Что случилось? - Гарри удивлённо смотрел на подругу, - твои глаза так сияют… Дамблдор зачёл тебе все экзамены досрочно или порадовал добавлением новых?
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Деля комнаты с Холмсом в течение многих лет, Ватсон приобрел привычку довольно крепко спать, и всего лишь несколько звуков все еще заставляют старые армейские привычки работать и мгновенно поднимать его по тревоге - взрывы и пистолетные выстрелы, которые, все же, не похожи на очередные эксперименты Холмса. Однако, каждое утро, когда первый солнечный луч пробивается сквозь занавески, Ватсон просыпается и, как бы он ни старался, не может уснуть снова.
Таким образом, когда он проснулся, ожидая увидеть очередной рассвет, и не найдя такового, застав комнату в сонной тишине, почувствовал, по меньшей мере, смущение. Он собирался было повернуться и, зарывшись носом Холмсу в область шеи, снова заснуть. Однако, пытаясь потянуться, он обнаружил, что его руки и ноги обездвижены. Шелковые шарфы, обернутые вокруг его запястий и лодыжек, вторым концом закреплены на спинках кровати. В первые мгновения Ватсон начал паниковать, обнаружив себя в одиночестве в комнате Холмса, привязанным к постели и полностью обнаженным, гадая, что же Холмс задумал на этот раз. Он силой заставил себя успокоиться и, оглянувшись по сторонам, изучил узлы на своих запястьях, найдя, что они достаточно сильно затянуты, чтобы было возможно их вообще когда-либо развязать.
Глубоко вздохнув он откинулся на подушку и слегка потянул на пробу за путы, найдя их ожидаемо довольно упругими. Как раз тогда, когда, дергая ногами, он пытался их ослабить, в комнату вошел Холмс, восхитительно обнаженный, и самодовольная улыбка появилась на его лице, как только он заметил свирепый взгляд Ватсона на себе.
- О, вы проснулись, - радостно улыбнулся Холмс, приближаясь к кровати, отстраненно проверяя путы на лодыжках Ватсона.
Ватсон непроизвольно дернул ногой, когда Холмс легко провел большим пальцем по внутренней стороне подъема ноги. Закрыв глаза и сжав челюсть, Ватсон приказал сам себе успокоиться:
- Холмс, что всё это значит?
Холмс лишь криво улыбнулся, упершись бедрами в нижнюю спинку кровати, когда начал растирать ноги Ватсона, посылая по ним волны удовольствия. Пробегая ноготками по подошве, разминая подушечки пальцев, разглаживая кожу подъема от кончиков вниз, до самых шелковых лент. Ватсон никак не мог расслабиться, пока Холмс чередовал массаж каждой ноги обеими руками с растиранием обеих ног одновременно. Тем временем, Холмс гладил пальцами его лодыжки, глаза Ватсона снова закрылись, и, определенно, приятная дрожь пробежала вдоль позвоночника. Он мягко вздохнул и позволил своему телу медленно растечься по простыне, не обращая внимания на начинающий возбуждаться член.
Однако, когда он почувствовал горячее дыхание Холмса на своей стопе, его глаза резко открылись и тело снова напряглось.
- Холмс... - в тембре его голоса слышалось легкое беспокойство.
Холмс посмотрел на него, в его глазах плясали чертята, а его рот все еще находился в паре дюймов от его кожи:
- Тсс. Расслабьтесь и позвольте мне... - пройдясь кончиком носа вверх и вниз по подошве ноги Ватсона, он добавил, - Вам понравится, обещаю.
И Ватсон позволил. Разве у него был выбор? Он привязан, обнажен и не может отрицать того, что его член дернулся, когда Холмс влажно поцеловал его лодыжку. Он закрыл глаза и позволил ощущениям затопить его; горячий, скользкий язык Шерлока двигается между пальцами ног, временами посасывая какой-либо из них, прокладывая дорожку вверх к связанной лодыжке, покусывая и облизывая, пока намокший шелк не прилип к влажной коже. Ватсон издал низкий стон, идущий из глубины его горла, кусая свои губы и сжимая руки в кулаки.
Холмс легко ухмыльнулся и, напоследок щипнув чувствительную кожу внутренней части подошвы, поднялся над телом Ватсона и уселся верхом ему на грудь. Достаточно далеко от губ Джона, но и достаточно близко, чтобы не касаться его, уже полностью твердого, члена. Холмс взял кончик своего члена между большим и указательным пальцами, нежно сжимая и прокручивая его. Сначала Джон пытался вытянуть шею достаточно далеко, чтобы взять Холмса в рот, или хотя бы дотронуться до него кончиком языка. Шерлок самодовольно улыбнулся, когда Ватсон понял, как точно тот выбрал место посадки.
Холмс медленно сжал свой кулак вокруг своего члена, томно поглаживая от корня к кончику, мягко постанывая. Ватсон облизал свои губы и с покорностью начал наблюдать за тем, как тот мастурбирует, остро ощущая как мокрый, холодный шелк скользит по его лодыжкам. Холмс выглядел довольным, сжимая свой член более плотно, его яички терлись о жесткие волоски на груди любовника, заставляя первого сильнее сжимать бедра вокруг груди второго. Ватсон решил воспользоваться моментом и сохранить во всех подробностях образ "такого" Холмса.
