В один прекрасный вечер одного не менее прекрасного дня Эйлин Снейп отправилась в театр в компании семилетнего сына Северуса и подруги Лиз, маглорожденной волшебницы, работающей вместе с ней в министерстве. Тобиас идти в театр отказался, ибо путешествовать магическим образом счел ниже своего достоинства, а ехать из Манчестера в Лондон ему было просто лень.
За двадцать минут до начала спектакля Эйлин вспомнила, что забыла дома косметичку. Придти в театр не накрашенной было равносильно нарушению Статута Секретности, поэтому Эйлин, ничего не сказав ни сыну, ни подруге, аппарировала домой прямо из женского туалета. Найти косметичку было делом минутным, и женщина уже собиралась аппарировать обратно, как услышала снизу из гостиной какие-то странные звуки. Не выпуская из рук злополучной косметички, Эйлин спустилась вниз, осторожно открыла дверь гостиной и обнаружила своего мужа в объятьях блондинки-маглы, которая работала в магазинчике на соседней улице. Тобиас не успел ничего сказать, как Эйлин закрыла дверь, вышла из дома и с крыльца аппарировала.
Эйлин не подала и виду, что что-то произошло. В антракте она как ни в чем не бывало угощала Северуса пирожными из буфета, а после спектакля подробно ответила на вопрос сына о том, какое же зелье фра Лоренцо дал Джульетте, что она стала совсем как мертвая. Северус хотел приготовить это зелье прямо сейчас, а Эйлин прямо сейчас хотела объясниться с мужем.
Но муж во время ее отсутствия успел подготовиться и действовал по принципу «лучшая оборона – это нападение». Эйлин не успела раскрыть рта, а на нее обрушился поток обвинений: ребенком она не занимается, вместо того чтобы сидеть дома и вести хозяйство, ходит на работу, в доме ничего невозможно найти, вечно летают какие-то самолеты и ползают игрушечные змеи, и вообще, он, Тобиас, хочет нормальной жизни, а с женой-ведьмой он таковой не получит. Эйлин молча выслушала все обвинения, потом взяла в одну руку чемодан с книгами и ингредиентами для зелий, а в другую руку Северуса и ушла к маме.
Первую неделю Эйлин прожила относительно спокойно, если не считать примчавшейся на следующий же день Лиз. Подруга ахала и охала и пыталась защитить Тобиаса, которого сама же с Эйлин и познакомила. Но Эйлин держалась твердо и на уступки идти не хотела.
Через неделю к Эйлин заявился Альфард Блэк. С Блэками Эйлин училась вместе в школе – с Орионом и Сигнусом в одном классе, а Альфард был на два года старше, что не мешало им дружить. Когда Эйлин вышла замуж за магла, Альфард охотился в Африке на слонопотамов и был не в курсе. Орион был в курсе и поэтому прекратил общаться с Эйлин, так как с точки зрения семейства Блэков волшебница, вышедшая замуж за магла, покрывала себя позором на веки вечные.
Приходу Альфарда Эйлин очень обрадовалась. Они душевно посидели за чашкой чая и бутылкой сливочного пива, вспомнили школу, обсудили семейные дела Блэков, а также семейные дела самой Эйлин. Альфард похвалил ее решительность и самостоятельность и сказал, что она всегда может рассчитывать на его помощь.
Помощь Эйлин была не нужна, но она была рада, что Альфард не считает преступлением против волшебного сообщества ни ее брак с маглом, ни ее уход от него.
Через день Альфард явился снова. Преподнес Эйлин корзину цветов, а Северусу игрушечный самолетик образца Второй Мировой войны. Самолетик умел летать, жужжать и бросаться конфетами вместо бомб.
Последующие две недели Альфард приходил каждый вечер, и Эйлин заподозрила, что что-то тут не то. Сначала он на двадцать лет о ней забыл, а тут вдруг вспомнил. Это неспроста!
- Что тебе от меня надо? – прямо спросила Эйлин в очередной приход Альфарда.
