Пришел как-то Мастер зельеварения в магловскую аптеку:
-Подайте мне флакончик с solutio viridis nitentis!
Фармацевт, в замешательстве, переспрашивает:
- Простите, хм...Вам нужна "зелёнка"?
-Да! Вечно забываю это название...
– С Рождеством, Саймон, – шепчет Алиша, поворачиваясь к нему. Она скользит кончиками пальцев по пробивающейся щетине его лица, тянется поцеловать. Саймон проклинает момент, когда она решила продать свою способность. Ещё движение – и она почувствует, что он до сих пор смущается их близости. А она почувствует! Что за парадокс жизни: девушка, которая заставляла закипать кровь других мужчин, сама вечно мёрзнет?
Саймон отворачивается от Алиши показывая, что…
Хрен знает, что он сейчас показывает! Но пусть его щёки так не горят.
– Что… что-то не так? – хмуро спрашивает Алиша. Саймон хоть и отвернулся от неё, но боковым зрением видит, как она садится на кровати.
– Я всего лишь поздравила тебя с Рождеством,– говорит она.
Саймон закрывает глаза и тихо отвечает:
– Я просто не люблю этот праздник.
Он знает: Алиша сейчас натягивает бельё, трусики скользят по её красивым ногам всё выше и выше – до места, которого он совсем недавно касался.
Саймон мысленно ругает себя: даже в мыслях он не может назвать влагалище влагалищем, а секс – сексом.
Саймон сглатывает, натягивая простыню по самые плечи.
– Как можно не любить Рождество? – спрашивает Алиша, вставая с кровати.
Обходит её и наклоняется за бюстгальтером. И замечает, как он жмуриться.
– Ты меня до сих пор стесняешься?
В её голосе скользит то ли пренебрежение, то ли печаль.
Саймон не разберет и лишь качает головой.
– Нет, просто… просто я сделал это за пару дней до Рождества.
– Поджог дом того придурка? – Алиша садится на край его кровати и гладит его по волосам.
О этот чёртов понимающий тон!
Саймон молчит, но это равно признанию.
– Но ведь это было год назад, – шепчет Алиша. Она касается его волос, гладит их лишь кончиками пальцев. И от этого привычного, заученного за эти считанные часы жеста, Саймону тошно.
– Целый год назад, – твердит Алиша. – К тому же, ты сам говоришь, что это случилось не на Рождество и…
Саймон резко садится на кровати. Алиша инстинктивно отклоняется в сторону. Он улыбается так, как делает только он. Той улыбкой, которую Нейтон называет оскалом маньяка.
Саймон не сводит глаз с Алиши и тихо говорит:
– Да, это случилось перед Рождеством. И как раз на этот чёртов праздник мои родители узнали, что я ещё и убил человека.
Он так резко наклоняется к Алише, что, испугавшись, она падает на пол. Потом вскакивает.
– Нет! Нет… – она пытается сказать что-то ещё, но слова выходят рванные, словно бессмысленные, – мы убили… всех вместе… вместе…. но…
Алиша вспоминает про их мёртвую наставницу. Моргает.
А Саймон понимает, о чём она думает. Видит страх в её глазах. И Саймону он очень не нравится.
– Алиша, я…
– Не … не подходи! – вскрикивает она. Успевает прихватить с пола свои джинсы и свитер. Бежит к выходу. Саймон вскакивает вслед за ней, но, запутавшись в простыне, падает на кровать, а потом соскальзывает с неё. Ударяется о пол.
– Чёрт! Чёрт! Твою же мать! – он бьет кулаками по кровати. Но матрас мягкий и ему не больно. А как хотелось бы!
Саймон хватает себя за волосы, кричит, в какой-то момент подскакивает и бежит к окну. На улице, на ходу натягивая свитер, Алиша ловит такси. Миг – и её нет.
С неба падает чёртов снег, а в стекле окна мигают огни гирлянды с ёлки. Дешёвой, пахнущей пластмассой, которую они вместе украшали пару дней назад, передавая друг другу шары, стараясь, не касаться друг друга.
– Придурок! – кричит Саймон, видя своё растерянное лицо в окне. – Придурок! Гандон! Заморыш! Слюнтяй!
На ум приходит Нейтон. Нужно позвонить ему. Уж он то знает, как извиняться перед девушками. Или не знает?
– Кто это был? – Саймон поднимает глаза и видит Алишу, которая жмётся в дверях лифта.
– Ты не ушла? – он сам не узнает свой голос. Как у укурка. У радостного укурка.
– Я спрашиваю, кто это был! – Алиша кричит, но видно, что ещё боится.
– Это… это один придурок на улице. Точнее, два, я…
– Ты убил двоих?! – Алиша испуганно отступает внутрь лифта.
Саймон видит – ещё миг и лифт увезёт её вниз.
– Нет! – вскрикивает Саймон, взмахивая руками. – Нет… их просто было двое. Они напали на меня после моего побега из больницы. Они приставили мне нож к горлу, потребовали деньги, но я увернулся, и как-то получилось, что один пырнул другого, – Саймон не смотрит на Алишу. Сейчас он весь в своём прошлом. – Я тогда впервые увидел кровь, да вообще умирающего человека. Мне было всё равно кем он был… Но его кровь... Я попытался зажать рану, кричал второму его напарнику, чтобы вызвал скорую, но тот обозвал меня и смылся, – Саймон смотрит в окно. – Ровно за секунду до того, как меня нашла полиция.
Он касается пальцами замершего узора на стекле.
– Это было Рождество.
Саймон оборачивается. Алиша стоит в дверях лифта, то ли силясь что-то сказать, то ли просто шагнуть внутрь. И Саймон сам тихо шепчет, словно молит неведомых ему богов:
– Это же Рождество…
Саймон смотрит на ноги. Холодно. Он даже не заметил, что стоял перед ней в одних боксерах.
В какой-то миг всё стало на свои места. Есть она, которая приготовила им славный ужин, есть ёлка, есть кровать. А впереди одна большая и длинная ночь.
– Сделай для меня этот день моим рождеством.
– Я и не знала, что ты романтик, – ухмыляется Алиша, стягивая свитер через голову. Отбрасывает его в сторону и обнимает Саймона. Её кожа теплее его, хотя она уже успела пробежаться по морозу.
– Почему ты вернулась? – спрашивает Саймон, робко обнимая в ответ.
– Я подумала, к кому могу поехать. Нейтон, скорее всего, скажет: «Я тебя предупреждал», Келли ухмыльнётся и перечислит мне список тех, кого мы сами успели убить.
Она тянется к Саймону, привстаёт на носочки, целует в щёку. Опускается ниже, и Саймон чувствует её губы на шее.
– А Кёртис? – сдерживая дыхание, спрашивает он.
– А Кёртис сейчас, наверное, занимается тем, чем я пытаюсь склонить тебя заняться, – отвечает Алиша, царапая короткими ногтями кожу его живота.
Она целует его пупок, потом ниже и ещё ниже…
Саймон цепляется за подоконник, тихо постанывая.
За окном сильнее и сильнее идёт снег, хлопьями падая на стекло.
Перед самой развязкой, на мгновение, Саймон оборачивается и в черноту ночи шепчет: «С Рождеством».
