаскированного входа в ресторан.
Зайдя в туалет (маггловский бармен проворчал что-то не особо приятное вслед), Люциус зажал нос и подошёл к самой дальней кабинке, дверь в которую была заколочена крест-накрест. Три удара палочкой по центру креста – и дверь медленно открылась. Люциус шагнул вперед. Дверь за спиной тут же захлопнулась.
– Добрый вечер, сэр, – церемонно произнес швейцар и почтительно поклонился. Люциус, не глядя, бросил ему теплую осеннюю мантию и шляпу.
Наконец-то можно было вдохнуть полной грудью и в прямом, и в переносном смысле слова! Люциус не одобрял последних модных тенденций, особенно в том, что касалось интеграции в маггловский мир, но с этим нужно было мириться. Не будешь в тренде – не будешь успешен. И не стоит привлекать к себе ненужных подозрений. Пускай его оправдали, но ведь все могут отыграть назад? Паранойя у власть имущих – весьма распространенное явление.
К нему уже спешил метрдотель, давний знакомый, но не то чтобы друг или приятель. Скорее наоборот. Люциус предпочитал делать вид, что незнаком с ним, если они встречались на улице, но сейчас ему пришлось выдавить кислую улыбку и коротко, едва заметно кивнуть. Скабиор, который давно уже выглядел солидно и респектабельно, и в котором нельзя было признать того импозантного охотника за головами, кивнул в ответ. Заметно, что и он не слишком обрадовался Малфою. Скабиора тоже оправдали после войны: кажется, за него кто-то из орденцев вступился, девчонка-грязнокровка, что ли?.. О заказе он знал и ничего, даже меню, предлагать не стал.
– Гость сидит справа или слева? – спросил Люциус, почти не разжимая губ. Он достал из кармана монету, которая тускло блеснула в его руке.
– Слева, – Скабиор незаметно спрятал галлеон в карман.
– Тогда я беру первую кабинку, – сказал Люциус. – И закройте там всё. Чтобы не видно, не слышно…
– Разумеется, – с достоинством ответил Скабиор. – Следуйте со мной, сэр.
Красный зал располагался в самой глубине ресторана. Люциус, который прекрасно знал, где и что здесь находится, послушно шел следом за Скабиором: туда посетители не могли войти сами, только с сопровождающим из персонала. Заказать здесь столик было очень трудно. Кабинки в зале казались фикцией: столики разделяли и закрывали со всех сторон только тонкие полотнища красного шёлка, свисающие с потолка. Но тем не менее, в такой кабинке можно было беседовать в полный голос, кричать, петь – и никто не услышал бы ровным счетом ничего. Достаточно было заказать полное уединение на одну или несколько кабинок. К одной из таких и подвёл Люциуса Скабиор.
– Приятного вечера, сэр, – он отвёл в сторону полотнище алого шёлка, которое плавно задёрнулось за Люциусом, стоило тому войти внутрь.
Он несколько раз моргнул: уж больно силён был контраст между ярко освещенным залом и полутьмой кабинки. Потом вытащил из кармана палочку и огляделся. Вот занавес, который отделяет одну кабинку от другой: именно здесь, с этой стороны, должен сидеть Джордж Уизли – там, за шторой. Пальцы сразу вспотели, во рту пересохло. Разумеется, от страха – и только, ведь если его, Люциуса Малфоя, застанут… На этот раз его точно никто не оправдает по совокупности заслуг перед Мальчиком-который…
Ему показалось, что на фоне легкой ткани можно разглядеть очертания затылка. Будто тот, кто сидел в соседней кабинке, беспечно откинул голову назад. Огненно-рыжие волосы, прищуренные глаза, улыбка… «Он бросил мне вызов, – подумал Люциус. – Я должен ответить. Нельзя всё оставить так, как есть». Ему некстати вспомнилась старая легенда об одной полусумасшедшей семейке, которая грабила магглов. Они держали маленький, на один столик, трактир, и усаживали одиноких постояльцев спиной к гобелену. А отец семейства, стоя с другой его стороны, бил их молотком по голове. Без всякой магии! Именно поэтому аврорат их и не подозревал до последнего момента. Может, поступить так же? Люциус машинально дернул головой, не соглашаясь с собственной идеей. Ни в коем случае! Только Империо, а потом… Люциус усмехнулся и навел палочку туда, где должен был бы сидеть Уизли.
