Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Праздник был в самом разгаре, когда горизонт заволокло тучами. Сначала на горизонте появились несколько облаков, которые скоро потемнели и набухли, затянув собой все небо, словно на чистый пергамент разлили чернила. Большинство гостей не обратили на это никакого внимания, полностью поглощенные едой, но Гарри стало не по себе. Он то и дело бросал взгляд на тучи, следя за тем, как солнце скрывается из виду. К тому времени, как домашние эльфы разнесли по столам тарелки со свадебным тортом, в воздухе уже ясно повеяло холодом надвигающегося шторма.
Когда Гарри посмотрел наверх в пятый раз, Сириус проследил за его взглядом. Потом вздохнул:
— Я им говорил, что не стоит играть свадьбу на улице, — сказал он и засунул в рот огромный кусок торта. — Но в этом весь Джеймс: если Лили чего-то хочет, она это получит.
Гарри, улыбнувшись, кивнул и отодвинул тарелку.
— Ты не будешь доедать? — спросил Сириус с набитым ртом, вилкой показывая на оставшийся на тарелке кусок торта. Гарри отрицательно покачал головой, и Сириус подвинул тарелку к себе.
Поднявшийся сильный ветер вспенил барашки волн на озере. По ногам Гарри захлопала скатерть. Обрывки аплодисментов откуда-то с краю привлекли его внимание и, обернувшись, он увидел, как жених и невеста, взявшись за руки, идут к пустым креслам во главе стола. Их лица были расплывчатыми и нечеткими. Шрам Гарри начал пульсировать.
— Итак, — сказал Сириус, салфеткой вытирая рот, — что Рон думает о шансах «Пушек» в этом сезоне?
Жених и невеста начали танцевать. В следующий момент главное украшение в центре стола опрокинулось от сильного порыва ветра — но, казалось, этого никто не заметил. Сердце Гарри забилось, словно птица в клетке, но не успел он озвучить внезапно объявший его необъяснимый страх, как прямо над их головами полыхнула молния. Испуганные крики толпы затерялись в оглушающем раскате грома, который последовал за ней, и в следующий момент один из гостей вскочил и бросился к вершине холма.
— Бежим! — закричал Гарри, тоже вскакивая на ноги. На стекло очков упала большая капля дождя.
— Нет, — сказал Сириус, и от его лица отлила вся кровь. Он поднял на Гарри распахнутые в ужасе глаза.
— Быстрей! — снова крикнул Гарри и, схватив Сириуса за запястье, попытался оторвать его от стула. В этот момент еще один порыв ветра опрокинул стол, и тот покатился вниз по траве.
— Я не могу! — Сириус вырвал запястье у Гарри пальцев и сам вцепился в его руку. Следующая вспышка молнии сверкнула над их головами, и Гарри с ужасом увидел, как над спинкой стула Сириуса вырастает тень. В мгновенье ока она обвила его тело, опутав десятком тонких длинных щупалец грудь, ноги и приковав к стулу. С каждой секундой щупалец становилось все больше и больше — взмывая над головой Сириуса, они со свистом приземлялись на место. Ледяной дождь заливал Гарри глаза, и он изо всех сил пытался выдернуть свою руку, пока щупальца до нее не добрались. Но Сириус сжимал его ладонь так сильно, что Гарри чувствовал, как скрипят кости.
— Не уходи! — закричал Сириус, и на его лице отразился ужас, когда силки дьявола, словно удавка, обвили его шею. — Не оставляй меня здесь одного!
***
Гарри с криком проснулся. Сердце бешено колотилось о ребра. Он приподнялся на локтях, быстро моргая в темноте, и задрожал: одеяло сползло с груди, открывая холодному воздуху влажную от пота кожу. Желудок скрутило в узел, пока он вспоминал, где находиться. А затем вспышка молнии осветила полог над кроватью, и, облегченно выдохнув, Гарри упал обратно на подушки, когда от раската грома в стакане на прикроватной тумбочке поверхность воды пошла кругами.
Это был сон. Еще один идиотский гребаный сон.
Он натянул одеяло на плечи и зарылся лицом в подушку, пытаясь не обращать внимания на пульсирующий болью шрам. В окно рядом с его кроватью бились капли дождя – изломанные штрихи на стекле, разбиваемые порывами завывающего ветра — и Гарри заставил себя сосредоточиться на этом звуке, пока сердце возвращалось в нормальный ритм. На какое-то время удалось отвлечься. Но каждая вспышка молнии превращала балдахин над его кроватью в злобную тень, которая, казалось, ждала, пока он уснет, чтобы упасть вниз и поглотить его. Гарри облегченно вздохнул только тогда, когда гром превратился в отдаленный ропот вдали.
Потребовался еще час, чтобы он смог наконец расслабиться и уснуть.
***
— Ты в порядке, Гарри? — Гермиона оторвала взгляд от учебника по Арифмантике, когда Гарри и Рон сели рядом. — Выглядишь больным.
Рон, который провел с Гарри последние двадцать минут, пока они одевались, собирали книги и спускались с Гриффиндорской башни в Большой зал, окинул его любопытным взглядом, как будто увидел в первый раз.
— Эй, друг, она права, — сказал он. — Выглядишь, как будто тебя книзл пожевал и выплюнул.
— Ну, спасибо, — Гарри накладывая яичницу себе на тарелку. Потом прочистил горло. — Я в порядке. Просто не очень хорошо спал.
— А, — Гермиона посмотрела на него с беспокойством и участием. — Тебя снова шрам беспокоит? — наклонившись вперед, спросила она шепотом.
