Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Жанр: детская литература
Предупреждение: фик можно читать как отдельное произведение, только надо учесть, что здесь АУ – Ремус и Тонкс выжили, они растят Тедди и живут по соседству со Снейпом и Гарри, с которыми часто ходят друг к другу в гости.
Примечания: Фик написан на фест «Мы пишем историю» на Polyjuice Potion, 2012,
по заявке Mrs N: вбоквел к «Вверх» – Снейп был вовлечён в воспитательный процесс Тедди.
«Вверх» здесь: http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=17174
Цикл «Пока Ремуса не было дома» здесь: http://hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=54921
Спорим, у меня самые лучшие мама и папа на свете?!
Папа умеет превращаться в волка, и тогда у него густая тёплая шерсть и такие зубы, что любой испугается. Мой папа самый сильный! А мама – самая красивая, вся разноцветная. Когда зимой бывает снег, она здорово показывает снеговика – вся белая, в снегу, глаза – угольки, а нос – морковка!
Я очень люблю морковку. А кашу не люблю. Поэтому всегда весело, когда мама разбивает мою тарелку с кашей и мне дают бутерброд с колбасой и морковными кружочками. Мама делает из них рожицу на колбасе.
Ещё у меня есть дядя Гарри и дядя Сев. Они живут рядом и часто приходят в гости. Особенно дядя Гарри. Он работает с мамой, они вместе ловят бандитов и разбойников. А папа и дядя Сев очень за них волнуются. Поэтому папа и превращается в волка. Чтобы маму защищать от бандитов, от которых она защищает нас. А дядя Сев варит для всех лекарства – и для мамы с Гарри, когда их побьют, и для себя с папой, чтобы не так волноваться, если их долго нет.
С дядей Гарри я очень люблю играть. Например, в прятки. Если взять его мантию-невидимку, играть особенно интересно. Хорошо её надеть, когда приходят гости, и спрятаться хорошенько. А пока все меня ищут, пробраться к торту, съесть марципановых гномов и притвориться одним из них. Нос картошкой, уши трубочкми. И вот все меня ищут, а один гость, самый голодный, идёт к торту и марципанового гнома за нос – хвать! А я как закричу: «Попался!»
Вы только маме и папе не говорите, что я мантию у дяди Гарри брал. А то ему влетит.
С дядей Севом играть не так здорово, зато у него есть всякие интересные штуки. Жуки и пауки в банках. Разноцветные бумажки из аптеки, в которые ему разные порошки заворачивали. Книжки с картинками – там всякие звери, птицы, грибы и травки. Травки у него ещё и сушёные есть. Мне нравится их по запаху угадывать. Не так весело, как прятки, но тоже здорово.
Если маме и папе надо срочно уйти, то со мной сидит дядя Гарри. Когда он не на работе.
Но бандиты часто нападают внезапно, и дядя Гарри – прыг в камин, только его и видели. А дяде Севу приходится его заменять. Он еле успевает меня поймать. Ведь сначала Гарри швыряет ему из камина меня, будто я квоффл какой-то. А дядя Сев в квиддич не играет. Вот он стоит, ворчит на Гарри. Но Гарри-то далеко! А у квоффлов ушей нет, поэтому я тоже его не слышу.
Потом я сажусь скучать. Я скучаю по маме с папой. Долго. Успеваю досчитать до десяти.
Последний раз даже до пятнадцати дошёл. Потому что считал гиппогрифов. А они всё время улетают до того, как их посчитаешь. А это гораздо интереснее.
Ну а дальше я побежал за гиппогрифами и прибежал туда, где дядя Сев зелья варит. Ну то есть на кухню. Он как раз стоял у плиты. Нос в кастрюлю сунул и мешает там. Нет, не носом, большо-ой ложкой. Перестал мешать и смотрит на меня удивлённо. «Я же тебе книжку дал», – говорит. А какая книжка, когда тут гиппогрифы! Разноцветные! С во-от такими ушами. Разве он не понимает? Не знаете, какие у гиппогрифа уши? Вот и он не знал. Пришлось показать. А заодно – как они этими ушами машут, когда летают. Ну, тут всякие баночки с полок попадали.
Пока он палочкой махал и банки на полки обратно запускал, я в кастрюлю заглянул. Интересно же, как зелье недоваренное выглядит. Когда там его кусочки булькают, они, наверное, разговаривают между собой и рассказывают, кто что знает. Так и получается правильное, умное зелье. Его ещё перед упо... тремб... треб... лением взбалтывать надо. Написано на пузырьке, я читал. Чтобы эти кусочки ещё поболтали.
