Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Но как бы часто Ник ни приходил в ресторан, иногда даже заезжая усталым после смены или заглядывая буквально на минуту перед началом работы, он никогда не заставал там капитана Брасса.
В этом небольшом тихом ресторанчике Ник Стоукс бывал уже не раз, хотя ему он было не совсем по дороге. Точнее Нику было вовсе не по пути. Но именно в это место как-то заглянули они с Уорриком после одного из утомительных судебных заседаний. Тогда Браун, пренебрежительно махнув рукой в сторону одноместного столика у окна, заявил, что здесь часто коротает вечера капитан Брасс. А так как кафе находится неподалеку от офиса шерифа, то супервайзора ночной смены иногда можно застать здесь и днем. Особенно если разговор с чиновниками из полицейского департамента велся на повышенных тонах, а по-другому в последнее время бывало редко. И если Конрад Экли, глава дневной смены, всегда предоставлял отличные отчеты о безоблачном настоящем, сдобренным прекрасным будущим, то капитан никогда не стеснялся говорить о том, чего не хватает для того, чтобы хотя бы на пару шагов приблизиться к нарисованному Экли великолепию.
Но как бы часто Ник ни приходил в ресторан, иногда даже заезжая усталым после смены или заглядывая буквально на минуту перед началом работы, он никогда не заставал там капитана Брасса. Все чаще Ник думал, что попал в какой-то заколдованный круг. И ему из него не выбраться, как бы криминалист этого не желал.
Уже который месяц он живет и работает в Вегасе, а толком поговорить с человеком, с которым так хотелось достичь настоящего взаимопонимания, так и не удалось. Ник подружился со всеми – коллегами по работе, умудрившись даже еще ни разу не поссориться с вечными конкурентами из дневной смены, трассологами, техниками, с девушками из отдела сбора информации, даже с уборщицами, что прибирались в лаборатории. Казалось, он нашел общий язык со всеми, даже если кто-то встретился ему от силы пару раз за все время, что он проработал в лабе.
А ведь капитана Джима Брасса Ник видел каждый день. Каждый день слышал его строгий голос, раздающий задания на смену. И в тоже время капитан будто находился за стеклянной стеной: гляди, сколько хочешь, а приближаться, а там более дотронуться, не смей. Да и характер у капитана был под стать. Он многим казался вечно недовольным и неприветливым, но при этом никто никогда не мог пожаловаться на то, что он кого-то выделяет или, напротив, пытается подставить. Со временем все вокруг привыкли к его манере общения. Исключением был, пожалуй, только Уоррик Браун, который словно нарочно пытался вывести Брасса из себя. Но Стоукс все чаще ловил себя на мысли, что все наоборот, и это капитан манипулирует Брауном, пытаясь вызвать его на откровенность и вытащить из него весь негатив, что накапливался неделями тяжелейшей работы. Только вот Уоррик не понимал, что его вспышки ярости, направленные на главу смены, были как раз тем необходимым всплеском эмоций, что приводил его в чувство и позволял не думать о прошлом. Впрочем, это было раньше. Сейчас же их отношения портились на глазах, и не последнюю роль в этом играл сам Браун, все чаще позволяя видеть себя в казино даже во время рабочего дня. И еще он не признавал никаких авторитетов, разве что Гил Гриссом одним словом мог заставить Уоррика почувствовать себя не в своей тарелке и на некоторое время прекратить пререкания с капитаном, да и с кем бы то ни было вообще.
