Артур приходит домой довольный и говорит Молли:
-
Теперь Фадж не стал хитрить! Он ясно сказал, что когда
Рождество и Пасха придутся в один день, он повысит мне
зарплату!..
- Так вы говорите, подорожала? – осведомился кардинал Талига, негромко щелкнув четками.
- Такие дела… - притворно вздохнул Савиньяк. – Я вчера был у барона, он мне новый прейскурант всучил. Такие цены…
Приемную короля Фердинанда пересек панический топот. Не успел Квентин обернуться, как Савиньяк полетел на пол, уступив место растрепанному тессорию.
- Очень приятно! – заявил поверженный капитан, но обидчик на него и не взглянул.
- Ваше… щенство!.. - выдохнул Леопольд. Лицо тессория походило на напудренный буряк.
- Спасите сына, умоляю вас! – надрывно провыл он.
Не успел кардинал вспомнить поименно и трех закатных кошек, как неуемный Манрик рухнул ему в ноги и сжал в объятьях правую туфлю.
- Прошу вас… умоляю… благодетель!..
Бровь Квентина страдальчески изогнулась. Агний четверть часа полировал его туфли, которые он надел специально для Катари. Лобызания тессория сместились на щиколотку, что стало последним плевком в шадди его терпения. Жертвовать белыми чулками кардинал никак не мог.
- Что у вас опять случилось? – бросил он, отпихнув Манрика.
- Вы поможете?! – возопил тессорий.
- Вам я могу помочь хоть сейчас! Перманентно!
Манрик немного успокоился. Затишье длилось недолго: поднявшись на ноги, тессорий вцепился в сутану, будто клещ, и поволок Квентина за собой.
- Вот… тут оно… молю, быстрее…
Дворцовые залы проносились мимо, словно свихнувшаяся конница. Сердце Квентина разыграло прелюдию к урготскому реквиему еще в начале пути, но тессорий не думал сдаваться. Дорак был помилован лишь в комнатах королевы. Манрик, запыхавшийся не хуже его, ткнул во что-то пальцем и издал протяжный стон.
- А во-о-от тебе!! – крикнула Айрис Окделл.
В воздухе просвистела тяжелая кочерга.
(Днем ранее)
- Сын, - отчеканил тессорий. – Ты что себе думаешь? Кто будет думать, а?
- Не знаю, - буркнул Леонард, глянув на отца из-под рыжих бровей.
- Не знает он! Я тебя как родитель спрашиваю: где мои внуки?
Манрик-младший втянул в плечи рыжую голову. Когда отец заводился о семье, ему хотелось то ли касеры, то ли крови. Как этот старый хрыч не понимает? Он хочет, чтобы его любили, а дети его любить не будут! Жена, тем более.
- Значит, сына, - важно заявил тессорий. – При Ее величестве состоит девица Арамона. Посмотри, познакомься и склони ее к венчанию.
- Оте…
- Я кому сказал!
Щеку Манрика пригрела звонкая оплеуха.
(Днем позже, утро)
Марсель Валме нежился в постели, припоминая утренние сны. Сначала ему снилось, что в державу пришел экономический рассвет, кризис миновал и прекрасная Марианна уняла аппетиты. Затем появились другие персоны, они вздыхали, стонали и мучили его поцелуями, пока Марсель не заставил себя подняться, дабы начать утренние процедуры для волос. Негу утренней лени расколотил не кто иной, как Леонард Манрик. Рыжая выскочка вломилась к нему, будто Дикон за советом к эру Августу. Отпрыск тессория был до пошлости уныл.
- Чем обязан? – зевнул Марсель, зачерпнув немного пудры.
- Я пришел к вам за советом.
- Уже занимательно…
- Передо мной поставили задачу: соблазнить девицу Селину, - угрюмо пояснил гость.
- Кто этот слепец? – осведомился Валме.
- А?
- Забудьте… С чего желаете начать?
- Я не знаю.
Фыркнув эту фразу, Манрик уселся и совсем поугрюмел.
- Так-так… - протянул Валме, ляпнув пудры на нос. – Вы с дамами бывали когда-нибудь в вашей необычайной жизни?
- Да, бывал.
- Вот видите: уже проще.
Марсель покусал губу, вспоминая, что в таких случаях следует говорить после пестиков и тычинок. Решение пришло вместе с пудрой и мыслью о парикмахере.
- Ваши волосы в ужасном состоянии, - кисло вздохнул Валме. – Если собираетесь покорить сердце девицы и ее прочие… хмм… места, вам нужно чем-то скрасить это рыжее убожество.