— Нет. Ну… да, — быстро поправился он, увидев недоверчивое выражение ее лица. — Но здесь ничего нового. Он болит почти всегда с тех пора, как Сириус… — он отвернулся. — С июня.
— Ну, ты, наверное, уже привык, да? — сказал Рон и откусил большой кусок тоста. — Ой!
— Не будь таким бесчувственным, Рон! — щеки Гермионы полыхали. — Как можно к такому привыкнуть?
Гарри не смог сдержать ухмылку, когда насупившийся Рон полез рукой под стол, чтобы потереть ногу.
— Ты поэтому не спал, да? — спросила Гермиона, повернувшись к Гарри. Она по-прежнему хмурилась.
— Нет. Мне… — «приснился кошмар» — почти сорвалось с языка, но один лишь взгляд на выражение ее лица подавил порыв в зародыше. Чутье подсказывало Гарри, что, если он расскажет о кошмарах, Гермиона сразу забеспокоится и начнет сыпать нравоучениями. — Наверное, мне помешал шторм, — сказал он вместо этого, опустив глаза к тарелке.
Шум крыльев прервал их беседу, и Гарри с облегчением обернулся посмотреть на кружащих над столами почтовых сов. Для него, конечно, писем не было, но опустившаяся на стол перед Гермионой североамериканская сова принесла свежий выпуск «Ежедневного Пророка», и, пока Гермиона доставала пару кнатов из кармана мантии, Гарри лениво разглядывал заголовки. Ему на глаза попалось слово «Азкабан», и кусок яичницы у него во рту на вкус стал похожим на землю.
— Я наелся, — сказал он, резко отодвигая тарелку. — Встретимся на Трансфигурации.
***
Толпа взревела, когда Гарри пронесся над трибунами, низко пригнувшись к метле. Прямо под ним молнией промчалась Кейти Белл: ее черные волосы свободно развивались на ветру, и она так агрессивно управляла метлой, что слизеринским загонщикам оставалось только броситься в рассыпную. Малфой сел Гарри на хвост, и он заложил крутой вираж над полем, перевернувшись на метле, чтоб избежать удара летящего ему в голову бладжера. Позади него резко вильнул Малфой, тоже уходя у бладжера с пути. А когда Гарри выпрямился на метле, он заметил, как вблизи слизеринских ворот блеснуло золотом.
Пригнувшись к «Молнии», Гарри снова рванул вперед, молясь, чтобы бладжер отвлек Малфоя настолько, чтобы тот не заметил снитч. Он был уже на полпути к воротам, когда вдруг еще одни золотые крылья блеснули на солнце — и Гарри резко затормозил, когда второй снитч со свистом пронесся над его головой. Он перевел недоуменный взгляд с одного снитча на другой: в игре определенно было два снитча.
Затем мимо него пронесся третий, и вслед за ним четвертый. Пятый. Все больше и больше снитчей появлялись ниоткуда, и вскоре воздух вокруг Гарри гудел от трепыхания золотых крыльев. Этот гул перекрыл даже шум толпы. Рядом с ним пролетела Алисия Спиннет. Она кричала от страха и пыталась отмахиваться от роя преследующих ее снитчей, и Гарри увидел, что ее рука вся в крови от множества крохотных ран, нанесенных острыми золотыми крыльями.
В панике Гарри попытался схватить ближайший к нему золотой шарик, надеясь, что с окончанием игры прекратится и эта атака, но тот резко вильнул в сторону, и пальцы ухватили лишь пустоту. Еще один отчаянный рывок — и снитч оказался у него в кулаке. Гарри издал победный вопль, когда сотни круживших над полем снитчей резко взмыли в небо, словно огромная золотая туча.
Испуганные крики с трибун достигли его ушей одновременно с пронзительным свистком мадам Хутч. На поле устремилась толпа, и Гарри нырнул им навстречу. На земле, в алой квиддичной форме, неподвижно лежал кто-то темноволосый.
— Кейти, — выдохнул Гарри, спрыгивая с «Молнии» за несколько футов до земли. Ее голова была повернута под невозможным углом к остальному телу. — Кейти!
Вокруг Гарри кричали люди, бегущие месту падения Кейти. Кровь стучала у него его ушах, когда они вместе с Анжелиной одновременно упали на колени рядом с телом.
— Кейти, Кейти, — без остановки повторял он. — Пожалуйста, будь в порядке. Кейти, только будь в порядке.
Анжелина, лицо которой было мокрым от слез, положила дрожащую руку Кейти на плечо, чтобы перевернуть ее на спину, и сердце Гарри сковал ужас, когда он увидел залитое кровью лицо.
Это был Сириус.
***
Когда Гарри вошел в общую гостиную, Рон с Гермионой шептались, спрятавшись за одной из ее книг. Когда друзья увидели его, Рон отвернулся — его уши покраснели, — а Гермиона одарила его ослепительной улыбкой.
— Я не помешал? — спросил он, небрежно кидая на стол учебник по Зельям.
— Нет, совсем нет, — Гермиона стала собирать свои вещи. — Я просто говорила Рону, как сильно вымоталась. Пожалуй, пойду, лягу спать. Всем спокойной ночи! — закинув сумку на плечо, она одарила Рона многозначительным взглядом, кивнула Гарри и двинулась по проходу между столами к лестнице в спальню.
— Ну, — Гарри скользнул в соседнее кресло. — О чем она просила тебя со мной поговорить, а?
— О, ни о чем. Знаешь… — Рон вдруг заинтересовался чернильным пятном на поверхности стола. — Я… эмм… так получилось, что я, как бы, упомянул о том, что ты плохо спал прошлой ночью, вот и все. Она подумала, что стоит узнать, все ли в порядке.
Гарри распахнул глаза.
— Как ты узнал?
