Гарри приходит на урок зельеделия, садится на свое место и начинает задумчиво грызть парту. Снейп, испуганно:
- Поттер, что с вами?
Гарри, оглядывая присутствующих ошарашенным взглядом:
- КТО ОБКУРИЛСЯ?!!
Ненавижу тебя, правда. А потом люблю чертовски. Через день хочется медленно выцарапывать тонкой иголкой на твоей коже все слова, что накопились у меня для тебя, но так никогда и не прозвучат. А после сразу разрыдаться, пожалеть тебя и себя, выплакать все то наше с тобой счастье, которого никогда не случится. Ничего не желаю так, как обнять тебя крепко, нежно и не отпускать долго-долго. Вот тогда приходит немая ярость. Голова устала и жутко болит от воплей перепалок разума и сердца. Хочется курить. И пить. А лучше все и сразу. Вот такой способ долгой смерти выбираю я. Ты бы вряд ли выбрал этот вариант. Ты другой. Сильный, отважный, безбашенный… А я вот попроще. Курок никогда не станет выходом для меня, а сигарета – верная подруга, которая медленно вытягивает жизнь. Я буду затягиваться все сильнее, чтобы выдыхать душу с дымом. С каждым новым глотком спиртного все сильнее я буду жалеть обо всем на свете. А потом рассмеюсь и закурю снова. Напишу тебе косые строчки неровным почерком и отправлю совой. Нет, в них никогда не будет признания, что ты! Я спрошу: где ты? как ты? когда зайдешь и расскажешь о новостях? Или что-то подобное. Посмотрев вслед улетевшей птице, стану ждать ее скорого возвращения, заканчивая каждые новые пять минут ожидания очередным глотком коньяка. Ты ответишь через семьдесят пять долгих минут. Через 15 быстрых глотков. Длинное послание, в котором будут новые впечатления от путешествий и полстраницы о той девушке, что приглянулась тебе на этот раз. Я читаю медленно и внимательно. Ловлю себя на мысли, что превращаюсь в мазохиста. Я вчитываюсь в слова. Жадно – не хочу упустить деталей. И с каждым новым словом о НЕЙ у меня все тело как будто сжимается, а по мягкому сердцу гладят необтесанной дощечкой, медленно, так, что занозы плавно входят в теплую плоть. Я напишу в ответе: «Ого! Хочу услышать все подробности!» Нет, я не солгу. Я правда хочу услышать твой голос. Ты напишешь, что обязательно заедешь сегодня, через несколько часов. Я немедленно уберу свой скромный «полдник», очищу пепельницу и спрячу ее. Ты же не знаешь о моей слабости. И я не дам тебе узнать.
Буду ждать ровно столько, сколько ты скажешь и даже на час дольше. Перекушу немного. Меня охватит беспокойство, и я решусь написать тебе снова. Ты не придешь.
Что-то поменялось и ты не сможешь придти сегодня, но написать мне ты об этом забыл, как всегда. Ветреный. Я швырну что-то, попавшееся под руку, и это «что-то», безусловно, будет испорчено. Начатая бутылка займет свое место рядом с пепельницей снова. Больно. Горло стонет, я задыхаюсь и в этом приступе кусаю губы так, что уже не чувствую, как зубы впиваются в нежную кожу. Брошу недокуренную сигарету, сделаю большой глоток коньяка прямо из бутылки и направлюсь спать. Быстро усну, а наутро придет новая головная боль. Плохо. А на столе сидит твоя сова и укоризненно сверлит меня взглядом. Может у меня еще и паранойя? Я отцепляю свернутый листочек от лапы, недовольно хлопающей крыльями, совы. Ты придешь. Сегодня. Совсем скоро.
Ритуал сокрытия всех улик моего жалкого существования производится быстро. Несколько бытовых заклинаний приводят в порядок комнату и мой внешний вид. А вот и ты неожиданно появляешься из камина. Я рад. И, мне кажется, что ты тоже. Обнимаешь и рассказываешь все то, что так давно хотел и что-то, что рассказать другому не мог. Ты улыбаешься и яро жестикулируешь, а я хмурюсь непроизвольно и молчу. Разглядываю тебя то прямо, то украдкой, останавливаю взгляд где-то у тебя на щеке и тону в своих мыслях и чувствах так, что тебе приходится прикасаться к моей руке, чтобы проверить насколько я внимателен к рассказу. Я улыбаюсь и киваю, показывая, что слушаю тебя. Сидим так близко друг к другу. Хочу прилечь к тебе на колени и чтобы ты накрыл мое плечо своей рукой. На секунду желание невыносимо. Но я давно научился держать себя в руках, когда ты рядом. Я, наверное, уже могу проводить тренинги для жертв безответной и безнадежной любви. Прощаемся. Я улыбаюсь, пока ты не исчезаешь в языках пламени.
Ненавижу тебя, правда…
***
Жалко.
