-Гарри слышал новость? Братья Снейпа будут преводавать зотс и какую-то алхимию,мало нам зельевариения!
-Кто эти несчастные Рон?
-Какие-то Снегг и Злей...
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Какого цвета ненависть? Сколько есть оттенков у дружбы? Какова на вкус любовь? И почему на эти простые вопросы никто не может дать ответ? Ведь это так просто - видеть, что чувствуют другие люди! Просто - и одновременно сложно.
Я уже не помню точно, когда стал эмоции видеть. Ощущать – чужие, не свои, конечно, мои-то всегда были со мной, – стал довольно рано, а вот видеть… Сначала это было немного странно – любоваться миром еще более цветным, точнее, перенасыщенным разными оттенками, а потом понравилось, особенно, когда я научился немного управлять своим даром. Жить в многоцветном мире красиво, но утомительно…
Это было летом, после пятого курса. Да, точно – стояло лето, когда так приятно в жаркий полдень сидеть в тенистой беседке, пить холодный лимонад и мечтать. Или просто бездельничать. Или слушать рассказы отца о его юности – ловя обрывки тщательно контролируемых им эмоций. Или предвкушать возвращение в Хогвартс – может, это и странно, но дома я в основном гостил, а вот жил именно там, в школе.
А вот само возвращение принесло много неожиданного. Причем неожиданности эти начались уже на вокзале.
Ко мне кинулась Алисия Гойл, радостно восклицая что-то насчет того, что она так скучала, так скучала… А я рефлекторно отшатнулся от нее, не выдержав выплеснувшегося на меня приторно-розового сиропа ее чувств. И впервые буквально прочувствовал всем своим существом справедливость слов отца – о том, что выбирать себе в спутники надо тех, с кем тебе комфортно…
Кое-как подавив зарождающееся отвращение, криво улыбнулся, кивнул, решив про себя, что пора завязывать с этим романом. Это раньше мне было все равно, с кем «гулять», да и «гулять» стал из-за того, что как бы уже пора и все с кем-нибудь встречаются. Но я так думаю, что это нормально – сначала встречаться с одной девушкой, потом со второй, третьей… Отец рассказывал, что на маму он обратил внимание уже в самом конце седьмого курса, а до того с Паркинсон встречался.
Поездка в Хогвартс-экспрессе далась нелегко, под конец я стал бояться, что утону в этом сиропе, хотелось только одного – чего-нибудь обжигающе холодного, ясного и прозрачного. Например, как дома – отношения между родителями были неизменно ровные, без резких всплесков и бурь. Наверное, я тоже найду себе такую же жену – доброжелательную, спокойную. Под эти мысли я вполне успешно делал вид, что дремлю – Алисия, видя это, оставила меня в покое, дав возможность дожить до Хогсмита. А на платформе, когда я жадно вдыхал свежий ночной воздух, меня окатило ледяным душем с легким ментоловым привкусом.
- Надо же, кого мы видим! Мистер Малфой!
И кто бы сомневался. Передо мной стоял Поттер-старший собственной персоной, с неизменной Уизли и младшим братом впридачу.
- А ты, Поттер, все мечтаешь о том, чтобы создать второе золотое трио?- не спеша окидываю взглядом стоящих передо мной. - Кишка тонка!
Ого! Вот это буря! Я чуть не захлебнулся от этого урагана, даже не слышал, что он говорил – просто стоял и наслаждался бушующим и захлестывающим меня шквалом чистых эмоций… Видимо, в этот момент мое лицо было очень выразительным, потому что Уизли потащила Поттера прочь со словами:
- Пойдем, Джеймс, чего еще ожидать от Малфоя!
А я стоял и улыбался им вслед – этот гриффиндорец случайно дал именно то, чего мне так не хватало…
Через некоторое время я понял, что мне совершенно не хватает слов для того, чтобы описать все оттенки того, что я теперь способен наблюдать. И я стал больше времени проводить в библиотеке – искал описания цветов. Карминный, лавандовый, бирюзовый, ультрамариновый… И время от времени сознательно искал Джеймса – его эмоции по-прежнему приводили меня в бурный восторг.