Рон поскреб пятно грязным ногтем.
— Слышал, как ты стонал.
— А, — Гарри почувствовал, как щеки наливаются румянцем. Об этом он не подумал. — Ничего особенного. Я… нет, ничего особенного.
— Ладно, — Рон хоть и произнес это с облегчением, но уверенным не выглядел. Они оба уткнулись в книжки. Буквы плыли у Гарри перед глазами, и через несколько минут он понял, что ни он, ни Рон не перевернули ни одной страницы и не написали ни одного слова с того момента, как Гермиона встала из-за стола.
— Хорошо, — сказал он наконец, двигаясь со стулом поближе к Рону так, чтобы их не услышали. — Дело в том, что мне… сняться странные сны в последнее время, вот и все.
Рон нахмурился:
— Сны? Какие сны?
— Ну, в основном кошмары. О Сириусе.
Лицо Рона побелело:
— И давно?
— Уже несколько месяцев. Начались спустя некоторое время после той ночи, в Отделе тайн, — Гарри пожал плечами. — Вначале они были ничего. Игры в догонялки с Бродягой, платформа девять и три четверти — когда мы стоим и ждем поезда, все в таком духе. Но в последнее время… в последнее время это стали настоящие кошмары, — перо в его руке затряслось, и он уронил его на стол. Он надеялся, что Рон не будет расспрашивать про подробности.
— Но Гарри! — голос Рона упал до тревожного шепота. — Это ведь опять могут быть проделки Сам-Знаешь-Кого!
— Нет, — уверенно ответил Гарри, отмахиваясь от этой мысли. Он знал, что так и будет, если он расскажет друзьям о снах. — В этот раз все по-другому, Рон. Сны, которые он посылал, были видениями о том, о чем он думал. О местах, которые он собирался посетить, делах, которые хотел совершить. Мне никогда не снился я сам; только если я был в его теле, или смотрел на происходящее его глазами, или что-то подобное.
— Но твой шрам! Ты сказал, что у тебя снова шрам болит …
— Он болит по-другому — не так, как раньше! — раздраженно воскликнул Гарри. — Я думаю… ну, не знаю, как будто он в последнее время постоянно недоволен, с тех пор как отца Малфоя вместе с другими Пожирателями Смети отправили в Азкабан, — он посмотрел Рону прямо в глаза. — Поверь мне, я точно знаю, когда это он. Сейчас все по-другому.
— Хорошо, — согласился Рон, но Гарри видел, что он так и не поверил до конца. — Если ты уверен.
— Я уверен.
Рон кивнул, и они вернулись каждый к своему учебнику и притворились, что погружены в учебу. Гарри ощущал укол сожаления каждый раз, когда Рон неловко ерзал на стуле, и исподтишка бросал на него взгляды, когда думал, что Гарри не видит. Гарри даже на мгновенье подумал о том, чтобы наложить Обливиэйт, когда они поднимутся в спальню. Тогда Рон посмотрел на него и, через силу улыбнувшись, заметил:
— Ну, может быть, он пытается тебе что-то сказать.
— Кто? Волдеморт?
Рон содрогнулся:
— Нет! Сириус.
— Ты о чем?
Рон наклонился поближе:
— После того, как умер мой дядя Гидеон, он стал постоянно сниться маме. Всегда спрашивал ее, не знает ли она, где его коричневые штаны. Каждую ночь штаны искал. Мама не знала, что и думать. А потом однажды наткнулась на пару коричневых штанов на самом дне корзины с грязным бельем и в их кармане нашла пятьдесят галлеонов. После этого сны прекратились.
Гарри застыл.
— Серьезно? — спросил он как можно равнодушнее, но в этот момент в его голове проносились тысячи мыслей. Он отвернулся, чтобы смотреть на огонь в камине.
— Ага. Хотя все это, конечно, чушь. Отец думает, что она все время знала про деньги, но просто позабыла, — он бросил на Гарри острый взгляд. — Гарри! Ты меня слушаешь?
— Да. Конечно, — Гарри тряхнул головой и повернулся к Рону с неловкой улыбкой.
— Потому что на самом деле все это чушь, — Рон смотрел на него с тревогой. — Не стоило говорить об этом.
Гарри заставил себя рассмеяться, и Рон расслабился.
— Нет, все в порядке. На мой взгляд тоже — полная чушь.
— Ага, — Рон зевнул. — Что ж, слушай, если ты говоришь, что ты в порядке…. — он вопросительно посмотрел на Гарри, который кивнул в ответ, — тогда я пожалуй пошел спать.
— Да, я тоже.
Гостиная к этому времени уже почти опустела, и те, кто остался, не обратили никакого внимания на Гарри и Рона, когда они встали и начали собирать вещи. Мозг Гарри по-прежнему гудел после рассказа Рона.
— Послушай, — прошептал Гарри, когда они поднимались вверх по лестнице. — Ты ведь не расскажешь обо всем этом Гермионе, правда? В смысле, она сразу на уши поставит. Ей будет совершенно невозможно доказать, что это не Волдем… Сам-Знаешь-Кто. Она наверняка пойдет к Дамблдору, заставит его возобновить мои уроки Окклюменции, а я не собираюсь больше никогда обращаться за помощью к Снейпу.
Рон не ответил, и сердце Гарри ушло в пятки: он представил, о чем Рон мог подумать. Он приготовился еще к одному спору, но в этот момент Рон покачал головой:
— Не-а, если ты не хочешь, я ей ничего не скажу.
— Спасибо, — Гарри с облегчением выдохнул. — Но что ты ей скажешь, если она спросит, почему я прошлой ночью стонал?
На лице Рона расцвела широкая ухмылка:
— О, здесь все просто. Скажу ей, что ты дрочил.
