Каждая девчонка чуть не с детства мечтала сбежать из скучного захолустья, которое именовалось гордо «поселок городского типа». Конечно же, в Большой Город. Лучше всего в столицу, но и что-нибудь поскромней тоже сойдет. Лишь бы Город. И, само собою, Хороший Муж с Квартирой.
- Ты-то уж точно не пропадешь, - вздыхала рябая Машка, завистливо разглядывая красиво завитые светлые локоны подруги. – По таким-то городские сохнут, ой сохнут…
Машка была не только рябая, но и косоглазая, потому перспектив у нее, кроме хромого Петьки с соседней улицы, не предвиделось. Екатерине же предстояла жизнь прекрасная и удивительная – не зря же родилась она самой что ни на есть натуральной блондинкой. И лицом вышла, и фигурой – Машка, да и прочие девицы не сомневались, что прекрасный принц с квартирой и машиной падет к ногам Катерины в ту же минуту, как выйдет она из обшарпанного автобуса.
Родители тоже не возражали против принца, однако прекрасно понимали, что принцы в наше время на дороге не валяются. Потому, отправляя любимую дочь «в лучшую жизнь», мудро советовали больше времени уделять учебе, потому как ученье – свет.
Катенька, в мечтах своих уже видящая себя хозяйкой сверкающих многокомнатных хором, рассеянно кивала и нетерпеливо косилась на старинные настенные часы. С кукушкой, еще прадедушкины.
Аттестат у Катеньки был вполне приличный, но поступила она туда, где конкурс был меньше. Ну и общежитие, само собою.
Ни в институте, ни в общаге задерживаться она не собиралась. Неведомый принц, красивый и богатый, ждал где-то здесь, в одном из жутковатеньких высотных домов, а может, прямо за ближайшим углом. Ждал, конечно же, ее, Катеньку.
Первый «принц» оказался не принцем вовсе, и квартирка у него была всего лишь однокомнатная, с крошечной кухней и «сидячей» ванной. Он готов был носить Катеньку на руках и устроиться еще на две-три работы, и Катенька задумалась было: а нужен ли ей какой-то непонятный принц, когда есть рядом Сашка – пусть простой и не особенно богатый, зато надежный. Но тут в городе появилась Варвара, наипервейшая Катькина соперница, начиная аж с пятого класса средней школы. Высокая, черноглазая, с густыми темными кудрями до плеч – ходили слухи, что пра-пра-бабка у нее была самая настоящая цыганка. И не просто так появилась Варька – собиралась, паразитка такая, замуж, причем жених самолично увез ее из захолустья на роскошном белом «Мерседесе».
Варька подкараулила после занятий. В новеньком пальто темно-зеленого окраса, на высоченных каблучищах, надушенная и накрашенная – чисто королева. Ощупала цепким взглядом Катькину скромную курточку, и сапожки дешевые – и расплылась, гадюка этакая, в злорадной улыбке, и поинтересовалась так сладенько, не нужно ли Катьке чего, не голодает ли.
Катька отвечала гордо, что все у нее в лучшем виде, а что одета нынче непрезентабельно – так то преподаватель с приветом, красоты рядом с собой не выносит, вот и приходится…
Варька поулыбалась еще, что твоя акула, передала горячий привет от родителей отчалила, сверкнувши насмешливо черными очами.
…Катька проплакала всю ночь – хорошо хоть Сашка был на дежурстве, устроился таки охранником в маркет, в ночную смену – а под утро, утеревши слезы, собрала немудреные вещички и сбежала пока к Ленке, веселой однокурснице, смыслом жизни которой были мужчины и тряпки – и чем больше, тем лучше.
У Ленки научилась Катерина «правильно» одеваться и «кадрить» мужчин; от бывших и не бывших любовников подружки научилась и кое-чему другому. Ленка была совершенно не жадной, легко и щедро делилась платьями и мужчинами.
К сожалению, большинство Ленкиных были давно и прочно женаты, а холостяки никак не подходили под определение «принца».
- Принцев мало, и на всех их не хватает, - наставительно сказала однажды Ленка. – До самой пенсии искать можно.
Катя, только что выползшая из душа, испуганно ахнула.