И сразу же что-то грохнуло, ударило, опрокинулось, в глазах сверкнули яркие брызги фейерверка…
Люциус очнулся, как ему показалось, почти сразу. Он лежал лицом вниз, в скулу больно упиралась полированная столешница. Перед глазами расплывчато виднелись буквы. Меню? Люциус попробовал подняться, бессильно дернулся, но встать не смог. Руки были стянуты за спиной так, что пальцы онемели. И, кажется, к столу его тоже привязали.
– Что за шутки? – выкрикнул он и снова задёргался, затрепыхался, как рыба, но не услышал ни звука. – Э-э-эй!
Тишина. Люциус только беззвучно разевал рот – тоже как рыба. «Силенцио», – понял он. И только сейчас испугался – почти до судорог. Если бы мог кричать, то орал бы, как резаный.
– Кто это тут разлегся на столе? – раздался насмешливый голос откуда-то сзади. – А… это наш финансовый гений, великолепный интриган Люциус Малфой, который снова запутался в своих коварных планах. Как же ему из них выпутаться, а, Джордж?
Люциус снова дернулся, попытался повернуть голову, в шее больно хрустнуло, но обернуться не получилось.
– Он вынашивал сверхподлые идеи, – сказал тот же знакомый насмешливый голос, – но не учёл последнего слова магической техники – вредноскопа с элементами удлинённых ушей. «Следи за мыслями врагов и дать отпор им будь готов!» Дурацкий слоган, пока мы его обкатываем, – сказал Джордж Уизли и сел за стол. Люциус теперь мог хорошо его видеть – рыжего, с ехидной ухмылкой и шрамом на месте уха. Джордж рассматривал его с интересом и в то же время отвращением в глазах, как покупатель, который выбирает драконью печень. Вроде бы и нужна, а ведь такая гадость.
– Полгода назад ты перекупил мою долю в «Зонко», – Уизли расслаблено откинулся на спинку стула и заговорил очень будничным тоном, но у Люциуса сразу потянуло в животе от страха. – Только вот я не мог вспомнить, как и зачем я ее продал. Был банкет, я напился, как обычно… Спасибо Рону, он тогда помог мне с компанией. И тебе спасибо. Потому что если бы не ты, я бы спился. А так мне пришлось выяснять, разбираться, и всплыли очень, очень занятные подробности. Например, что ты стёр мне память. Но я её восстановил.
Люциус дёрнулся и закусил губу. Он всё прекрасно помнил, даже лучше, чем надо. Тот вечер, путаный, нелогичный – тогда всё произошло не так, как планировалось, и вышло за должные рамки. Но Люциус ни о чём не жалел. Вплоть до сегодняшнего дня.
– О, вижу, ты понял, о чем я, – продолжил Джордж, уже не улыбаясь. – Не пытайся кричать, на тебе Силенцио. И я не буду стирать тебе память, потому что хочу, чтобы ты это запомнил.
Люциус снова попытался высвободить руки, ударился коленом о ножку стола и зажмурился от боли. Мысли мелькали, как картинки в калейдоскопе – такие же фрагменты, такая же логика. Он-то помнил всё – тот фуршет, в усмерть пьяного Уизли, ставящего свою подпись на контракте… И отдельный кабинет с мягким диваном, худую спину, выступающие рёбра под своей ладонью, гладкую горячую кожу, хриплое дыхание и слабые попытки освободиться. Ему, кажется, тогда понравилось. Они потом долго лежали рядом. Уизли жмурился, Люциус жадно смотрел ему в лицо, стараясь запомнить, потому что повторить вряд ли удастся– такое выпадает только раз. После ему не раз снились то тепло, чувство обладания, сонная улыбка… И не хотелось думать о сожалении, с которым он накладывал Обливиэйт на спящего Джорджа. Нет, нет! Всё было гораздо проще: обычный секс без обязательств, и нельзя ни на секунду надеяться…
А сейчас все сломалось.
– Некоторых подонков надо наказывать, – сказал Джордж, который успел исчезнуть из его поля зрения. А потом Люциус почувствовал, как с него стаскивают брюки.