***
В этот раз у него не было песни русалов в качестве подсказки. Гарри напряженно прислушивался, но единственное, что он слышал, — шум рассекаемой толщи темной воды.
Вот! Здесь в прошлый раз на него напали загрыбасты. Да, кажется, тут. Хотя нет. Он проплыл мимо того места десять минут назад. Вроде бы. Так сложно было понять! Одно скопление водорослей ничем не отличалось от другого. И здесь, на глубине, было темно — так темно, что он мог легко проплыть мимо нужного места, не заметив. В результате он мог оказаться в совершенно другой части озера, и что тогда будет?
Кожу Гарри начало покалывать от страха. Его час под водой почти закончился.
В кровь ударил адреналин, и он поплыл быстрее. Что-то вскоре должно было показаться знакомым, просто обязано. Просто, может быть, надо проплыть еще немного. Он был близко. Он знал, что был уже близко.
А потом он это увидел. Тьма впереди расступилась, и показалась огромная каменная статуя, но не гигантского русала, к которому был привязан Рон и остальные, а черного рыцаря на вставшей на дыбы лошади. Подплыв ближе, Гарри увидел привязанного к задним ногам лошади человека — его темные волосы развевались в воде вокруг поникшей головы. Из угла его рта поднималась вверх струйка пузырьков воздуха.
Слава Богу. Сириус был еще жив.
От облегчения Гарри сделал большой глоток воды, обжегший его внутренности. Время было на исходе. Он бросился к Сириусу и, схватив за предплечья, изо всех сил рванул к себе — так, что голова Сириуса стукнулась о копыта лошади, и он моргнул, наполовину приоткрыв веки. Гарри дернул его еще раз.
— ‘тоздсь? — прохрипел Сириус. Голос его доносился как будто за миллионы миль. Гарри дернул в третий раз, и взгляд Сириуса наконец сфокусировался на его лице. — Гарри? — казалось, присутствие крестника придало Сириусу сил, и он начал бороться против связывающих его пут. — Гарри, помоги мне!
«Я пытаюсь!» — крикнул Гарри, но вместо слов из его рта выплыл только огромный серебристый пузырь. Тогда он резко нырнул ко дну у лошадиных ног, судорожно ища взглядом что-нибудь острое, чтобы перерезать державшие Сириуса веревки. Но ничего не было видно.
— Нет, так не получится! — закричал Сириус, извиваясь все сильнее, пока Гарри пытался пальцами разорвать путы. — Ты не сможешь мне помочь! Тебе пора всплывать!
Гарри отчаянно затряс головой. «Я тебя здесь не брошу!» Но вдруг что-то дернуло его за мантию и потащило к поверхности.
— Используй зеркало! — крикнул Сириус, в то время, как Гарри изо всех сражался с тащившей его наверх силой. Сириус быстро превращался в крошечную точку далеко внизу, но его крики по-прежнему звучали у Гарри в ушах:
Гарри резко проснулся, вздрогнув, когда сквозь полог раздался голос Невилла. Он по-прежнему мог слышать голос Сириуса, зовущего его.
— Ага. Через минутку.
Гарри вжался покалывающим шрамом в подушку, задержав дыхание, хотя его легкие жгло от необходимости поспеть за колотящимся сердцем.
— Ладно, — сказал Рон, и Гарри оторвал лицо от подушки — ровно настолько, чтобы наполнить легкие воздухом. — Пошли.
— Может, разбудить Гарри? — голос Невилла в этот раз прозвучал очень близко — прямо за пологом. Гарри представил, как он протягивает руку, чтобы его отдернуть. Уронив голову на подушку, он закрыл глаза.
— Не, не надо. Суббота все-таки. Пусть поспит подольше.
Гарри лежал не двигаясь, пока голоса друзей не затихли за дверью. Потом, чтобы убедиться, что Невилл не вбежит обратно в спальню, бормоча под нос о забытой палочке, Гарри стал считать до шестидесяти. По крайней мере, попытался досчитать. На сорока четырех он в нетерпении вскочил с постели, отдергивая полог в сторону.
Секундами позже он задернул его обратно. В одной руке он держал сверток из одежды, в другой — палочку. Гарри потряс сверток, и из него на постель выпали кусочки сломанного зеркала Сириуса.
— Репаро.
Грязные обломки зеркала собрались воедино и встали обратно в рамку, и Гарри дрожащими руками поднес его к лицу. В самом центре не хватало кусочка, и из-за этого отражение казалось странно изломанным и перекошенным.
Прошлым летом оно не сработало но, может быть, сработает сейчас? Должно сработать: Сириус сам сказал Гарри, что так с ним можно связаться.
— Сириус?
Ничего не произошло. Гарри ждал, задержав дыхание и не моргая. В любой момент могло появиться отражение Сириуса, и Гарри не мог этого пропустить.
— Сириус! — повторил он настойчивее.
По-прежнему ничего. Глаза Гарри начали слезиться.
Он попробовал снова. И снова. И еще раз шесть-семь, поворачивая зеркальце под разными углами, так что отсутствующий кусок посередине попадал то на лоб его отражения, то на щеки. Его сердце опускалось все ниже и ниже: минуты проходили, а ответа все не было. Когда оно, наконец, уперлось в желудок, он оторвал глаза от изломанного отражения и запихнул зеркало под подушку.
— Да уж, спасибо, дядя Гидеон, — убито пробормотал он и свернулся в клубок на кровати.
***
— Зеркало…
«Я пытался, Сириус! Оно не работает!»
— Зеркало, Гарри. Зеркало…
***
— Я иду спать.
