Говорят, что когда нынешний водитель "Ночного Рыцаря" сменил предыдущего, тот ему сказал:
- В общем, парень, если хочешь заработать, то о правилах дорожного движения придется забыть. Ты можешь обгонять слева по встречной полосе, ездить по обочинам, не замечать красный свет...
- То есть на дороге можно делать все, что захочется?
- Практически, да. Единственное, что нельзя, - давить пешеходов. Все пешеходы - наши потенциальные клиенты.
- В тебя втюхался Скамандер, – у Скорпиуса на губах играет невыносимо гадкая ухмылка, как будто он сообщает мне об отработке, а не о поклоннике. А потому я язвлю в ответ:
- А к Алу клеится какая-то блондинка с Хафлпаффа. Ему, говорят, нравятся блондинки.
Ухмылка Скорпуиса становится только шире, и он вкрадчиво интересуется:
- И ты не спросишь, кто именно?
- Они одинаковые, – отрезаю я. – Скорпиус, может, мы займемся делом?
- Это так эротично звучит, дорогая, – шепчет он и, наконец, натянув перчатки, берет в руки совок.
Скамандер - судя по убитому выражению лица, тот, что в меня втюхался - естественно, проходит мимо именно в этот момент.
- Ты - засранец, Скорпиус, – резюмирую я. – Но ты, конечно, это знаешь.
Он смеется, а Скамандер оборачивается и смотрит на меня взглядом печального оленя.
У Скорпиуса на скуле красуется огромный кровоподтек, и я, сверяясь с учебником первой помощи, пытаюсь свести его заклинанием.
- Мой Скамандер круто дерется? – ехидно спрашиваю я.
- А главное - внезапно, – морщится Скорпиус.
- Сам виноват, – безжалостно комментирую я и взмахиваю палочкой.
Синяк уменьшается на глазах. Скорпиус следит за этим, глядя в мое карманное зеркальце, и благодушие возвращается к нему.
- Он сказал, что я тебя недостоин.
- Вот и я говорю — сам виноват. Но вообще-то...
Скорпиус только снисходительно улыбается. «Рози, – говорит он всем своим видом, – все будет хорошо». Я отсылаю ему в ответ взгляд, который должен означать: «Скорпиус, ты, конечно, достанешь любого, но в одной спальне с тобой живет парень, который считает тебя врагом. И у него есть брат-близнец». Но Скорпиус успешно меня игнорирует, хватает свою сумку и устремляется прочь из гостиной, не забыв попрощаться:
- Обожаю тебя, Рози!
Я вздыхаю, качаю головой и вижу Скамандера на лестнице, ведущей в спальни. Теперь он похож на решительного печального оленя, и это несколько пугает.
- Поговори со Скорпиусом, – я стою у Альбуса за спиной и стараюсь, чтобы мой голос звучал грозно. Но Альбус игнорирует меня и сосредоточенно вырисовывает на бумаге астрономическую ерунду.
Думаю, что он слишком много времени проводит со Скорпиусом, и ему уже передался этот особенный, раздражающий всех нормальных людей пофигизм.
- Альбус, если он не перестанет задирать Скамандера, то однажды мы найдем Скорпиуса мертвым в постели. И это ты расстроишься, а не я.
Это преувеличение, конечно. Я тоже всплакну, но в глубине души буду знать – Скорпиус получил по заслугам. Но Альбус дело другое, он, пожалуй, способен даже на кровавую месть. А наши родители так любят тетю Луну, что могут этого не понять. Тогда они точно отрекутся от нас с Альбусом, папа еще скажет мне: «Я тебя предупреждал насчет Малфоя!» И мне нечего будет возразить, потому что даже мертвый Скорпиус будет сам во всем виноват.
- Роза, ты слушаешь? – Альбус раздраженно смотрит на меня.
- Нет, - честно признаюсь я. – Мной владеют мрачные предчувствия.
- Чудесно. На котором ты остановилась?
- На нищенском существовании в мире, где мы остались без семьи и без Скорпиуса. И мне теперь придется стать любовницей Скамандера, чтобы спасти тебя.
- От чего?
- От полного падения. Ты же пьешь после смерти Скорпиуса, и мне нужны деньги на клинику.
Альбус два раза открывает и закрывает рот, но все-таки находит в себе силы ответить:
- Я передам Скорпиусу, что ты очень волнуешься.