Тот смутился и чуть не смахнул на пол полупустую бутылку сливочного пива, хорошо Эйлин успела остановить ее в полете и вернуть обратно на стол.
- Эээ... – выдавил из себя Альфард, но видя, что Эйлин не отступится, пока не получит ответа, выпалил на одном дыхании: - Я прошу твоей руки!
Эйлин опешила.
- Но я же замужем! – наконец-то нашлась она.
- Но твой муж от тебя ушел! – возразил Альфард.
- Это я от него ушла! – поправила Эйлин.
- Но он тебе изменяет! С блондинкой, да еще и маглой.
- Ты не любишь маглов? – с подозрением спросила Эйлин.
- Я не люблю блондинок! – торжественно ответил Альфард.
- А маглов?
- Если они не блондинки!
Эйлин блондинкой не была и поэтому могла вздохнуть облегченно. Но вместо этого спросила:
- А где ты был до того, как я вышла замуж?
- В Африке, - честно ответил Альфард. – А до этого в Южной Америке. А до этого мои родители запретили мне на тебе жениться, потому что ты для них недостаточно чистокровная.
- А мне ты ничего не сказал! – возмутилась Эйлин.
- А я не хотел тебя огорчать, - признался Альфард.
Эйлин растерялась окончательно и не знала, что же такого сказать Альфарду и, главное, в каком ключе: чтобы он отстал, или совсем наоборот? Но тут из подвала, где находилась лаборатория Эйлин, послышалась подозрительное шипение, и запахло жареным. Эйлин всплеснула руками, вскрикнула: «Северус!» и помчалась туда.
На следующий вечер Альфард заявился в испанском костюме и с гитарой. Встал под окном и принялся петь серенаду. На втором куплете Эйлин выглянула из окна и пообещала вылить незадачливому идальго на голову последнее творение Северуса на ниве зельеварения.
- С каких пор тебя потянуло на испанские мотивы? – спросила Эйлин, когда ей наконец-то удалось уговорить Альфарда прекратить пение и затащить его пить чай.
- С тех пор, как я побывал в Испании, - Альфард закатил глаза и глубоко вздохнул.
– В Севилье такие ослепительно белые голуби! Прямо как мои гиппогрифы!
- А разве гиппогрифы белые? – усомнилась Эйлин.
- У меня они всякие! – с гордостью сказал Альфард. – И белые тоже! Я недавно вывел новую породу – абсолютно белых гиппогрифов. И назвал их "блэк".
- Белых гиппогрифов? Где тут логика?
- А зачем мне логика? – удивился Альфард. – Чтобы разводить гиппогрифов, логика не нужна!
Эйлин тяжело вздохнула:
- Ну что мне за мужчины попадаются! Один автомобили чинит, другой гиппогрифов разводит... А ребенку, между прочим, мужское воспитание нужно!
- А может ему гиппогрифа подарить? – загорелся идеей Альфард.
- Ну тебя, - отмахнулась Эйлин. – Тобиас ему уже велосипед подарил, хватит с нас.
На сравнение гиппогрифа с велосипедом Альфард обиделся, но не настолько, чтобы отступиться от любимой женщины.
Поначалу он пропал на два дня, что Эйлин несколько встревожило. Северус как к присутствию, так и к отсутствию Альфарда отнесся философски. Присутствие ему, пожалуй, нравилось больше, ибо мама тогда оставляла его в покое, и можно было спокойно заняться исследованиями. Мама свою возню с зельями называла именно так, и Северус года в три это выражение подхватил и активно его использовал, еще не понимая толком его значения. Не то чтобы мама ему мешала, наоборот помогала, но в одиночестве заниматься исследованиями было куда интереснее. Даже относительно ссоры мамы с папой Северус не особо переживал. Папа несколько надоел Северусу рассказами об устройстве автомобиля, а когда Северус невинно поинтересовался, какое зелье нужно добавить в бензин, чтобы он так не вонял, то получил от отца подзатыльник и очень расстроился.
