— Вы побили рекорд по продажам книг, думаю, сумма продаж составила 12 миллионов за «Дары Смерти», последнюю книгу.
— Правда?
— Но, к сожалению, ваш рекорд побили…
— «50 оттенков серого».
— Да, «50 оттенков серого».
— Только представьте, сколько книг я могла бы продать, если бы Гарри подошел немного более творчески к использованию его волшебной палочки.
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
"После обеда, по его словам, никакой интересной информации в программе нет, и мы можем погулять по городу и даже зайти куда-нибудь выпить кофе. "Ты знаешь, где здесь можно выпить хороший кофе?"
Комментарии:
Примечание: POV Грэг Сандерс
Написано на фест "Сто историй", тема - "Штампы/Любовный треугольник".
Своего рода "вбоквел" к фику "Выдумка и реальность". По крайней мере, в этих двух текстах общая второстепенная третьестепенная героиня :)
Когда я был маленьким, бабушка нагадала мне "большое счастье в двадцать семь лет". Мне тогда эти двадцать семь лет казались таким далеким будущим, что я только смеялся: а потом бабушка умерла, и мне стало очень жалко, что она не порадуется, если предсказание сбудется. Позже я про это благополучно забыл, конечно, - не из тех я людей, которые будут сидеть на мягком месте и ждать, когда на них свалится это самое счастье. Поступил в Стэнфорд, поработал во Фриско и Нью-Йорке, а потом перебрался в Вегас. Хотелось перспектив, а там их было больше всего. Я как увидел тамошнюю лабораторию – сразу подумал: вот отсюда меня вышибут только вперед ногами.
А потом начальник пришел. Знакомиться.
В общем... опускаю подробности, никому они не интересны, но через два года после этого знакомства как раз мое большое счастье и пришло. А когда мы к Гилу домой приехали и прямо в коридоре обниматься начали, я краем мозга, пока мозг еще не совсем отключился, бабушку свою вспомнил. Мне ведь как раз двадцать семь лет было, пускай и с хвостиком.
Причем не сказал бы, чтобы на меня это счастье прямо вот так свалилось. Я его два года зарабатывал: потому что наш босс не из тех, которые решения внезапно принимают, особенно если решения касаются их собственной личной жизни..
Но сам факт!..
А еще примерно через полгода, весной, меня замдиректора вызвал. Посмотрел исподлобья:
- Ты у нас вроде теперь не только техник, но и стажер?
Я киваю, а про себя думаю: интересно, он дурак или склеротик? Каждая собака уже знает, что "Сандерс захотел вылезти из лабы в полевую криминалистику". Все наши техники уже пальцем у виска по этому поводу покрутили: не исключено, что как раз от зависти.
Но мне что? Я кивнул. Я не люблю высшее начальство злить, особенно теперь: когда у меня – точнее, у нас с Гилом! – формально рыльце в пуху. Внутренний кодекс лаборатории и так далее, и мы, значит, нарушители. Так что я нашему замдиректора улыбаюсь, киваю и вообще всячески демонстрирую лояльность.
А он мне:
- Поедешь с Гриссомом в командировку, раз ты стажер. Ясно?
У меня челюсть вниз упала: с Грисом в командировку? Оёёй, скольких мне трудов стоило прямо там на месте от радости не завопить! Я умное лицо сделал и отвечаю:
- Ясно! Подробности у кого узнавать?
- А подробностей немного, - ухмыляется замдиректора. – Гриссом едет в Лос-Анджелес на криминалистическую конференцию читать доклад. А ты едешь с ним: набираться ума-разума в профессии. Конференция продлится три дня, с четвертого по шестое мая, седьмого прибываете обратно и сразу на смену. В лаборатории тебя на эти три дня подменит резервный техник: третьего мая ему передать все дела. Еще вопросы есть?
Ох, был у меня вопрос – кому пришла идея именно меня вместе с Грисом отправить, но разумеется, я не спросил! Только еще раз кивнул, пытаясь слишком широко не улыбаться, и ответил, что мне все ясно и все будет сделано. Замдиректора сказал "Тогда иди работай", и я пошел.
