Родольфус Лейстрендж приходит к Волду.
-Мой лорд, я хочу жениться.
-Женись.
-Но невеста страшно уродливая.
-Не женись.
-Правда, за ней дают 200 тысяс приданого.
-Женись.
-Но, правда, она хромая.
-Не женись.
-Но её отец обещает устроить меня на пост 1-ого помощника министра магии.
-Женись.
-Только характер у неё ужасный.
-Не женись.
-Мой лорд, я пришёл к за советом, а вы никак не можете сказать, что мне делать.
-Могу.
-И что?
-Ты должен вступить в Орден Феникса.
-ЗАЧЕМ?!!
-Чтоб е*ать мозги не мне, а Дамблдору!!!
Примечание: вообще-то это был биатлонный фанфик. Выложить его сюда, просто изменив фамилию и имя – как вариант, но не для этого фанфа, эффект будет другим (оригинал назывался «Откровения «Русской ракеты» и в рубрике RPF он выложен на др.сайте). Эти мысли мне весьма близки, я их словно бы прочувствовала на себе, поэтому-таки написала по «ГП». Получилось или нет - оценивать вам, дорогие читатели.
Когда-то давно… Тьфу, ну какое давно? Всего-то года четыре прошло с тех пор, как я был одним из самых успешных и популярных охотников в Квиддиче мирового уровня, так называемой элиты… Девчонки грезили мной, кому-то улыбалась удача, и я замечал их. Не вспомнить сейчас ни их лиц, ни имен, уж простите. И ведь было, за что меня любить, помимо наград, симпатичной мордашки и накаченного тела. Я умел пошутить, а где надо и отстоять свою правду, от меня зависел общий настрой сборной – я мог любого настроить на позитив, поднять командный дух. Я был душой нашего небольшого коллектива, мои заразительные эмоции передавались всем. Наша сборная недаром была успешной! И я был ее капитаном, пусть совсем недолго. Небезызвестный блондин Скорпиус Малфой был стабильнее меня и, должно быть, не зря сейчас именно его вспоминают чаще и называют лидером тех лет. Но духовным, истинным лидером команды был все же я. Однако обо мне вспоминают с большой неохотой, как о списанном материале, который и сам себя не выкинет, и выкидывать жалко.
Моя карьера началась со школы. В Хогвартсе, разумеется, я был лучшим игроком, пока в слизеринскую команду не пришел Малфой. Но в то время он играл на позиции ловца, а я – охотника, так что все-таки в этой роли я по-прежнему оставался первым. После выпуска я подался в большой спорт, прошел отборочные и попал в одну из перспективных лондонских команд, а затем, постепенно, добрался и до сборной Англии, куда год спустя, тоже охотником, прошел и Малфой. Мне было тогда двадцать два, ему – всего двадцать. Но в целом, мы были равны, тренеры отмечали и меня, и его. А уж вся наша сборная становилась просто сильнейшей в мире.
Мне было двадцать четыре, когда ко мне пришли мои первые большие победы и, как следствие, известность. Как правило, вся слава достается ловцу или вратарю, но у нас каждый был индивидуальностью, поэтому и знамениты были все по-своему, да и не только благодаря Квиддичу. Своего личного спортивного успеха, как видно, я ждал достаточно долго, думал, что готов к нему. Все так и было, но мой полет оказался просто колоссальным: совершенно внезапно я затмил ловца, вратаря, богатого красавчика Малфоя... Я не успевал следить за прессой, думал только о предстоящих матчах. А потом появилось оно, прозвище, которое все и разрушило, погубило.
Английская стрела…
Великий и прославленный болгарский ловец Виктор Крам просто восхитился мной в одном из своих интервью и назвал меня «стрелой». Я сомневаюсь, что он в самом деле считал меня сильнее себя. Ну исполнял я всевозможные винты в воздухе, забивал наибольшее число голов из наших охотников, превосходил по скорости полета большинство спортсменов мира… Виктор Крам – легенда! С его-то многолетним опытом он проделывал все это во много раз больше и чаще. А СМИ раздули из его слов сенсацию.
Я не был готов к такому.