— Ну же, Рон, давай, — сказал Гарри, доставая еще одну колоду взрывательных карт из сумки. — Еще партию. Ведь рано еще.
— Уже давно за полночь! С меня достаточно, — Рон зевнул и послал Гарри шоколадную лягушку через стол. — Вот. Ты победил, честно и без обмана.
— Спасибо, — сказал Гарри. Он теребил в руках кусок обертки, пока Рон собирал свои книжки и пергаменты. Затем он поднялся на ноги.
— Ты собираешься? — Рон закинул сумку на плечо.
— Нет. Ты иди. Я скоро тоже поднимусь.
Сумка с учебниками с шумом упала на стол рядом с Роном.
— Гарри. Что с тобой в последнее время происходит?
Гарри поднял на друга взгляд.
— Ты о чем?
— Я о том, что ты уже несколько недель ложишься спать непонятно во сколько. Когда в последний раз ты высыпался?
Гарри пожал плечами в ответ, но внутри у него все сжалось. Когда Рон успел стать таким проницательным?
— Я как-то ждал, понимаешь? Ночью — когда ты придешь. Клянусь, Гарри, если бы я знал тебя хуже, то мог бы поспорить, что ты боишься спать… — его голос затих, а на лице отразилось понимание. Гарри напрягся. — Гарри, тебе по-прежнему снятся кошмары, да?
— Нет! — чуть резче, чем намеревался, ответил Гарри. — Нет, — повторил он снова, в этот раз более спокойно. — Просто… просто в последнее время я не очень хочу спать, вот и все.
— Конечно. Именно поэтому ты в последнее время выглядишь таким вымотанным.
Желудок Гарри обожгло.
— Слушай, Рон, — процедил он сквозь зубы. — Я не хочу об этом разговаривать. Я просто не устал, вот и все. Забудь, понятно?
Рон несколько секунд молча смотрел на Гарри, как если бы хотел что-то сказать, но боролся с собой. Потом он снова закинул сумку на плечо и, развернувшись, пошел к лестнице в спальню, бросив «Да, понятно» через плечо.
Гарри вертел в руках обертку от шоколадной лягушки, пока не услышал глухой звук захлопнувшейся двери. Тогда, выкинув обертку, он скрестил руки на столе и уронил на них голову. Рон, сознательно или нет, задел его за живое. В последнее время было проще совсем не спать, чем рискнуть провести еще одну ночь в ловушке кошмаре, чтобы потом шептать имя Сириуса разбитому зеркальцу, заранее понимая, что ответа не будет.
А он еще думал, что так хорошо это скрывает. Но если уж Рон заметил, тогда Гарри мог с таким же успехом встать в центре гостиной и проорать, что у него проблемы со сном. Интересно, а Невилл с Дином знают? Гермиона уж точно. Удивительно, что она сама еще не завела разговора на эту тему; но очень скоро это явно ему предстоит.
Гарри казалось, что в его голову набили ватой. Наверное, ему стоило придумать, что ответить Гермионе на ее неизбежные вопросы, но сейчас это было слишком трудно. Темнота за его веками казалось такой заманчивой, а кресло таким мягким и уютным… каким облегчением было бы просто уснуть и перестать переживать об этом глупом зеркале…
Голова Гарри дернулась вверх, и, откинувшись на спинку, он попытался вытряхнуть паутину из мыслей. Дурацкое зеркало. Единственный способ спастись от него — это заставить себя не спать.
С недовольным ворчанием Гарри схватил со стола Шоколадную лягушку и разорвал обертку. Карточка упала ему на колени, и, откусив от лягушки половину, Гарри подобрал ее, чтобы увидеть знакомое изображение бородатого волшебника с очками-полумесяцами на носу.
И тут он застыл. Едва дыша, он, не отрываясь, смотрел на карточку, где Дамблдор то исчезал, то появлялся в рамке, стоило Гарри повернуть ее под другим углом.
«Признанный многими величайшим волшебником современности, профессор Дамблдор особенно знаменит своей победой над темным магом Гриндельвальдом в 1945 году, открытием двенадцати свойств драконьей крови, а также трудами в области алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем».
Сердце Гарри пустилось вскачь. Ну конечно! Сначала ему приснился Сириус и Силки дьявола. Потом квиддичный матч с сотнями снитчей. А потом… статуя рыцаря на вставшем на дыбы коне — это была вовсе не статуя…
Это была огромная шахматная фигура.
Позабыв об усталости, Гарри вскочил на ноги и, перескакивая через ступени, взлетел по лестнице к спальне мальчиков. Он смог справиться с волнением и не распахнуть дверь настежь — что сразу разбудило бы остальных, — но лишь едва-едва. В последний момент он затаил дыхание и тихонько толкнул дверь, поморщившись от тихого скрипа. В комнате было темно, и лишь слышалось глубокое дыхание и похрапывание спящих Рона, Невилла, Дина и Симуса. Но Гарри все равно пробрался внутрь на цыпочках. Он остановился у сундука рядом со своей кроватью и на ощупь быстро нашел два предмета. Потом забрался на кровать и, задернув полог, наложил заглушающее заклинание.
— Люмос. Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, — он слышал собственное тяжелое дыхание, пока на пергаменте проступала карта из чернил, а буквы складывались в знакомое приветствие. Гарри широко улыбнулся. — Ну ладно, Бродяга, Сохатый, Лунатик, — сказал он, дотронувшись кончиком палочки до карты, — мне нужна ваша помощь. Покажите мне зеркало Еиналеж.