- Спасибо, – говорю я и уже собираюсь уйти, когда Альбус вдруг спрашивает:
- Рози, а ты не пробовала поговорить со Скамандером?
Я не пробовала, я же их не различаю. И даже не знаю, кто именно из них влюблен в меня. Впрочем, через пару дней наблюдений я начинаю безошибочно определять его по печальному взгляду и нервному движению рук: он все время трет правое запястье. Еще он не умеет завязывать галстук, не ходит со мной на Древние Руны, и там меня преследует осуждающий взор его братца. Мой Скамандер испытывает нездоровое влечение к воскресному пудингу, и это роднит его с моим приятелем-придурком Скорпиусом. За последний кусок этой субстанции они чуть не дерутся, и я с видом королевы забираю его себе. Скамандер принимает это решение смиренно, Скорпиус смеется, а я вынуждена пихать в себя ненавистную склизкую массу. И улыбаться. Королевы в таких ситуациях всегда улыбаются.
Через неделю я знаю о Скамандере все, что можно узнать о человеке с дистанции в три фута. Какие уроки он любит, кому из девиц нравится, как улыбается, куда ходит после занятий.
- Ты знаешь, на кого похожа? – спрашивает меня Скорпиус в пятницу.
- Знаю, – гордо чеканю я. – На исследователя-натуралиста. Это почетно.
Скорпиус предсказуемо хохочет и неожиданно гладит меня по голове. Как любимую родственницу с ограниченными способностями. Скамандер видит это, и взгляд у него... Да, как у печального оленя, а глаза большие и очень красивые.
- А как ты узнал? – Альбус отставляет стакан со сливочным пивом и выжидающе смотрит на Скорпиуса.
Мы сидим в «Трех метлах» и весело проводим вечер за интеллектуальной беседой обо мне и Скамандере.
- Да он с начала года стал на меня так смотреть, будто я убил его любимую зверюшку. А при упоминании имени Розы краснел, бледнел и...
Мне хочется сказать: я тоже сижу с вами за столом, идиоты, имейте уважение к моей личной жизни. Но я почему-то спрашиваю:
- А у него есть зверушка?
Думаю, мальчики многозначительно переглядываются, но я давно уже смотрю в центр зала, где расположилась большая тусовка с факультета. Ну, и Скамандеры, конечно. «Мой» водит пальцами по правому запястью, рассеяно слушает Мэри Дэйвис и отводит взгляд, когда я ему улыбаюсь. У него могла бы жить красивая сова.
- Это полностью твоя вина, – шепчет Альбус.
- Да ладно. Ей же скучно с нами, а так у нее будет кавалер на выпускной, – отзывается Скорпиус.
- Я вас больше не люблю, – замечаю я, отворачиваясь от Скамандера. – И я пошла.
Меня никто не догоняет, а я, между прочим, специально забываю в пабе перчатки. В школу возвращаюсь уставшей, одинокой и с замерзшими руками, из зеркала в спальне на меня смотрят глаза испуганной лани. А Мэри Дэйвис приходит после отбоя, сияя, как начищенный котел.
Похоже, я - неудачница. Сижу в библиотеке и перечисляю на пергаменте достоинства Скамандера.
Первым номером неоригинально значатся его печальные глаза, пятым — странная мамаша. Я представляю, как они с моей мамой станут обсуждать приготовления к свадьбе. За такое веселье дядя Джордж объявит меня любимой племянницей и впишет в завещание. Это будет очень кстати, потому что мама...
- Привет, – раздается надо мной, и я, подняв голову, вижу Скамандера.
У него замят воротник рубашки и взъерошены волосы, а в руках он нервно комкает мои перчатки.
- Вот, ты забыла вчера в «Трех метлах», – он осторожно кладет перчатки на стол.
И, конечно, замечает мой список. Как же без этого? Я натянуто улыбаюсь, и у меня появляется нехорошая мысль, что, пожалуй, именно сейчас Скамандер меня и разлюбит. Но он только склоняет голову набок, стараясь все прочесть.
- «Дал Скорпиусу по самодовольной физиономии», – озвучивает Скамандер третий пункт, смотрит на меня исподлобья, а потом уточняет: – И ты еще называешь мою маму странной?
Мне надо бы объяснить ему про то, что Скорпиус встречается с Альбусом, и про то, что «странная» – это комплимент, но я только глупо спрашиваю:
- Ты ведь Лоркан, да?
Он улыбается и берет меня за руку.