Наверное, я и вправду мазохист-параноик. Когда я один в комнате, мне кажется, что за мной наблюдают. Из каждого угла. Вот и штора периодически колышется, только подтверждая мои догадки. Я знаю диагноз и уверен в причине, мне для этого не нужно идти к колдомедикам или пресловутым психологам. Тут скорее к психиатру. Я всегда закрываю все двери в помещении, где нахожусь. Приоткрытая створка двери лишь распаляет мою больную фантазию. Самоанализ давно окончен, и вердикт вынесен – к чему врачи? Ничего нового они не скажут, определенно, а вот хлопот добавится не только мне, но и моим близким. Рядом с человеком, чья психика расстроена, должен быть кто-то, кто отгонял бы его страхи. А я очень нуждаюсь в ком-то, кто доказывал бы мне снова и снова, что никто не смотрит за мной из-за нижнего уголка окна, что я просто слишком привык скрываться и быть начеку. Я достаточно читал об этом, знаю и наглядные примеры. Вспомнить только Хмури! Он не намного старше меня, а уже явно стал параноиком. У него есть для этого все основания. У меня – вряд ли.
Не люблю жалеть себя. Хотя – да, будь я зрителем кадров фильма своей жизни, наверное, кое-что заставило бы меня посочувствовать главному герою. Жалкие 19 лет жизни, которые можно пересказать за 5 минут. Маг-полукровка- оборотень. Не смотря ни на что, имею верных друзей и товарищей. Уверен в том, что они – великий подарок провинившейся судьбы мне. Нахожусь в постоянной неуверенности. Нет, в себе я уверен. Я точно знаю, ЧТО от себя ожидать, но питаю иллюзии о том, что все окружающие оценивают меня и запоминают каждый промах. ( Не велика ли честь для столь незначительной личности? Может в мой личный больничный лист внести еще и высокое самомнение?) Стараюсь приносить пользу. Пытаюсь не стать обузой. Состою в Ордене Феникса – организации противостояния Волан-де-Морту. Холост. Питаю некие чувства к школьному другу, но никогда не признаюсь в этом другим, так как объект моих переживаний – парень. Хотя ЭТО меня, конечно, уже не смущает. Просто я не хочу терять друга. В моем положении не просто заводить даже хороших знакомых. Сорить имеющимися, я не намерен.
Вот такое скромное резюме. Звучит откровенно печально. Можно заглянуть в зеркало, чтобы все стало совсем паршиво. Нет, моя внешность не настолько плоха, но сам вид довольно затравленный, а глаза печальные. Не знаю, какая из строк моей биографии может радовать. Разве что тот самый школьный друг. Точнее его наличие.
Все это так жалко…
***
Снова сова. Опять твой короткий, но яркий рассказ о том, какие невероятные личности тебе попались на пути. Куча подвыпивших красоток в баре, которые затискали бы тебя до смерти, если бы ты не выбрал одну и не удалился с ней в комнатку на верхнем этаже паба. (Опять.) Влюбленная пара парней, что долго расписывали тебе преимущества однополой любви и намекали на твой возможный успех у мужчин. Вот тут я даже рассмеялся. От того, что в голове появлялись мысли одна абсурднее другой: «Может быть, он к ним по-настоящему прислушается?!», «Может он взял на заметку и решит попробовать?», «Может он снял какого-нибудь парня для эксперимента?». Я долго смеялся. Мне и правда было довольно весело это представлять.
Появиться у меня или просто встретиться не предлагаешь, но пишешь, что соскучился. После прочитанного в это верится с трудом. Да и я уже сам не уверен, хочу ли я тебя видеть. Вот прошло уже больше двух месяцев с твоего последнего прихода, и мне все чаще кажется, что если бы ты и дальше не приходил, стало бы только лучше. Легче. Спокойнее. Расстояние, оно сохраняет и предохраняет. Время собирает некогда пылающие чувства в один большой полиэтиленовый черный мешок, в такие люди выкидывают мусор, и туго завязывает на красивый бант. Вот, наверное, из-за этого так хочется периодически потянуть за ленточку и снова посмотреть, что же в этом пыльном пакете…
Надеюсь, что сова со следующей запиской собьется с пути и, как можно дольше, будет искать нужный адрес. Что, она его не найдет. Что совы совсем не будет. Страстно желаю развернуть пергамент или просто свернутую салфетку, исписанную твоим убористым почерком.
Не хочу писать в ответ. Не буду. Хватит.
Пишу пару строк и добавляю несколько особенно длинных строк постскриптум. Я просто неловко и виновато чувствую себя перед ждущей совой. Вон как она прожигает меня взглядом. Презрительное выражение морды… Боже какой бред я несу.
***
Пришел. И что? Бросаться на шею не стану.
«Ну, здравствуй»
Улыбаешься. Рад. Рад? Говоришь, говоришь, говоришь… Мне нужно лишь кивать, попадая в ритм окончаний фраз. Я тебя слышу. Не слушаю. Тембр голоса, нотки истеричной радости, наигранного уныния, фырканье. Взмахи руками, неожиданные соскоки с места в середине рассказа, пробежка по комнате, вальяжная поза, сидя в кресле. Хочешь послушать рассказ о моих делах. Я мысленно умер со смеху. Но рассказал. Твоя улыбка на долю секунды угасла. Как будто бы внезапный порыв ветра решил задуть пламя свечи, но сил не хватило. Но лицо снова, досадуя о заминке, озаряет новый луч. Подбадриваешь меня и хохочешь. Обещаешь выгулять. Кобель. Стать моим новым хозяином, ежедневно выгуливать, кормить и расчесывать. Косматая слюнявая скотина. Тебе уже ничего не нужно делать для того, чтобы стать моим хозяином. В моей голове и так слишком много мыслей о тебе. В моих глазах уже мало что осталось кроме тоски.