Запомнить, как напрягаются связки на шее Холмса, когда он, откинув голову назад и закусив губу, поглаживает большим пальцем головку своего члена. Как рот складывается в небольшое "о", когда он чуть ускоряет свои движения. Как гладкая, влажная от пота, кожа Шерлока мерцает в голубо-розоватой предрассветной дымке. Как напрягается живот Холмса, когда он мягко царапает ногтем большого пальца вдоль вен по нижней стороне своего члена, и как он продолжает кусать и облизывать свои губы, широко открывать рот, тяжело дыша. Как все это время Холмс оттягивает крайнюю плоть с головки члена, и бусинка смегмы накапливается, пока не соскальзывает вниз, образуя за собой тонкую струйку, сочащуюся из щели головки, капая на грудь Ватсона. Как глаза Холмса темнеют, когда он смотрит, как капли смазки запутываются в грудной растительности доктора.
После этого Ватсон начал искать способы дотронуться до любовника без использования рук и рта.
Он все еще мог двигаться и передвигать свое тело по постели, так что просто начал ритмично тереть грудью и животом яички Холмса, заставляя того громко стонать от ощущения жестких волосков на чувствительной коже. Он мог отклонить голову назад, предлагая изгиб своего горла Холмсу, который немедленно понял молчаливое приглашение, нагнувшись вперед на коленях достигнув своим влажным членом шеи Джона. Держась одой рукой за спинку кровати, он толкался в места соединения плеч и шеи Ватсона, в его горло, с громкими стонами наблюдая, как нежная кожа становиться липкой от его смазки.
А потом Ватсон выяснил, что может управлять Холмсом своим голосом.
Все началось с мягкого: "Ммм, как хорошо...", когда Шерлок потер кончиком своего члена углубление между ключицами Ватсона.
Дыхание Холмса прервалось и он слегка вздрогнул, закусив нижнюю губу. И после секундного обдумывания произошедшего, он выдохнул:
- Повтори.
Ватсон не мог не чувствовать легкого самодовольства по поводу своего открытия. Так что он продолжил говорить, пока Холмс продолжал боготворить его горло и шею; "о да", "именно так", "продолжай", "оттрахай мою шею..."
Толчки Холмса стали неистовыми, стоны стали громче и, когда Джон понял, что Холмс уже близко, тот отклонился назад, крепко стиснув свой член, когда неожиданно большое количество смазки выплеснулось сквозь его пальцы на доктора. Тяжело сглотнув, Холмс открыл глаза и посмотрел на Ватсона.
- Продолжай говорить со мной.
Дрожь прошла по телу Джона от этих слов, и он порывисто кивнул. Холмс помедлил, немного улыбнувшись ему, и прошел пальцами вдоль щеки любовника вниз, к его губам, позволяя ему заглотить их в рот ненадолго. Член Ватсона был болезненно твердый, пульсирующий и красный, умоляющий о прикосновении. Надеясь, что Холмс дотронется до него, когда сам кончит, он снова начал говорить, как только Шерлок возобновил поглаживания себя, уже медленно.
Начальная неловкость вскоре исчезла, когда Ватсон потерялся в наблюдении, запахе, ощущении Холмса, и слова приобрели естественность, без каких-либо сознательных усилий.
- Хотел бы я иметь возможность дотронуться до тебя сейчас.
Голова Холмса была откинута назад, его рот открыт, выпуская бесчисленные стоны и редкие непристойности.
- Тебе стоило бы видеть себя со стороны, Холмс... Я так сильно тебя хочу... чувствовать тебя в себе.
Холмс вздрогнул всем телом, бедра дернулись к его кулаку.
- Ммм... да... именно так... кончи мне на грудь...
Холмс задвигал своим кулаком чаще, темп стал почти безумным, а стоны повысили громкость.
- Это то, чего ты хочешь, не так ли? Кончить мне на грудь... сделай это, Холмс... кончи... кончи для меня.
И с последним толчком тела Ватсона под ним, Холмс вздрогнул и дернул рукой и с громким стоном позволил себе излиться на грудь Джона липким потоком. Он поглаживал себя, мягко постанывая от ощущения ставшего повышенно чувствительным члена в руке. Все это время Ватсон наблюдал, восторгаясь видом упругих мышц Шерлока, его выгнутой спины, членом в его руке. Сперма Холмса была горячей, но быстро остыла, став липкой, запутавшись в волосах Ватсона.
Все испытанное заставило член Ватсона подрагивать, а его самого отчаянно стонать, толчками выпуская воздух из легких. С беззвучным смешком Холмс соскользнул вниз по его телу и лег между разведенных ног Ватсона. Он привычно заглотил пульсирующий член Ватсона целиком, и понадобилось лишь несколько глубоких движений ртом, один толчок бедер доктора и легкий укус зубов, чтобы Джон выстрелил спермой глубоко в горло Шерлока, выгнувшись всем телом и натянув путы.
Спустя пару мгновений, восстановив дыхание, Холмс встал и принес влажное полотенце, аккуратно вытер своего любовника, останавливаясь и медленно, сонно целуя каждый дюйм. Ватсон тихо мурлыкал пока тот целовал его шею, поглаживая чистую грудь. Он небрежно кинул полотенце на пол и развязал шарфы, удерживавшие Джона на кровати, гладя поврежденную кожу и проверяя, нет ли ссадин.
К тому времени, как они тепло и уютно свернулись рядом под одеялом, удовлетворенные и сонные, солнце уже взошло. Но на этот раз Ватсон смог вновь уснуть.