***
Гарри двигался по пустым коридорам так быстро, как только позволял ему плащ-невидимка, и держал перед собой палочку с огоньком на конце, чтобы краем глаза следить за картой. Зеркало на ней было изображено как мигающий квадратик в самой отдаленной восточной части подземелий, где Гарри до этого никогда не был, и он часто сверялся с картой, чтобы удостовериться, что крошечная точка с пометкой «Гарри Поттер» двигается в нужном направлении.
Спустя несколько минут он уже пробирался по запутанному лабиринту коридоров, которыми было опутано все на подступах к Зеркалу. Тут, вдали от гостиной Слизерина и класса Зелий, на стенах не было факелов, и Гарри снял с головы капюшон, чтобы лучше видеть, куда падал свет от палочки. Казалось, его сердце билось все быстрей с каждым следующим шагом к цели, от крови, несущейся по венам, шрам на лбу начал пульсировать. Но он не обратил на это никакого внимания, все ускоряя шаг, в конце концов сорвавшись на бег.
И наконец он ее нашел. Маленькую деревянную дверь с железной петлей вместо ручки. Она выглядела так, как будто ее не открывали уже много лет. Гарри повыше поднял палочку, чтобы рассмотреть гниющее дерево, и его окатила такая волна восторга, что, казалось, она идет от самих стен.
Чернила на карте исчезли, и Гарри, сложив, засунул ее в карман джинсов.
Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, он снял плащ-невидимку и взялся за железное кольцо, легонько дергая дверь на себя. Она не двинулась с места. Он потянул сильнее, и через секунду петли протестующе заскрипели. Звук прозвучал настолько громко в тишине коридора, что Гарри подпрыгнул. Проклиная про себя петли, он потянул сильнее, уже двумя руками, и дверь неохотно подалась, скребя по каменному полу, и распахнулась навстречу Гарри.
Он скользнул внутрь — дверь за ним с грохотом захлопнулась. Внутри была кромешная тьма, пахло тленом и плесенью. Гарри зажег кончик палочки, и тусклый свет осветил завалы из старых ящиков, сломанных метел и ржавых котлов. Гарри поднял палочку повыше — у дальней стены показалась массивная тень.
Зеркало.
Оно выглядело точно таким, каким Гарри его и запомнил, хотя и более запылившимся и потемневшим, чем пять лет назад, когда он увидел его в первый раз. Он видел, как его изображение приближается к зеркалу, — свет от палочки падал на разрумянившиеся от предвкушения щеки, и с каждым шагом он все отчетливее различал тень фигуры, лежащей по ту сторону.
— Сириус! — закричал Гарри, бросаясь вперед. Он упал на колени перед зеркалом, вцепившись обеими руками в раму и не сводя исступленного взгляда со своего отражения. Фигура по ту сторону зеркала лежала неподвижно, лица было не разглядеть, но он знал, что это Сириус. Зеркало отражало только самые глубокие, самые отчаянные желания — так что это не мог быть никто другой. Но Сириус не должен был испытывать боль, в этом не было никакого смысла… Гарри совершенно точно этого не желал.
— Сириус, — простонал Гарри, — пожалуйста, будь в порядке, только будь в порядке.
Человек в зеркале начал ползти к нему, и Гарри чуть не затошнило от потери ориентации в пространстве. Он был здесь прежде. В такой же ситуации, или, по крайней мере, в очень похожей. Это… это был еще один сон? Тело покрылось холодным потом, и он задрожал, а человек по-прежнему продолжал ползти к нему. Наконец, он повернул к нему окровавленное лицо, и по потрескавшимся губам Гарри прочел слова, которые эхом отдались в его голове, хотя он знал, что они так и не были произнесены:
— Гарри, помоги мне.
— Сириус, я хочу помочь, — прохрипел Гарри, протягивая руку к стеклу, чтобы дотронуться до лица Сириуса. И с потрясением увидел, что, вместо того, чтобы оставить на пыльном стекле отпечаток ладони, его пальцы исчезли в поверхности зеркала. Гарри отдернул руку, как будто обжегшись. Сириус по-прежнему смотрел на него широко распахнутыми, налитыми кровью глазами — и, не дав себе шанса задуматься, Гарри бросился вперед, сквозь стекло.
Его колени подогнулись, едва нога коснулась поверхности с другой стороны, и внезапно голова раскололась надвое по линии шрама. Споткнувшись, Гарри упал, выбив из легких весь воздух.
— Экспеллиармус!
Гарри почувствовал, как палочка вылетела из пальцев, и, сделав огромное усилие, что стоило половины оставшихся сил, перевернулся на спину. Над ним возвышалась черная фигура, крутя в неестественно худых, длинных пальцах его палочку.
— Добро пожаловать, Гарри Поттер, — произнес Волдеморт.
***
Гарри попытался сесть. Казалось, каждая его конечность весит сотню тонн.
Волдеморт усмехнулся.
— Слегка дезориентирует поначалу, правда? Мне самому потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть.
Спустя целую вечность Гарри наконец сумел сесть. Опершись спиной о стену, он уставился на Волдеморта. Взгляд злых красных глаз был сосредоточен на его лице.
— Как… как ты попал сюда? — голос Гарри прозвучал не громче шепота. Воздух в комнате был настолько тяжел и душен, что он с трудом мог дышать. — Как ты пробрался в Хогвартс?
— Это волшебное место, Гарри. Любой волшебник может прийти сюда или уйти отсюда, — безгубый рот Волдеморта скривился в жуткой ухмылке и Гарри вздрогнул. — Конечно, если знает, как.
Гарри взглядом окинул комнату — лишь глухие крепкие стены. И ни намека на выход.
— Чего ты хочешь? — голос слегка дрожал. Гарри уперся затылком в стену. Поверхность была прочной, без намека на слабину. Он не сможет выйти тем же путем, что пришел.