Явился позже с результатами к Грису в кабинет, сам свечусь весь от радости! Он меня увидел и:
- Все вопросы потом, хорошо? После работы.
Тут я еще раз чуть от радости не подскочил. Потому что когда он говорит "Все вопросы после работы" – это значит "Приезжай после смены ко мне". Разумеется! Там и поговорим заодно.
Гил мне так и не сказал, чья это была идея, чтобы я с ним поехал. "Замдиректора добро дал, так что какая тебе разница?" А я и не докапывался. Просто мне хотелось немножечко услышать от него самого, что – вдруг это его была идея, тем более у меня пятого мая как раз день рождения, и что он просто хотел, чтобы мы... Но я знаю, что он мне вслух никогда такого не скажет: по крайней мере, пока. Это же Гриссом, его понимать надо.
Да и не нужны особо мне слова. Главное – факты: я еду с ним в Лос-Анджелес, мы целых три дня будем жить в одном номере, и Гил этому откровенно рад, хоть вслух и не говорит. Зато смотрит на меня так.... ууу, я горы свернуть готов от такого взгляда.
Четвертого числа мы приехали на конференцию и сразу включились в работу: так плотно, что к концу дня я еле добрел до кровати и сразу вырубился. Мне казалось сквозь сон, что Гил, ворча что-то на тему "организаторов, которые всех чуть не уморили", стаскивает с меня кроссовки и джинсы. Я подумал, что наверное, мне это снится: Гил Гриссом – известный трудоголик, и вроде бы никогда не жаловался на слишком плотный график поступления новой информации.
А я так умотался, что даже забыл про свой день рождения! Поэтому, когда пятого с утра меня растолкали и сказали "поздравляю", я долго промаргивался – пытаясь понять, почему это я не дома и даже не у Гила в спальне, а в каком-то незнакомом номере, и почему Гил сидит рядом со мной, улыбается и говорит что-то про мой день рождения. А когда сообразил – так хохотал, аж живот заболел от смеха. Что называется – заработался!
Когда я врубился в происходящее, Гил сказал, что с утра мы должны будем пойти слушать доклады, а вот после обеда.... После обеда, по его словам, никакой интересной информации в программе нет, и мы можем погулять по городу и даже зайти куда-нибудь выпить кофе. "Ты знаешь, где здесь можно выпить хороший кофе?"
Еще бы мне не знать! Я ведь всю достуденческую жизнь провел в этих краях.
Я закрыл глаза и сказал, что если босс... эээ... Гил не возражает, мы могли бы сходить в одну маленькую кафешку, в которой я любил бывать еще в старшей школе с друзьями. И что там, помимо кофе, в те годы были еще и потрясающие пирожные, которые я всегда стеснялся брать при друзьях, потому что, мол, парню не пристало быть таким сладкоежкой. А я всегда страшно любил сладкое, и поэтому мечтал когда-нибудь туда закатиться без друзей и от души натрескаться этих пирожных...
Все это я выдал Гилу буквально на одном дыхании. А когда открыл глаза – увидел, что он улыбается.
- Мальчишка, – сказал он мне. – Я тебе еще не говорил, что тоже с детства люблю пирожные?
Я ошалел от радости. Хотя этого он еще не успел мне рассказать! Мы много о чем друг другу рассказывали, но оказывается, столько еще всего осталось...
Гил сказал, что мы пойдем в кофейню, возьмем кофе с пирожными и будем сидеть и болтать о чем-нибудь интересном. "Вот, например, можем дальше рассказывать друг другу о своем прошлом, если ты хочешь, – добавил он. – А потом вернемся в номер и продолжим дальше праздновать!"
И вот тут я наконец подскочил от радости. Еще бы я не хотел!..
Кофейня была на прежнем месте, и народу в ней по-прежнему было многовато. Нам повезло занять столик в самом углу. Я пошел за кофе, а в голове, естественно, были разные приятные мысли, - очнулся я, когда бармен меня третий раз спросил, чего я хочу. Я сказал, что хочу два больших эспрессо и пирожные, а потом отступил назад... и чуть не оглох.
Кто-то сзади меня завопил, как резаный:
- Осторожнее!!!
Я обернулся:
- Что случилось?!
- Позвольте, но вы стоите на моей ноге! – продолжала кричать рассерженная молодая женщина.