Тут и там меня называли «английской стрелой», бьющей прямо в цель, меня раздирали на куски болельщики, журналисты – словом, огромное число людей, кроме самых близких. Для них-то я оставался простым Джейми, довольно посредственным, кстати, волшебником. Если поначалу такое внимание смущало, заставляло стараться еще больше, то потом я свыкся с ним и…расслабился. Само собой, самомнение выросло до запредельных высот. Я «заболел» славой чемпиона, непобедимого и самого быстрого. Я должен был забить на все, не обращать внимания, а продолжать упорно работать и приносить результаты. Или быть стабильным с отдельными вершинами, как все тот же Малфой, чьим самообладанием я восхищаюсь теперь. Но я опрометчиво решил, что теперь-то у меня не будет поражений. С одной стороны, казалось, что я забью в любые ворота и отобью любую атаку, с другой, сильная мотивация на победу намного опередила мое реальное положение дел. Сам себя и сглазил, придурок…
Фаворит и любимец публики уже в следующем сезоне начал свое стремительное падение. Были редкие успехи за счет слаженности команды, конечно, но самого себя не обманешь: я чувствовал, что что-то идет не так. Однако оставался слеп и долго не мог найти тому причины. Я считал себя идеальным охотником и винил в своих поражениях кого угодно: своих родных, фанатов, соперников, тренеров, друзей в команде… Я был так зол на весь мир! Срывался, скандалил, но все равно продолжал падать. В конце концов, на меня перестали возлагать большие надежды. Не перевели в запас только из-за отсутствия достойных кандидатур на мою замену.
Еще через год мои результаты стали хуже некуда. Я медленно, но верно приобретал «звание» изгоя, упорно продолжая не замечать очевидных вещей, творящихся во мне самом. Журналюги не докучали дурацким прозвищем, болельщики высыпали на меня негатив. Я агрессировал в ответ не менее ретиво. Людей, отвернувшихся от меня, было в разы больше тех, кто когда-то превознёс меня. Со мной остались единицы. Но тогда я не оценил и их. Мне казалось, все происходит в затянувшемся кошмарном сне. Вот проснусь и снова буду всем нужен, всеми любим и обожаем. Верну титул чемпиона, и эти люди перестанут поливать меня грязью.
А потом серьезная травма спины – как гром среди ясного неба, как знак того, что мне пора остановиться обожать одного себя. Она послужила решающим фактором, чтобы взять короткий тайм-аут. Судьба сама все за меня решила. Тренеры воспользовались моим отсутствием и быстро отобрали нового охотника, переведя меня в запас. Да и вообще, посоветовали поправить здоровье дома, взять отпуск. Как жить без Квиддича я не представлял и не имел понятия, а травмы в магическом мире устраняются довольно быстро. У меня даже девушки постоянной не было! Пришлось замкнуться на родителях и близких друзьях – только с ними я все еще чувствовал себя человеком, блин. Не спортсменом. Не волшебником. А просто человеком. Живым.
Разумеется, потом мысли о спорте вернулись. Я не мог без него жить. Без постоянных перемещений, тренировок, без команды и ощущения принадлежности к ней.
Без славы и всеобщей любви.
Я проснулся однажды утром, когда мой отпуск явно затянулся, с твердым намерением вернуться в большой спорт. Но меня там не особо ждали. И я понял, что время «английской стрелы» закончилось.
Мне двадцать девять лет. Я многое переосмыслил, во многом признался самому себе, но разобрался ли? Наверное, я не могу точно сказать, что было не так. Слишком быстро сгорела моя звезда удачи. Для чего все это было – я понял, для чего. Я чувствую, как сильно изменился. Я ценю свою жизнь, себя таким, каков есть, своих близких и тех, кто еще меня не забыл. До мудрости, пожалуй, мне очень далеко. Но я кажусь самому себе старше своих лет. Видимо, поэтому хочется успеть многое доказать. Другим? Да, вероятно, что и другим. Но прежде всего самому себе.
- Джеймс, дорогой, иди ужинать! – донесся до меня голос мамы.
- Сейчас буду, родная! – громко отозвался я.
Я больше не «английская стрела». И давно уже не просто «старший сын Гарри Поттера». Я профессиональный охотник в Квиддиче, которому нужен шанс вернуться, чтобы все исправить и, даст Мерлин, добиться новых побед. Чтобы осознать и понять все до конца. Я Джеймс Поттер-младший, не больше и не меньше.
