Крестная у Золушки была особа эксцентричная. Жила за морем, навещала редко, чаще звонила и писала. Коладнуть могла – но всегда с непредсказуемыми последствиями. Так, мыши, разобравшие как-то за Золушку горох и чечевицу, все погрызли и обслюнявили. Кто это потом станет есть…
Вот и сейчас Золушка тупо смотрела на послание, которое принесла запыхавшаяся маленькая синяя птичка. Красивый кусок картона сообщал, что очередной королевский бал состоится в субботу вечером и пропуском на него является вот это самое приглашение.
Надо сказать, что король той страны страстно увлекался архитектурой. И деньги на свои градостроительные фантазии он собирал при помощи туристов (лоскутное королевство выглядело как Диснейленд – только из камня и все настоящее) и роскошных балов. Король был прагматик и допускал некоторые демократические отклонения от своего абсолютизма: на бал попасть мог любой человек, хоть и простолюдин, при соблюдении двух условий: наличии достойного наряда и оплаты входа в размере трех с половиной тысяч полновесных золотых.
О платье крестная забыла. Или вовсе не подумала, справедливо полагая, что Золушка – умная девушка и сама выкрутится.
И как назло в субботу! Когда по телевизору предпоследняя серия проекта «Топ-горничная»! Золушка была уверена, что победит Анна-Мария, у которой хрусталь блестел, а постель заправлялась сама собой. Но у Терезии тоже были шансы... Эти ее изящные лавандовые саше… Словом, не хотелось упустить ни минутки, а тут этот бал.
Вопрос с платьем (туфлями, чулками, украшениями, прической, маникюром, такси…) повис в воздухе, как резкий аромат сестрицыных духов. Кажется, гераневых. Отметим, что со сводными сестрами Золушка не конфликтовала. Обе девицы числились в Королевской Академии Благородных. Числились – потому что училась, то есть делала за них рефераты и контрольные Золушка. Заодно и свои знания повышала, задаром – как говорили ей Маффина и Снежана. История, география, дизайн костюма, литература сопредельных королевств, основы стихосложения, кулинарные изящества – о, да, Золушка много чего знала. Но бредила она алгеброй и геометрией, стать ей хотелось инженером, о чем, конечно, не стоило и мечтать: на строительный факультет принимали только мальчишек. Так что… Зато ее не оскорбляли, не били по щекам, не третировали всякими дурацкими поручениями. Скучно тоже не было.
Как не было и платья. Вариант позаимствовать один из нарядов сестриц отпадал. Во-первых, все как на слоних, во-вторых, или розовое, или в горошек. На «вечернее, в пол» никак не походило.
Вздохнув, Золушка домела дорожку (все равно надо), тоскливо размышляя, что иных подарков лучше бы и не получать. Синяя птичка смотрела на нее с ветки дерева, росшего над домом.
– Ух ты! – воскликнул Фима, друг-через-забор (он служил лакеем у соседского купца), когда узнал о приглашении. – И что тебе не нравится? Ты странная! Там коктейли дают, залейся, конфеты всякие и, может, тебя по телеку покажут, в светской хронике! Если хозяин опять напьется и спать заляжет, я тебя на его ролс-ройсе подброшу!
Золушка признательно хмыкнула. Фимка был хороший и умный. В свободные часы вместе логарифмы щелкали. Жалко, что гном, а то бы замуж вышла. Сбежали бы, открыли конструкторское бюро на пару… Эх!
– Ну ты и дура! – схватилась за голову молочница (завозила сливки, остановилась поболтать, хоббитянки это дело любят!). – Такой шанс! Может, встретишь там себе кого… Хотя… – перебила она сама себя. – Будет это какой-нибудь репортеришка во фраке напрокат. Кстати, это идея: возьми платье в прокате? У меня племянница в салоне работает, запоминай адресок!
Платье было шикарное. По двум, нет, по трем причинам. Во-первых, темно-темно-синее – к глазам и вообще практичный, немаркий цвет. Во-вторых, точно до пола, так что удобных, но никак не бальных туфель и не видно. В-третьих, приглашенным на королевский бал делалась скидка. Правда, ушли все деньги, отложенные на визит к дантисту, покупку трех монографий по инженерному оборудованию и свежего белья, но… Золушка начала видеть в подарке крестной что-то небезнадежное.
– Значит так, – деловито объяснял мясник, показывая, как работает фотоаппарат. – Вот сюда жмешь, плавно, тут крутишь, это увеличение. Запомнила, какие мне нужны фотографии?
– «Из толпы, небрежные, будто сам я там был», – процитировала Золушка.
– Ага, а потоооом, фотошоооооп сотвориииит чудесаааа… – пропел мясник и вернулся к разделке туши. Эти тролли такие странные!