Иногда Нику казалось странным, что мало кто признавал, что Брасс всегда умел поддержать в трудную минуту любого из своей команды и прикрыть каждого, даже Брауна, от угрозы, с какой бы стороны она ни поступала. И, несмотря на постоянные ссоры Экли и Гриссома, никто никогда не тревожил последнего по поводу нарушения служебной субординации, хотя даже гениальные криминалисты не защищены от чинуш из полицейского департамента. И ни разу никто не заговорил о частых опозданиях на планерку Кэтрин. А разве тот же Уоррик Браун не уходил в отпуск тогда, когда это ему было нужно, не размышляя о перестановках в графике, на которые так жаловались сотрудники Экли. Интересно, а кто-нибудь задумывался, насколько тяжело бывает Брассу сделать так, чтобы к его команде не было никаких претензий. Он никогда не рассказывал, что происходило на планерках у главы лаборатории, или у шерифа, даже если возвращался мрачнее тучи. Изредка про происходившее проговаривался Экли, но после одного из разговоров с Брассом, проведенным у последнего в кабинете за закрытыми дверями, вытянуть и из дневной смены какую-либо информацию стало даже для Кэтрин непосильной задачей. Шериф, который занимал свой пост последние недели, и точно не будет занимать его в последующие годы, словно задался целью выжить из полицейского управления всех тех, кто когда-либо становился ему поперек дороги. Ходили слухи, что Ларсон из дневной смены именно поэтому так поспешно написал заявление об уходе, не дожидаясь пока его выкинут с такой бумажкой, что устроиться на работу даже мойщиком машин станет проблематично. И так быстро происходили кадровые перестановки в полицейском департаменте, что даже не имеющая отношения к этому лаборатория гудела как растревоженный улей. Сам Ник никогда не считал, что подобная информация является необходимой – в конце концов его работа не состояла в сборе сплетен окружающих, но невероятно напряженная обстановка в лаборатории в частности и во всем полицейском департаменте в общем, не могла ни сказаться на сотрудниках любого уровня. И все уже ждали выборов шерифа как манны небесной. Хотя бы для того, чтобы вздохнуть полной грудью и не задумываться обо всех нелепых и ненужных вещах, что только отвлекали от непосредственных обязанностей. Но думать о том, что первым в списке шерифа наверняка стоял несговорчивый супервайзор ночной смены, не получалось. Особенно после событий недельной давности, когда Ник зашел к Гриссому, чтобы рассказать о результатах анализов, которые представляли жертву в совершенно ином свете, и застал у Гила капитана Брасса. Тогда Стоукс впервые увидел капитана в подобном состоянии. Брасс был настолько зол, что казалось, будто ярость наполнила кабинет старшего криминалиста и мешала дышать всем, кто там находился. И впервые Ник таким обеспокоенным видел всегда находящего в ровном расположении духа Гила Гриссома. А Брасс даже не пытался притвориться, что все в порядке. Он просто как-то безнадежно махнул рукой, развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета. А Гил несколько минут смотрел ему вслед, не замечая ничего вокруг.
Ник ковырнул вилкой десерт, который сам же заказал у улыбчивой официантки минут тридцать назад. Есть совершенно не хотелось. Даже это десерт, что так был похож на кулинарные эксперименты Ребекки, обожавшей фруктовые салаты и десерты. Но сейчас и этот факт никак не мог заставить Ника съесть эти дурацкие фрукты под взбитыми сливками, которые сегодня украшены листиками мяты. Украшены мятой, запах которой вызывал в памяти самые счастливые моменты в жизни. Ведь его детство пахло мятой, этот терпкий запах всегда был связан с чем-то хорошим. И разве не в детстве можно быть абсолютно счастливым?
А сейчас все по-другому. И аппетит, на который Ник никогда не мог пожаловаться, сделал ручкой и скрылся в небытие. Именно в этом ресторане Ник проводил уйму времени, но, сколько бы он тут не сидел, все заканчивалось одинаково: он платил за несъеденный толком завтрак, обед или ужин и уходил полный уверенности, что делать больше здесь нечего и Уоррик либо что-то напутал, либо сам капитан Брасс просто переменил место своей постоянной дислокации. Но через несколько дней Ник снова оказывался в скромном ресторанчике, где его уже встречали как постоянного клиента и официантки улыбались просто от того, что он снова заглянул к ним.
Казалось бы, что проще было бы расспросить ту же Дейзи, что обслуживала его столик чаще других, и узнать все, что он хотел. Но Ник не мог себя представить выпытывающим информацию из девушки. А еще Стоукс не хотел вдруг узнать, что Уоррик действительно ошибся и о Джиме Брассе здесь никто никогда и не слышал. Ведь в этом незнании по-прежнему скрывалась надежда, что однажды за столиком Ник все же увидит капитана и им наконец-то удастся поговорить по-настоящему, не думая о работе, неприятностях Брасса, надеждах и разочарованиях Ника. Поговорить хотя бы просто о вкусе этого дурацкого десерта, да вообще о чем угодно, лишь бы о хорошем. Чтобы капитан вспомнил, что он тоже умеет улыбаться. И радоваться жизни. Ведь иногда достаточно одной искренней улыбки, чтобы весь мир засиял такими яркими красками, что улыбаться хотелось снова и снова.