По сравнению с папой дядя Альфард был куда более симпатичным, правда, очень несерьезным. Так сказала мама, и ребенок с этим согласился. Папа был серьезным, но у него был другой крупный недостаток – он был маглом и очень любил автомобили. А магию не любил.
- Мама, а когда дядя Альфард придет? – поинтересовался Северус вечером второго дня отсутствия Альфарда.
- Не знаю, - устало отмахнулась Эйлин. – Северус, а может нам вернуться домой к папе?
Северус пристально посмотрел на маму и серьезно сказал:
- Вот когда ты мне купишь волшебную палочку, тогда и вернемся. Если он на тебя будет кричать, я его в лягушку превращу!
Эйлин такая перспектива не понравилась, но ругать сынишку она не стала, а заперлась у себя в лаборатории и полночи там проработала, посколько следующий день был выходным.
Утром Северус встал раньше мамы и выбежал во двор поиграть с самолетиком. Здесь, в отличие от тупика Прядильщиков, можно было сколько угодно играть на улице с магическими игрушками и это Северусу очень нравилось. Даже несмотря на то, что он предпочитал сидеть дома с книгой или заниматься исследованиями в маминой лаборатории.
Наблюдая за своим самолетиком, Северус поднял глаза к небу и вдруг увидел, что прямо на него летит что-то большое. Северус, будучи настоящим мужчиной, не испугался, а схватил какую-то ветку и встал в грозную позу, держа ветку наперевес.
Летящий предмет приземлился и оказался большой белой птицей, на которой гордо восседал Альфард Блэк.
- Что это? – удивленно спросил Северус, глядя на птицу.
- Это, Северус, будет жить у нас! – торжественно провозгласил Альфард.
- Что значит «у нас»? – сурово спросила вышедшая на крыльцо Эйлин. – Альфард, кажется, ты у нас еще не живешь!
- Это можно исправить! – возразил Альфард.
Северус тем временем подошел к птице и осторожно погладил ее по крылу. Та довольно курлыкнула и посмотрела на мальчика немигающим голубым глазом.
«А она не клюнет?» - подумал Северус.
«Будешь за перья дергать – клюну!» - внезапно раздалось у него в голове.
«Ой! - мысленно воскликнул Северус. – Ты мысли читать умеешь!»
«Ну умею, - проворчала птица, - а что тут такого?».
Тем временем Альфард и Эйлин выясняли отношения.
- Зачем мне эта птица?
- Не тебе, а Северусу! Ребенку нужно домашнее животное!
- Ребенку нужно мужское воспитание! Где ты вообще это взял? Это что, мутировавший гиппогриф?
- Это помесь гиппогрифа и севильского голубя! Он владеет легилименцией! А зовут его Черныш.
- А почему не Блэк? – язвительно спросила Эйлин.
- Потому что блэк – это порода гиппогрифов! – радостно ответил Альфард. – Скажешь, у меня совсем нет логики?
Альфард поглядел на Эйлин такими наивными и честными глазами, что та не выдержала, расхохоталась и повела несчастного влюбленного пить чай.
Тем временем оставшийся без присмотра Северус активно беседовал с птичкой. Ребенку было позволено осторожно потрогать клюв, погладить птичку по пушистым белоснежным перьям, а в завершение знакомства предложено покататься. До этого Северус не летал даже на метле, ибо папа такого не одобрял. И вообще, папа считал, что лучшее средство передвижения для ребенка это велосипед. А для взрослого – автомобиль.
«Ну и неправда, - послышалось в голове у Северуса. – Лучше всего – это летать! А если маглы этого не понимают, то пусть им же и будет хуже».
«А я боюсь, - признался Северус. - Вдруг я упаду? А мама с дядей Альфардом пошли пить чай и про меня забыли».
«Если ты упадешь, - честно признался Черныш, - про тебя все сразу вспомнят. Но ты не упадешь, с меня еще никто не падал, даже Альфард».