Однажды мы столкнулись с ним в коридоре – один на один. Он что-то говорил, говорил. А я совсем не слышал слов – полуприкрыв глаза, следил за тем, как постепенно меняются его цвета: от агрессивного бордового до умиротворяющего травяного, с изредка пробегающими сполохами палевого. Я совершенно потерял счет времени и пришел в себя от шепота, раздавшегося у самого уха:
- Ты сошел с ума…
Освежающий коктейль из мяты и лимона, с легким привкусом корицы…
Открыл глаза и увидел, что стою, почти уткнувшись носом в грудь Поттера, на моих плечах лежат его ладони, в глазах недоумение и растерянность – видимо, отражение того, что чувствую сейчас я. Когда я успел буквально прижать его к стене? Резко отшатнувшись, отвернулся и быстрым шагом, почти бегом, унесся прочь – от него, от себя.
И теперь уже сознательно стал избегать встреч с ним – слишком нравится мне «купаться» в его эмоциях…
С отцом мы договорились встретиться у лавки мадам Малкин – нам обоим хотелось поскорее выбраться из суеты рождественской Диагон-аллеи. Видимо, его список покупок был побольше моего – по крайней мере, на условленном месте я его не застал, и отправился побродить по лавкам. Отца я нашел около Гринготса: он стоял ко мне спиной, выражения его лица я не увидел. Зато снисходительную полуулыбку Поттера – того, который национальный герой и спаситель отечества, а не мой личный почти-кошмар, – видно было издалека. Мне тут же захотелось подойти и сказать ему какую-нибудь гадость, но… Вокруг беседующих свивалось настоящее торнадо: ярко-алое с золотыми искрами, пульсирующее – видимо, в одном ритме с сердцем того, чьи эмоции я увидел. Поттер. Это безусловно были его чувства, но вот какие? Мне не доводилось встречать такой оттенок. Ненависть? Негодование? Ярость? Нет, тут что-то другое…
Я остановился, пытаясь понять, что же я вижу. Поттер между тем окинул взглядом улицу, увидел меня, что-то произнес. Отец быстро оглянулся, подозвал меня жестом. Я медленно подошел, недоумевая – часть торнадо начала тускнеть, обесцвечиваться, постепенно становилась все более прозрачной… исчезла вовсе. Получается… Это были его эмоции? Моего спокойного уравновешенного отца? Холодного Драко Малфоя?
- Это мой сын, Скорпиус.
- Мы знакомы… заочно, - национальный герой вежливо кивнул и улыбнулся, глядя на меня. - Мне Джеймс много о вас рассказывал.
Я не буду краснеть, не буду… Я не краснею! Краснеть-то не из-за чего. Ведь действительно – не из-за чего…
Они оба смотрели на меня – с любопытством и интересом, потом Поттер усмехнулся:
- Мне пора. Рад был познакомиться. До встречи.
Отец проводил его взглядом некоторое время, потом сказал:
- Пойдем, нам тоже пора.
Моего терпения хватило только до дома – а если учесть, что мы аппарировали, то…
- Ты его ненавидишь, да?
Он едва заметно улыбнулся:
- Это тебе кто-то рассказал, или ты сам сделал вывод?
- Я случайно сегодня увидел… Вы говорили с… Гарри, - имя далось с трудом, я опять начал краснеть, - у вас были одинаковые чувства. Что это? Я не встречал такого.
- Знаешь, Скорпи, иногда нет ничего лучше, чем личный опыт. Ищи.
Я поплелся в свою комнату, и уже на пороге услышал тихое:
- Спасибо тебе.
Отец стоял, глядя в окно, и, судя по отражению, улыбался.