- А давай я тебя кое с кем познакомлю, - продолжала Ленка, разглядывая на свет совершенно пустую банку из-под кофе. – Не принц, конечно, зато квартира в центре. И никакой тебе злющей свекрови – сиротка наш Лелик, рыжая одинокая сиротка…
И захихикала, кося на Катерину хитрым глазом.
Причины подружкиного веселья стали ясны во время первой же встречи с лучшим другом рыжего сиротки. Лелик смотрел в спину мрачного Павла Осипова совершенно щенячьими глазами, тихонько вздыхал и ломал пальцы, думая, что Катя не видит.
Самое интересное – Катя Лелику нравилась. Он ее даже любил, как умел, и поначалу казалось, что все сложится. Даже спать с ним ей было не слишком противно, не то что с теми, Ленкиными… Квартира, опять же… В общем, сойдет, пускай и не принц. Зато робкий и покладистый.
Не сложилось. И понятно уже было, что и не сложится, но из общежития Катю давно уже попросили, а возвращаться к веселой Ленке не хотелось, привыкла Катенька к тихой жизни, а у Ленки что ни вечер – то компания.
Правда, приходилось и у веселой подружки время коротать – ссорились с Леликом все чаще, и видеть его становилось совсем уже тошно. Рыжий сиротка старался подольше задержаться на работе, Катя изредка бегала «налево», чтобы почувствовать себя женщиной, а не черт знает кем, но после случайного секса ощущала себя дешевой шлюхой. Впрочем, Ленка подобное поведение всячески одобряла. И советы всякие давала на тему «разбуди в нем мужика, подруга». Мол, возревнует рыжий сиротка, вспомнит, что всякий мужик есть жуткий собственник – а там и до ЗАГСа и заветной городской прописки недалеко.
Ни мужик, ни тем более собственник никак не желал себя показать. Уж чего только Катя не делала, даже показательно заигрывала с новым хахалем противного Осипова. В итоге Лелик вяло Катеньку потискал, да и удрал во вторую спальню. А Катька, злющая, что твой черт, с самого утра наговоривши Лелику гадостей, прямиком рванула в симпатичный магазин, где заправлял горбоносый сын гор, вечно задерживающий масляный взгляд на Катенькиной пышной груди.
Фрукты-овощи прямо расцвел, увидевши перед собою расфуфыренную Катеньку; оставил торговлю на толстую продавщицу Наташку, уволок в подсобку – даже до кабинета не довел, чуть не в торговом зале штаны начал расстегивать.
В подсобке было душно и тесно, сын гор был настойчив – в общем, Катенька покорно стащила розовые трусики и честно старалась не зацикливаться на противной волосатости нового любовника.
Одного раза грузину было мало, о чем он и сказал откровенно, отдышавшись после торопливого траха. «Ладно, - кивнула Катенька, поправляя короткую юбочку, - давай только не здесь». «У мэня жена», - пожал плечами Фрукты-овощи. «Пошли ко мне», - предложила Катенька с нескрываемым злорадством. «Рижый твой самсэм ныкакой, да? - грузин сочувственно поцокал языком. – Нычего, дэвочка, мой жена тоже… рыб мороженый, а не жэна».
Судя по тому, что случилось дальше, с женой у знойного грузина и впрямь не ладилось.
Бедная Катенька раза два теряла сознание, а Фрукты-овощи все никак не мог угомониться. Разве что водички попить убегал – а потом снова лез на нее, возбужденно поглаживая волосатый свой живот.
Когда зажегся свет, и замаячило перед глазами потрясенное лицо Лелика, Катя перепугалась до смерти. Сразу поняла – все. Сейчас ее вышвырнут к чертовой бабушке.
…Фрукты-овощи не бросил. Отобрал чемодан, свистнул такси, да и устроил Катеньку на квартире у глухой старухи. Наезжал регулярно, поил вином и заваливал в койку, наотрез отказываясь использовать презервативы. «Я мужчына, да», - заявлял он высокомерно.
Катенька глотала какие-то таблетки, но в итоге таки забеременела. Долго не решалась сообщить любовнику, плакала и закатывала истерики. В итоге сорвалась таки, швырнула в смуглое лицо справку от гинеколога и потребовала штампа в паспорте. Грузин отвесил девушке крепкую оплеуху и молча полез паковать вещички. «Нычего нэ знаю, с кэм ты тут бэз миня кувиркалас, с кэм дытей делала», - вот и весь разговор.
Приволок снова к Лелику, да и оставил на пороге.