- Простите, - смутился я и сделал шаг в сторону. Женщина тем не менее продолжала сверлить меня взглядом. А потом опять как завопит:
- Сааандерс?...
Нет, я давно привык, что моя фамилия очень распространенная, но когда человек смотрит тебе не в документ, а в лицо... Я помотал головой, пытаясь сообразить, откуда эта мисс меня знает, а она уже пыталась меня обнять:
- Сандерс, балбес эдакий, ты меня не узнаешь? Джанет, Джанет Кимберли... Ну?..
О, черт. Только этого не хватало!..
Джанет Кимберли училась со мной в одном классе. И все вокруг хихикали, что она ко мне неравнодушна. По крайней мере, сама Джанет была в этом категорически убеждена! Помню, как она пристала ко мне, чтобы я научил ее кататься на серфе. Я всячески отказывался, говорил, что этому надо учиться с детства, а нам уже по шестнадцать, и что это дело небезопасное... Но Джанет пристала как липучка, и я, чтобы отвязаться, попробовал дать ей пару уроков. На воде она все время визжала, хваталась за меня и совершенно не слышала того, что я ей говорю: а потом, когда она чуть не грохнулась с доски, я схватил ее за бедро, чтобы придержать, - а она взвизгнула и залепила мне пощечину: "Куда руки тянешь?!"
Вот идиотка. Она бы грохнулась так, что мало бы не показалось! А мне ее нога сто лет не нужна. Я уже к тому времени давно понял, что одноклассники почему-то меня волнуют существенно больше, чем одноклассницы. Хотя, правду сказать, Джанет была симпатичная: стройная, загорелая, светловолосая. И прекрасно знала о своей красоте. А я, тюлень такой, никак не попадал на этот крючок, - даже после пощечины просто извинился и сказал, что "наверное, на сегодня хватит, ты устала."
Она кивнула, мы вместе вытащили доску на берег, а когда уже под вечер шли обратно, Джанет затащила меня в кусты и полезла целоваться.
Я тогда завис так, что даже оттолкнуть ее не сумел! У меня в голове закрутилось столько противоречивых мыслей, что мне надо было перевести дух и понять, что вообще происходит, - только что эта девушка дала мне по роже за то, что я ее просто придержал на доске, и кричала "Куда руки тянешь", а теперь сама лезет ко мне с поцелуями и сама явно тянет руки куда не надо!
Мне бы тогда отпихнуть ее и послать куда подальше, но я не мог. Меня мама учила никогда не грубить девочкам, они же слабее мужчин. Поэтому, пока я думал, что же делать и как, Джанет присосалась ко мне, как пиявка, повисла на шее, обвила ногами, окончательно лишив возможности сопротивляться. Губы у нее были холодные и соленые, а когда она полезла мне рукой между ног, то довольно быстро отлипла и надулась.
- Ты меня совсем не хочешь, что ли?...
А что я мог поделать, если не было у меня на нее никакой реакции! И откуда взяться этой реакции, если мне только что за случайное прикосновение по морде дали? Да и не только в этом дело: а в том, что я не сильно люблю, когда меня насилуют. И когда мной манипулируют. И когда я не понимаю, что происходит – тоже не люблю. Но объяснять это все Джанет мне не хотелось. Я набрался смелости и решил: пропадать, так с музыкой.
- Прости, - сказал я ей на ухо. – Понимаешь, мне... не очень нравятся девочки.
- Правда? – Джанет глянула на меня так, словно я сказал ей "Я инвалид". - Не может быть!
- Может, - развел руками я. И подумал: "Может быть, какая другая девочка мне и понравилась бы: но не ты!"
Однако она настаивала:
- Ты просто не пробовал с опытными девчонками, да? А может, ты вообще еще не пробовал?
Тут я так покраснел, что она догадалась. И начала:
- Давай, давай попробуем! Поехали ко мне... Вот увидишь, ты совсем не такой!
Я еще удивился тогда – ей-то откуда знать, какой я? Но подумал, что поставить лишний эксперимент по этому поводу – не повредит. Особенно если ей самой так хочется!..