Во взгляде промелькнуло Волдеморта веселье.
— Я бы хотел поговорить о твоих желаньях, Гарри. Именно это, в конце концов, и показывает зеркало, не так ли? Выполняет самые глубокие, самые отчаянные наши желания! — он впился в Гарри взглядом и тот почувствовал, что его сознание подается мысленному натиску. Шрам обожгло горячей волной боли, и он резко отвел взгляд. — Скажи мне, Гарри Поттер: чего ты хочешь в эту самую минуту больше всего на свете?
Гарри не надо было думать над ответом.
— Чтоб ты сдох, — ответил он, обнаружив, что голос обрел прежнюю силу.
— Да, я могу в это поверить, — усмехнулся Волдеморт. — И, полагаю, ты хочешь быть тем, кто меня убьет.
Он поднял руку ладонью вверх — в воздухе над ней зависла палочка Гарри.
— Без нее это будет весьма затруднительно сделать, не так ли? — Ярко полыхнуло пламя, и спустя мгновение палочка превратилась в горстку пепла у ног Волдеморта. Гарри едва не стошнило от запаха.
Улыбка Волдеморта стала шире.
— Конечно, ты мог бы попытаться убить меня голыми руками, — заметил он, постукивая кончиком палочки по бедру, и Гарри понял намек. У него не было никаких шансов справиться с Волдемортом без магии.
Это был конец. Кульминация глупого пророчества. Он обманул смерть в ту ночь на кладбище и затем в Министерстве магии, но сейчас весь запас отпущенной ему удачи иссяк.
— Так это ты посылал мне кошмары… заманил меня сюда, чтобы убить? — Гарри с любопытством отметил, что не чувствует страха. После того как его палочка сгорела, он вообще ни чувствовал ничего, кроме пустоты в том месте, где раньше был живот. Все тело оцепенело. И даже шрам прекратил болеть.
— Это действительно мое самое сокровенное желание, — ответил Волдеморт, и Гарри с удивлением услышал сожаление в его голосе. — Я бы с таким удовольствием увидел, как ты умрешь, Гарри Поттер. К сожалению, здесь это невозможно.
Сердце Гарри пропустило удар:
— Что?
— Задача зеркала исполнять желания, а не разрушать их, — ответил Волдеморт. — Величайшее желание всех живущих на земле сохранить жизнь как можно дольше. Я не могу убить тебя здесь.
Кончик палочки Волдеморта дернулся, и у Гарри закружилась голова.
— Тогда почему ты…
— И не я посылал тебе эти сны, Гарри, — перебил его Волдеморт. — Я лишь их перехватывал. Слегка изменял, чтобы лучше донести до тебя послания от крестного.
— Он жив? — воскликнул Гарри с надеждой.
— Если можно так выразиться. Он не может вернуться в физический мир, — голос Волдеморта упал до шепота. — Но он может быть с тобой здесь.
Гарри был настолько ошеломлен, что не был уверен, что расслышал правильно.
— Это невозможно.
— Внутри этого зеркала нет ничего невозможного, Гарри, — настойчиво прошептал Волдеморт. — Если это твое истинное желание.
Гарри моргнул, пытаясь собраться с мыслями. В этом не было никакого смысла.
— Я… я не могу думать, — сказал он.
— Тогда не думай, — ответил Волдеморт. — В любом случае наши желания нерациональны. Просто ответь мне Гарри: ты хочешь снова быть со своим крестным?
«Помоги мне, Гарри», — сказал Сириус, и Гарри кожей чувствовал ледяную воду. Снитч пролетел рядом с его лицом, и когда он выбросил руку, чтобы его поймать, тот превратился в Силки дьявола, которые мгновенно сомкнулись вокруг его запястий. Его шрам покалывало, и когда зрение прояснилось, щупальца превратились в пальцы Волдеморта на его коже. Длинные пальцы сжали его запястья, отгоняя наваждение.
— Отвечай мне, Гарри. Да или нет?
Какой у него был выбор? Его время и так почти вышло. Гарри сглотнул и закрыл глаза.
— Да.
Волдеморт рывком поднял Гарри на ноги.
— Уверен, Блэк был бы бесконечно благодарен, — сказал он, толкая Гарри к стене свободной рукой. — Но сначала ты должен кое-что для меня сделать.
Он поднял руку, в которой держал запястья Гарри, над его головой и прижал к стене, а вторую руку прижал к ширинке на гарриных джинсах.
Гарри замер.
— Что ты делаешь? — выдохнул он, пытаясь вырваться из захвата, когда длинные пальцы начали расстегивать пуговицы. Гарри снова почувствовал головокружение, и какое-то мгновенье только захват чужих пальцев удерживал его на ногах.
— Сначала я исполню свое желание, — ответил Волдеморт и, засунув руку в джинсы Гарри, вытащил его невозбужденный член. — А чего ты ожидал?
— Нет! — взвизгнул Гарри, когда тонкая ладонь сжала его член, и, к собственному ужасу, почувствовал, как кровь, пульсируя, устремилась вниз к сжимающим его пальцам. В его горле встал ком — собственное тело предало его, и на одну ужасную секунду Гарри показалось, что его стошнит. Он хотел пнуть, укусить, врезаться лбом прямо в ухмыляющееся лицо Волдеморта — что угодно, только бы вырваться из захвата и остановить насилие, пока оно не зашло дальше, но его тело по-прежнему реагировало так, как будто на него давила тяжесть трех атмосфер.
— Я хочу увидеть тебя бессильным, — прошипел Волдеморт, наблюдая, как член Гарри твердеет в его руке. — И, судя по твоей реакции, ты явно хочешь того же, Гарри.