В ювелирную лавку она зайти не решалась. Это ж сколько фильмов так начиналось: берешь драгоценности, а потом теряешь, или портишь, или их крадут и закручивается сюжетец… Неожиданно выручила наяда из фонтана у ратуши. Золушка, усталая, присела на бортик, а из воды протянулась прозрачная ладошка с серьгами: «Возьми, их в меня уронили давным-давно… Какая-то женщина». – «Наверное, она их ищет…». – «Нет, она была пьяная, счастливая, ее так целовали… Когда женщину так целуют, ей все равно, есть у нее серьги или нет, даже наутро».
К вечеру забегавшаяся Золушка немного подуспокоилась, но все же ворчала, перемывая посуду: «Кому нужны эти балы? Одни расходы и нервотрепка!».
Утро не выглядело радостным и бодрым. Золушка тоже. За неделю на субботу накопились дела, которые никак нельзя было отложить. Подмести-почистить-подшить-приготовить-прибрать. В голове носились всяческие мысли, как бы не облить прокатное платье вином, не наступить на подол, не толкнуть никого, куда положить фотоаппарат, ой, мама, и так далее. Словом, очень женские мысли.
Ролс-ройс был-таки к ее услугам, Фима улыбался во все тридцать зубов. Золушка из дома выплыла, придерживая платье кончиками пальцев. Правое веко у нее еще дергалось от разговора с сестрицами. Конечно, ее отпустили. (А то бы Маффина и Снежана остались без курсовых или она бы нарочно сделала в них ошибки!). Но гадостей наговорили. И велели притащить конфет с королевского стола. И телефончик какого-нибудь графа или барона. Золушка подумала про переодетых репортеров и согласилась.
Доехали быстро, без пробок. Все, видимо, смотрели «Топ-горничную». Эх. Швейцар открыл тяжелую дверь, лифт вознес на девятый этаж, красная ковровая дорожка вывела к бальной зале. Гости уже болтали вовсю, ослепительные и не очень дамы фланировали с веерами, редкие кавалеры усердно напивались. Видимо, танцы начнутся с появлением монарха… Золушка повела плечами, расправила спину и вошла в залу. В платье, которое когда-то пошили за десять тысяч золотых, она выглядела не хуже других, а естественные кудряшки (не успела уложиться, просто высушила, как обычно) придавали милый и трогательный вид (ей даже сделали один комплимент). Нынешний бал был назван шоколадным, чтобы привлечь в спонсоры «сладкие компании». В лепестках роз на подносах красовались конфетки, коктейли подавали сладкие, работал маленький шоколадный фонтанчик. Несколько дам обступили его и ловили капли губами и пальцами, все перемазавшись (видимо, в шоколаде был коньяк). Золушка сфотала их на всякий случай. Троллю это должно было понравится. «Если спросят, скажу, что зовут Милена. А насчет фотоаппарата совру… что корреспондентка!». В отличие от хоббитянки, она не имела ничего против журналистов. До сего дня.
– Вот эту возьмите, вот эту! – с таким криком через весь зал к ней направлялась группа из пяти человек: короля, двух зарубежных телевизионщиков и посла с переводчиком. Положив руку ей на плечо и улыбаясь в камеру, король доброжелательно спросил:
– Как тебя зовут, дитя?
– Э… Зо… Жанна.
– Жанна, ваше величество! – просуфлировал первый телевизионщик.
Король сделал широкий жест и усилием воли слегка покраснел:
– Ах, это совсем неважно, я не настаиваю! Я знаю, что подданные меня уважают и так!
– И любят! – шепнул телевизионщик опять, Золушка, оправившись от внезапного нападения, повторила.
– Так откуда ты, Жанна? Учишься, поди, в моей академии? – продолжил монарх расспросы и подмигнул.
– Н-нет, я… Мой отец – был дровосек...
– Вот! – поднял палец король. – Видите! Всем моим подданным доступны те же развлечения, что и мне! Андестэнд? – повернулся он к послу, тот завистливо закивал, интервью быстро свернули, журналисты укатили. После иностранец что-то еще спросил на своем лягушачьем.
– Откуда у тебя такие украшения, прекрасная девушка? Они напоминают господину послу серьги нашей императрицы – рука того же мастера, – продублировал переводчик.
– Наяда подарила…
– У вас водятся наяды?
– Еще как, – скривился король, – и дриады, и прочие нелюди. Все пишут петиции в Ковен магов, что я леса вырубаю и скоро вместо экологии будет одна архитектура. Надо их вообще права голоса лишить! Тупые животные, не понимающие в искусстве… А ты что здесь уши греешь? – обернулся он к Золушке. – Иди шоколада поешь, халява же. Можешь набрать домой, я разрешаю. Ты хорошо мне подыграла.
– Так, – сурово сказала Золушка сама себе уже дома. – Я передумала стать инженером. Лучше я буду бороться за равные права для троллей, гномов, наяд и прочих. Они-то мне помогли! А люди… – дальше пошло несказочное и непечатное.
Так начиналась история знаменитой Злой Жанны, революционерки и правозащитницы. Через три года легализуют межвидовые браки. Через семь лет троллям даруют статус граждан. Через девять дриада Аннет победит на выборах в Королевскую Раду. Через двенадцать – Золушка провозгласит народную диктатуру и сошлет короля в заповедник.