Да, технически у меня вышло все, что нужно: при том, что Джанет командовала мной буквально на каждом шагу. Даже резинку сама на меня напялила, причем с какими-то дурацкими комментариями типа "Этому мальчику надо все рассказать и показать!" В общем, я так и не понял, что произошло: можно даже сказать, что это она меня поимела, а не я ее. А когда я наконец кончил, Джанет сказала, что я молодец. Тут я и заржал, а она обиделась.
Потом она все приставала ко мне с вопросами: "Ну тебе ведь понравилось, правда понравилось?" А я смотрел на нее и думал: господи, неужели она в самом деле такая дура.
Я потом, когда она через несколько дней ко мне пристала "повторить", сказал ей достаточно жестко, что как ни грустно, повторений я не хочу. Я ей ужасно благодарен за науку (чуть не сказал – за эксперимент), но окончательно понял, что это – не моё. Джанет опять надулась и ответила, что я дурак. А я и на это уже был согласен, лишь бы отстала.
Это было тринадцать лет назад, а сегодня я даже ее не узнал. Безусловно, она изменилась: сделала стильную стрижку, нацепила какое-то модное платье и босоножки на каблуках, научилась краситься так, чтобы не выглядеть танцовщицей из третьесортного клуба... Но глаза у нее были все те же, почему я ее и вспомнил наконец: во взгляде до сих пор светилась убежденность в собственной неотразимости.
- А ты совсем не изменился, солнышко, - улыбнулась Джанет и бесцеремонно погладила меня по голове. На своих каблуках она была практически с меня ростом. – Так замечательно, что мы увиделись! Давай сядем, поболтаем? Ты ведь угостишь меня кофе?
- Я не один, - наконец удалось мне высказаться. Джанет покосилась на мой поднос с двумя чашками кофе и двумя пирожными:
- Ооо? С девушкой?
- Нет, - я уже понял, что именинный вечер накрылся. – С начальником. Мы в командировке, на конференции, и просто зашли выпить кофе.
- Тогда я все равно к вам подсяду, ты не против?..
Я уже был так зол, что едва не брякнул "Конечно, против!" Вот спасибо маме, которая приучила меня не грубить девушкам.
Джанет бесцеремонно прошествовала к нашему столику, уселась и начала разглядывать Гила. Я пробормотал что-то вроде "Простите, босс, я неожиданно встретил бывшую одноклассницу", а Гил... посмотрел на меня, подмигнул незаметно, и я увидел, что он все понял. Или почти все: я про Джанет ему тоже еще не рассказывал, но тем не менее.
- Сандерс, так ты принесешь даме кооофе? – протянула Джанет: я переглянулся с Гилом и пошел. А когда вернулся - увидел, что они оба ведут "непринужденную беседу".
Это было так смешно! Гил, изображая начальника, рассказывал про нашу работу и про конференцию, а Джанет скучала, не имея возможности вставить слова, и одновременно строила Гилу глазки. Я сидел и давился смехом, пока Джанет не воспользовалась паузой – Гил собрался отхлебнуть немного кофе – и не ляпнула радостно:
- Это так замечательно, что мы встретились! Я с Сандерсом столько лет не виделась, но он все равно меня вспомнил. И в общем неудивительно: я ведь его первая женщина! Правда, Грэг?
- Вот как, - произнес Гил, глубокомысленно помешивая сахар в чашке. – Но собственно, это не так уж и...
- Нам было по шестнадцать лет, - продолжала эта дурища, оседлав любимого конька. – Он был такой потешный, ужас! Даже резинку не умел надевать: я сама ему ее надела, это был такой хохот!
- Кхм, - закашлялся Гил. Я давно понял, что он нифига не ревнует к этой Джанет – да и смысл ревновать к тому, что черт-те когда было, - но что ему жутко неудобно за меня, потому что Джанет-то не знает, кому она это рассказывает. Формально она излагает это моему начальнику, который вряд ли должен знать такие подробности о своем подчиненном.
Гил честно пытался сменить тему то на разговоры о бабочках, то на цитаты из Шекспира, но не тут-то было. Джанет отодвинула пустую чашку и продолжила с жаром:
- Он мне еще давно говорил – мне девочки не нравятся! Ой, с ума сойти: не нравятся, как же! В конце концов у него встал как каменный, можно было гирю подвешивать! Но при этом я так выложилась, пока он кончил... видимо, у него было слишком много впечатлений!