Так вот, в кастрюле не зелье оказалось, а суп. Ну, когда суп варится, картошка с морковкой тоже разговаривают, наверное. Но я не успел послушать, о чём. Чувствую – взлетаю как гиппогриф, улетаю от кастрюли назад и зависаю в воздухе. Баночки дядя Сев уже убрал – теперь, наверно, меня тоже решил на полку поставить.
– Интересно, Тедди, ты можешь хоть минутку посидеть спокойно? – говорит он и удерживает меня в воздухе палочкой.
– На полке? – спрашиваю.
– На какой ещё полке?
– Ну, на полке с банками. Откуда они попрыгали. В них у тебя лягушачьи лапки, что ли? Прыгают хорошо!
– Это кое у кого сейчас здесь будут лягушачьи лапки! – рычит он. Плохо рычит, неубедительно. У папы получается куда лучше. – Так, Тедди, а где всё-таки книжка, которую я тебе дал?
Точно, книжка! Гиппогрифы-то из неё взялись!
– Если читать не умеешь, там прекрасные картинки.
– Во-первых, умею, – обиделся я. – Во-вторых, картинки улетели.
– Ах, улетели? Тогда надо самим нарисовать.
Я не очень люблю рисовать. Картинки меня не слушаются – не двигаются. Честно говорю:
– У меня настоящие не получаются. Только неподвижные.
– Так, – говорит, – давай вместе. – Опускает меня за кухонный стол и пододвигает листок. А потом превращает ложки в карандаши и даёт мне.
Честно, висеть в воздухе было интереснее. Но вместе попробовать живые картинки – тоже любопытно.
– Давай, рисуй, а я буду твои рисунки оживлять.
И я начинаю рисовать то, что видел на прогулке в Лондоне. Всякие чудеса. Огромное колесо, которое стоит на берегу речки – одно-одинёшенько, само по себе, будто у великанского велосипеда укатилось – и крутится. Крутит его таинственный мотор, причём без всякой магии, одни шестерёнки, папа говорил.
По улицам ездят двухэтажные автобусы: будто один автобус на другой забрался и слезать не хочет. Внутри у них тоже моторы, в них течёт бензин. Бензин делают из нефти. Нефть добывают из земли. А откуда она там, никто не знает, даже наши британские учёные.
По улицам ходит так много людей, что можно встать на главной площади, целый день на них глядеть, считать их, пока числа не кончатся – и все люди будут разными. Вот откуда они все взялись?
Они ходят, ездят на колесе и на автобусах, а ещё в подземке. Это поезда такие внутри земли идут по рельсам. Как их там положили под землёй, если у маглов нет василисков, чтобы эти норы прорыть, где поезда бегают? Или василиски были, но вымерли? А может, они в поезда и превратились? Едут, светят глазами-фарами – в туннеле им не попадайся!
Рисую я это всё, дядя Сев оживляет, и скоро у нас на картинке целый Лондон: дома огнями мигают, машины – фарами, корабли по Темзе снуют, человечки туда-сюда бегают.
А пока я рисую, я обо всех этих чудесах спрашиваю. Как светофоры не путаются, когда светить? Откуда в супермаркете продукты? Как самолёты без магии в воздухе держатся? Существует ли Королева и Премьер-министр, или они только у бабушки в телевизоре?
Дядя Сев объясняет, что знает сам. А знает он много, потому что папа у него был магл. Как мой дедушка, которого я никогда не видел, потому что его в войну убили. У бабушки много его вещей осталось. Телевизор, р-р-радиоприёмник, др-р-рель электрическая. Она и не хочет к нам в деревню переезжать, потому их дом любит, где они долго-долго жили. Зато мы к ней часто в гости ездим. На «Ночном рыцаре».
Пока мы говорили и рисовали, про суп забыли совсем. Ну дядя Сев его заклинанием подогрел, и мы съели по две тарелки. Потому что было поздно и мы проголодались. Темнеть уже стало. Мама и папа надолго ушли, у них в тот день годовщина свадьбы была. Это дядя Гарри предложил – чтоб они устроили ро-ман-тическое путешествие. Так, кажется. Обещал со мной посидеть. А его бандиты на работу вызвали. Нет, не так. Бандиты напали на его работу. Опять не так. Ну, вы меня поняли. Вот дяде Севу и пришлось со мной сидеть. Он уже не сердился на Гарри, когда мы суп съели. Но волноваться начал.