- Я попросил бы… - набычился Манрик, препротивно покраснев.
- Есть!
С этими словами - вернее, словом – Марсель схватил голубой бант и ловко прицепил его к медовой шевелюре.
- Ну: вот, - подмигнул он, сложив руки на груди. – Вы совсем преобразились, я вас даже не узнал! Вперед, к даме! Дерзайте – и воздастся вам, как говорят эсператисты!
(День)
- Мы будем вместе, - заявила Айрис. – Я знаю это. Все предыдущие пятницы мне снились вещие сны.
- Ой, сны! – протянула Селина. – Расскажи, как интересно!
- Значит, так…
Айрис манерно вздернула подбородок.
- В первую пятницу мне снилось, как я веду суженого под венец. Он одет в синее и черное, я – в черное и синее. Нас венчают, он падает на колени, клянется мне в вечной верности и пускает слезу. Во вторую пятницу мы зачинали наследника…
- Посетитель к эрэа Арамоне, - поклонился слуга.
- Ой! А кто он?
- Велели не говорить и пригласить вас в другую комнату.
Селина поглядела на подругу, ища поддержки и осуждения. Айрис смотрела в потолок, припоминая подробности сна. Тихонько вздохнув, Селина подобрала юбку, выскользнула за дверь, прошла в нужную комнату и столкнулась лицом к лицу с Леонардом Манриком.
Щечки Селины побледнели, тело просилось в глубокий обморок. Сын тессория был привычно хмур. В растрепанных волосах торчал голубой бант препротивнейшего вида.
- Я пришел…
Манрик вздрогнул, оглянулся, одернул мундир и чуть не проорал:
- Я пришел просить вашей руки, моя рассветная красавица!
- Мамочка, на помощь!!
Взвизгнув, Селина метнулась к столику и забилась между ним и диваном. Манрик дышал похлеще табуна морисков. На счастье бедной избранницы, Айрис Окделл ворвалась в комнату.
- Опять эта рыжая мерзость!!
Тяжелая кочерга тут же оказалась в руках отчаянной девицы.
(Сейчас)
- Сделайте, сделайте же что-нибудь! – убивался тессорий, терзая руку кардинала. Айрис скакала вокруг окровавленного тела, вопя о рыжих ызаргах и орудуя кочергой. Незадачливый жених если и не был при смерти, то одним глазом уж точно глядел в Закат. От Дорака ждали чуда, но примирить Айрис и Лео было сложнее, чем сделать Гайифу убогой аграрной провинцией. Кардинал потрогал четки, выдернул сутану из потных манриковских рук и набросал в голове план усмирения строптивой.
- Дочь моя, - произнес Квентин, мягко, но достаточно громко, чтобы пересилить рыдания тессория и глухие удары по Лео. – Ваш суженый, чье имя я всуе не поминаю, отнюдь не одобрит, если вы будете играть в… занимательные игры с другим мужчиной или, что хуже, с Манриком.
Айрис выпрямилась, тяжело дыша и не пуская кочергу. Пока девица Окделл вникала в суть сказанного, Дорак кивнул тессорию. Старший Манрик осознал намек и уже крался вдоль стены, желая вырвать сына из лап надорской бестии.
- Так это что, - громко задышала Айрис, - вы мне угрожаете, что я за него не выйду?!
- Здесь, думаю, обойдется и без угроз…
- Мы будем вместе!!
С этим оглушающим воплем девица Окделл обрушила на кардинала кочергу.
(Немногим позже)
- Что за шум? – шепнула королева Талига, чей голос волнительно срывался. Селина приоткрыла рот, но не смогла ответить и протяжно захныкала. Айрис была молчалива и сурова, словно утес над родовым замком. Зажав ладонью бледные губки, Катарина приблизилась к трем жертвам, украшавшим ковер. Тессорий выбыл из игры после удара по затылку. Младший Манрик являл собой жуткое зрелище. Последним кряду лежал Квентин, уронив на плечо Леонарда разбитую голову.
- Что прикажете, ваше величество? – скупо зевнул Савиньяк.
- Вы… заберите Манриков, - распорядилась королева. Взгляд ее медленно прошелся от бледного лица кардинала до сверкающих подошв его туфель, задержавшись примерно посередине.
- Кардинала ко мне в покои, - добавила Катарина. - Луиза, вы здесь, дорогая? Бедняга ранен… его нужно немедленно раздеть…
Отдав распоряжения, королева Талига оглядела платье и томно повела плечом.