Северус отвернулся, якобы чтобы взглянуть на дом, где скрылась его мама, но на самом деле – чтобы не дать птичке прочитать свои мысли. Мысли были о том, как упасть так, чтобы не разбиться и чтобы мама о нем сразу вспомнила. А то она даже забыла покормить его завтраком. Не то чтобы мальчик особо хотел есть – он по утрам никогда не любил наедаться – но он считал, что имеет больше права на мамино внимание, чем дядя Альфард.
Не без труда Северус забрался на птичку, и они взлетели. Пока что невысоко – было решено не пугать ребенка большой высотой. С непривычки и в паре метров над землей - страшно.
- Хочу еще выше! – раззадорился Северус. – Давай к террасе, пусть мама увидит.
Черныш послушно развернулся, поднялся еще на пару метров и полетел к находившейся с противоположной стороны дома террасе, где Альфард и Эйлин неторопливо пили чай. Точнее сказать, уже не пили, ибо Альфард увлеченно рассказывал о том, как он искал в южной Америке сокровища ацтеков, а Эйлин внимательно его слушала, периодически то заливаясь хохотом, то хватаясь за голову. Они даже не сразу заметили тень, мелькнувшую у них над головами.
- Мама! – крикнул Северус и отцепил обе руки от шеи птицы. То дернулась, пытаясь вернуть своему седоку утраченное равновесие, но ей этого не удалось, и Северус свалился прямо на колени замолчавшему на полуслове Альфарду.
- Северус! – вскричала Эйлин. – Ты не ушибся?
- Не-а! – радостно помотал головой мальчик. – Мама, я есть хочу!
«Я тоже», - подумал Черныш.
- Вот что я скажу тебе, птичка, - начала было Эйлин не предвещавшим ничего хорошего тоном, но Альфард ее перебил:
- Но ведь все хорошо кончилось! Правда, Черныш? – и он посмотрел птичке в глаза.
Та удовлетворенно курлыкнула.
Альфард был отпущен домой только после трехчасовой лекции по технике безопасности при общении детей с крупными домашними животными. В это время Северус активно общался с птичкой, а потом отправился в библиотеку читать книжку о повадках гиппогрифов – более близкого по теме дома не нашлось.
Вечером в гости заявилась Лиз и сказала с порога:
- Эйлин, я только что от Тобиаса, он просит у тебя прощения!
- Да? – скептически усмехнулась Эйлин.
- Да! – радостно ответила Лиз. – Он дико раскаивается и просит тебя прийти с ним поговорить.
Эйлин пожала плечами, но решила на всякий случай выяснить отношения с мужем. Прежде всего, выяснить – муж он или нет.
В воскресенье сразу после завтрака она аппарировала в тупик Прядильщиков. Только она собралась с мыслями и решила позвонить в дверь, как увидела своего мужа стоящего возле здоровенного джипа. Джип был грязно-песочного цвета, местами переходящего в темно-болотный. Вид у машины был такой, как будто ее с помощью хроноворота только что вытащили из самого пекла Второй Мировой войны. Стекла пестрели масляными разводами, а под капотом что-то дребезжало так, словно там притаился боггарт причем очень простуженный.
- Тобиас! – в ужасе всплеснула руками Эйлин. – Что это?
- Это наша новая машина! – с гордостью ответил Тобиас. – Сам собрал!
В это время боггарт в моторе оглушительно чихнул, и Тобиас, наспех пробормотав какое-то извинение, скрылся под машиной.
Эйлин покачала головой, отступила на шаг и аппарировала домой.
«Лучше уж все-таки птичка, - думала она, отправляя сову Альфарду. - Она по крайней мере живая. С ней поговорить можно».
Северус, вертевшийся рядом, полностью одобрил мамины мысли, которые он успел уловить после вчерашнего урока, преподанного ему Чернышом. Тем более, урок еще не был закончен – умная птица обещала научить его не только читать чужие мысли, но и не дать распознать свои.
А автомобилей он боялся. Они ведь не только мысли читать не умеют, но даже слов не понимают!