Я видел, что Гил всячески пытается заткнуть этот фонтан эмоций и взять инициативу на себя. Тут Джанет начала что-то на тему "А вот вы, как человек наверняка женатый..." Она сделала выжидательную паузу, Гил расслабился и ответил, что не женат.
Джанет перевела дух, взяла одно из наших пирожных, откусила (я открыл рот от такой наглости) и начала развивать эту тему:
- Вообще мы с Сандерсом когда-то переспали только потому, что я хотела ему помочь... Так-то я не очень люблю ровесников: меня всегда привлекали зрелые мужчины...
Я чуть не лопнул от смеха. Да она пытается Гила закадрить, что ли?...
Во дает.
Конечно, потом я подумал и понял: ничего в этом нет удивительного. В ее глазах он представительный мужчина, наверняка состоятельный (тут я хихикнул, к счастью - негромко), начальник серьезной лаборатории, детектив (ооо, Джанет вряд ли поймет разницу между детективом и криминалистом) – и не женат! Безусловно, потому, что всю жизнь ждал ее, такую прекрасную и сексуальную.
Судя по тому, как в этот момент Гил на меня посмотрел – он тоже это понял. А потом я готов был дать руку на отсечение, что Джанет сбросила свою босоножку и пытается под столом пяткой провести Гилу по ноге.
Ну, аттракцион!..
Гил внимательно слушал и кивал, - так что у бедняжки вполне могло сложиться впечатление, что он уже давно на крючке и только и мечтает с ней переспать, а там и под венец. Джанет проводила языком по губам, подцепляла пальцем крем с пирожного и томно этот палец облизывала, наклонялась вперед, показывая декольте, - Гил иногда улыбался в ответ и время от времени переглядывался со мной: а я ловил его взгляд и понимал, что ему жутко весело, и что он понимает, как весело мне, и что мы все равно замечательно проводим время в мой день рождения, несмотря на появление этой дуры.
- Так что я бы совсем не возражала, - заявила тем временем Джанет, - если бы мы с вами, мистер Гриссом, познакомились поближе... например, сходили бы куда-нибудь сегодня вечером! Я знаю в городе отличный ресторанчик, там весьма уютно: а потом я могу прилететь к вам в Вегас, я давно мечтала поиграть в казино, и вообще...
- И вообще, - решил я тоже развлечься, - я бы тоже сходил с вами в ресторанчик! Это который на набережной, да?
Джанет посмотрела на меня, как Сара на тарантула.
- Сандерс, ну вот что ты вмешиваешься? (Я бы не удивился, если бы она продолжила: "... когда старшие разговаривают!") Тебе же это неинтересно! Ты же голубой!
И Гилу:
– Вы не представляете, как я в свое время с ним намучилась! А он до сих пор такой же. Вот и сегодня – ногу мне в очереди отдавил, медведь ушастый...
И тут я не выдержал. Подавился кофе, откашлялся и давай хохотать. На всю кофейню. А Гил начал стучать меня ладонью по спине, а потом сказал вытаращившейся на нас Джанет:
- Вы ошибаетесь, мисс: Медведь – это я. А он... он просто ушастый!..
Когда я отсмеялся, Гил посмотрел на часы и сказал как бы в пространство:
- А вообще мне искренне жаль, но на вечер у меня уже есть планы. У нас на конференции вечерний доклад, и нам пора торопиться, к сожалению. Кстати, Грэг, у нас осталось еще одно пирожное: не пропадать же добру?
Мы доели это пирожное. На двоих. Из одной тарелки. И что подумала при этом Джанет – это ее проблемы. Я вот, например, сомневаюсь, может ли она в принципе думать.
А когда мы вернулись в номер и вплотную занялись "вечерним докладом", я сказал себе: как хорошо, что в свое время я не попался ни на какую такую удочку. Словно знал, что на меня в самом деле свалится в двадцать семь лет большое счастье. А собственно говоря, наверное, все-таки знал. Мне же бабушка сказала, а она меня никогда не обманывала.