«Ненавижу быть снизу!» – обреченно подумал он и снова зажмурился. И рефлекторно сжался, когда холодные пальцы дотронулись до него.
– Не бойся, тебе понравится, – протянул, передразнивая, Джордж. И звонко, с оттяжкой, хлопнул Люциуса по заднице – раз, второй… Кожа мгновенно загорелась, Люциус дернулся и лягнул ногой назад. Уизли издевательски расхохотался. На спину холодным, медленным, неприятным ручейком полилась какая-то густая жидкость и потекла между ягодиц. Уизли её жирно размазал по коже, оглаживая, а его палец легко скользнул внутрь... Люциус почувствовал, что в пах тепло и постыдно толкнуло возбуждением. Он судорожно вздохнул и постарался расслабиться. И закрыл глаза. Пусть будет так… Теперь очередь Джорджа быть сверху, раз он добился этого.
Сзади послышался шорох, будто от снимаемой одежды. И всё стихло. Смазка остывала на заднице. Люциус попытался вывернуться так, чтобы посмотреть на Джорджа, но безуспешно.
– Уизли, ты там что, уснул? – пробормотал он и понял, что на нём больше нет Силенцио. Но верёвки никуда не делись, к несчастью.
– Эй! Уизли, ты где? Ах ты гад! – закричал Люциус, дергаясь на столе. – Подонок! Мерзавец! Отомщу! В землю зарою суку! Ублюдок паршивый! Безухая скотина…
Он понимал, что его вряд ли услышат здесь, в кабинке. Но что еще оставалось делать? Он был накрепко примотан к столу, а руки связаны за спиной…
Когда Люциус наконец услышал позади себя шум и осторожное покашливание, он уже охрип и только сипел что-то неразборчивое.
– Мистер Малфой, – Скабиор говорил так невозмутимо, как будто каждый день видит привязанных к столу клиентов без штанов. Впрочем, он-то, наверное, видит… – Мистер Малфой, прошу прощения за ожидание. Ваш спутник попросил зайти к вам через полчаса, сказал, что вам понадобится консультация.
Верёвки сразу ослабели. Люциус медленно, стараясь сохранить жалкие остатки достоинства, поднялся, натянул штаны и обернулся.
– Если ты хоть слово… – прохрипел он. – Хоть одно…
Скабиор криво усмехнулся, от этой ухмылки с него моментально слетели вся респектабельность и лоск.
– Не мечи икру, начальник, я пацанчик честный, – сказал он непонятную фразу, но тут же выпрямился, посерьёзнел. – Счет за ужин уже у вашего эльфа. Не желаете ли продолжить отдых?
Люциус фыркнул, дернул плечами и быстро, почти бегом отправился к выходу.
***
Когда в только открытый, с иголочки, офис «Weasleys' Wizard Wheezes»заявилась группа министерских налоговых инспекторов, Люциус очень пожалел, что это не маггловский мир. Там к Уизли никто бы чинно не входил, придерживая шляпы, там к нему ворвалась бы полиция. Заломили бы руки за спину, повели у всех на глазах… Но в маггловском мире Уизли дел не вел. А очень жаль.
Люциус дождался, пока инспектора зайдут, а потом вошёл сам, по-хозяйски осматриваясь. Конечно, эта контора ему пока еще не принадлежала, но он уже поговорил с владельцем здания. Тот не смог устоять перед соблазнительно большой суммой и согласился продать дом. А может, громкое имя сыграло свою роль? Или другая известность? Люциус усмехнулся и вошёл в полутёмный кабинет. Здесь еще не было мебели, но на окне уже висела миленькая и ужасно мещанская кружевная занавеска. Люциус представил, как толстуха Уизли хлопотала здесь. Наверняка выбрала самую мерзкую тряпку – с её точки зрения самую уютную, конечно. Он взял с каминной полки (а уютно здесь все же было!) маленькую фарфоровую статуэтку, изображающую кнарла со зверски оскаленной мордочкой. Та моментально цапнула его за палец, Люциус охнул, разжал пальцы. Фигурка упала и, звякнув, разбилась.
– Тебе так не нравятся кнарлы? В следующий раз я обязательно подарю тебе пару штук.