Все каникулы я, как одержимый, искал этот алый… У меня болела голова, потому что видеть чужие эмоции постоянно невероятно сложно и… Мерлин! Да это порой просто неприлично! Создается ощущение, что люди говорят одно, а чувствуют другое, и всегда делают совсем не то, что хотят…
Возвращение в Хогвартс я воспринял почти с радостью – там все знакомо и оттого спокойно. Главное, заставить себя не видеть, не слышать, не…
Галдящая толпа на вокзале, предвкушение чего-то нового. И взгляд Джеймса, буквально преследующий меня. Хорошо, что мы едем в разных вагонах, иначе бы я не сдержался раньше, устроил бы эту глупую ссору не в Хогсмите, а в поезде…
Это сейчас, почти через сутки, мне мучительно стыдно, а тогда… Я наткнулся на его взгляд, выходя из поезда, возникло стойкое ощущение, что он поджидал меня, и я сказал ему гадость – прямо в широко распахнувшиеся глаза, вызывая кривую усмешку и ответную колкость. Нас растащили, мы успели обменяться буквально парой ударов, и теперь он щеголяет подбитым глазом, а у меня рассечена губа. Уизли что-то верещала, кто-то настойчиво пытался увести меня, Поттер-младший шипел нечто угрожающе-неразборчивое… А у меня на душе сделалось гадко и противно, и появилось ощущение, что я сделал какую-то большую глупость.
Это было вчера, а сегодня… Стыд выгнал меня из слизеринских подвалов, было просто невозможно оставаться там, я бродил по школе, стараясь не попасться преподавателям, и ловил остатки эмоций, чутко прислушиваясь и приглядываясь. Вон там еще недавно… примерно полчаса назад… шепталась влюбленная парочка – видны сиреневые искорки и чувствуется запах ванили. Здесь прошел кто-то очень расстроенный – остался четкий след горького миндаля, а вот тут стоял… стоит… Закрыл глаза, вдохнул полной грудью мятно-лимонный коктейль, протянул вперед руку и ухватил что-то мягкое, почти невесомое. И тут же мое запястье оказалось сжато горячими пальцами.
- Совсем с ума сошел, Малфой? Бродишь ночами.
- На себя посмотри! – прошипел я в ответ, его пальцы разжались.
Я не вижу его, но слышу – тихое дыхание раздавалось где-то совсем неподалеку, а через пару секунд так же тихо последовал его вопрос:
– Ты что, услышал?
Мой рот разъехался в дурацкой усмешке, и я ехидно согласился:
- Услышал. Ты же сопишь, как стадо больных флоберчервей!
- Сам ты…
Он резко схватил меня за руку, прижал к стене, накрыл нас обоих чем-то полупрозрачным и буквально выдохнул мне в ухо:
- Молчи, идет кто-то.
Мы старательно вслушивались в царящую кругом тишину, а потом меня накрыл слегка истерический смех – как только я попытался представить, как мы выглядим со стороны: двое парней, обнявшись, почти вжавшись друг в друга, закутавшись в какую-то тряпочку… И тут на меня обрушился водопад ощущений – гулкий стук чужого сердца, тяжелое, тщательно заглушаемое дыхание, аромат его волос, которые пахнут чем-то слегка горьковатым, как увядающие осенние листья, будоражащий запах свежести с золотыми тонами, проявляющийся красный… у меня подкосились ноги, и я сполз по стене.
В себя я пришел от того, что он тряс меня за плечи и почти в панике шептал:
- Эй, Скорпи, что с тобой?..
Я слабо качнул головой и прошептал:
- Нормально, просто… - и пока я пытался найти ответ, он умудрился поднять меня на ноги и повести – почти понести, - в направлении ближайшего класса, бормоча что-то насчет хлипких слизеринцев.
- Я… - наверное, я потом еще пожалею о своих словах, но сейчас я не могу молчать, мне почему-то очень важно рассказать ему то, что знает только моя семья. – Просто я умею ощущать чужие эмоции. Через цвет, звук, вкус, запах. Ты, когда волнуешься, пахнешь лимоном и мятой.
Я увидел растерянность в его широко раскрытых глазах. Похоже, меньше всего он ожидал услышать это…
- И как ты живешь с этим?
- Молча, – я пожал плечами. – Я не знаю, как жить по-другому, не имея возможности знать, что чувствуют другие.
- А как с тобой живут те, кто знает о твоем… твоих… - он взмахнул рукой, видимо, не сумев подобрать слов.
- Родители научились. Тем более, что они спокойные люди…
И тут же перед глазами встал алый вихрь, увиденный мною у Гринготса.