Рыжий изменился, совсем изменился. Катя снова испугалась, кинулась зачем-то на шею, бормоча глупости про счастливое будущее, хотя понятно было, что никакого будущего у них нет и быть не может.
Потом заявились дружки: и противный Осипов, и это его болтливый трахаль, и еще двое незнакомых – но у этих на лбу все было написано. И снова Катя сглупила, разозлилась и наговорила совсем уж мерзостей. И оказалась на улице – без денег, зато со зреющим в животе младенцем.
«Утопиться, что ли?» - думала она, бездумно шагая невесть куда, размазывая по щекам злые слезы вместе с потекшей тушью.
- Катерина? – окликнули ее до боли знакомым голосом.
Конечно, сука-судьба не могла не подбросить очередную пакость. Варвара, змея подколодная, ухватила за рукав, ахнула, увидевши Катькины грязные щеки, достала из кармана платочек.
- Что случилось, Катерина? Обидел кто?
Катя попробовала соврать, но Варька даже слушать не стала. Махнула рукой, тормозя машину, затолкала Катьку в салон и назвала водителю адрес.
У себя нагнула Катю на умывальником и долго умывала, словно девочку маленькую, после усадила за стол, пододвинула полную рюмку и тарелку с нарезанным сыром.
- Рассказывай, - велела строго. – Не ври только.
И Катенька рассказала, все-все. И про Сашку, и про зависть свою, из-за которой пошла по мужикам, и про Лелика, и про грузина, про ненужного совершенно ребенка даже.
- Ох-ох-ох, - повздыхала Варвара, покачала головой, да и рассказала, что никакого новорусского мужа у ней нет и не было, а есть и будет Сережка-инженер, и что «Мерседес» тот был одолжен Сереженькой у приятеля – очень уж хотела Варя перед подружками пофорсить, а жених подыграл просто.
Катенька разревелась, обзывала себя дурищей и снова завела насчет утопиться. Варвара гладила Катю по голове, все совала носовой платочек и убеждала, что все перемелется, и будет еще на Катькиной улице праздник.
Варька и муж ее предложили Кате пожить пока у них. Не предложили даже – просто отказались выпускать на улицу, и чемодан с вещами припрятали.
- Нечего дурака валять, - решительно заявила Варвара. – Отоспишься, покушаешь – и пойдешь в институт свой, понятно тебе?
- Отчислили меня уже, - всхлипывала Катенька. – Я там сто лет не показывалась.
- Ничего, - утешала Варька, - повинишься, перед кем надо, авось и восстановят.
Виниться все же пришлось, и даже признаться в незапланированной беременности. В итоге деканша, суровая старуха, таки смягчилась. Велела сдать все «хвосты», но пообещала, что второй раз подобный номер у Катеньки не пройдет.
Катерина засела за учебу. На улицу почти не выходила, обложилась учебниками и конспектами, засиживалась до ночи, и только Варварино строгое «Спать, кому говорят» заставляло оторваться от очередного реферата.
…Скрутило ее в институте, прямо перед язвительным преподавателем, как раз в тот момент, когда открыла Катенька рот, чтобы достойно ответить на заковыристый вопрос экзаменатора.
В больнице ей сообщили, что ребенка она потеряла. Катя не стала рыдать, но и счастливой себя не ощущала тоже.
Приходила Варвара, приходил Сережа, даже Ленка, которую отчислили из института давным-давно, заглянула. И деканша заехала – сообщить, что Катенька восстановлена в студенческих правах, и огорчить новостью по поводу общежития. «Мест нет, уж извини».
Впрочем, ни Варя, ни ее симпатичный муж не тяготились присутствием Катьки в их небольшой, но уютной квартире.
А потом вдруг объявился Сашка, полузабытый не-принц. Встретил у входа в больницу, проводил молча до такси, пообещал заехать ближе к вечеру.
Оказалось, Варькин Сережа нашел и созвонился. А Сашка, оказывается, тоже ее искал, и даже нашел, но решил почему-то, что она вполне счастлива, потому знать о себе не давал, чтоб не ломать ей жизнь.
Катерина не знала, что и думать. Сашка приходил регулярно, приносил вкусности, утаскивал гулять – то в парк, то в кино – и ни словом не напоминал о трусливом ночном побеге. Будто не было ничего. Не было – и все тут.