Люциус резко обернулся. В дверях, прислонившись к простенку, стоял Джордж Уизли. Он озорно усмехался, как мальчишка, и его лицо из-за этого казалось еще моложе.
– В некоторых отсталых культурах кнарлов считают божественными животными, коллега, – сказал Джордж издевательски научным тоном. Так мог бы вещать, к примеру, профессор Биннс, если бы у него было чувство юмора. – Восточные маги верят, что изображение кнарла способно отогнать злых духов, а подарить статуэтку кнарла – к удаче в делах и богатству, но есть и другие мнения. Например, о том, что в один прекрасный день из обоих полюсов земли поднимутся одновременно Голова Великого Кнарла, и… Что там у него? Гузка Великого Кнарла. И развернется земля, и вывернется наизнанку, а потом опять свернется и ощетинится колючками. А все рады будут поклониться ему, и он их поглотит и родит новую Вселенную. Вот ты разбил эту статуэтку, и теперь обязательно наступит конец света.
Люциус презрительно скривился.
– Думаешь, заболтав меня, ты сможешь что-нибудь изменить? Я бы на твоем месте ужом вился возле налоговиков, пока они твои книги проверяют.
– Я не ты, Малфой, – весело ответил Джордж и подмигнул. – И это прекрасно, я считаю. Тобой быть очень скучно.
– Посмотрим, что ты запоёшь, когда тебя выставят отсюда, а потом арестуют счета в Гринготтсе. И не надейся, что сохранишь долю в моей компании, Уизли! Я докажу, что это была незаконная сделка. У меня лучшие адвокаты!
– Ты заранее уверен, что у меня найдут нарушения? – Джордж достал из кармана палочку, и Люциус моментально, инстинктивно выхватил свою. Уизли фыркнул и одним взмахом починил разбитую статуэтку.
– А ведь ты боишься, Малфой, – удовлетворенно произнес он.
– Мечтай дальше, придурок, – прошипел Люциус сквозь зубы и направил палочку на Джорджа. Тот засмеялся и скрестил руки на груди.
– Мы очень испугались, правда, Джордж? Наш гость такой ужасный, особенно сзади.
За спиной что-то негромко хлопнуло. Люциус тут же отступил к стене, не опуская палочки, нервно прищурился. В кабинет вошел еще один Уизли, тот, который младший, долговязый и длинноносый. «Слишком много, чтобы драться с ними», – подумал Люциус, переводя взгляд с одного на другого, и опустил руку.
– Эй, ты что здесь забыл? А ну, выметайся отсюда! – младший Уизли агрессивно набычился и пошёл на Люциуса. Тот отступил, почувствовав спиной стену. Пришлось снова поднять палочку, рука предательски дрогнула.
– Рон, оставь, – сказал Джордж. – Не трогай его.
Люциус шагнул в сторону, развернулся на каблуках. Теперь он был ближе к двери, а оба брата стояли рядом. Они смотрели на него – один с ненавистью и завистью, второй с сожалением. Сожалением?
Люциус опустил палочку. Он чувствовал себя очень странно. Двойственно. Он открыл рот, как будто хотел сказать что-то, но тут же сжал губы. Не нужно.
– Ты еще здесь, Малфой? – спросил Рон.
– Заткнись! Я не с тобой разговариваю! – Люциус внезапно для самого себя сорвался на крик, закусил губу и заставил себя говорить тише. Ему в голову пришла идея. Странная, но, наверное, правильная. – Дж… Уизли! Ты оскорбил меня своим поступком, и я вызываю тебя на дуэль.
Джордж удивленно округлил глаза, но через секунду его лицо приобрело обычное насмешливое выражение.
– О, какая честь для нас, – ответил он. – Кажется, чего-то не хватает. Ты должен был швырнуть в меня ботинком и попросить назвать имя. Ой, нет, спутал – перчаткой! И, кажется, имя называть тоже не нужно.
– Не паясничай, – сухо сказал Люциус. Он стянул с левой руки перчатку и бросил её Джорджу под ноги. – Устроит?
– Я принимаю вызов, – просто ответил Джордж.
Люциус выдохнул. Почему-то он очень испугался, что Уизли высмеет его и выгонит. Хотя вроде бы всё в его руках, чего бояться? И комиссия из министерства, которую возглавляет человек, полностью обязанный ему, и знакомый в комитете биржевых брокеров, который обещал поднять вопрос… Поднимет, куда ему деваться. Люциус был в курсе некоторых его не слишком законных дел.