- Почти спокойные, - поправил себя. И тут меня осенило. – Скажи, что ты чувствовал когда мы у стены стояли?
Он заметно смутился.
- Да так, разное. Ерунду всякую.
Интересно, что же это за ерунда такая?
- Давай, я провожу тебя до ваших подвалов, а то попадешься еще…
- Я? Попадусь? Джей, я же не первокурсник!
Его имя так легко слетело с моих губ, так, как будто мы давно и хорошо дружим. И мне это почему-то не показалось странным. Не слушая моих возражений, он упрямо набросил на меня свою тряпочку, вынуждая идти почти в обнимку.
- Это мантия Ала, я у него… попросил, – прошептал Джеймс, угадывая мой вопрос. - Ему отец отдал, когда Ал в школу отправился.
- Ему Уизлетта нравится, - невпопад сообщил я. – Только он побаивается… в смысле, насчет ее и тебя.
Он тихо засмеялся.
- А ведь твой отец маму тоже Уизлеттой дразнил… А Ал дурак. Я бы ему сказал уже давно, что мне… нравится другой… человек.
- Ну, это вы уже сами разбирайтесь, я, хвала Мерлину, тут не при чем.
- Ага, - он усмехнулся. – Ты не при чем. Совершенно. Как и Мерлин.
Он сдернул с нас мантию:
- Вот они, твои подземелья. Иди.
- А твой Ал не боится тебе свое сокровище давать? Я бы побоялся.
- А я ему сказал, что на свидание иду, - и с этими словами Поттер исчез, оставив меня хватать ртом воздух перед дверью в гостиную.
Мы снова часто сталкиваемся в коридорах, но это уже не вызывает у меня раздражения. Иногда мы гуляем с ним ночами по коридорам. И как-то незаметно выясняется, что у нас на удивление много общего… Я узнаю его - постепенно, задавая вопросы и наблюдая за ним. Только об одном я не осмеливаюсь спросить - есть ли у него девушка? С некоторых пор этот вопрос стал меня очень интересовать. Для меня было нормальным стараться быть рядом с тем, чьи эмоции не вызывают отвращения и негодования.
В день Валентина я даже не взглянул на несколько открыток, появившихся на моей подушке. А он... Интересно, что он сделал со своими открытками? И кому послал? Но эти вопросы я ему тоже не задал. А с наступлением тепла мы стали бродить вокруг школы, дурея от весеннего воздуха и ощущения надвигающейся летней свободы, строить планы на будущее, сидя на берегу озера. У него это будущее уже совсем близкое, а у меня оно более отдалено и неопределенно. Джей, как выясняется, хочет пойти в Аврорат – по стопам отца.
- Я просто не знаю, куда еще могу податься… Результаты СОВ у меня хорошие, к ЖАБА я готов... Может, пойму. Время еще есть, - он сидит, глядя куда-то вниз, и вокруг него сгущается мутно-серый туман тоски. - А ты?
- Что с тобой, Джей? - встряхиваю его за плечи, но он упорно продолжает сидеть, уткнувшись лицом в колени. - Эй…
- Всего несколько месяцев, Скорпи… И все. Понимаешь, все, - Джеймс поворачивается ко мне, его глаза лихорадочно блестят. – Я уеду, и больше… Ты останешься здесь. И конец… всему.
- Почему конец? – о Мерлин… серое сменяется тем самым алым, который я, как одержимый, ищу почти полгода. – Что это?
- Я люблю тебя. Малфой, какой ты идиот, - он вскакивает. – Неужели ты до сих пор этого не понял?
Медленно встаю, не отрывая от него взгляда.
- Да, вот такой я извращенец – люблю парня! - он уже кричит. - Можешь мне морду набить, я даже сопротивляться не буду. И молчать уже не могу.
И глухо заканчивает:
- Потому что люблю тебя…
- А ты приезжай к нам в гости. Вместе с Гарри, - мои губы разъезжаются в улыбке. – Потому что отец тоже любит Поттеров…
Я с удовольствием наблюдаю за тем, как пульсирует в такт стуку наших сердец ало-золотой туман.