читать дальшеКатерина не знала, что и думать. Он что же, просто взял и простил? Разве бывает – чтобы так просто?
Варвара, да и Сережа ее, убеждали, что да, бывает. Очень редко, очень, но бывает.
А Катя все не могла поверить. И сказать Сашке, чтоб не приходил больше, тоже не могла. Хотя надо было – ведь человеку от нее одно горе, так зачем мучить? Это другого кого-нибудь можно помучить, но Сашку? А выходило так, что все равно мучила. И гулять с ним ходила, и обеды-ужины готовила, если не шатались по улицам, а сидели у Варьки. Могли бы и у Сашки, но Катерина боялась - хотя чего бояться? Ведь крошечную Сашкину квартиру знала, словно собственный дом в далеком поселке городского типа. А вот боялась, и все тут.
К тому же, после всего ей просто не хотелось. Совсем не хотелось. Даже думать, не то что с мужчиной наедине остаться. Тем более, решила Катенька выбиться если не в полные отличницы учебы, то хоть приблизиться к такому вот положению. А еще перевелась на заочное, нашла работу – не бог весть что, всего-то продавец-консультант – но хоть на шее у Вари с мужем больше не сидела.
Выбросила все розовые кофточки, позорные мини-юбочки и неудобные сапоги на шпильках, только одну блузку оставила – вполне скромную, с кружевами и перламутровыми пуговками.
Сашка все ходил, и кажется доволен был всем, не настаивал ни на чем, даже целоваться не лез. Однажды только, когда в парке в очередной раз прогуливались, робко так за руку взял, как будто сомневался, можно ли. Катенька не противилась, хоть и смутилась страшно. Не понимала, как может Сашка хотеть прикасаться к ней, это после ее-то похождений! Пускай и не обо всем он знал, но тем не менее.
В январе случилось радостное: Варвара сообщила гордо, что будет ее Сереженька отцом. Катя прослезилась даже – но не от зависти, а от счастья за подругу – расцеловала в обе щеки и пообещала себе, что со следующей зарплаты купит для будущей матери что-нибудь приятное и полезное.
- Крестной будешь, - заявила Варя так, что Катерина и возразить не решилась. Хотя какая из нее крестная? Курам на смех.
«А ведь у меня могло быть так же, - думала Катенька, беспокойно ворочаясь под одеялом. – Дура я, дура…»
Однажды встретила Катя рыжего Лелика. Ну как встретила – увидела случайно. Выбирала подарок Сашке ко дню рождения, и, обернувшись через плечо, заметила у стенда с яркими шарфиками знакомую рыжую шевелюру. Хотела подойти, но не решилась. О чем им говорить? Совершенно ведь не о чем. Но переместилась все-таки поближе. На всякий случай.
Лелик задумчиво тер подбородок и все разглядывал разнообразные шарфики. Женские, между прочим. Ощутила Катенька что-то вроде легкой такой грусти – явно ведь не себе выбирает. Хотя и странно, что он снова с женщиной, видно, противный Пашка все-таки…
Тут и появился в зале ну очень симпатичный брюнет. Подошел к Лелику со спины, встал рядышком – вроде как просто знакомый, но Катя сразу все поняла. И удивилась: причем же тут женские шарфики? И удивлялась, пока Лелик не спросил озабоченно, понравится ли такое вот маме. Брюнет улыбнулся и сказал, что обязательно понравится. А Лелик обернулся к брюнету и посмотрел так… В общем, понятно было, что рыжий сиротка нашел наконец свое. Пускай к «своему» прилагалась еще и мама.
Поздравляли Сашку в ресторане. Были и Варвара с Сережей, и друзья Сашкины с работы, и пожилая его тетка. Хорошо посидели, душевно, и всем Катенька понравилась, даже тетке. Саша пил мало, и Катеньке особо не наливал, да и не хотела она совсем захмелеть. Но к Сашке все же поехала, трусила отчаянно, но отказать не смогла. Не в день рождения же…
И опять Сашка не настаивал, рук не распускал.
Попили чаю, поболтали о разном, обсудили в который уж раз, чего дарить Варе, когда родится маленький…
Только у двери решился Сашка ее поцеловать, уже когда пальто подавал. И Катенька не противилась, с радостным удивлением понимая, что хочет она, очень хочет, чтобы не отпускал ее Сашка, никогда-никогда.