Но всё равно было очень важно, чтобы Уизли принял вызов.
– Моим секундантом будет Нотт, – Люциус ни на минуту не сомневался, что Тед согласится. – А твоим?
– Рон, – не раздумывая, ответил Джордж. Его братец осклабился.
– Ты получишь своё, Малфой, – сказал он, злобно скривив рот.
– Мой секундант обсудит с твоим место и время, – подчёркнуто игнорируя Рона, сказал Люциус Джорджу. Взглянул на него и, развернувшись, вышел из кабинета.
***
Солнце здесь висело над самым горизонтом и совершенно нещадно било в глаза, как ни становись. Белоснежный, как простыня бывалой невесты, снег отражал все лучи. Люциус прищурился и зябко повёл плечами. Он сам выбрал Гренландию как место для дуэли, а Уизли взял и согласился. Идиот.
Его младший брат, у которого уже наросла под носом заметная сосулька, гнусаво и монотонно зачитал с бумажки обычные, стандартные фразы: «Господа, не желаете ли примириться и пожать друг другу руки?» И прочее подобное. Видно было, что сам он совершенно не хочет никакого примирения. Люциус, разумеется, ответил отказом. Его секундант, Нотт-старший, с безучастным видом стоял в стороне, спрятав руки в рукавах и подняв воротник. Все-таки здесь было холодно.
Люциус знал, что Нотт, несмотря на всю свою безучастность и сонный вид, всегда настороже, а сейчас особенно. «Их двое и нас двое, – подумал Люциус и криво улыбнулся. – Сейчас силы равны, а принципов у нас гораздо меньше».
– Готовы? – выкрикнул Рон. Его уши от мороза стали совсем багровыми – в тон дурацкому школьному шарфу. Неужели он до сих пор его носит? От бедности, не иначе… Нотт коротко кивнул и выжидающе посмотрел на Люциуса.
Тот поднял палочку, и то же самое сделал Джордж Уизли. Из его рта вырвалось белое и плотное облачко пара.
«Сейчас все решится», – подумал Люциус. Он смотрел на Джорджа, тот казался седым от изморози, но всё так же усмехался – хитро и озорно, как мальчишка. Было неприятно смотреть сейчас на эту улыбку. Хотелось закрыть глаза и не видеть её. Потому что…
Сейчас. Не ждать сигнала. Начинать первыми. Сначала убрать старшего, потом младшего. Артефакт для блокирования аппарации у Нотта давно активирован. Гренландия – далеко. Трансфигурировать тела. Сломать и выбросить «грязные» палочки. Как запланировано. Как говорит здравый рассудок и жизненный опыт. Как… не хочется делать.
Люциус смотрел на своего противника, тот так же щурился от слепящей белизны. Нужно посмотреть на Джорджа в последний раз. Действительно, в последний – они с Ноттом всё решили и назад дороги нет. Нужно спасать компанию, семью, репутацию. Эти двое – препятствие. Его нужно устранить, любой ценой. Даже если цена настолько высока. Не привыкать. Надо заставить себя. Ничего личного, только бизнес.
Рон поднял руку. Нотт повёл плечами, будто бы от холода, сунул руки глубже в рукава, и снова искоса взглянул на Люциуса. Ждал сигнала. Нужно успеть раньше, нельзя, чтобы те ударили первыми!
– Стой! – вдруг сказал Люциус.
– Что, сдрейфил? – выкрикнул Рон. Джордж молчал, но палочку не опустил. Лицо его выражало такое же странное сожаление. Но не жалость. Нет.
Нотт постарался скрыть удивление, но все равно равнодушие с его лица испарилось. Казалось, он сейчас сорвется и закричит:«Да за каким Мерлином ты тогда меня звал?!» Но Тед слишком сдержан. Он лишь пожал плечами и промолчал.
– Отбой! – повторил Люциус, обращаясь к Нотту. А потом опустил руку и разжал пальцы. Палочка с глухим стуком покатилась по льду. Покатилась и замерла.
О последствиях Люциус решил подумать как-нибудь потом.