Мы пошли в гостиную, он зажёг камин и то и дело стал туда голову засовывать. Спрашивать у авроров, где Гарри. И лицо у него каждый раз всё темнее и темнее становилось – наверное, сажей в камине пачкался.
Смотрел я, смотрел, а потом спрашиваю – он никогда не боится, что на него Санта из трубы свалится? А он отвечает, что Санты в камин падают только на Рождество и только у маглов, потому что у них камины к сети не подключены. Так что Санта к волшебнику в дом в трубу не полезет. Потому что знает, что его по сети может унести из Англии в Уэльс, например. А олени на крыше останутся.
Тут мы стали говорить о чудесах, в которые верят маглы. В самолёты и моторы они не верят. Потому что знают, как те работают. А в Санту верят, потому что не знают, на каком бензине его олени летают. И в нас, волшебников верят. В драконов, в ковры-самолёты, в волшебные палочки. В самые обычные вещи, короче. Но есть такие, которые ни во что не верят и ходят с кислыми лицами.
Дядя Сев мне по секрету сказал, что сам таким когда-то был. С кислым лицом то есть. Но вылечился. Говорит, есть от этого лекарство, но оно горькое и невкусное. Да и не понадобится мне.
Зато дядя Сев предложил мне писать на бумажке разные чудеса, какие на свете бывают. В один столбик – магловские чудеса, в другой – наши, волшебные. И показал, как таблицу чертить. Это такие клеточки. Удобно и красиво в них слова расставлять. Сказал, что это мы с ним наукой магло-ве-дением занимаемся. Хотя вести маглов мы вроде никуда не собирались.
Когда клеточки закончились, и слова тоже, совсем стемнело. Дядя Сев налил нам чаю с молоком, и мы сели у камина. Стали друг другу сказки рассказывать. У меня хорошо получалось, я много сказок знаю. А он что-то путался. Сомневаюсь я, что Золушка жила на высокой башне, свесив ноженьки вниз – как за ней туда карета приехала? Вряд ли прилетела – ведь крёстная у неё была магловская фея! И мышей в тыкву вроде не летучих запрягли. Правда, принца, может, и звали Гарри. Тем более что бабушка мне про такого принца рассказывала.
В камин дядя Сев больше не лазил, но сказки у него совсем запутались. Так что он под конец рукой махнул. И говорит мне:
– Тедди, а ты знаешь, какие чудеса у маглов и магов общие? Давай – кто больше назовёт?
И мы стали называть. Сначала простые совсем. Чашку уронил – а она не разбилась. Дождь идёт, у тучи конца-края нет – и вдруг солнце выглянуло. Первый подснежник в марте: как он под снегом прятался и не замёрз? Первая почка на дереве – как в ней листочек поместился и не помялся?
А потом пошли большие чудеса. Что мама с папой встретились. А то как бы я их нашёл, если б они разминулись? И у всех-всех мамы и папы когда-то встретились, представляете? Что в войну мама и папа не погибли, и дядя Сев, и Гарри. А Гарри даже Волдеморта победил. У маглов тоже была большая война, только раньше, и их волдеморт – только его по-другому звали – хотел Англию захватить, но не тут-то было.
Ещё дядя Сев сказал, что настоящие чудеса часто происходят просто так, как подарок. Даже если ты плохо себя вёл. На то они и чудеса.
И опять посмотрел в камин, будто всё-таки ждал Санту с подарками, хоть и не признавался. А может, Гарри в костюме Санты... Но это я уже засыпать начал, похоже.
Потому что Гарри уже стоял здесь, за нашими креслами, и улыбался. Хотя на носу у него была ссадина, а ухо – трубочкой, как у гнома на торте.
– Что мы когда-то не убили друг друга – это тоже чудо, – тихо сказал он дяде Севу. Видимо думал, что я сплю. А у меня спал только один глаз, а второй подсматривал.
– Это мы сейчас исправим, – зарычал дядя Сев шёпотом и тихо-тихо вскочил с кресла. Мне-то видно было, что сердится он понарошку. А лицо у него было уже не серым, не чёрным и не белым, а нормальным таким. Весёлым лицом. И даже не кислым, как когда-то раньше. Дядя Гарри проверял на вкус, я видел. И не плевался потом.
Ну а утром я проснулся в своей кровати – раз чудо, за стеной мама пела песенку – два чудо, папа стриг кусты в саду – три чудо... Я вырвал листок из альбома и нарисовал в нём много-много клеточек. Запишу там все чудеса, которые случатся в моей жизни.