Это заставило Гарри замереть.
— Нет, — прохрипел он. — Нет!
Боже, должно быть, это магия. Все дело в магии. Он не хотел… не мог… не мог хотеть этого, что бы ни говорил Волдеморт.
Волдеморт улыбнулся и начал медленно двигать рукой вниз и вверх по члену, иногда легко его сжимая.
— Ты хочешь, Гарри, — повторил он, и Гарри задрожал, когда пальцы Волдеморта прошлись по нежной головке, растирая влагу, которая уже начала собираться на кончике. — Должен хотеть. Здесь я не могу тебя заставить сделать ничего, чего бы ты не желал, — несколько тихих слов и пальцы вокруг его члена стали теплыми и скользкими. Гарри изо всех сил старался не выгнуться дугой, но от ощущения члена, скользящего в крепком, скользком захвате худых пальцев, его бедра дернулись вперед сами по себе. Внутри начало нарастать давление, спиралью поднимаясь от яичек по нервным окончаниям, закручиваясь все быстрее и быстрее… и теперь движения стали более резкими, уверенными, и было так тесно и горячо и — о боже, о боже… как что-то настолько неправильное могло быть таким прекрасным?
Он задохнулся от первой пронзительной, пьянящей волны наслаждения.
Вторая волна заставила его застонать.
— Не борись с этим, Гарри, — прошептал Волдеморт, отпуская его запястья. — Чем быстрее я получу то, чего хочу я, тем быстрее ты получишь то, чего хочешь ты.
Сириус. Это все ради Сириуса.
— Я не.. о Боже, — он почувствовал кончик палочки Волдеморта у основания члена, и следующая волна экстаза лишила его слов и мыслей. Остались только ощущения. Он почувствовал легкое движение воздуха у щеки, когда Волдеморт сказал что-то, что Гарри не понял, и упал на грудь магу: его член пульсировал и сперма выплескивалась Волдеморту на руку. Как если бы издалека Гарри услышал смех, и его тело содрогнулось от еще одного оргазма, который как будто что-то вытягивал у него изнутри. Третья волна заставила его корчиться, но уже не от удовольствия, а в агонии, и Гарри закричал и забился, чувствуя горько-сладкий привкус на языке.
Он осознал, что Волдеморт отпустил его, только когда почувствовал, что больно ударился плечом, упав на пол. Его сердце билось так часто, что все тело содрогалось при каждом ударе, и еще он ощущал… пустоту. Не просто онемение, но пустоту. Как будто чего-то не хватало внутри.
Он лежал на полу долгое время, весь в холодном поту, чувствуя пронзающие его живот искры облегчения. Постепенно он начинал осознавать, что живот был на месте, легкие тоже, — все болело, но он по-прежнему был жив. Но все-таки чего-то не хватало. Он не мог уловить, чего именно, но знал, что это было что-то жизненно важное.
В поле видимости появился край мантии Волдеморта, и Гарри попробовал поднять голову.
— Что ты со мной сделал? — прохрипел он.
— Я сделал тебя бессильным, — ответил Волдеморт с ледяным торжеством в голосе, и внезапно Гарри понял, что потерял.
— Моя магия, — прошептал он.
— Исчезла.
— Нет, — прошептал он снова, хотя знал, что это правда.
— Я лишил тебя магии. И ты мне это позволил, Гарри. Иначе я не смог бы этого сделать. Не здесь.
— Нет!
От смеха Волдеморта волосы у Гарри на затылке встали дыбом.
— И самое забавное в этом то, что ты мог уйти в любой момент, Гарри. Я сказал тебе, что любой волшебник может войти или выйти, если знает как. Теперь, к сожалению, этот вариант тебе недоступен.
Этого не может быть.
Едва сдержав приступ тошноты, он смог приподняться и сесть, сглотнув едкую горечь, обжегшую горло.
Волдеморт снова засмеялся.
— Не унывай, Гарри. В конце концов, ты скоро будешь со своим крестным.
Гарри вперился взглядом в возвышавшуюся над ним фигуру.
— Это значит, что он жив?
— Нет, он вполне мертв, — от улыбки Волдеморта у Гарри кровь застыла в жилах.
— Может быть, я и не могу убить тебя, Гарри. Но скоро ты сам об этом позаботишься.
Это сон. Этого не может быть.
В отчаянной попытке потянуть время, чтобы придумать способ спастись, Гарри выдал первое, что пришло на ум:
— У тебя кишка тонка. Только так ты и можешь убить меня, да? Слишком боишься встретиться лицом к лицу, как мужчина с мужчиной.
— Что? И рисковать тем, что еще один идиот, который тебя «любит», решит пожертвовать жизнью, как твоя мать? — Волдеморт хмыкнул. — В отличие от тебя, Гарри, я в состоянии учиться на собственных ошибках.
«Проснись!»
— Они найдут меня, — сказал Гарри, в его голос закралась паника. — Дамблдор, Рон, кто-нибудь меня найдет.
Волдеморт улыбнулся.
— Ты можешь надеяться на это, Гарри. Надежда на какое-то время продлит твою жизнь. И я хочу, чтоб ты страдал, Гарри Поттер. Хочу, чтобы ты страдал, как и я эти долгие тринадцать лет. Единственное, о чем я сожалею, — что всего через несколько дней твоя боль прекратится.
«Пожалуйста, пожалуйста, ПРОСНИСЬ!»
Волдеморт взмахнул палочкой, и у его ног от пола стали подниматься клубы темного дыма.
— Передавай привет крестному, — сказал он, когда его очертания начали расплываться. — И родителям.
Еще долго, после того, как Волдеморт исчез, в комнате раздавалось эхо холодного высокого смеха.
